Зрительная перцепция и нарушения слуха и речи

Съюзан. Смит Роули (SusanneSmithRoley), M.S., сертифицированный лицензированный эрготерапевт, член Американской ассоциации эрготерапевтов. Руководитель проектов, Университет Южной Калифорнии, США. Координатор образовательной и исследовательской деятельности, Сеть педиатрической терапии, Торранс, Калифорния, США

Дж. Айрес была одним из тех теоретиков, которые в 1960-е годы занимались исследованиями перцепции и движения и подчеркивали важность зрения и слуха для обучения. Ее теории открыли эрготерапевтам дорогу в школы, причем не только для работы с детьми, имеющими когнитивные или двигательные нарушения: пристальное внимание специалистов стали привлекать и трудности с обучением. В своих ранних работах Дж. Айрес системно анализировала зрительную перцепцию с помощью разработанныхею соответствующих тестов. Эти тесты позволяли оценит различные способности, связанные с обработкой зрительном информации. Например, нужно было представить как будет выглядеть предмет определенной формы, если его иначе сориентировать или положить, требовалось найти картинки, спрятанные внутри других изображений ощутить положенный на ладонь предмет и опознать его не глядя. Хотя эти тесты давали больше информации, чем простая проверка остроты зрения, Дж. Айрес скоро заметила, что они все же не позволяют оценивать более функциональные зрительные процессы, которые нужны не только для того, чтобы смотреть на объект, но и для установления зрительного контакта, чтения и письма. Вместе с тем она учитывала и функциональные слуховые процессы необходимые как для слушания, так и для того, чтобы определять источник звуков, идентифицировать его и следовать пошаговым устным указаниям в шумном помещении.

Одна из главных идей теории сенсорной интеграции основанной на более ранних работах Дж. Айрес, заключалась в том, что интеграция телесных ощущений служит стержнем доя развития и эффективной работы зрения и Уха. По сути, когнитивные процессы зрительной и слуховой перцепции требуют от нас исследования окружающей среды и взаимодействия с ней. Бросив лишь мимолетный взгляд или услышав слабый звук, мы уже знаем, какова текстура, вес, размер, форма предмета или расстояние до него, сколько времени понадобится, чтобы его достичь, какую силу должны приложить мышцы, чтобы его схватить. Мы знаем все это потому, что еще в младенчестве трясли, жевали, бросали и ощупывали предметы, изучая жизнь через прикосновения, вкус, запах и движение, составляя сенсорные карты при помощи зрения и слуха. Богатство информации, поступающей от всех органов чувств, позволяет нам решать, что и как мы хотим исследовать и как мы хотим взаимодействовать с людьми и предметами, а также организовывать наши действия при взаимодействии с окружающей нас средой.

Интеграция телесных ощущений, формирующая перцепцию пространства и расположения предметов и людей, играет основополагающую роль буквально в любом деле. Имея в своем распоряжении точные сенсорные карты, широкий репертуар планов действий и четкий двигательный контроль, тело способно изящно и аккуратно двигаться и взаимодействовать со средой. У взрослых сенсорные системы тела работают в автоматическом режиме, поэтому зрение и слух «освобождаются» для управления нашими действиями и используются в когнитивных целях, для более глубокого исследования внешнего мира.

Небольшой объем этой главы - вовсе не случайность. Дж. Айрес тратит гораздо больше усилий на объяснение вклада «скрытых сенсорных систем» в развитие ребенка потому, что основные сенсорные системы - тактильная, двигательная и гравитационная - менее изучены, чем зрительная и слуховая перцепция. Так же обстоит дело и сегодня. Следуя традиции, терапевты, работающие в области сенсорной интеграции, могут, как кажется на первый взгляд, уделять мало времени развитию зрительных и слуховых процессов, однако на самом-то деле они развивают их, укрепляя моторное основание для интеграции зрительной и слуховой перцепции.

Ребенок с аутизмом

Маргарет Л. Бауман (Margaret L.Ваитап), M.D. Адъюнкт-профессор клинической неврологии, Гарвардская школа медицины.

