В которой начинаются настоящие чудеса

 

Кай сидел на плоском выступе скалы в паре миль от Западного бастиона и смотрел на Замок, купающийся в лучах вечернего солнца. Он провел весь день в Драконьих Горах, преследуя стадо буков – маленьких горных оленей. Поздним летом над Замком часто ходили грозы. Вот и сегодня звери чувствовали приближение непогоды и старались найти укрытие – для охоты время неудачное. Но Мастеру Ару приспичило отведать жареной буковины на ужин. Вот и пришлось Каю, хочешь не хочешь, натягивать тетиву и скакать, подобно козлу, по отвесным скалам. Буки были нелегкой добычей. След стада завел охотника далеко на запад, прежде чем Каю наконец удалось завалить пару статных самцов. Теперь, сбросив на землю набитый мясом заплечный мешок, он отдыхал на неблизком пути домой.

Дом… Замок был последним местом, которое Кай хотел бы звать домом, но другого он не знал. Усиливающийся ветер гнал над крепостью свинцовые громады облаков. Из просветов между ними били косо вниз лучи низко стоящего солнца. В таком освещении Замок представлял собой феерическую картину. Архитектура его повторяла естественные складки скального массива. Твердыня буквально вырастала из скал; часть ее действительно размещалась внутри горы. Отводящие чары, наложенные на Замок, окончательно завершали его сходство с творением природы. Забредший сюда случайно путник (хотя кого бы занесло к Мастеру на кулички?!) мог часами бродить у стен крепости, не подозревая, что это – стены. Чары, правда, были такие древние, что местами ослабели. Зоркому глазу Кая удавалось различить то слишком правильный угол, то чересчур ровные линии, то белые пятнышки Мастерова белья, рвущегося в небо с родной веревки.

Кай вздохнул. Вот уже три дня миновало с момента его неожиданной победы над горным троллем, а в Замке все шло по‑прежнему. Не то чтобы он ожидал каких‑то особых почестей, но это, такое значительное в его жизни событие, казалось, не внесло в нее никаких перемен. Хруч шпынял «крысенка» по кухне, пожалуй, еще более рьяно, чем обычно, – срывал злобу за позорное поражение. Гоблины скалились по углам. Ментор Рыц замкнулся в тяжелом молчании, а Мастер Ар то шнырял по горам на Кексе, то часами сидел в обсерватории.

«Чего он там видит‑то, когда все небо в тучах? Нет, что ни говори, а Замок с его обитателями – какой‑то чудовищный пережиток прошлого, – рассуждал Кай. – Время в нем будто остановилось, и все‑то, как в… как его там, д.п.в.в.! До Последних Волшебных Войн. Средневековье какое‑то!»

По книгам он знал: исход войны давно изменил историю мира и человечества и направил последнее на путь прогресса, процветания и торжества разума. Во всем цивилизованном мире магия теперь работала на благо общества. Мудрые маги, состоявшие на службе у еще более мудрых правителей, предсказывали погоду, предотвращали засухи, искали скрывающиеся в земных недрах полезные руды и самоцветы, излечивали страждущих – иными словами, всячески способствовали повышению всеобщего благосостояния.

Чтобы предотвратить возможные злоупотребления, использование магии строго регламентировалось ВК – Волшебным Кодексом, соблюдение которого должна была обеспечить СОВБЕЗ – Служба Общей Волшебной Безопасности. Смухлевавший в кости чародей рисковал провести следующую дюжину дней на общественных работах: скажем, на строительстве дорог или уборке репки. Наложившему приворотные чары грозил Торд‑на‑рок – тюрьма для волшебников.

