Общественные институты как получатели благ

Семье 1. Продолже­ние рода. 2. Непосредствен­ную заботу друг о друге членов семьи. Социальную защи­щённость и фа­­­к­­то­ры, обус­ла­в­лива­ю­щие качес­тво жизни семьи и личности. Кругозор подраста­ю­щих поколений и взрос­лых сверх обя­­затель­но­го образовате­льного ми­ни­му­ма, принятого в обществе. Стартовый уровень обра­зован­но­сти и про­фес­сионализма всту­па­ющих в жизнь новых поколений, как основу для их интеграции в жизнь общества. Государ­ст­­вен­ности 1. Людские ресурсы. 2. Нравствен­ность. 3. Этику. 4. Основы культур­ного единства общества. 1. Организа­цию сис­темы управления. 2. Воспроизводство субкультуры уп­­ра­в­ле­ния на про­фес­си­ональ­ной основе в преемственности поколений. Научно-методо­ло­ги­чес­кое обеспечение те­ку­щего государственного упра­в­ле­ния и вы­работки политического ку­рса на будущее. 1. Основы культур­но-полити­чес­ко­го единства общества. 2. Кадры професси­о­налов-управ­лен­­цев. Науке 1. Людские ресурсы. 2. Нравственность. 3. Этику. 4. Основы культур­ного единства общества. 1. Организа­цию си­с­темы. 2. Поддержку фундаментальной науки. 3. Постановку исследовательских за­дач в интересах осуществления политики государства. Воспроизводство суб­культуры науч­ных ис­сле­­до­ва­ний и решения при­­­клад­ных задач. Кадры професси­о­на­лов-иссле­до­ва­те­лей и разработчиков. Системе образования 1. Людские ресур­сы. 2. Нравствен­ность. 3. Этику. 4. Основы культур­ного единства общества. 1. Организацию си­с­темы. 2. Постановку образовательных задач в интересах осуществления политики государства. 1. Методоло­гию по­знания и творчества. 2. Миропонимание (т.е. тематику и содержание обра­зова­тель­ных стандартов). 3. Кадры професси­о­налов-препо­дава­те­­лей. Кадры професси­о­на­лов-препо­да­ва­­телей.

Культура это — вся информация и алгоритмика, которая передаётся от поколения к последующим поколениям помимо генетического механизма биологического вида. Культура вариативна. Культурное своеобразие — главный признак разграничения обществ и социальных групп в составе общества.

Этика, понимаемая как совокупность норм поведения членов общества, — одна из компонент культуры биологического ви­да «Человек разумный». Этика осуществляет объединение ин­дивидов в разнород­ные социальные группы и в общество в целом. В приведённой слева та­б­лице, показывающей функции и взаимодействие общественных ин­ститутов, этика указана пря­­мо трижды в первом столбце (вторая, третья и четвёртая ячейки в столбце «Семья даёт»), и кроме того, она же по умолчанию входит и в содержание «основ культурно-полити­чес­кого единства общества» (вторая ячейка столбца «Система образования обеспечивает»). Это — следствие того, что в основе качества жизни любого общества лежат два фактора: 1) меди­ко-биологические характеристики людей (здоровье их организмов, определяющее возможности психики) и 2) выработанная обществом и действующая в нём этика, которая задаёт стандарты взаимодействия людей друг с другом (прежде всего возлагает на них обязанности и запреты). На этом фундаменте строятся все общественные институты и деятельность людей в них, и как неоднократно указывалось в материалах Концепции общественной безопасности (КОБ):

Нарушение функционирования любого из обществен­ных институтов и их объективно необходимых вза­­имосвязей так или иначе порождает проблемы в жизни общества вплоть до убийственных для него.

Причинами такого рода нарушений являются пороки нравственности и миропонимания, так или иначе выражающиеся в эти­ке семей, социальных групп и культурно свое­образ­ного общества в целом.[2]

Однако, если вывести из рассмотрения культуру или предположить близкий к нулю её уровень развития, то информа­ционно-алгорит­ми­ческое обеспечение по­ведения людей сведётся к инстинктам и безусловным рефлексам и окажется, что «Человек разумный» — стадно-стайная обезьяна, обладающая потенциалом развития, который ей необходимо выявить и реализовать для того, чтобы стать Человеком — наместником Божьим на Земле.