Директор Фонда исследования аутизма, Бостон, США

Дж. Айрес, безусловно, шла на шаг впереди своего времени: это понимаешь, читая ее описание ребенка с аутизмом и анализ возможных нейробиологических причин некоторых клинических симптомов. Восьмая глава была написана в 1979 году, за пять лет до публикации первого обзора поддающихся определению нейроанатомических нарушений при аутизме.

Раньше, давая клиническое описание аутизма, специалисты, как правило, не отмечали связи между этим состоянием и двигательными нарушениями. Однако Дж. Айрес называет нарушение двигательного планирования (диспраксию) в ряду значимых характеристик аутичных детей. Она также говорит об атипичной модуляции обработки сенсорных импульсов, о недостаточном постуральном контроле, влиянии физического давления на тело, неадекватных вестибулярных ответах и нарушении интеграции сенсорной информации. Далее автор замечает, что лимбическая система играет важную роль в регистрации сенсорных сигналов и при аутизме «работает неправильно».

Сегодня мы знаем, что многие наблюдения и ранние гипотезы Дж. Айрес верны. Ученые обнаружили, что лимбическая система, необходимая для обучения, запоминания, управления эмоциями и поведением, при аутизме не функционирует в обычном режиме. Эта систематакже участвует в репрезентативном, или ассоциативном, обучении, имеющем большое значение для интеграции всех сенсорных модальностей и обобщения информации, благодаря чему развиваются высшие когнитивные способности и абстрактное мышление.

Мозговые нарушения при аутизме затрагивают также мозжечок и нервные пути, идущие к мозжечку и от мозжечка. Согласно научным исследованиям, мозжечок служит модулятором многих когнитивных и аффективных функций мозга. Кроме того, у нас имеются данные о существовании связей между мозжечком и теменной частью коры головного мозга через варолиев мост** и мозговой ствол: таким образом, можно говорить о биологической основе диспраксии, которая встречается у многих людей с аутизмом. Хотя в аутичном мозге вестибулярные ядра ствола мозга работают нормально (по сравнению с таковыми у контрольной группы здоровых людей), задняя нижняя область коры мозжечка, с которой они непосредственно связаны, имеет явные отклонения от нормы и, следовательно, может обусловливать наличие вестибулярной дисфункции при аутизме.

* Сенсорная модальность (англ. modality) - в психологии и физиологии - принадлежность к определенной сенсорной системе. - Прим. перев.

** Варолиев мост (назван в честь итальянского анатома Констан-цоВаролия) - часть заднего мозга, в которой проходят восходящие и нисходящие нервные пути. В ней также имеются ядра, переключающие импульсы, идущие к мозжечку. - Прим. перев.

Дальнейшее изучение проблемы будет заключаться в более детальном анализе нервных систем мозга. Мы теперь знаем, что с аутизмом связаны лимбическая система и мозжечок, но нарушения обнаружены и в мозговом стволе, и в разных областях коры головного мозга. К тому же есть предварительные доказательства того, что отклонения от нормы, способные сильно влиять на обработку информации, имеются в структуре миелина*. Иммуноцито-химические исследования выявили в аутичном мозге дисфункцию, затрагивающую несколько нейропередаточных систем, включая серотонин, ацетилхолин и гамма-амино-масляную кислоту (ГАМК). Несомненно, есть и другие нарушения. Связь этих явлений с морфологическими изменениями в мозге и клиническими симптомами у пациента остается пока областью активного изучения.

Миелин - вещество, образующее электроизолирующую оболочку, которой покрыты нервные волокна. - Прим. перев.

Известно, что аутизм - это генетическое нарушение, и хотя специфические гены-виновники еще не выявлены, в подозреваемые уже попало несколько хромосом. Особо пристальное внимание привлекает пятнадцатая хромосома, так как она фигурирует в синдромах Прадера-Вилли и Ангельмана, которые ассоциируются с аутическими характеристиками. К тому же эта хромосома является локу-сом некоторых субъединиц ГАМК - нейропередаточной системы, страдающей при аутизме.

