Судья Коварт слушает показания Кэрол Даронч на суде во Флориде.

 Тед Банди улыбается на камеру во время его работы в предвыборной кампании губернатора Эванса. Скол между передними зубами связал его со смертью Лизы Леви.

Во время перерыва суда в Майами Тед рассматривает рентгеновские снимки своих зубов после того, как судебный дантист доктор Ричард Сувирон показал, что они в точности совпадают со следом укуса на ягодице Лизы Леви. Тед настаивал на недействительности этого доказательства.

Тед Банди на судебном процессе в Майами за убийства Маргарет Боуман и Лизы Леви и покушении на убийство Кэти Кляйнер, Карен Чендлер и Шерил Томас.

Тед Банди машет телекамерам, пока против него зачитываются обвинения. Он сказал журналистам: «Я буду услышанным!»

Тед Банди со своими адвокатами на первом процессе во Флориде. 25 июня 1979.

Тед Банди, который всегда скрывался под маской обаяния, внезапно раскрыл себя в Орландо на суде по обвинению в убийстве Кимберли Лич.

ЭПИЛОГ

 

Процессы и слушания Теда Банди стали сродни долгоиграющим выездным бродвейским постановкам. Только звезда оставалась в главной роли, но остальная актёрская группа менялась. И звезда устала: потеряла большую часть своего запала. Суд по делу Кимберли Лич озадачил простых обывателей: «Сколь раз можно убить одного и того же человека?» – вопрошали они недоумённо. Поскольку Тед уже был приговорён к смертной казни – дважды – они не видели необходимости в ещё одном суде. Государству, конечно же, нужно было отбить ставки. Подстраховка в виде третьего смертного приговора была нужна им на случай обратных подвижек в деле «Хи Омега» или апелляций. Юридически – это имело смысл.

Суд по делу Лич несколько раз откладывался в итоге был назначен на 7 января 1980 в Орландо, Флорида. Верховодил «злобный хозяин» округа Орандж. Там не хотели Теда или сопровождавшей его шумихи, но 62-летний юрист – судья Уоллас Джоплин, который должен был вести суд по делу Лич, постановил, что не может найти непредвзятых присяжных в окрестностях Лэйк-Сити.

Изменился адвокатский состав. От оригинальной команды защиты осталась только Линн Томпсон. Она присоединилась к Джулиусу Виктору Африкано мл. Теда мог защищиать Майло И. Томас, государственный адвокат Третьего судебного округа, но он отказался: был близким другом семьи Лич.

Со стороны штата выступали Джерри Блейр из Службы прокуроров штата – тот самый Блейр, который в июне 1979 поклялся: если Тед хочет суда – он его получит, и специальный прокурор[127] Боб Дэкл, выходец из сельского района, трудолюбивый юрист с вечно засунутым за щеку табаком.

Репортёры, освещавщие суд в Майами, выражали явное беспокойство. Никто из них не хотел по-настоящему проходить через второй суд. Тони Полк из «Роки Маунтин Ньюс» не собирался на нём присутствовать. Назначение получил репортёр из Сиэтла, но был чертовски напуган. Репортёр из Майами позвонил мне и сказал: «Да, я пойду… но не потому, что хочу. Иду на убийство». Затем он ахнул: «Звучит ужасно, не так ли? Но только так я могу это описать».

Я не пошла. Я знала, какие будут представлены улики, каких вызовут свидетелей и не могла больше смотреть на Теда в этом штате, куда он сбежал. Вместо этого я наблюдала за процессом в Орландо по телевизору и видела человека, который казался мне абсолютно незнакомым.

Тед больше не был таким же красивым, как на суде в Майами. Он весил около 190 фунтов (86 кг), скулы выпирали наружу, а глаза наоборот ввалились. Он перестал выглядеть поджарым и опрятным, как и перестал хвататься за реальность. Резко вспыхнув, как порох, он, казалось, готов был разорваться на части – его задела откровенная улыбка стенографистки.

– Вы можете отнестись к этому серьёзно? – закричал он на неё.

Но, кажется, никто уже не воспринимал это серьёзно. Они пришли посмотреть шоу. Местный диск-жокей задал тон процесса, открыв утреннее вещание словами: «Осторожно, девчонки! Тед Банди – в городе».