К сожалению, оставались еще в мире уголки, куда не достигли лучи просвещения блистательной Феерианды – столицы цивилизованного мира. В пограничном Церрукане всякая магия была запрещена. Любого нарушившего запрет ожидало в лучшем случае изгнание за пределы города, где не было ничего, кроме Холодных Песков, а в худшем – мучительная казнь. Фанатичные инуиты верили, что всякое проявление волшебства – угроза их богу и пачками жгли несчастных ведьм и чародеев на кострах. А в заморской Кватермине отрицание магии зашло так далеко, что она стала уделом бродячих жонглеров. Осмелившиеся утверждать, что за их фокусами стоит нечто большее, чем ловкость рук, быстро исчезали, успев публично признать свои заблуждения.

И все равно! Внешний мир, в книгах называемый цивилизованным, казался так чудесно и рационально устроенным! Всякому – и зверю, и человеку, и магу – было там определено свое, особым ярлычком отмеченное в регистрах место; у всякого было свое разумное предназначение.

«А какое предназначение у меня? – угрюмо размышлял Кай. – Стирать Мастеровы подштанники? Быть Хручовым мальчиком для битья? Насаживать шишки, коля болванов на Школьном дворе, когда копейщиков я видел только на картинках в книжках? Протирать штаны, изучая историю и этнографию мира, в котором мне никогда не придется побывать? Мира, в котором мне попросту нет места, как и гоблинам, троллям, ходячим доспехам Ментора, Замку, да и самому Его Темности, Мастеру Ару».

Когда он был маленьким, Кай часто тешил себя фантазиями о том, что в один прекрасный день злые чары рассеются, и он окажется дома, в объятиях любящих родителей, окруженный не менее любящими братьями и сестрами. С возрастом эти фантазии сменили мечты о запретных чудесах Потерянных Земель. Он представлял себя то свободным как ветер бродячим жонглером, то отважным морским волком, то дерзким путешественником… Пока не устал получать оплеухи за разлитые сливки, выполотую вместо сорняка рассаду, улетевшие «в молоко» стрелы.

И тогда он бежал. Точнее, Кай убегал дважды. В первый раз – среди бела дня, озлившись после очередной взбучки и особо не раздумывая над последствиями. Второй – тщательно подготовившись и под прикрытием ночной темноты. Результат был один. В какой‑то момент он будто бы переступал невидимую черту. Пограничную линию, дальше которой не было ходу. Голос Мастера наполнял его голову, тело рвалось выполнить приказ господина: «Назад!» И если он пытался сопротивляться зову… Воспоминание об этих попытках до сих пор наполняло рот Кая вкусом смешанного с кровью песка…

Он поежился от холода и вскочил на ноги: «Как же далеко увели меня мысли!» Пока мальчик сидел тут, уставившись невидящим взором на Замок, погода разительно переменилась. Солнце окончательно исчезло с низкого свинцового неба. Вокруг внезапно потемнело, хотя до заката было еще несколько часов. Ветер улегся. В горах наступила мертвая тишина: ни птичьего писка, ни шороха камней под чуткой звериной лапой, ни шевеления листа. Гроза была совсем близко, в смутных движениях клубящихся темных масс над головой.

Охотник подхватил мешок, лук и бросился бежать – ему совсем не улыбалось быть застигнутым бурей в горах далеко от Замка. Вдогонку ему понеслись первые раскаты грома. Ливень не заставил себя ждать. На плечи обрушились каскады ледяной воды, как будто кто‑то вывернул над головой доверху полную мать всех кухонных бадей. Кнуты молний подстегнули присмиревший было ветер. Он взревел с новой яростью и заметался в каменной клетке гор, бросая потоки дождя в самых неожиданных направлениях.

Кай мгновенно ослеп и оглох. Ветхий плащ, из которого он давно вырос, тут же промок до нитки. Отяжелевшие полы хлопали на ветру, затрудняя движения. Путник сорвал с себя бесполезную тряпку и сунул ее за плечи, к мешку с буковиной. Теперь он шел осторожно, стараясь не оскользнуться на мокрых камнях. Ему приходилось петлять, обходя быстро разбухавшие мелкие ручьи и вскипавшие то тут, то там грязевые потоки. Кай основательно выбился из сил и один раз едва не угодил в оползень, прежде чем ему удалось взобраться на перевал между Клыками Нижней Челюсти. Громада Замка в голубой короне молний чернела перед ним на фоне грозового неба.

