Два скелета. «именем закона я вас арестую»

 

 

Путилин невозмутимо прогуливался по залу, изредка поглядывая на свой хронометр.

— Теперь скоро… — бормотал он.

Как мучительно долго тянулись минуты! Кажется, про­ходила целая вечность.

Но вот послышался какой-то глухой шум, суетня, шаги бегущих людей.

— Поезд подходит, — обратился ко мне Путилин.

Резкий, дребезжащий звук вокзального колокола донесся до нас.

Прошло несколько секунд, а может быть и минут (я был так взволнован, что не отдавал себе ясного представления о времени), как вдруг у дверей зала, охраняемых патрулем железнодорожных жандармов, по­слышались топотня ног, резкие, громкие голоса:

— Почему вы задерживаете? Что за новое дурацкое правило?

— По распоряжение начальства.

— Начальства! Начальства! Ваше начальство всюду сует свой нос, нисколько не заботясь об интересах пассажиров! Помилуйте: поезд стоит так недолго, надо вам все показать, вы все перероете, надо все уло­жить, а вы задерживаете впуском, впускаете поодиночке! Что за безобразие! Когда же мы успеем соблюсти вашу «милую» формальность?!

Негодующий рев голосов усиливался.

Я взглянул на Путилина: лицо его было бесстрастно.

— Иван Дмитриевич, — начал было я.

— Ради Бога, не ори хоть здесь, доктор! — гневно вылетело у него.

Несколько таможенных чиновников-осмотрщиков стояли, выстроившись на своем посту.

— Впускайте! — раздался приказ из-за дверей. Первым вошел чиновник с чемоданом в руках.

— Скорее, скорее, господа! — Я не везу никакой контрабанды! — зло выкрикнул он. — Вот мои вещи. Краткий осмотр — и вежливо-лаконическое:

— Пожалуйста.

За военным влетела дама, вслед за которой носильщик тащил целый транспорт вещей.

— Ради Бога, ради Бога, не мните, скорее, и чтобы я не опоздала! — затараторила она,

— Сию минуту, сударыня, не волнуйтесь, успеете, — успо­каивали ее господа чиновники, тщательно перерывая ее саки, сундуки, баулы.

Я, следивший за Путилиным, подметил, что он делает какие-то странные, таинственные знаки одному из чиновников.

— Пожалуйста, вы свободны.

Но вот открылась дверь и в таможенную комнату вошел полный еврей в цилиндре.

Это был тип истого «интернационального» еврея: бакенбарды котлеткой, типичная смесь Запада с библейским Востоком.

Он вошел, гордо выступая вперед, как принц ко­ролевской крови.

Сзади него шел носильщик с большим сундуком и свертком, завернутым в плед.

— Что это за безобразие! — начал он визгливо-гортанным говором. — Почему теперь впускают по одному, а не всех вместе?

— Я вас попрошу, милостивый государь, не употреб­лять слово «безобразие» в казенном месте, — угрожающе произнес чиновник. -Потрудитесь не забывать и помнить, где вы находитесь.

— Что вы меня учите?! Я без вас знаю, где я нахожусь. Будьте добры скорей посмотреть мои вещи. Я, слава Богу, не контрабандист!

Я взглянул на Путилина, который стоял в углу комнаты, около «прилавка» таможни.

Лицо друга было бледно, но спокойно. Ироническая улыбка кривила концы его губ.

И тут произошла поразительная сцена: тихой, крадущейся походкой тигра подошел к еврею Путилин.

— Виноват, — мягко произнес он. — Я принес мой чемодан раньше вас, а поэтому господа таможенные чиновники должны сначала заняться осмотром моих вещей, а не ваших.

— Вы пришли раньше меня?! — выкликнул еврей. — Зачем вы говорите неправду? Я видел, следил, кто во­шел первый в эту залу!

— А кто? — тихо, поразительно тихо спросил Путилин.

— Вы? Нет, извините, не вы, а военный, а потом дама. Чего вы меня проводите?!

Носильщик быстро покинул залу.

— Господа, торопитесь! — раздался голос чиновника.

Путилин еще ближе подошел к еврею.

— Хотите, чтобы я показал за вас господам чиновникам ваши вещи? — резко спросил он.

Еврей отшатнулся:

— Вы? А по какому праву вы желаете показывать мои вещи?!

— Смотрите! — загремел Путилин и вдруг, к моему глубокому изумлению, сдернул простыню с угла комнаты.

Там, в углу (о, я никогда не забуду ужаса, который овладел мной в этот момент!), стоял... скелет.

— О-ох! — прокатился по таможенной комнате дико испуганный крик еврея.

Он — в смертельном ужасе — затрясся мелкой дрожью. Зонтик выпал из его рук, цилиндр сполз на затылок.

— Что это? Что это такое?! — хрипло вырвалось у него.

Тут (хотя я перерываю ход рассказа) я сам остолбенел от изумления: этот скелет, стоящий в углу комнаты, был мой украденный приятель! Он, голубчик, стоял так же уверенно спокойно, как стоял в течение долгих лет в нише моего кабинета.

Путилин подошел к еврею.

— Слушайте, любезный: открывайте ваш сундук и как можно скорее! — решительно произнес он.