Артист из Пеннсильвании, переодетый под женщину, играючи зашёл в зал суда, крутя леопартовый пиджак и двинулся к своему месту. Тед не взглянул на него. Один молодой человек снял свой пиджак, открыв футболку с надписью: «Отправьте Банди в Иран». А в первом ряду были вездесущие поклонницы Теда, стремящиеся поймать улыбку от угасающей звезды.

С таким же успехом телекамера могла показывать обитателей Бедлама[128].

Ни Луиз, ни Джонни Банди не вернулись во Флориду. Была только Кэрол Энн Бун, сидящая рядом с женой другого заключённого из Рэйнфорда. Кэрол Энн по-прежнему одаривала Теда ободряющими любовными взглядами.

Потенциальные присяжные из, казалось, бесконечного пула, готовы были сказать всё, что угодно, лишь их выбрали. Судья Джоплин распорядился брать и тех, кто считал Теда виновным, если бы они смогли отодвинуть свои убеждения в сторону, оставаясь объективными. Некоторые из них и были выбраны в жюри. Во Флориде больше не осталось места, куда можно было перенести суд. Прокурор Блейр сказал, что смена места – бесполезное занятие.

- Этот человек здесь, как célèbre, и он будет célèbre и в Ту-Эгг, и в Пахоки, и в Сопчоппи.

Тед дважды намеревался покинуть зал суда в знак протеста против присяжных.

– Я ухожу. Это какая-то игра и я не хочу в ней участвовать! Не останусь в этом Ватерлоо, вам ясно?

Возвращённый на место и успокоенный, он взорвался в очередной раз, хлопнув рукой по столу судьи Джоплина.

– Вам нужен цирк? – поднял он голос на Блейра. – Я устрою вам цирк. Я буду ливнем на вашем параде, Джек. Устрою вам шторм.

Тед направился к двери, но пристав перегородил ему путь. Он поставил на перила коробку из-под пива, в которой носил документы и снял пиджак. Телевизионная камера впервые показала Теда, потерявшим над собой контроль. Его оттеснили к стене, как лису, мечущуюся в окружении охотников. Возможно, с такой же яростью, выраженной на его лице, сталкивались жертвы, и – это поразило меня. Он вот-вот готов был выйти из себя, метаясь перед пятью судебными приставами, окружившими его. Он стоял задыхаясь в ловушке. Пролетел миг… второй… Тед и его противники застыли наместе.

– Сядьте, мистер Банди! – приказал Джоплин.

– Не доводите меня!

– Сядьте, мистер Банди!

Потихоньку Тед пришёл в себя, потеряв весь запал борьбы. Он подошёл к столу защиты и сел на своё место, опустив глаза.

– Бесполезно, – прошептал он Африкано. – Мы потеряли присяжных. Больше нет смысла играть в эту игру.

И он вполне был прав.

День за днём Тед сидел в смятении и гневе, пока выступали все 65 свидетелей. Африкано и Томпсон боролись со всем этим, пытаясь твёрдо устоять на ногах, но их всё давили и давили. В этот раз они не позволили Теду выступать самому, хотя разрешили делать это вне присутствия присяжных.

Через 3 недели в суде Тед выступил с 20-минутным призывом к оправданию. Его голос дрожал, он находился на грани слёз, ведя свой бессвязный неаргументированный монолог, далёкий от того, который вёл в Юте четырьмя годами ранее. Он настаивал на отсутствии свидетельств, доказывающих что это вообще было убийство.

Защита представила двух свидетелей, которые, якобы, видели, как утром в день исчезновения Кимберли Лич ловила машину «близ кафе «Джиммис Баттермилк Чикен». Но они заколебались, когда их попросили идентифицировать девочку.

Также использовались показания судмедэксперта из Атланты, доктора Джозефа Бертона. Его, видимо, придержали на потом, чтобы он укрепил заявление защиты, что Кимберли Лич могла умереть по другим причинам, – но он не смог этого сделать.

– Поскольку моё исследование не смогло исключить смерть по случайным, естественым или суицидальным причинам, – всё они остаются в списке.