По правую руку открывалась панорама ущелья Исполинов. Во время грозы оно являло собой величественное и устрашающее зрелище. Запертая между скалами древняя злая магия будто притягивала к себе небесный огонь, который низвергался сюда особенно щедро. Ущелье, казалось, было накрыто мерцающим пологом света, сплетенным из мертвенно‑голубых змей. То и дело они с шипением срывались вниз и жалили исполинские монументы, стоящие на страже Замка.

Возможно, именно этот природный феномен и изваял известняковые глыбы, давшие название ущелью. Высокие, в несколько человеческих ростов, мрачные Исполины застыли навеки в самых причудливых позах. Один напоминал скрученную спираль, другой – поставленную острым концом вниз пирамиду, третий – загибающуюся в никуда арку… Каменные звери, птицы, фантастические чудовища – кто бы ни был их творцом, природа или магия, его нельзя было упрекнуть в недостатке воображения.

В другое время Кай непременно задержался бы на перевале, чтобы полюбоваться невероятной картиной природной ярости. Но когда эта ярость в то же время обрушивалась на него самого, все, чего ему хотелось, – поскорее оказаться в сухости и тепле замковой кухни. Он уже поворачивался спиной к ущелью, когда на краю зрения мелькнула странная вспышка – там, в тени каменных Исполинов. Сама по себе вспышка не была странным явлением. В этот момент вся глубокая долина, зажатая между скалами Челюстей, представляла собой хаос мечущихся огней. Но эта молния была не голубая, а алая, и ударила она не сверху вниз, как это полагалось приличной молнии, а снизу вверх.

Кай насторожился. Прикрыв лицо рукой от дождя, он принялся всматриваться в огненную сеть, пронизавшую ущелье. «Возможно, это был просто обман зрения?» Прошло несколько томительных мгновений… Ничего.

Кляня себя за дурость, он уже был готов опять подставить ветру спину, но тут… Новая алая вспышка, на этот раз чуть ближе! «Не может этого быть!» – сердце бешено заколотилось в груди. Странные алые молнии могли означать только одно: в Ущелье Исполинов чужак! И этот чужак использует магию, чтобы обезвредить защитные заклинания на пути к Замку. Вероятно, это умелый и опытный маг: он (или она?) продвинулся уже довольно далеко и сейчас находился примерно на половине пути.

«Невероятно! Значит, тайна Ока Дракона – не такая уж тайна! Какой‑то выходец из Потерянных Земель знает о существовании и местонахождении Замка и теперь уверенно прокладывает путь к его воротам». Припомнив слова Ментора Рыца, Кай лихорадочно зашарил глазами по ущелью, высматривая притаившуюся за Исполинами армию Светлых. Но он не увидел ничего, кроме дождя, темноты и ветра.

«Может, это – вражеский разведчик? Или авангард скрытого в пустыне легиона? Что же мне делать? Бежать предупредить Мастера и охрану? В другое время стражи над Южными вратами давно бы уже обнаружили пришельцев. Но в такую погоду разленившиеся гоблины сидят себе небось в надвратной башне и коротают время над кружкой медовухи да партией в кости. Или, быть может, Замок уже оповещен? У Мастера Ара есть свои, особые способы узнавать о том, что происходит в мире. Особенно в его мире. В таком случае незваных гостей не спешат встречать с распростертыми объятиями. Вот бы взглянуть на них поближе, хоть одним глазком!»

