Аганбегян: административные и экономические методы

Аргументы, разработанные здесь и в предыдущих главах, дают нам также основу для критики концепции советской экономической реформы, предложенной Абелем Аганбегяном – одним из влиятельных экономических советников Горбачева в середине и конце 80-х годов. В своей книге о перестройке (1988) Аганбегян постоянно проводит различие между «административными» и «экономическими» методами и подчеркивает необходимость сокращать первые и развивать вторые. Он заявляет, что «главной характеристикой существующей системы управления является преобладание административных методов, а экономические методы имеют лишь второстепенное значение» (1988, с. 20) и далее объявляет, что сущность перестройки «лежит в переходе от административных к экономическим методам управления» (с. 23).

Если это просто означает, что Аганбегян выступает против необоснованных бюрократических приказов («административные методы») и за аккуратный подсчет издержек и выгод («экономические»), то спорить тут не о чем. Но на деле здесь, похоже, имеется разрыв между самой идеей и ее намного более сомнительной интерпретацией. Во-первых, Аганбегян, кажется, отождествляет «административные» методы с центральным планированием вообще. Описывая центральное планирование сталинского периода, он пишет, что «с начала 30-х годов экономические методы управления были свернуты. Торговля между производственными единицами была заменена централизованным распределением ресурсов, а рынок урезан» (там же, с. 21-22). Здесь «экономические методы» противопоставляются «централизованному распределению» как таковому. Дело становится яснее, когда он излагает содержание экономических методов: к ним относятся перевод объединений и предприятий на полную самоокупаемость, самофинансирование и самоуправление, а также резкое возрастание роли цен, финансов и кредита (с. 23). В другом месте он связывает экономические методы со стимуляцией рыночных отношений и возрастании роли прибыли (с. 58). И наконец он предлагает «выкинуть» государственный план в пользу системы, где «.. предприятия и объединения будут сами разрабатывать и одобрять собственные планы. Не нужно будет одобрение любой высшей власти и не будет никакого назначения плановых заданий» (1988, с. 112).

Несмотря на одобрительные комментарии роли первых пятилетних планов в развитии советской индустриализации, Аганбегян на деле отождествляет центральное планирование с «административными методами» (устаревшими, волевыми, бюрократическими, неэффективными), а «экономические методы» (современные, эффективные, прогрессивные) – с использованием рыночных цен, прибыльности, финансовой независимости предприятий и полной отменой центральных распоряжений. Может быть, конечно, что для советского опыта центральное планирование ассоциируется с бюрократическим администрированием, но смешивать их вместе – серьезная ошибка. Мы показали, что решения централизованного планирования не обязательно должны быть произвольными, а могут приниматься на базе точно определенного подсчета общественных издержек. Мы приложили множество усилий, чтобы показать, что общественная рациональность расчетов на базе рабочего времени превосходит рациональность рынка. И нет никакой связи между использованием равновесных рыночных цен на потребительские товары (которое мы предлагаем в качестве одной из составляющей нашей плановой системы) и распадом социалистической собственности через передачу неограниченной самостоятельности предприятиям. Одно дело сказать, что предприятия должны иметь свободу назначать сами себе руководителей, демократически организовывать собственную работу, предлагать производство новых товаров, но совсем другое – выступать, что они должны действовать как независимые агенты, сами разрабатывая себе планы в ответ на сигналы рынка. На деле, если предприятиям дать такие права, то демократическое управление на них исчезнет одним из первым. Изложение в стиле Аганбегяна, когда вопрос запутывается заранее установленным отождествлением экономической рациональности и рыночных процессов, дает ложные указания экономической реформе социализма.

За последние годы мы увидели, куда ведет эта логика: к разрушению любого эффективного экономического планирования, галопирующей инфляции, дезорганизации экономики, массовой безработице и конечному триумфу капиталистической реставрации. «Реформа» социализма в сторону рынка стала беспрецедентной экономической катастрофой для рабочего класса стран, в которых она случилась. В глобальном масштабе она восстановила доминирование тех же нескольких капиталистических сил, что управляли миром до 1917 года. На политическом уровне она привела к положению, при котором социалистическое движение и организованный рабочий класс реально удалены с общественной сцены.

В отсутствие социализма какая надежда остается угнетенным кроме фашизма и национализма? Никакой, если только социализм не станет более радикальным, более демократическим и более уравнительным, чем любой из предыдущих его видов, если он будет основан на четких экономических и моральных принципах, если не позволит разрушить свою целостность деморализирующим мифам рынка.

Примечания

1 Cockshott and Cottrell (1989)

2 В более ранних работах Ланге предлагал разновидность рыночного социализма, но к 60-м годам он пришел к выводу, что современные компьютеры уже делают возможным полностью отказаться от рынка. См. подробности в Lange (1938) и Lange (1967). Мы рассматривали аргументы Ланге в Cockshott and Cottrell (1993a).

3 В более общем виде скаляр – это единственное число в противоположность вектору – списку чисел. Таким образом, 4,47 – это скалярная величина, а [3,9; 1,2; 6,7] – вектор из трех элементов.

4 См., к примеру, Alec Nove (1983), Geoff Hodgson (1984), Diane Elson (1988), Abel Aganbegyan (1988), David Miller (1989).

5 Планирование защищали Ernest Mandel (1986) и Nicholas Costello et al. (1989), хотя планирование, предложенное во второй книге – в традициях Бена/Холанда и левых-лейбористов – сильно отличалось от наших предложений.

6 N. Scott Arnold (1987) высказывает интересные аргументы на эту же тему, показывая, что рыночный социализм – внутренне нестабильная общественно-экономическая формация.