6 февраля по залу суда разлетелись оживлённые толки о Кэрол Энн Бун. Миссис Бун подала брачное заявление! Сомнительно, что она могла выйти за муж за человека, которого называла «Банни». Джим Шульц, начальник Иправительной части округа был категорически против проведения свадьбы в его изоляторе. Но судья Джоплин распорядился взять у Теда кровь на анализ, – первоначальное требование брачного заявления.

Кэрол Энн призналась, что не сомневалась в обвинительном приговоре, но всё равно была полна решимости выйти за него. На оправдание больше никто не ставил. Теперь зрители делали ставки, датут ли Теду и Кэрол пожениться. Сам Тед готов был ручаться, что присяжные признают его виновным в течении трёх часов. Он ошибся. У них ушло 7 с половиной часов: на пол часа больше, чем у присяжных в Майами.

В этот раз не было плачущей матери, просящей за её идеального сына. Была только Кэрол Энн Бун. В этот день 9 февряля 1980 была вторая годовщина исчезновения 12-летней Кимберли Лич. На свидетельское место бороться за жизнь Теда отправилась Кэрол Энн.

Но сначала – и, казалось, в первую очередь – ей нужно было завершить миссию: стать миссис Банди. Она тщательно изучила, как можно было жениться во Флориде при подобных обстоятельствах. Она знала, что правильное заявление, сделанное на публике в открытом суде в присутствии судебных приставов сделает «церемонию» легальной. Нотариус, держащий на руках брачное заявление с именами Кэрол Энн Бун и Теодора Роберта Банди, смотрел, как Тед поднялся допрашивать свою невесту.

Невеста была не в белом, а в чёрном: юбке и свитере поверх блузки с открытым воротом. Жених, который всегда предпочитал галстуки-бабочки, был в одном из них в синий горошек и синем пиджаке. В глазах присяжных читалось выражение абсолютного презрения.

Пара улыбнулась друг другу, как, если бы они были одни в зале, и Тед начал допрос.

– Где вы проживаете?

– Временно в Сиэтле, Вашингтон.

– Могли бы вы рассказать мне, когда познакомились… как долго вы меня знаете, сколько длятся наши отношения? – спросил он, направляя её.

Кэрол продолжала улыбаться, вспоминая их встречу в Олимпии в офисе Департамента чрезвычайных ситуаций; рассказала о том, как близки они стали, когда усугубились проблемы Теда с законом.

– Несколько лет назад наши отношения перерости в нечто серьёзное, романтическое.

– Это правда? – спросил Тед.

– Настолько правда, что я хочу выйти за него, – сказала она присяжным.

– Не могли бы вы рассказать присяжным, проявлялись ли в моём поведении насилие или опасное поведение?

– Никогда не видела ничего, что могло бы указать на деструктивность Теда по отношению к другим людям, а ведь я была с ним рядом почти при всех мыслимых обстоятельствах. Он был связан с моей семьёй. Я не видел в нём ничего, что можно было бы назвать пагубным… никакой враждебности. Он сердечный, добрый, заботливый человек.

В связи с возражением обвинения Кэрол Энн заявила, что по её мнению было бы неправильно, чтобы какое-то лицо или представитель штата лишил жизни другого человека.

Она повернулась к присяжными и эрергично произнесла:

– Тед занимает значительную часть моей жизни. Он мне жизненно необходим.

– Вы хотите выйти за меня? – спросил Тед.

– Да.

– И я хочу жениться на вас, – сказал Тед. Обвинение и судья Джоплин так и застыли на месте от удивления. Дэклу и Блейру потребовалась пару минут, прежде чем они смогли встать и возразить.

Тед повернулся посовещаться со своими адвокатами. Он почти всё запорол. Они сказали, что брак – это контракт, а не обещание. Но у него будет ещё один шанс, чтобы обернуть всё в устный контракт.

Прокурор Блейр допросил Кэрол Энн, предполагая, что за её желанием выйти замуж стоит не истинная любовь, а нечто менее романтическое. Он намекнул, что может быть дело в финансах, но Кэрол пропустила это мимо ушей. Он усомнился, подходящее ли это время для такого союза, так как присяжные уже готовы были вынести смертный приговор. Кэрол Энн осталась непоколебимой. Пока Блейр допрашивал её, Тед лихордочно совещался с адвокатами.