От возбуждения Кай позабыл и холод, и боль в усталых ногах. Приняв решение, он устремился вниз, но в противоположную от Замка сторону. Он обходил ущелье по Челюсти, стараясь, насколько возможно, приблизиться к редким красноватым вспышкам на его дне. Путник остановился, только когда под его ногами внезапно кончился камень. Ветер засуетился, толкая его дальше, в пропасть. «Давваай! Давваай!» – завывал он в уши, настойчиво теребя одежду холодными мокрыми пальцами. Но Каю было не до ветра. Перед глазами, ослепленными совсем близко ударившей молнией, плыли белые пятна. Он напряг зрение. Не мелькнуло ли что‑то там, в просвете между неровными шеренгами монолитов? Там, где один из них изогнулся, как готовая к нападению змея? Ночные глаза впитывали в себя темноту. Она пульсировала, она подступала ближе, еще ближе…

Новая вспышка красноватого огня слилась с синим протуберанцем молнии. В их двойном свете каменное пресмыкающееся скользнуло со своего постамента. Исполинская змея ожила! Треугольная голова взметнулась на высоту замковой башни, раздвоенный язык слизисто блеснул, предваряя смертельную атаку… Сверкнул алый свет. Его луч ударил чудовище прямо в один из огромных вертикальных зрачков. Змеюка скорчилась, свилась в кольцо и снова окаменела.

Кай наконец вспомнил, что надо дышать. Его внимание обратилось на загадочного змееборца. Им оказался высокий худой старик, сидевший верхом на такой же высокой и худой белой лошади. В правой руке всадник сжимал длинный посох, увенчанный крупным рубином. Он‑то и был источником успокоившего чудище луча. За спиной старика виднелся второй всадник, помельче. Его буланая лошадка в испуге приседала на задние ноги и скалила опененную морду. Поводья ее были привязаны к седлу белого скакуна. Кай не мог разглядеть спутника мага как следует. Фигура наездника была скрыта длинным, тяжелым от воды плащом. На лицо спадал капюшон. Кай мог только угадать, что всадник буланой, судя по хрупкости силуэта, небольшому росту и тому, как легко плясала под ним лошадь, был женщиной или мальчишкой‑подростком, как и он сам… Что могли делать женщина или подросток в компании престарелого мага на пути к проклятому Замку?

Совершенно заинтригованный, Кай следил, как всадники – волшебник впереди, освещая путь посохом, – осторожно продвигались вперед. Наконец они исчезли из поля зрения, скрывшись за очередным известняковым столпом. «Так, глядишь, мало‑помалу и доберутся они до Южных врат. Другой вопрос – откроются ли перед ними врата?»

В этот момент слух мальчика уловил новую ноту в голосе бури. К шуму дождя, громыханию грозы и треску молний прибавился низкий, дрожащий звук почти на грани слухового порога. Звук этот обозначал угрозу, о которой Кай в своем возбуждении совершенно позабыл.

«Воистину сын ишака и сам ишак!» – выругал он себя, обшаривая глазами тени у подножия монументальных колонн. «Куда же они подевались? Может, еще не поздно предупредить их, подать знак? Иначе…» Прыгая с уступа на уступ по краю Челюсти, мальчик прислушивался к нарастающему низкому гулу. Казалось, он уже чувствовал содрогания скал под своими ногами. Это Водяной Змей, сын Дракона, разбуженный Молотом Грома, поднимал голову на дне горного озера. Еще немного, и он сорвет волшебную печать и устремится всей огромной массой вниз, в ущелье. Он пронесется между Исполинами, сметая все на своем пути, дробя древний камень, пока не сорвется в бездонную пропасть у стен Замка, в Глотку Дракона.

Закусив губу, Кай подтянулся, оскальзываясь, на узкий скальный балкон. С него просматривалась большая часть ущелья. Наконец‑то! Красноватый свет мелькнул внизу: левее и дальше на север, чем он ожидал, и все же – недостаточно далеко! Мальчик заорал во всю силу легких, замахал руками. Он надеялся привлечь внимание путников, указать на пока невидимую, но быстро приближающуюся сзади опасность… Тщетно. Человеческий голос был не в силах перекрыть вой стихии.