Таможенный чиновник застыл в позе неописуемого страха: таинственно появившийся скелет в его «ведомстве», очевидно, навел на него ужас, смятение.

— Вы требуете, чтобы я открыл свой сундук? А разве вы — господин чиновник? Разве вы осматриваете вещи?

—Хочу осмотреть, — усмехнулся Путилин.

—А кто вы такой?!

— А не все ли вам равно, кто я? Ну, может быть контрабандист, как и вы, а... может быть и... Путилин.

— Что?! Вы — Путилин?!

Удивительно красив был в эту минуту мой гениальный друг: он снял шляпу и поклонился еврею:

— К вашим услугам, любезнейший. Ну, а теперь я могу вам сказать, что вы контрабандист.

— Я?! — пошатнулся еврей.

— Вы. Вы — собственной персоной.

— Еврей побагровел:

— На каком основании вы, ваше высокопревосходительство, так срамите меня? Вы знаете, что я провожу что-нибудь контрабандой?

— Знаю... — скрестив руки на груди, невозмутимо отвечал Путилин.

— А что вы знаете?! Где же эта контрабанда, если я прихожу к чиновнику и говорю ему: «Обыщите меня?»

Я стал в тупик: неужели мой гениальный друг, гений Иван Дмитриевич, попался впросак?

— Вы желаете знать, сударь мой, где находится ваша контрабанда? Извольте, я вам скажу: в этом сундуке.

Злорадный хохот еврея прокатился по таможне.

— Что?! В этом сундуке, господин Путилин?

— Да, в вашем сундуке.

— Угодно держать пари, что вы, гений русского сыска, осрамились? На десять тысяч?

Путилин сразу видоизменился. Каким огнем загорелись его глаза! Это был поистине взгляд орла.

— Я вам скажу, любезный, что вы везете.

— Господа, — обратился Путилин к чиновникам, прошу вас вскрыть сундук… со скелетом.

— Как?! — испуганно дико закричал еврей.

— Так-с.

Сундук был открыт.

В нем, действительно, оказался сложенный скелет великолепной работы.

— Впускайте всех! — загремел Путилин. — А с вами я покончил, любезный..

Окончился осмотр. Поезд ушел… Еврей хранил на своем лице торжествующую улыбку.

— Скажите, пожалуйста, хотя вы и генерал, но на каком основании вы позволяете задерживать меня?

— Что это такое? — гневно показал Путилин на ске­лета, не на моего, а на того, который, скрючившись, лежал в сундуке.

— Скелет, ваше превосходительство, — вызывающе ответил еврей.

— Браво, голубчик! Вы остроумны. А вот вы ответьте мне, что находится в этом скелете?

— Ничего! Я привез его из-за границы..

— Из Лейпцига? — перебил Путилин.

Еврей смертельно побледнел.

Путилин вытащил из сундука еврея скелет. Подобно моему скелету, скелет еврея был сложен в три части.

— Ну-с, с чего же прикажете, любезнейший, начать осмотр вашего скелета?..

В руке Путилина оказались нож и маленький молоток.

— Начнем с головы, с черепа, любезный контрабандист. Раз! Два! Три!..

— Какое вы имеете право ломать мою вещь? Я везу сыну моему скелет из-за границы! — бешено-злобно прокричал еврей.

Череп разлетелся в куски.

Оттуда посыпались камни, мелкие драгоценности высокой ценности.

— А это... вы тоже везете вашему сыну? — усмехаясь, спросил Путилин.

Еврея пошатнуло.

Никогда не забуду выражения его глаз! Это был взгляд затравленного зверя.

— Сознаетесь?..

— Да, — глухо пробормотал он. — Я знал, что есть такой знаменитый Путилин, который...

— Который многим нашим честным сородичам оказал помощь, но который не любит плутов, добавьте.

Еврей был арестован, а через день и его товарищ по печальной профессии — поляк.

Оба они отделались пустяками, сравнительно, но слава раскрытия этого запутанно темного дела вплела лишний лавр в венок моего гениального друга.

— Как ты разгадал эту чертовщину? — спрашивал я его после.

— Когда мне попала в руки записка, я принялся ее штудировать и так, и эдак. Что могли означать эти слова: «чер.», «таз.», «1 рук.». «А вот что. Держи перед собой записку и следи: «чер.» = череп: «38 бр.» = 38 бриллиантов; «400 к.» = 400 каратов; «Таз.» = тазовая кость: «13 руб. 8 сап.» = 13 рубинов 8 сапфиров; «1 рук.» = 1 рука; «10 см.» = 10 смарагдов; «9 позв. — 9 из. каб.» = 9 позвонков — 9 изумрудов кабашонов; «бер. пусто» = берцовая кость пуста. «Зак. нов. бол. чер. Лейп.» = заказать новый большой череп в Лейпциге.

— Ну, а как же мой скелет очутился у тебя? Я прямо поражен.

— Украл у тебя, доктор. Мне надо было узнать, какой из евреев в таможне вздрогнет при виде скелета.

— Как же тебе удалось украсть его?

— Очень просто. Когда ты уехал, я подошел к двери и открыл ее французским ключом. Твой Никифор преблагополучно находился в своей комнате. Я сложил скелет в три части, запрятал его под шинель и увез.

 

 

 

КЛУБ ЧЕРВОННЫХ ВАЛЕТОВ