С точки зрения этологии — раздела биологии, изучающего психологию и поведение животных, — стадно-стайным обезьянам, являющимся «слабо вооружёнными» биологическими видами, свойственна крайне низкая «врождённая мораль» — комплекс инстинктивных программ, ориентированный на построение и воспроизводство иерархии стаи и взаимодействие стаи как функционально-целостного образования с окружающей средой.[3]

Эта слабость «врождённой морали» «Человека разумного», весьма отличной от диктатуры совести и стыда, которые для человека — тоже врождённые, обезьяний характер этой «врождённой морали» влечёт за собой два жизненно важных следствия:

· Она является стимулом к тому, чтобы личность развивалась на основе отрицания по совести своими разумением и волей врождённой «обезьяньей морали» и обрела власть над инстинктами, чтобы личность сама творчески выработала праведную мораль, т.е. чтобы индивид осознанно осмысленным волевым порядком состоялся как носитель человечного типа строя психики. В психике разных людей, составляющих общество, этот процесс протекает по-разному, с разной скоростью, в результате чего складывается некоторое статистическое распределение общества по типам строя психики[4], которое формирует психодинамику[5] общества и выражает себя в ней, в том числе и в изменении культуры, включая нормы этики и представления о справедливости.

· Но эта же обезьянья «врождённая мораль» является одним из факторов потенциала самоунич­тожения национальных и конфессиональных культур и их носителей, а также и цивилизаций (как региональных, так и глобальных — в прошлом сменилась вряд ли одна глобальная цивилизация) в случае, если общества в силу разных причин не развиваются должным образом и не выходят в человечность, а, тупо сохраняя обезьянью «врождённую мораль» и злоупотребляя интеллектуальной мощью, развивают техносферу или магию в интересах своекорыстного ненасытного потребительства или осуществления самопревознесения индивидов и корпораций в каких-то иных формах или с какими-то иными целями.

Последнее утверждение необходимо пояснить. Механизм самоликвидации устойчиво-недо­чело­вечных культур и их носителей прост: обезьянья «врождённая мораль» органична для «обезьян» вида «Человек разумный» в дикой природе при близком к нулю уровне развития культуры, но если она сохраняется в условиях развития цивилизации по техносферному или магическому пути, то «обезьяна» вида «Человек разумный» перестаёт быть «слабо вооружённым» биологическим видом. Мощь техносферы, включая оружие, и магии в этом случае — вследствие отсутствия диктатуры совести и стыда, которым нормально должна быть подчинена личностная воля Человека, — употребляются представителями этого биологического вида беззаботно и безответственно во внутривидовой конкуренции в соответствии с нормами обезьяньей «врождённой морали», и по достижении некоторого критического разрыва между фактической (а не декларативно-показной) моралью и мощью вооружений и магии — неизбежно уничтожает носителей обезьяньей «врождённой морали», не воспользовавшихся открытой им Свыше возможностью стать Человеками.

И нынешняя глобальная цивилизация не просто подошла к этому рубежу самоуничтожения, но даже занесла ногу, чтобы его переступить.

Надо остановиться и изменить направленность своего развития!

А средство для этого есть одно единственное — выработка и распространение в обществе нравственности, порождающей этику человечности, в которой творческий потенциал всех реализуется осознанно волевым порядком под властью диктатуры совести, т.е. свободно [6].

2. Этические кодексы,
юриспруденция и правоприменительная практика

Роль этики как фактора, объединяющего множество индивидов в социальную систему, осознавалась во всех без исключения обществах как в эпоху «доисторическую», так и в «историческую». Этика во всех культурах изначально не была формализованной, но вариативность поведения людей во всех культурах приводила к тому, что этические нормы, наиболее значимые для жизни соответствующего общества в сложившихся вокруг него природных и социальных цивилизационных условиях, обретали выражение в лексике и в прямой директивной форме возлагали на членов общества определённые обязанности и вводили прямые запреты на те или иные действия; часть этих обязанностей и запретов были безусловными, а часть была обусловлена статусом индивида в обществе или же какими-то внешними по отношению к нему или обществу обстоятельствами.

Однако юридический принцип либерализма «то, что не запрещено законом, то безусловно разрешено» не действовал, поскольку наряду с обязанностями и запретами, выраженными лексически, действовали обязанности и запреты на основе «само собой разумений», обусловленные как объективными, так и субъективными факторами, и поддерживаемые в культуре этого общества по умолчанию.