Он встал спросить её другими словами: в этот раз он знал, что нужно сказать, чтобы брак удался.

– Вы выйдите за меня? – спросил он Кэрол Энн.

– Да! – ответила она с радостью и улыбкой.

– Значит – я возьму вас в жёны, – Тед широко улыбнулся. Всё случилось до того, как обвинение успело сообразить. Кэрол Энн и её «Банни» теперь стали невестой и женихом.

Большинство глаз в зале суда остались сухими. О медовом месяце не могло быть и речи. Вторая годовщина смерти Кимберли Лич теперь стала свадебным днём Теда Банди. Кэрол Энн одержала победу. Она оставалась верной и вездесущей. Стефани, Мег и Шэрон остались в туманном прошлом Теда. Создаётся впечатление, что упорство Кэрол Энн было столь сильным, что она готова была вырвать Теда из лап электрического стула, если бы представилась такая возможность.

И, казалось, до этого могло дойти. После того, как Джерри Блейр охарактеризовал венчание «маленьким спектаклем на День Святого Валентина» и 40-минутной речи Теда за сохранение жизни, присяжные удалилсь на 45-минутное совещание по вопросу смертной казни.

В 3:20 по полудню они озвучили своё решение: Тед должен умереть. Тед вскочил и прокричал: «Скажите присяжным, они совершают ошибку!»

12 февраля судья Джоплин приговорил Теда к смертной казни – уже третьей – на электрическом стуле в тюрьме Рэйфорд. Когда Тед поднялся заслушать приговор, в руке он держал красный конверт: валентинку для своей невесты.

Через час Тед находился в вертолёте, покидающим крышу здания суда, направляясь в Рэйфорд. По терминологии закона штата Флорида он снова был приговорён за преступление «чрезвычайно отвратительное, абсолютно порочное и мерзкое».

Впереди предстояли аппеляции, на которые ожидаемо должны были уйти годы, но с точки зрения всех намерений и целей было понятно – история Теда Банди подошла к концу. Запертый от всеобщего внимания, которое для Теда кажется жизненно необходимым, я знаю, что он продолжит глубже и глубже ввергаться в своё маниакальное безумие, пожирающее его. Он никогда больше не будет «Золотым мальчиком», любимым СМИ.

Тед Банди – убийца. Трижды приговорённый убийца, ставший теперь отработанным материалом.

Не могу забыть его звонок в октябре 1975, – звонок, когда он тихо произнёс: «У меня небольшие проблемы, но, кажется, их можно решить. Если что-то пойдёт не так, ты прочитаешь об этом в газетах».

 

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

1986

 

Когда я пишу эти строки, уже прошло 6 лет после вынесения Теду Банди третьего смертного приговора на электрическом стуле во Флориде. В своей наивности в 1980 я закончила «Незнакомец рядом со мной» предположением, что история Теда Банди подошла к концу. Как оказалось – нет. Я недооценила способность Теда восстанавливать силу тела и духа, питая волю и разум против правовой системы. Я не смогла выкинуть Теда из мыслей, переложив мои чувства к нему на бумагу. Но написав последнюю строчку, испытала огромное облегчение. Эта книга стала лекарством после полудюжины лет кошмара.

Но следующая полудюжина вынудила меня признать, что какая-то значительная часть моего сознания будет занята Тедом Банди и его преступлениями, пока я жива. После «Незнакомца рядом со мной» я написала ещё 5 книг, и всё равно, когда звонит телефон или откуда-то издалека приходят письма – всё ещё по несколько штук в неделю – в них неизменно содержатся вопросы о «Тедовой книге».

Моя корреспонденция делится на 4 группы. Со мной связываются читатели из Греции, Южной Африки и Виргинских островов, захваченные любопытством о дальнейшей судьбе Теда. Большинство из них спрашивает: «Когда будет казнь?»

Следователи из полиции звонят спросить, где Тед Банди мог находиться в определённое время. (Коментарии Теда в Пенсаколе в ночь поимки в феврале 1978 хорошо запомнились детективам по всей Америке. Хотя официально подозреваемый в убийствах на территоии 5-ти штатов, Тед сказал детективам Ному Чапману и Дону Патчену, что он убивал «в шести штатах» и, что им нужно «прибавить еденицу» к списку ФБР из 32-ух жертв.)

