На что еще обратить внимание

Прилагательные: Некоторые актеры, чаще всего те, кто хочет минимального контроля, настаивают на вставке дополнительных прилагательных. Это может привести к появлению вереницы прилагательных, которые служат просто для того, чтобы затянуть историю. «Мы увидели огромного, зеленого, покрытого чешуей, мерзкого, уродливого…» и так далее. Это происходит даже, когда рассказывают одну из протоисторий, и это вариант ЭТО НЕ ДОСТАТОЧНО ХОРОШО.

Слишком много, слишком быстро: Актеры, которые чувствуют себя наиболее комфортно при максимальном контроле, применяют противоположную стратегию. Они могут сказать два или три слова, когда наступает их очередь (хотя стратегия «остановиться и извиниться» приносит намного больше вреда, чем простое употребление одного-двух дополнительных слов) или искажают грамматику, чтобы быть человеком, который скажет ключевое слово. «Мы идем в КИНО!» (значит: «Я не дам вам шанс испортить это»).

Характерные (своеобразные) паузы: Иногда много секунд пройдет прежде, чем актер, в конце концов, выдавит слово типа «тогда». Это ясное указание на то, что актер, который не может сказать даже мало-мальски значимого слова, не построив сначала в уме всё предложение – очевидная трата времени до тех пор, поскольку какое бы предложение вы не придумали, следующее слово вашего партнера, вероятно, разрушит его.

Бессмысленная оригинальность: «Мы моем машину потому, что мы любим нашего… осьминога». Актер, который сказал «осьминог» боится показаться неоригинальным. По всей видимости, он отказывается от любой попытки быть контролируемым другими актерами и считает, что очень сложно обнаружить его настоящий талант. Если они действительно считают, что они не нуждаются во влиянии другого человека, чтобы показать их креативность во всей красе, то им следует выбрать менее направленную на сотрудничество форму искусства.

Столкнувшись с новой группой импровизаторов, у которых есть какой-либо предыдущий опыт, но которые не работали, ни с одним из нас до этого, мы часто сначала заставляем играть их в эту игру, особенно, если они уже знакомы с ней или с какой-либо её версией. Она безжалостно выявляет слабости в технике и подходе, поскольку она продолжается чисто инстинктивно. Импровизаторы не могут заполнить пробел фокусом. Как таковая, это чудесный диагностический инструмент для обоих актеров и для руководителя. Это также любимая игра зрителей.

НЕПОДВИЖНАЯ ВОЛНА

Поднимите примерно половину группы, скажем семь-восемь человек, и из их числа уговорите двух добровольцев сделать шаг вперед. Объясните, что вы хотите попросить их сымпровизировать сцену. Мы нашли, что полезно начинать её с чего-то, что включает очень очевидное взаимодействие, например сцена «доктор и пациент» так, чтобы первые несколько реплик диалога в некоторой степени появлялись сами собой. Объясните остальной группе, что эта игра работает таким образом: хотя два добровольца начинают играть их роли, их роли могут быть взяты в любой момент другими людьми, стоящими в шеренге. Процедура такова: люди в шеренги делают шаг вперед, стучат по плечу одного из действующих актеров, и в этот момент заменяют его, продолжая сцену, как можно более похожим образом. Первоначальный актер возвращается на любой наиболее подходящей реплике.

Эту игру не стоит путать с более известной, но менее полезной игрой «Замри», в которой актеры начинают новую несвязную сцену, вдохновленные физическими позициями, которые они примут (смотри Приложение 1: игры). В Неподвижной волне сцена продолжается с того же самого пункта в той же самой ситуации с теми же самыми персонажами – меняются только исполнители ролей.

При необходимости продемонстрируйте процедуру. Затем позвольте игре идти примерно полторы минуты, или до тех пор, пока либо несколько человек не шлепнут и не сделают попытки либо – что более вероятно – никто или только одни человек шлёпнет, и два добровольца начнут казаться очень неуверенными.