Наблюдая за поведением и неврологическим развитием, Дж. Айрес продемонстрировала исключительную проницательность. В анализе клинических характеристик аутизма, многие из которых только сейчас становятся очевидными исследователям и медикам, в полной мере проявилось ее новаторское мышление. Ранние наблюдения и работы Дж. Айрес стоят того, чтобы к ним обратиться снова. Все мы многому у нее научились.

Оценка и вмешательство

Эрна Императоре Бланче (ErnaImperatoreBlanchej, Ph.D., сертифицированный лицензированный эрготерапевт, член Американской ассоциации эрготерапевтов. Доцент клинической практики, кафедра эрготерапии и деятельности человека, Университет Южной Калифорнии, США. Содиректор Студии терапии и игр (TherapyWestandpLAyStudio), Лос-Анджелес, США

Читая главу о вмешательстве, мы восхищаемся новаторством мысли и терапевтического подхода Дж. Айрес. Ее стремление помочь ребенку вести самостоятельную жизнь отражает оригинальность Дж. Айрес не только как эрготерапевта, но и как ученого. Она представляла ребенка не в сиюминутном контексте «здесь и сейчас», а как активного участника организации полноценной осмысленной жизни. Сделать жизнь осмысленной и полноценной -это ключевая концепция эрготерапии. Чтобы пробудить в ребенке стремление строить собственную жизнь, надо начинать с его внутренней мотивации к тому, в чем для всех детей содержится смысл, - к игре. В 1979 году идеи Дж. Айрес носили отчасти интуитивный характер и опирались на ограниченный объем исследований, но в последующие 25 лет они стали стержнем терапевтическойпрактики и получили поддержку в научных работах по нейропластичности, контролю за движением, обучению движениям, обработке сенсорных сигналов и эрготерапии.

Многие оригинальные идеи Дж. Айрес продолжают направлять нашу практическую работу. В этой главе автор выделяет пять аспектов вмешательства:

-      роль естественной среды в типичном развитии и в процессе вмешательства;

-      точная диагностика проблем ребенка;

-      важность среды, стимулирующей сенсорные системы;

-      мотивирование к эффективной деятельности, т.е. деятельности, обеспечивающей формирование адаптивных ответов;

-      создание атмосферы, мотивирующей ребенка к самостоятельности, улучшающей его самоконтроль и возбуждающей у него интерес, чтобы он «мог эффективнее управлять своей жизнью».

Были разработаны новые, более аккуратные методы оценки, позволяющие точнее диагностировать функциональные проблемы ребенка в их связи с сенсорной интеграцией. В другом исследовании, посвященном природе сенсорных импульсов, физиологические измерения были объединены, и это позволило лучше понять проблемы ребенка и дать возможность практикующим терапевтам обеспечивать его сенсорной информацией более системно.

Дж. Айрес подчеркивает, что сенсорная интеграция в типичной среде «совершенно естественна». Она описывает, как «естественное взаимодействие» в специально подобранных условиях побуждает детей к выполнению задач, стимулирует их развитие, и, с другой стороны, показывает, что дети с нарушениями сенсорной интеграции могут нуждаться в среде, которая «поможет [им] действовать естественно». Дж. Айрес говорит нам, что терапевты, проводящие вмешательство, основанное на сенсорной интеграции, в среде, имитирующей естественную, могут приспособить ее под терапевтические потребности ребенка. Сегодня, говоря об «эффективных действиях», практикующие терапевты продолжают тратить много усилий, чтобы определить, какое действие будет эффективно для конкретного ребенка. Данное Дж. Айрес описание атмосферы, которая стимулирует самостоятельность, самоконтроль и интерес, т. е. такой атмосферы, в которой ребенок «может эффективнее управлять своей жизнью», проливает свет на несколько аспектов вмешательства и терапевтической среды. Научить ребенка управлять собственной жизнью -это, безусловно, наиболее важная цель вмешательства, требующая тщательного продумывания социальной и физической среды в игровом контексте.

Научная работа, углубляющая наше понимание этих идей, включает исследования, посвященные терапевтическим отношениям, которые побуждают ребенка к активности, а также анализ факторов, делающих игру спонтанной. Терапевтическое оборудование тоже является частью атмосферы, помогающей создать интересную обстановку и в то же время бросить вызов проблемам ребенка. Многие снаряды, придуманные Дж. Айрес, используются и сегодня.

