Сколько страданий можно было бы избежать простым способом: признавать убеждения другого, соглашаться с его точкой зрения, чтобы затем обозначить свою.

«На протяжении многих лет у меня был конфликт с матерью по поводу моих дочерей. Она возмущалась, что те живут с мужчинами или меняют своих парней. Она была сбита с толку тем, что не могла наклеить ярлык «жених» или «он инженер» на этих молодых людей, определяемых только именем или – еще хуже – фамилией; на парней, которые не имели профессии и находились в поисках работы...

Она критиковала и нападала на меня, обвиняя в том, что я слишком многое позволяю своим дочерям. Я делала все, чтобы убедить свою мать: «Ты знаешь, времена поменялись...» и так далее. В течение многих лет наши встречи были испорчены ее выпадами в мою сторону – до тех пор, пока я однажды ей не сказала: «Да, ты шокирована, пребывая в убеждении, что сожительство – это грех, это нехорошо. Ты думаешь так, я тебя хорошо поняла». Я перестала убеждать ее, что времена и нравы изменились.

Я отказалась чувствовать себя виноватой, и наше противостояние закончилось. Одним словом, я приняла тот факт, что у моей матери совершенно другие убеждения. А в особенности я поняла, что ее убеждения важны для нее, она может сохранять их, и мне не нужно пытаться отнять у нее эти убеждения».

 

Многие выросшие дети требуют, чтобы мать и отец признали их ценности, их образ жизни, отказываясь признать в ответ ценности родителей.

 

Парадокс: требовать толерантности, ведя себя нетерпимо.

«Твои религиозные убеждения ограничивают тебя и сужают твою жизнь, папа. Я всегда страдал от твоей нетерпимости. Мне необходимо, чтобы ты признал свободу мысли, которую я завоевал».

«Ты продолжал жить с мамой, даже когда разлюбил ее, я это отлично видел. Тебе бы следовало развестись с ней, как я, например. Это не так лицемерно».

 

Чтобы получить признание, нужно самому признать своего партнера.

Дети и выросшие дети, к которым на протяжении всей жизни предъявлялись многочисленные требования измениться («Будь другим; будь таким, как я хочу»), предъявляют в свою очередь сумасшедшие требования к своим родителям.

«Я так хотела бы, мамочка, чтобы ты больше следила за собой – ухаживала за собой,уделяла больше внимания своему гардеробу...»

«Я бы хотел, папа, чтобы ты меньше пил и меньше работал, чтобы ты и мама почаще ходили куда‑нибудь. Я бы хотел, чтобы ты был другим, папа...»

Поиск согласия, даже если это порой и является главным, не должен быть результатом общения. Встреча, обмен, конфронтация идей, точек зрения и желаний остаются одними из важных составляющих живых отношений.

Конечно, когда у людей разные взгляды на один проект или общую территорию (зачатие ребенка, покупку дома, преобразование предприятия, установление того или иного рода отношений), конфронтация не решит проблему. Она прояснит ее. Она позволяет определить, кто где находится.

Что касается предложения, проекта, в котором мы принимаем участие, у нас есть четыре возможных варианта себя позиционировать:

□ Безоговорочное согласие.

□ Согласие с оговорками по некоторым пунктам.

□ Несогласие («Не рассчитывай на мое сотрудничество»).

□ Позиция против («Я сделаю все возможное, чтобы помешать тебе»).

Когда мы озвучиваем данную модель на тренингах, проводимых в разных компаниях, это вызывает волну протестов, ужасную критику и массовое отрицание.

Если мы решимся провести эксперимент и предложить эти варианты в качестве реальной модели сотрудничества, мы увидим, что климат в компании полностью изменится, а креативность и рабочие функции будут осуществляться с большим энтузиазмом и эффективностью. Также это может привести в движение отношения, которые закаменели в повседневной рутине. Все живые отношения несут в себе свою конечность, основанную на нашем развитии, развитии партнера, необходимых и освобождающих от обязательств изменений.

Прояснение непримиримых позиций способно привести к лишениям. Тогда мы должны уметь управлять своими фрустрациями.

□ «Я отказываюсь от совместного отпуска».

□ «Я отказываюсь от этих отношений, в которых мне так плохо».

□ «Я отказываюсь от этого сотрудничества».

Позиция, которую мы отстаиваем, противостоя попыткам других людей навязать нам свою, довольно сильна – сильнее, чем противостояние, которое заключается в нападках на партнера в двухсторонних спорах.

Ведь если мы «уничтожаем» партнера из‑за его непохожести на нас, мы лишаем себя собеседника и возможности общения.

 

Самоопределение

 

Еще более трудная вещь это узнать, чего мы хотим:

□ Какие у меня приоритеты среди многочисленных желаний?

□ Какие у меня страхи, потребности, ограничения, ресурсы, отказы?

Нужно определять свои пороги нетолерантности и уязвимости. У всех нас есть слабые точки, зоны незрелости. Это приводит к тому, что некоторые слова и определенные поступки глубоко нас ранят. Прошлые потери и недостатки отзываются в нас, они опираются и усиливают незавершенные ситуации, память о которых мы более или менее сознательно храним, желая законченности. Сколько ошибок, унижений и фрустраций продолжают выявляться на уровне цоступков, чтобы найти возмещение, оправдание или реализоваться! Годы спустя они вторгаются в отношения в полнейшем несоответствии с конкретной ситуацией.

«Что на меня нашло, когда я во время ужина осадил свою спутницу в агрессивной манере, приписав ей образ и поведение, в котором она совсем себя не признала, и что обидело ее на весь оставшийся вечер?»

«Нужно ли было мне делать намеки во время семейного ужина по поводу наших интимных отношений, чтобы вызвать драму и поставить блок, который будет присутствовать во многих близких отношениях на достаточно долгое время?»

Да, это стремление обозначить себя встретит на своем пути разные препятствия, связанные с нашими потайными зонами, конфликтами, повторениями, которые мы поддерживаем, и ложной уверенностью, обременяющей нас и отстраняющей от окружающих.