Предполагая, как обычно и бывает, что почти никто не хлопнет, мы можем начать вводить пару новых понятий к этой новой игре. Первое – БЫТЬ В ХОРОШЕМ СОСТОЯНИИ. Должно быть очевидным то, что зрители в очевидно хорошем состоянии. Им отлично – пока. Люди, которые выскакивают играть в игру, находятся в более плохом положении, но тут есть искушение заключить то, что те два человека, которые начинают сцену, находятся в самом худшем состоянии, а это не так. В конце концов, эти двое играли её сейчас. Они держались. Что бы ни случилось, они решились провести какое-то время в опасности. Но для людей, стоящих сзади, дело обстоит совершенно по-другому. Для них хлопнуть кого-то для того, чтобы продолжить сцену, - это выбор и для многих людей он ужасающий. Для них выйти теперь вперед – это почти самонадеянность: «Я не должен быть в этой сцене, но у меня есть идея, стоящая того, чтобы ее услышали. Уйди с дороги, я иду». Не сомневайтесь, именно эти люди часто находятся в самом худшем состоянии.

Но теперь, я спрашиваю у всей группы: «Что означает «быть пригодным для совместной работы» в контексте этой игры?» Если им нужно поощрение, я нахожу кого-то в линии, кто выгладит довольно уверенно, но кто не хлопнул, ни разу, и спрашиваю двух начинавших добровольцев «Был ли этот человек хорош для совместной работы?» На меня, вероятно, посмотрят пустым взглядом, но некоторые люди могут начать понимать: вы не можете быть пригодным для совместной работы в этой игре, или в любой другой, если вы отказываетесь принимать в ней участие. Двум добровольцам может оказаться это не по плечу и никто, или почти никто, не сделает шаг вперед, чтобы помочь им. Конечно, возможно, что два первоначальных добровольца думали про себя «слава Богу, у нас такая прекрасная долгая попытка» - но шансы на это нулевые.

Люди в линии, которые находятся в очень жалком состоянии, часто хотят подождать, пока им не придет в голову хорошая идея, прежде чем выйти, но это провальная стратегия. Во-первых, это означает, что они, вероятно, не выйдут вообще! Во-вторых, к тому времени как они сформулируют идею, оценят её недостатки, решат, что она определенно стоит того, чтобы действовать и начнут пересекать сцену и хлопать рассматриваемого человека – их идея может больше не пригодиться, момент может быть упущен. Таким образом, вместо того чтобы ждать пока вы придумаете идею, намного лучше просто выходить потому, что пришло время, или просто потому, что один из людей на сцене выглядит так, будто ему нужна помощь, или просто потому, что вы чувствуете это. Затем реагируйте на то, что происходит в тот момент, когда вы окажетесь на месте. Следует, по возможности, делать замены с интервалом примерно каждые пять – шесть секунд, и поддерживать некоторую согласованность. Если этот интервал будет достигнут, то никто не будет в сцене более семи – восьми секунд, а любой может продержаться семь – восемь секунд – вы не сможете даже успеть сказать что-нибудь за это время.

Несмотря на внешние признаки это не игра для того чтобы в ней участвовали два человека в любой конкретный промежуток времени. Вся группа ответственна за то, чтобы все ее члены веселились и приобретали опыт игры без стресса. Таким образом, никто не должен стоять сзади, думая «моя работа в этой сцене закончена». Каждый может, как слушать предложения и говорить «да и», уходя потому, что их хлопнули по плечу, так и собираться вернуться в нёё. Здесь нет других состояний.

Мы играем в игру снова и на этот раз люди выходят с большим желанием (или если нет, то я кричу «Меняйтесь!» или хлопаю руками, а затем указываю на кого-то, чтобы показать, что теперь его очередь). Неизбежно их худшие страхи никогда не оправдываются. Парадоксально, что выпрыгивание без предварительного планирования приводит к существенному улучшению их состояния. Это частично происходит потому, что у них так мало времени для планирования будущего или для беспокойства о прошлом. Они действительно В МОМЕНТЕ, ожидая то, что действительно случится прямо сейчас, и не уносясь в свои мысли. Это идеальное состояние для импровизатора, хотя и трудно поддерживаемое. Комбинация высокоэнергичных выступающих с нахождением в моменте делает процесс более интересным для наблюдения, а также повышает уровень содержания, иногда достаточно явно. Люди в таком состоянии делают более смелые предложения и сильнее желают рисковать. Я также склонен «давать преимущество», предлагая им во второй раз сценарии, обещания которых немного больше конфликтные (например, ребенок под стражей или попытка вытащить парковочный билет), но это необязательно.