Эта глава напоминает мне о наставлении, которое Дж. Айрес дала следующим поколениям: восхищаться исследовательскими открытиями в основополагающих научных дисциплинах и анализировать эти открытия в русле терапевтического вмешательства, оптимистично оценивая будущее практической работы с детьми. Это можно проиллюстрировать словами самой Дж. Айрес, адресованными группе тогда еще молодых терапевтов. Она сказала, что завидует им, молодым специалистам, ибо они станут свидетелями многих поразительных научных открытий, и она верит, что эти открытия продвинут терапию далеко вперед. Этими словами она вселила в аудиторию стремление окунуться в исследования и веру в то, что их работа положительно повлияет на будущее практической терапии. И ее предсказания сбылись. Тем не менее она, вероятно, никогда даже не мечтала о том, что некоторые из этих открытий подтвердят актуальность принципов, сформулированных ею более четвери века назад.

11. Что могут сделать родители

Брайан Эрвин (BrianErwin)и Кристина Хансикер (ChristinaHunsicker).

Преемник-попечитель,Фонд Франклин Б. Бейкер (Franklin В. Baker) /А. Джин Айрес Бейкер

С точки зрения родителей, суть работы Дж. Айрес может быть выражена следующей цитатой: «Когда терапевт работает эффективно, а нервная система ребенка организована, со стороны кажется, что ребенок просто играет. Жизнь полна парадоксов, и это один из них». Осознав этот парадокс, мы, родители, сможем эффективно помогать нашим детям.

Помним, как однажды мы ходили с одной из наших маленьких дочерей по лестнице вверх-вниз, вверх-вниз, пока не попадали в изнеможении. Наша тетя Джин, выдающийся эрготерапевт, наблюдавшая за этим, слегка пожурила нас, говоря: «Поведение вашей дочки говорит вам о том, что гуляние вверх-вниз по лестнице очень важно для ее развития». Пристыженные, мы собрались с духом, чтобы обеспечить нашу дочь поддержкой, в которой она нуждалась, и продолжили наше занятие, поднимаясь и спускаясь бессчетное число раз, пока дочь не дала нам понять, что устала.

Дж. Айрес сказала, что каждый человек стремится ощутить себя единым целым. То, что мы назвали «игрой», есть по сути неистребимое желание нашего ребенка в полной мере ощутить свое тело и насытиться ощущениями в их связи с окружающим миром. Вместо того чтобы считать игру способом увильнуть от учебы, мы должны воспринимать ее как необходимую активность, помогающую дочери организовать собственный мозг как целое. Тогда ей будет легче усваивать навыки, нужные для того, чтобы стать развитым взрослым человеком. Как указывает Дж. Айрес, «игра расширяет круг навыков, и, хотя некоторые из них понадобятся лишь через несколько лет, без детских игр этот опыт не придет». Проблема не в том, что наш ребенок играет, а в нашем непонимании реальной ценности игры.

Всех родителей объединяет то, что мы не учились на родителей и не имеем соответствующего диплома. Мы любители по определению. Чувствуя, что на шаг отстаем от развития своего ребенка, мы нередко прибегаем кпредписывающим методам воспитания: «если нашему ребенку три года, значит, надо кормить его так-то, водить туда-то, делать то-то». Этот логический и размеченный «протокол» на первый взгляд облегчает участь родителей, поскольку мы можем подменить собственный опыт чужими знаниями. Но с одним ребенком это сработает, а с другим - нет.

Наш ребенок со стороны выглядел подавленным. Мы не могли дать этому названия, и ни одна из традиционных техник воспитания не помогала. Айрес определила скрытую проблему, столь осложнявшую жизнь нашей дочке: нарушение сенсорной интеграции. Мы осознали, что быть хорошими родителями ребенка с нарушением сенсорной интеграции - это значит не контролировать, чем он занят, а организовывать игру как способ делать то, в чем он сильнее всего нуждается. На самом деле так мы гораздо больше помогали дочери интегрировать мозговые процессы, чем когда контролировали каждое ее действие.