Т.е. то, что не запрещено законом, могло быть запретным по само собой разумению, могло быть разрешённым по само собой разумению, а могло быть разрешённым либо запретным в зависимости от обстоятельств на основе само собой разумений.

Своды такого рода выраженных в лексике обязанностей и запретов далее будем именовать термином «этические кодексы», всегда памятуя о том, что они неотъемлемо сопутствуют своду не менее определённых по смыслу «само собой разумений», которые по разным причинам не нашли своего выражения в лексике.

Дальнейшее расширение номенклатуры стандартных ситуаций и свода обязанностей и запретов для каждой из стандартных ситуаций привела к возникновению в обществах писаного законодательства и юридических субкультур — юриспруденции и правоприменительной практики, образующих юридическую систему общества[7]. Но и после этого этические кодексы продолжали существовать и были востребованы обществами по той причине, что они были достаточно кратки для того, чтобы обычный человек мог их запомнить — если не в точных формулировках, то суть, стоящую за словами; а знание писаного законодательства и правоприменительной практики в их полноте и детальности обычному человеку, в силу его занятости повседневными житейскими делами, было не только недоступно, но большей частью и не нужно в повседневности, и стало уделом профессиональных юристов.

Однако многие из юристов в наши дни превознеслись над бытиём, забыв о том, что писаное законодательство и правоприменительная практика возникли на фоне действия объективных закономерностей, которым подчинена жизнь людей и с которыми они должны быть в согласии. Поэтому для многих представителей юридического  сообщества свойственно пытаться подчинить объективные закономерности[8] отсебятине законотворцев и «правоохранителей». Однако законы Природы объективны и исполняются независимо от субъективизма законотворцев и «правоохранителей». Одним из результатов оторванности писанного законодательства и правоприменительной практики от жизни в либеральной культуре стал принцип «то, что не запрещено законом, безусловно разрешено». Хотя слово «безусловно» в этой формулировке остаётся в умолчаниях, однако передаваемый им смысл присутствует в правоприменительной практике избыточно часто, вследствие чего правоприменительная практика входит в конфликт с исторически сложившимися «само собой разумениями», за многими из которых стоят объективные закономерности, действие которых устранить невозможно.

И этот отрыв от жизни законодательства, правоприменительной практики и сами́х юристов-профессионалов по сути представляет собой психиатрическую проблему, порождаемую самим характером юридического образования в либеральной культуре, которое формирует у его жертв узость кругозора (как естественнонаучного, так и исторического и социально-философского) и неспособность мыслить иначе, как статьями действующего законодательства и нормами исторически сложившейся правоприменительной практики вопреки обстоятельствами объективной реальности. И эти особенности кругозора и менталитета, формируемые системой юридического образования (см. таблицу в разделе 1, столбец 4), делают таких юристов (как законотворцев, так и исполнителей законов) одной из наиболее опасных антисоциальных транснациональных мафиозных группировок во всех обществах наших дней.

Последнее обстоятельство является фактором, который стимулирует верховенство «понятий» над законом, поскольку задача выживания общества в предлагаемых ему Историей обстоятельствах требует реализации тех «само собой разумений», за которыми стоят объективные закономерности, в тех случаях, когда им противоречит дурной закон или дурная правоприменительная практика, осуществляемая мафией психиатрически проблемных юристов-профес­сионалов в соответствии с принципом «то, что не запрещено законом, безусловно разрешено». И если при этом правоприменительная практика носит избирательный, персонально-адресный характер, если законы применяются для обоснования ссылками на них заведомо произвольных нравственно-этически пороч­ных решений, то авторитет «само собой разумений» и выражающих их «понятий» в обществе неизбежно нарастает, что порождает криминальные (по мнению мафии психиатрически проблемных юристов и её хозяев) процессы, многие из которых однако лежат в русле матрицы, описываемой русской поговоркой «Богу не грешен — царю не виновен».

Поэтому юристам — тем, которые пребывают в здравом уме, — следует признать верховенство этических кодексов, выражающих праведность (будь они писаными либо в виде «само собой разумений») и сопутствующих им по умолчанию «само собой разумений», над законодательством и правоприменительной практикой. Ну а тем юристам, кто упорствует во мнении, что специфические юридические кругозор и менталитет — не разновидность шизофрении, а высшее развитие интеллектуальной культуры человечества, — ничто и никто не поможет…