Больше всего меня удивляли звонки из растущего «фан-клуба» Теда: неофициального, но весьма активного. Было очень много молодых женщин, «влюблённых» в Теда, желающих знать, как с ним можно связаться, чтобы донести до него их сильную любовь. Когда я говорила, что он был женат на Кэрол Энн Бун, мои слова пролетали мимо их ушей. В итоге я попросила их перечитать книгу, спросив: «Вы уверены, что сможете увидеть разницу между плюшивым мишкой и хитрым лисом?»

Почти также активны были религиозные читатели, надеющиеся донести Его слово до Теда, чтобы он смог покаяться, пока не поздно.

И, наконец, были звонящие, которых полицейские Сиэтла называют «220-ми», – невменяемые люди, – кто в большей, кто в меньшей степени, – считающие, что у них есть некая связь с Тедом.

С последними общаться труднее всего. Около полуночи к порогу моего дома пришла одна пожилая женщина, в по-королевски безупречном наряде, но огорчённая, потому что: «Тед Банди украл мои чулки и колготки. Он приходил в мой дом с 1948 года и брал мои личные документы. Он очень умён: ложил всё на место так, что едва можно было замтить, что их брали…»

Бесполезно было говорить, что «кражи» происходили, когда Тед был малышом.

Однако, её визит дал понять, что мой домашний адрес не может больше находиться в телефонной книге.

Я не могла и представить, что Тед Банди настлько изменит мою жизнь. Я пролетела 200 тысяч миль, прочитала тысячи лекций о Теде Банди группам от женских книжных клубов и организаций адвокатской защиты, до полицейских подготовительных семинаров и академии ФБР. На некоторые вопросы было легко ответить. Некоторые – могли навсегда остаться без ответа, а некоторые порождали ещё большее количество вопросов.

Если Тед действительно убивал в шести штатах, то какой штат был шестым? Был ли вообще шестой штат? 136 жертв или, да поможет нам Бог, – 361? Или таким образом Тед играл со следователями в Пенсаколе? Его хитрые схватки с полицией всегда были сродни «Подземельям и драконам»[129], и он очень радовался, когда удавалось перехитрить их, наблюдая за их беготнёй по кругу.

Вполне реально, что было бесчисленное множество других жертв, но практически невозможно восстановить перемещения Теда в конце 60-х и начале 70-х. Я пыталась изолировать отдельные периоды, с которых минуло уже почти 20 лет, как и пытался Боб Кеппел, бывший детектив округа Кинг, который знает о Теде больше, чем любой другой полицейский Америки. Но Тед всегда был путешественником и импульсивным кочевником. Он говорил, что направляется в одно место, а сам уезжал куда-то ещё. Он ненавидел, когда хоть кто-то догадывался о его местоположении, внезапно возникая перед теми, кого знал.

В 1969 Тед навещал родственников в Арканзасе и посещал занятия в Университете Темпл в Филадельфии – месте, где прошло его ранне детство. В 1969 красивая темноволосая молодая женщина была зарезана в глубине «книжных штабелей» библиотеки Темпла. Это дело оставалось нераскрытым уже более десятка лет, когда детектив из отдела убийств, прочитал о перемещениях Теда в моей книге. Но он мог только догадываться.

Ещё более навязчивым кажется нераскрытое убийство Риты Каррэн, произошедшее 19 июля 1979 в Берлингтоне, штат Вермонт. И Рита, и Тед оба родились в Берлингтоне и обоим в то лето было по 24 года. Тед, как извество, был воспитан на другом побережье, в то время, как Рита – дочь управляющего градостоительным зонированием – росла в Вермонте в небольшой общине Милтон.

Рита была милой застенчивой девушкой с тёмными волосами, спадающими до середины спины. Иногда она носила их с пробором по центру, иногда – с левой сторны. Выпускница Берлингтонс Тринити Колледж она в течении года преподавала во втором классе начальной школы Милтона. Как и Линда Энн Хили, Рита отдавала большую часть времени и энергии работе с обездоленными детьми и детьми-инвалидами. Хотя ей было уже за двадцать, она по-настоящему не жила в дали от дома до лета 1971. 3 предыдущих летних сезона она работала горничной в гостинице «Колониал Мотор» в Берлингтоне, и в этот год впервые сняла там квартиру в дали от родительского дома в Милтоне, находящегося в 10-ти милях севернее.