Каждый вечер мы разворачивали «цирк Фернандо» -так мы называли нашу коллекцию роликовых досок, платформ, пандусов, огромных надувных мячей и других снарядов, выстроившихся в гостиной. Дочь, звезда цирка, выступала с каждым предметом по очереди, а мы оглушительно аплодировали, поощряя ее на новые подвиги. Она смеялась. Смеялись и мы. Во время этих ежедневных представлений никто из нас не понимал, что игра расширяет границы помощи, которую она получала у квалифицированных терапевтов. Мы просто играли вместе, и все.

Следует все время иметь в виду, что терапия, основанная на сенсорной интеграции, - это интегрированиеоснов мозговой деятельности, а не лечение симптомов (например, проблем с обучением или поведением) плохо интегрированных мозговых процессов. Работа терапевта наиболее эффективна тогда, когда он проявляет эмпатию чувствует потребности ребенка. Наш вклад в здоровье и благополучие ребенка тоже будет значимее, если мы стимулируем движения, интерес и активность, к которым он стремится сам, ведь именно в этом он и нуждается сильнее всего.

Терапия, направленная на развитие сенсорной интеграции, - это не директивный подход. Ее направляет терапевт, хорошо знакомый со стратегиями развития процессов обработки сенсорной информации и интеграции сенсорных стимулов. Хорошая работа терапевта - не безликий подход, не «протокол»: терапевт преисполнен эмпатии и позволяет ребенку самому определить свои потребности в каждый конкретный момент. Выбор ребенком игры при осторожном контроле со стороны специалиста - вот самая необходимая и наиболее востребованная терапия.

Мы призываем вас выяснить, не вызван ли дискомфорт вашего ребенка нарушением сенсорной интеграции. Детальная оценка состояния, проводимая специально подготовленным терапевтом, может показать, нужно ли вам обращаться в терапевтическую службу или домашних игр будет достаточно. Скажу словами Дж. Айрес: «Родители, как никто другой, могут изменить мир для ребенка с проблемами в обучении или поведении, помогая ему развивать сенсорную интеграцию». Игра с ребенком останется с вами на всю жизнь как прекрасное воспоминание, каким она осталась и для нас.

Приложение В. Обзор литературы

Джин Айрес включила в главы 3, 4 и 10 первого издания своей книги представленные здесь обзоры, чтобы теоретически обосновать некоторые обсуждаемые вопросы. С тех пор как эта работа впервые вышла в свет в 1979 году, появилось огромное количество научных исследований по неврологии, психологии, педагогике, медицине и дисциплинам, связанным с терапией. Для читателей, интересующихся научной базой, лежащей в основе теорий и идей Дж. Айрес, мы поместили здесь соответствующие обзоры. Однако тем, кто хотел бы познакомиться с самыми последними достижениями в упомянутых областях знаний, мы рекомендуем расширить крут научного чтения по затронутым проблемам.

Эволюция нервной системы

Исследовать мозг человека нелегко. Он защищен костями черепа, и исследователям трудно до него добраться. Сущность процессов, идущих в мозге, изучают в основном на животных. Человеческий мозг, конечно, отличается от мозга животных и структурно, и функционально, но между ними есть много общего.

Наш мозг - это результат 500 миллионов лет эволюции позвоночных животных - рыб, земноводных, пресмыкающихся, птиц, млекопитающих, и среди них приматов и людей. У них всех есть центральная нервная система -спинной и головной мозг, где собираются вместе все полученные ощущения и формируются ответы на них. Беспозвоночные, например медузы, имеют нервные клетки, но у них нет центральной нервной системы, и они почти не способны интегрировать ощущения. Нервные клетки образуют нервную сеть, распространяющуюся по всему телу. Когда медузы что-нибудь касается, ощущение прикосновения равномерно распределяется по ее нервной сети, заставляя медузу сокращаться всем телом. Первыми позвоночными были примитивные рыбы с крайне простой центральной нервной системой, способной интегрировать лишь несколько ощущений. Эти примитивные рыбы -предки современных рыб, земноводных, пресмыкающихся, птиц и млекопитающих.