Маг и его спутник были ослеплены молниями и к тому же не смотрели вверх. Их внимание занимали скрытые ловушки ущелья. «Все бесполезно. Что же делать? Смотреть, как двух единственных пришельцев из Потерянных Земель сожрет Змей? Навряд ли старикан сможет усмирить посохом такую змеюку. Может, туда ему и дорога. Только одной угрозой для Замка будет меньше». Тут Кай вспомнил про второго всадника, жмущегося к шее испуганной буланой кобылки. «Парнишку, конечно, жалко будет. Может, старик – его отец. Может, они вовсе и не враги. Если бы мне удалось им помочь… Сколько бы историй о чудесах Потерянных Земель они могли бы порассказать! На сколько вопросов могли бы ответить! Нет, этот шанс невозможно упустить!»

Не раздумывая больше, он сорвал с плеч тяжелый мешок и плащ. Они будут только стеснять движения. Кай сунул их в небольшую выемку у подножия нависшей над балконом скалы. Чуть подумав, затолкал туда же лук со стрелами: в ущелье они ему не понадобятся. Их можно забрать позже. Дикие звери по такой погоде до мяса авось не доберутся.

Размотав с пояса веревку, без которой не выходил в горы, Кай привязал ее к выступу покрепче. Налегке он заскользил по ней в ущелье, отталкиваясь от отвесной стены ногами. Добравшись до конца, скалолаз огляделся. Молния высветила мокрое дно ущелья метрах в десяти под ним. «Тролль и выхухоль! Веревка коротка!»

Сверкали молнии. Холодные струи дождя бежали прямо за воротник. Чуть ниже того места, где болтался в воздухе человек, то пропадала, то вновь возникала из темноты плоская макушка Исполина. Он принялся раскачиваться, сильнее и сильнее отталкиваясь от стены ногами. Набрав скорость, на высшей точке траектории Кай отпустил руки. Извернувшись в воздухе, как кошка, он грудью ударил неровный край монолита.

Камень был мокрый. Мальчик заскользил вниз, но ноги поймали опору в складчатом торсе. Он быстро втянул себя на вершину гигантской колонны, напоминавшей чудовищный гриб. Отсюда, в паузах между молниями, можно было различить слабое красноватое свечение, исходившее из посоха мага.

В этой части ущелья Исполины стояли тесно друг к другу, скучившись, как стадо овец. Местами расстояние между ними не достигало и трех метров. Макушки многих были плоскими и достаточно широкими, чтобы оставить место для прыжка. Кай разбежался и прыгнул. Паутина смертельного заклятия, натянутая между двумя колоннами, пронеслась под ним, не причинив вреда. Она была рассчитана на то, чтобы улавливать жертв, блуждающих между Исполинами, а не скачущих по их головам.

Еще разбег и прыжок. И еще один. И еще… Змей выталкивал воздух из ущелья на своем пути, и его давление чуть не опрокинуло Кая назад. Выпрямившись на макушке очередного монумента, он осмотрелся. Прямо перед собой, в голубых и фиолетовых вспышках молний, мальчик различил шевеления водяного чудовища. Исполин за Исполином исчезали в фейерверках бриллиантовых брызг, все ближе и ближе… В лицо бросило не дождевые струи, а смешанные с песком и каменным крошевом брызги – дыхание Водяного Змея. Но рубинового маячка нигде не было видно… «Неужели чужаки заблудились? Или просто ушли далеко вперед? Или… магия ущелья оказалась сильнее старикова посоха?»