Она посещала занятия по обучению коррекционному чтению и языку в аспирантуре Университета Вермонта и делила с соседкой квартиру на Брукс-авеню. У Риты Каррэн не было постоянного парня, и, скорее всего, это была одна из причин, по которой она решила провести лето в Берлингтоне. Она надеялась встретить подходящего человека. Хотела замуж, детей. Шутила перед друзьями: «В этом году побывала на трёх свадьбах. Больше в Милтоне не осталось незамужних!»

 

 

* * *

 

В понедельник, 19 июля 1971, с 8:15 утра до 2:40 дня Рита меняла постельное бельё и прибералась в гостиннице. В тот вечер она репетировала со своим барбершоп квартетом[130] до 10 часов. В 11:20 её соседка с другом пошли в ресторан, оставив её одну дома. Когда они покинули квартиру, задняя и передняя двери остались незапертыми. Берлингнот не был криминальным городом.

Люди не запирали двери.

Когдо пара вернулась, в квартире было тихо: они предположили, что Рита уже спала. Они беседовали около часа, а затем соседка Риты вошла к ней в спальню. Рита Каррэн лежал ображённой и была мертва. Её жестоко били по левой стороне головы, задушили голыми руками и изнасиловали. Её разорванные трусики находились под телом. Поблизости лежала сумка, но содержимое было не тронуто.

Детективы Берлингтона отследили маршрут ухода преступника и обнаружили пятно крови рядом с задней кухонной дверью. Возможно, он ретировался, когда соседка Риты вошла через парадный вход. Опрос соседей оказался безрезультатным: никто не слышал ни криков, ни звуков борьбы.

Ориентировочно, в 1971 году в Америке было совершено 10 тысяч убийст. После прочтения о Теде Банди, отставного специального агента ФБР Джона Бассетта родом из Берлингтона заинтриговало то, что между Ритой Каррэн и Стефани Брукс было явное сходство и тот факт, что Рита погибла от удушения и травмирования головы, а «Колониал Мотор», где она работала, находилась близ заведения, оставившего эмоциональную травму в жизни Теда Банди: «Доме одиноких матерей Элизабет Лунд».

«Дом Элизабет Лунд» находился в соседнем здании рядом с гостиницей.

Я всегда предполагала, что поездка Теда в Берлингтон произошла летом 1969, когда он отправился на восток, но звонок Джона Бассетт заставил призадуматься. Это было осенью 1971, когда Тед рассказал мне о своих поисках того, кем он был на самом деле.

Если Тед был в Берлингтоне в июле 1971, если он проходил мимо здания, в котором родился, если заселялся в «Колониал Моторс», то не осталось никаких записей, которые могли бы подтвердить это или опровергнуть.

Есть только неясная пометка из службы отлова собак, в которой упоминается человек по имени «Банди», укушенный собакой.

Поговорив с Бассеттом, с родителями Риты и детективом из Департамента полиции Берлингтона, я тоже была поражена таким количеством совпадений, но ничего не могла сделать, чтобы подтвердить их подозрения в отношении Теда Банди. В своей книге «Фантомный принц» Мег Андерс написала, что иногда тем летом она встречалась с Тедом и иногда он пропадал. Тогда она начала замечать перемны в его настроении.

Но отсутствовал ли Тед достаточно долго, чтобы успеть съездить в Вермонт? Или это просто легко – найти тень Теда Банди там, где от удушения и ударов по левой стороне головы умерла красивая темноволосая девушка?

Есть много общих черт между убийством Риты Каррэн и последующими убийствами, приписанными Теду.

Сколько же было жертв у Теда Банди? Узнаем ли мы когда-нибудь?