Как только они начинают играть в игру смелее и веселее, я могу начать быть немного строже. Осознанно или нет люди часто пытаются вернуть немного контроля и это может навредить как их тренировке как импровизаторов, так и удовольствию от просмотра для зрителей. Помните, что настоящая цель импровизации, как показательной формы искусства – служить моментом спонтанного вдохновения. Эта игра усиливает и поднимает это на поверхность, заставляя одного актера продолжать в тот момент, когда другой актер уходит, но новички иногда настаивают на том, чтобы заканчивать свои предложения до того, как они уйдут и очень часто игнорируют полузаконченные предложения, когда входят, предпочитая вместо этого раскатывать предложение, которое они обдумывали до этого.

Таким образом, когда, играя в эту игру во второй или в третий раз, я начинаю вычищать это понемногу. Иногда передачи не настолько живые как должны быть. Импровизаторы, которые трясутся, приближаются к игрокам, а затем снова назад возвращают себя в плохое состояние. Хуже того, импровизаторы, занятые в сцене, которые краем глаза видят их выходящими, могут подумать «Ух, кошмар закончился» и покинуть преждевременно, не зная о том, что другой актер передумал и отступил в предполагаемую безопасность задней линии. Вместо этого я настаиваю на том, чтобы новые актеры выходили, смело пересекали сцену и бойко отправляли уверенный хлопок по плечу; и на том, чтобы актеры в сцене не должны уходить до тех пор, пока не почувствуют хлопок – а, когда они почувствуют его, они должны перестать говорить и уйти немедленно. Теперь вышедший актер должен пытаться закончить их предложение за них, доказывая (если нужно), что они не вышли с неким должно быть остроумным предложением, которое они приготовили, стоя сзади. Они находятся явно в моменте и отвечают на то, что их предыдущий товарищ начинал.

Эти инструкции нуждаются в небольшом внимании. Если вам не кажется, что эти подробности важны, и вы не можете заставить актеров понять почему, то они могут проигнорировать вас в пользу веселой путаницы предыдущего повторения. Но если вы уделите чрезмерное внимание важности окончания предложения другого человека, люди могут тщетно пытаться согласовывать их выходы, чтобы убедиться в том, что они всегда прерывают кого-то, а это вовсе не нужно. Продолжайте подчеркивать важность быстрых замен, и представится множество возможностей закончить предложения.

На эту игру стоит тратить немного больше времени, и её стоит играть перед оставшейся частью группы (разница между неуверенной, смелой и в поистине «здесь и сейчас» версиях часто легче заметить с кресла, чем на сцене) и по группам (таким образом, каждый сделает много выходов). Я, как правило, показываю её с примерно восемью людьми, в зависимости от общего количества человек в группе (люди вероятнее выйдут с первого раза, если группа маленькая – версия Побочного эффекта,[21] скорее всего), но заставляйте людей практиковать её в группах из пяти – шести человек потому, что у людей не остается другого выбора как выйти.

Эта игра может быть также связана с ситуацией, которая возникает часто перед зрителями. Ваша команда находится посреди сцены, а вы стоите в стороне. Должны ли вы входить? К сожалению, импровизаторы склонны разрушать сцены, которые идут хорошо, чтобы разделить славу, но стоят вне сцены, когда сцена затягивается. Более опытные актеры знают, когда оставить всё как есть, а когда они должны вмешаться, чтобы спасти (или, по крайней мере, разделить боль).

Хороший друг, комик и импровизатор Джастин Розенхольц рассказал нам чудесную историю об импровизаторе, который выпрыгнул на сцену, чтобы спасти своих товарищей по команде от сцены, которая не двигалась никуда, несмотря на то, что он не имел ни малейшего понятия, как спасти её. Скорее для того, чтобы выйти как новый персонаж или добавить новый элемент сюжета или попытаться «рассказать» её, чем для того, чтобы спасти, он изобразил спадающую вниз веревочную лестницу из «вертолета», и сказал импровизаторам, что он унесёт их из плохой сцены. Импровизаторы с благодарностью вскарабкались по «лестнице», а зрители аплодировали этой доброй игре. Это было признание зрителями и актерами того, что сцена была плохой, и им не нравилось смотреть её или находиться в ней дальше. Этот импровизатор не знал, как исправить сцену, но хотел быть хорошим в совместной работе, поэтому он вытащил своих товарищей из проблемы так, как ему казалось очевидным в данный момент.