Но раздумывать, стоя столбом, было недосуг. Пора самому уносить ноги. Кай не мог передвигаться дальше верхами. До ближайших монолитов было не допрыгнуть, слишком далеко. Он начал быстро карабкаться вниз со своего насеста. Внезапно искомый красный фонарик блеснул прямо под ним. Старик и его спутник медленно продвигались вперед через завесу дождя. Очевидно, они не подозревали о настигающей с тыла смертельной опасности. Не заметили путники и человека, скрытого скальным выступом всего в метре над ними. Выступ этот едва заметно дрожал…

То ли белобородый маг, то ли его белобрысая лошадь, вероятно, тоже ощутили содрогания почвы, потому что всадники резко остановились. Времени на галантность уже не оставалось. Горячо надеясь на то, что маг с перепугу не превратит его в головастика, Кай сиганул вниз. Он шмякнулся прямо на круп белой клячи и клещом вцепился в спину волшебника.

И всадник, и скакун продемонстрировали весьма быструю реакцию. Одр ретиво встал на дыбы и с воплем рванул вперед. Его всадник столь же ретиво и с воплем взмахнул посохом и засветил в голову незваного гостя добротным рубиновым проклятием. Удивляться, почему он тут же не свалился замертво или по крайней мере не отрастил хвост, Каю было некогда. Обхватив ошарашенного мага поперек груди, чтобы тот не вздумал махать посохом, он заорал прямо в ухо чужака: «Я из Замка! Сзади опасность! Гони или нас накроет! Пошел!» Последнее относилось к коню старика. Получив пятками по бокам, скакун выказал истинные чудеса скорости. Волшебник, чья длинная седая борода летела по ветру прямо в лицо новому седоку, обернулся через плечо. Единственный бывший в поле зрения Кая глаз мага расширился. Его обладатель взвыл и что есть силы заколотил коня концом посоха.

От такого обращения животное, казалось, отрастило крылья. Белой тенью неслось оно между Исполинами, послушное пяткам второго всадника и посоху мага. Кое‑где они миновали расставленные чары, кое‑где пробивались напрямик под защитой рубиновых молний. Кай то и дело оборачивался через плечо: посмотреть, где там Змей и поспевает ли за ними буланая с ее всадником. Кобыла скакала за белобрысым из последних сил. Она косилась безумными глазами назад, на невидимый пока источник страшного грохота и сотрясений.

«Нет, все‑таки, не женщина! – обрывками думал Кай о ее седоке. – В книгах… женщины чуть что… ахают и в обморок валятся. Или закатывают истерику. А этот молчит себе. Только к шее лошадиной приник. Паренек, видно, не робкого десятка».

В этот момент всадники вышли на финишную прямую. Отвесные гладкие скалы Челюстей сходились впереди, замыкая ущелье. Здесь оно сужалось, словно горлышко бутылки. Над ним возвышался во все грозовое небо Замок в сверкающей сапфировой короне. Теперь от Южных врат беглецов отделял только узкий проход между скалами и… охранявшая вход в него последняя пара Исполинов. Для разнообразия они напоминали обычные четырехугольные колонны. Сеть заклинаний опутывала их так густо, что в глазах Кая вся поверхность камней радужно пульсировала. Другого пути в Замок отсюда не было.

Волшебник осадил своего коня так внезапно, что буланая кобыла больно ткнулась мордой в спину Кая.

– В чем дело? – недружелюбно поинтересовался он.

– Колонны! – завопил старый волшебник. – Как только мы попытаемся пройти между ними, они сомкнутся и расплющат нас! Эти чары слишком сильны. Не знаю, смогу ли я их одолеть. Мне нужно время…

– Нету у нас времени!

Кай обернулся и взглянул прямо в бездонные глаза Водяного Змея. Опененная пасть чудовища неслась прямо на путников, проглотив по пути последний ряд Исполинов. Побелевший маг визжал что‑то, размахивая посохом, но его слова тонули в реве воды.

– Как только пройдем колонны, брось замыкающие чары! – провопил провожатый в замшелое стариковское ухо.

– Пройдем? Но как, во имя Огня?! Да и не смогу я удержать…

– Просто брось!

Ответа Кай не услышал, потому что все звуки кончились. Мир поглотил Змей.

 

ГЛАВА 7,