Самые первые структуры и функции, развившиеся в мозге млекопитающих раньше всех остальных, претерпели мало изменений. В процессе эволюции к этим базовым элементам добавлялись новые структуры и функции, а те, старые, и сейчас продолжают функционировать почти так же, как у наших предков миллионы лет назад. Шли тысячелетия, а мозг каждого индивида работал по одним и тем же вечным принципам. Изучение этих принципов поможет нам понять, как работает мозг современного человека, а исследование эволюции нервной системы расскажет, как эта система развивается у детей.

Адаптивный ответ

По мере развития животных особи, которым удалось успешно адаптироваться к природным условиям, выживали и передавали потомству свои гены. Те, чьи адаптивные реакции на окружающую среду оказались неадекватными, вымерли, не продолжив рода. В животном мире адаптация — это способность ощущать свое тело и среду, точно интерпретировать сенсорные импульсы и формировать соответствующие двигательные ответы, находя таким образом пищу, избегая опасности и выживая в трудных природных условиях. Животные знавали времена, когда пищи было недостаточно, врагов много, а природа сурова. Выжили и адаптировались те, кто обладал лучшими сенсомоторными функциями.

У древних животных, живших более 100 миллионов лет назад, мозг состоял в основном из мозгового ствола, зачатков мозжечка, а также полушарий. У них, как у сегодняшних рыб и ящериц, были лишь двигательные и сенсорные функции. Чтобы выжить в суровых условиях, эти функции должны были быть интегрированы в единый сбалансированный процесс. Ствол мозга у человека и поныне выполняет почти те же двигательные и сенсорные функции, которые он выполнял у древних животных.

Уровни функционирования

Нервная система самых первых позвоночных сводилась в основном к спинному мозгу. Постепенно на его передней стороне развивались новые структуры. Эти новые, «высшие», образования делали то же, что и старые, «низшие»,но гораздо изощреннее. Примитивный спинной мозг способен отвечать на прикосновение движениями тела, но неорганизованно и неточно. Мозговой ствол - более тонкий инструмент: он интерпретирует ощущения и отвечает на них, однако лишь кора головного мозга способна точно интерпретировать и реагировать при условии, что ствол мозга функционирует эффективно и успешно рассылает сенсорную информацию.

По мере развития каждой новой структуры ее функция продолжала в какой-то степени зависеть от более старых структур и функций. По схожему принципу работает и компания, открывающая филиал: новое отделение зависит от старого, сформированного ранее. Кора мозга развилась из низших уровней полушарий, поэтому кортикальные* процессы опираются на низшие процессы, идущие в полушариях мозга, а также в мозговом стволе. Кора не может сформировать точную тактильную, зрительную и слуховую перцепцию, пока в стволе мозга не будут упорядочены базовые тактильные, зрительные и слуховые процессы.

* Кортикальный (от лат. cortex - кора) - корковый, относящийся к коре больших полушарий головного мозга. - Прим. перев.

Сенсорные системы

Исторический путь, пройденный сенсорными системами, влияет на их развитие и функции у современного человека. Эволюция мозга - это более чем 500-летний процесс налаживания контактов между сенсорными системами. У людей все сенсорные системы взаимодействуют друг с другом, и степень слаженности их работы и взаимозависимости нам даже трудно представить. В школе иногда совершают большую ошибку, пытаясь развивать зрительную и слуховую системы ребенка независимо от других органов чувств. Учителя и родители могут частично устранить последствия этой ошибки, дав ребенку возможность получать тактильный, вестибулярный и проприоцептивный опыт, в котором он нуждается.

Эволюция тактильной чувствительности. Даже одноклеточный организм, такой как амеба, реагирует на прикосновение. Самые примитивные животные имели три слоя клеток тела, по мере эволюции внешний слой дал более развитым видам кожу и нервную систему. Сходным образом и эмбрион человека в возрасте нескольких недель содержит три слоя клеток, и его внешний слой, развиваясь, превращается в нервную систему и кожу. Поскольку происхождение нервной системы и кожи одинаково, тактильные стимулы играют главную роль в организации работы нервной системы. Ощущения прикосновений проходят через всю нервную систему и влияют в какой-то степени на каждый нервный процесс. Это помогает понять, почему тактильная система связана с большинством нарушений работы мозга у человека.