С 1980 мне позвонила дюжина или больше молодых женщин, абсолютно уверенных, что им удалось сбежать от Теда Банди. В Сан-Франциско. В Джорджии. В Айдахо. В Аспене. В Энн-Арбор. В Юте…

Он не мог быть везде, но у этих женщин стались вселяющие страх воспоминания о красивом мужчине в коричневом «фольксвагене», мужчине, который подвёз их, и который хотел большего. Они уверены, что это был Тед, – он охотился за ними. Они заверяли, что после этого никогда больше не занимались автостопом. Для других женщин это был мужчина с яркой улыбкой, приходивший к порогам их домов, и, когда они не пускали его внутрь, он сперва возмущался, а затем начинал сердиться. «Это был он. Я видела фотографию и узнала его».

Массовая истерия? Думаю, да. Для большинства. А для остальных?

Были и другие звонки, не оставляющие сомнений. Мне звонила Лиза Уик, которой сейчас около сорока. Лиза – стюардесса, выжившая после нанесённых ей ударов по голове, пока она спала в подвальной квартире в Куин Энн Хилл в Сиэтле летом 1966. Её соседка Лонни Трамбл – погибла. Лиза, как и многие другие последующие жертвы, навсегда потеряла недели воспоминаний.

Лиза позвонила не потому, что прочитала мою книгу. Она позвонила сказать, что не может читать её. «Я пыталась взять её, прочесть, но – это невозможно. Когда рука дотрагивается до обложки, когда я смотрю в его глаза, меня начинает тошнить».

Где-то далеко в глубинах подсознания Лиза Уик понимает, что видела эти глаза раньше. Её раны зажили, но спустя годы, в её сознании всё ещё остаются шрамы, и оно продолжает защищаться: «Я знаю, что это был Тед Банди, он сделал это с нами, но не могу сказать, откуда я это знаю».

Не звонила Энн Мари Берр, которой было бы 31, если бы она осталась жива. С той августовской ночи 1962 в Такоме так и не появилось признаков её местонахождения. Звонков с информацией и вопросами об Энн Мари поступило больше, чем о любой другой жертве.

Молодая женщина, чей брат был лучшим другом детства Теда Банди, рассказала: «Мы жили напротив дома семьи Банди и, когда это маленькая девочка исчезла, улицу наводнили полицейские. Они много раз обыскивали рощицу в конце улицы. Опрашивали всех, потомучто мы жили очень близко к дому Берр».

Пожилая женщина, теперь живущая в доме престарелых, которая в 1962 жила рядом с Беррами, вспоминала: «Он был разносчиком газет. Утренним разносчиком газет. Эта маленькая девочка, Энн Мари, обычно ходила за ним хвостиком, как щенок. Она правда считала его особенным. Они очень хорошо знали друг друга. Она бы вылезла в окно, если бы он попросил».

Это было так давно: 24 года назад.

Как-то раз из Флориды позвонила модолая женщина, секретать Генеральной прокуратуры штата.

– Я из «Хи Омеги».

– Я тоже из «Хи Омеги»…, – сказал я.

– Нет, – перебила она. – Я имею в виду из Флориды. В ту ночь в Таллахассии я была там, в том доме, когда он проник внутрь.

Мы поговорили об этом, как это могло случиться со всеми этими девушками и смотрительницей. Как можно было нанести столько повреждений за такое коротное время, чтобы никто ничего не услышал?

– Думаю, он приходил накануне всё разведать, – рассуждала она. – По стечению обстоятельств тем субботним вечером никого не было дома, даже смотрительницы. Пару часов дом оставался пустым. Когда мы вернулись, нашли её кошку напуганной, – шерсть буквально стояла дыбом. Она проскочила между ног на улицу и не возвращалась домой в течении двух недель.

Она сказала, что некоторые девушки ощущали присутствие зла той ночью. Обитатели дома не долго задавались вопросом о поведении кошки, но позже той ночью, по крайней мере, две девушки, которые были наверху ощутили сильных страх, беспречиный ужас.

– У Ким болело горло, и она рано легла спать. Посреди ночи она проснулась и пошла в ванную выпить воды, чтобы унять кашель. Она увидела, что в коридоре не горел свет. Обычно лампы горели постоянно, а теперь там стояла кромешная тьма и ей нужно было пройти несколько шагов до выключателя. Но вдруг ей овладел необъяснимый страх, будто что-то ужасное поджидало её в темноте. Она сильно кашляла и необходимо было выпить воды, но она зашла обратно в свою комнату и заперла дверь. Она не выходила, пока позже в дверь не постучала полиция.