На протяжении миллионов лет тактильная система служила главным инструментом распознавания опасности. Тактильные стимулы, за исключением прикосновений к собственному телу или прикосновений матери к ребенку.подготавливали животное к тому, чтобы оно защищалось, убегая либо вступая в схватку. Прикосновение также говорило животному, безопасна ли поверхность, на кото-Рои оно стоит. Прикосновения в области рта позволяли емураспознать, что оно жует и как перемещать пищу во рту. Многие из этих ощущений обрабатываются стволом мозга.

Чем дальше эволюционировали позвоночные, тем сильнее они нуждались в поступающей от кожи детальной информации, которая позволила бы им рыть норы, залезать на деревья и манипулировать предметами. Потребность в таких способностях послужила толчком для развития нервных путей, умеющих передавать более точную информацию, и зон мозга, которые умели бы ее обрабатывать. С развитием тактильной системы улучшалась и перцепция, благодаря чему обезьяны и древние люди смогли эффективно пользоваться примитивными орудиями труда.

Прикосновение и эмоции. Эволюционируя, тактильная система тесно переплелась с эмоциональной и социальными функциями. Это ясно показали Гарри Харлоу (Harry F.Harlow) и его коллеги из Университета штата Висконсин (США), изучавшие детенышей обезьян. Взяв новорожденных детенышей, они воспитали их с помощью искусственных «матерей», сделанных из проволоки или плюшевой ткани. Харлоу увидел, что обезьяны обнимали плюшевую маму и карабкались по ней, словно она была настоящая, у них развивалась эмоциональная привязанность. Прикосновения к плюшу подвигали их на дальнейшее исследование окружающего мира и успокаивали, если их что-то пугало. А вот детеныши, чьи мамы были сделаны из проволоки, не демонстрировали эмоциональной привязанности и чувства защищенности, даже когда их проволочные «мамы» держали в лапах бутылочку с молоком. Трогать эту «маму» было дискомфортно, поэтому онане удовлетворяла эмоциональных потребностей детенышей. Харлоу заключил, что комфортные прикосновения играют основополагающую роль в формировании эмоциональной привязанности ребенка к матери.

Выводы Харлоу, как представляется, верны применительно к любым млекопитающим. Особенно к высокоразвитым, которые, родившись, еще долго не способны заботиться о себе. Природа устроила так, что детеныши человека зависят от матери на протяжении долгого времени, и в течение всех этих лет ребенок нуждается в интенсивных тактильных ощущениях, чтобы у него сформировалось чувство эмоциональной защищенности, которое позднее позволит ему стать независимым. Мамы знают, что малыш успокоится, если взять его на руки, обнять, покачать. Был период, когда люди, мало что понимавшие в работе мозга и сенсорной интеграции, советовали мамам не брать на руки и не успокаивать плачущего ребенка, чтобы не избаловать его и не сделать пожизненно зависимым. Однако, вероятнее всего, прикосновения и объятия помогают развивать и организовывать в мозгу эмоциональные процессы, а следовательно, и функции, благодаря которым ребенок вырастет независимой личностью.

Эволюция вестибулярной и слуховой систем. Любой организм, будь то растение или животное, должен приспособиться к действию силы тяжести, то есть к гравитационному полю Земли. Сила тяжести - самая постоянная и универсальная сила в нашей жизни. В течение миллионов лет земные существа стремились приспособиться к действию силы тяжести, и наше прямохождение является кульминацией этого стремления. То же стремление можно видеть у некоторых моллюсков, которые затягивают в свою раковину песчинки, чтобы ощущать воздействие силы тяжести на них и понимать, где верх, а где низ.

У первых рыб причиной развития вестибулярной системы стала потребность быстро и эффективно плавать. Эта древняя система оказалась настолько эффективной, что у амфибий, рептилий, рыб, птиц и млекопитающих она сохранилась до наших дней почти неизменной. Изменились лишь некоторые связи с двигательными нейронами, что позволило каждому виду двигаться по-своему, но вестибулярные функции рыб были столь безупречны, что природа воспроизвела их у существ, обитающих на земле, на деревьях, в воздухе. Ни одна другая сенсорная система не может похвастаться таким постоянством. Древние рыбы имели волосковые рецепторные клетки по обеим сторонам головы. Эти клетки рассказывали животному о вибрации воды, которая могла означать опасность. Затем появились мембраны, они окружили рецепторы и сформировали полукружные каналы, гравитационные и слуховые рецепторы. Когда рыба передвигалась, это заставляло жидкость внутри капсул и каналов стимулировать волосковые рецепторные клетки, и тогда рыба ощущала собственные движения.

Когда потомки древних рыб адаптировались к жизни на земле, из примитивных гравитационных рецепторов развились слуховые. Как вестибулярный, так и слуховой органы сначала представляли собой органы обнаружения вибрации. Харви Сарнат (HarveySarnat) и Мартин Нецкий (MartinNetsky) проследили развитие ощущения вибрации.

Они указали, что у первых сухопутных животных голова слегка касалась земли и кости черепа передавали вибрацию почвы. Такая способность «слышать» земную вибрацию до сих пор есть и у людей (вероятно, вы видели, как ковбои или индейцы в фильмах, приложив ухо к земле, слушают, не скачет ли лошадь). Шли века, и земноводные подняли головы от земли, а в костях передних конечностей у них развилась система, передающая вибрацию от земли к вестибулярным рецепторам. Способность ощущать движения находящихся поблизости животных играла настолько важную для выживания роль, что природа неустанно продолжала искать новые способы доставлять эту информацию ко внутреннему уху. У млекопитающих и птиц передние конечности не могли хорошо передавать вибрацию от почвы, поэтому некоторые вибрационные рецепторы приспособились улавливать вибрацию воздуха.

Связи, однажды установленные природой в нервной системе, разрываются редко, они просто приспосабливаются под другие задачи. Те, старые, зависимости функционируют у позвоночных, включая людей, и по сей день. Тем не менее тонкой обработкой информации в основном занимаются связи в высших отделах мозга, которые сформировались относительно недавно. Так, слуховая система и сейчас тесно связана с вестибулярной, и обе они откликаются на вибрацию. Терапевты, использующие сенсорную интеграцию, стимулируют вестибулярную систему движением и вибрацией, чтобы подстегнуть слуховые и языковые процессы. Вероятнее всего, такие улучшения становятся возможны благодаря очень старым связям между органами слуха и вестибулярной системой.

Эволюция зрения. Вестибулярная чувствительность и зрение были тесно связаны уже у самых первых позвоночных. У рыб и пресмыкающихся орган зрения реагирует только на движение. Любой рыбак вам скажет, что приманка должна двигаться, иначе рыба ее не заметит. Насекомые почти всегда находятся в движении, поэтому лягушки так и не обрели способность хорошо видеть неподвижные объекты. Быков привлекает вовсе не красный цвет мулеты матадора, а исключительно ее движение. Даже кошки и собаки скорее увидят движущийся объект, чем неподвижный. Восприятие движения объектов - перцепция движения - одна из самых ранних функций мозга, она зависит от качества обработки сенсорной информации в стволе мозга.

Способность видеть маленькие неподвижные объекты возникла гораздо позже, с развитием полушарий мозга, и обусловлена она процессом обработки сенсорных сигналов в мозге. Аналогично другим сенсомоторным функциям, управляющая функция мозга не будет развиваться, пока ствол мозга не заработает как следует. Некоторые дети, учась читать, водят пальцем по строкам, потому что следовать за движущимся пальцем легче, чем сосредоточить внимание на неподвижных буквах. Это наглядный пример того, как внутреннее стремление к развитию сенсорной интеграции заставляет ребенка стимулировать собственный мозг полезным для его функций способом. Зрение стало у нас главным инструментом ориентации в пространстве, но развивается и функционирует оно во многом благодаря вестибулярной, проприоцептивной и тактильной системам.