– Должно быть, вскоре после этого, Тина пошла вниз по задней лестнице на кухню перекусить. И с ней тоже случилось нечто подобное: ноги застыли, и она не могла пересилить себя спуститься. Она задрожала и быстро побежала обратно в комнату. Она почувствовала, что-то – или кого-то – поджидает внизу…

Я всегда считала, что Маргарет Боуман была осознанной жертвой Теда. Она была очень похожа на Стефани Брукс. Красивая, с такими же длинными, шелковистыми тёмными волосами. Теду легко было приметить её в кампусе Университета Флориды, или, проходя мимо «Дуба» или дома «Хи Омега», или, даже, в «Шерродс». Но откуда Тед знал, в какой комнате она спала?

Я спросила об этом мою собеседницу:

– Как он узнал, куда идти?

– У нас был план комнат.

– План комнат?

– Да, как чертёж дома. Все комнаты с номерами и именами девушек, живущих в них.

– Где он находился?

– В прихожей. На стене рядом с входной дверью. После этого мы его сняли.

Висел на стене, прямо там, где любой посетитель, курьер, незнакомец – мог видеть его. Довольно благоприятное обстоятельство для того, кто искал определённую девушку.

Жильцы «Хи Омеги», осаждённые прессой, выдворенные из комнат следователями, собирающими отпечатки, улики, образцы крови, были выселены из этого большого дома на Вест-Джефферсон и расселены по всему Таллахасси вместе с выпускниками. Они вернулись обратно через две недели, примерно в то же время, когда кошка смотрительницы снова посчитала дом безопасным.

Я не возвращалась в «Хи Омега», но много раз была в доме «Тета» в кампусе Университета Вашингтона, Сиэтл, со сценаристами или фотографами из журналов, которые хотели увидеть, где исчезла Джорджэнн Хокинс.

Аллея позади Греческого Ряда осталась прежней, с постоянным потоком студентов. Днём и ночью ребята из братств по-прежнему закидывают баскетбольные мячи в корзины, прибитые к телефонным столбам. Припаркованные машины выглядели более современно, чем те, что на полицейских снимках, но больше ничего не изменилось, даже само братство, куда направлялась Джорджэнн.

Когда у кого-то возникает экстрасенсорное восприятие зла, я знаю, что это такое, – я чувствую его в узком пространстве между домом «Тета» и домом братства чуть южнее него. В жарчайшие солнечные дни воздух там ледяной, сосны скрючены и изувечены, и мне очень хочется находиться подальше от этого места, от бетонных ступеней, где сидела Джорджэнн и бросала камушки в окно соседки.

Страх заставил некоторых соратниц Джорджэнн на время оставить учёбу. Дюжину лет спустя, она всё ещё числится пропавшей. Девушки в доме «Тета» кажется уже позабыли, что с ней случилось. В 1974 им было по 4-5 лет. Для них Джорджэнн Хокинс с таким же успехом могла пропасть в 50-е.

Пансион на 12-ой Северо-Восточной, где жил Тед Банди перед переездом в Солт-Лейк-Сити выглядит, как и раньше. Старом пансион в квартале от него, где неизвестный в тёмной шапке изнасиловал женщину, был снесён, чтобы на его месте появилось новое здание юридической школы Университета Вашингтона.

Севернее по 12-ой Северо-Восточной, зелёный дом, возле которого в 1974 исчезла Линда Энн Хили, перекрасили в тускло-коричневый цвет. На первом этаже теперь находится группа для дошколят и на передем окне кто-то наклеил огромную наклейку с улыбающимся плюшевым мишкой.

Донна Мэнсон так и не была найдена. Кампус Государственного колледжа Эвергрин сегодня ещё сильнее утопает в зелени. В Юте и Колорадо Дебби Кент, Джули Каннингэм и Денис Оливерсон по-прежнему остаются пропавшими.

Больше не было найдено никаких улик. Ни серьги̒. Ни волосипеда. Ни даже куска полинявшей ткани. Вещи, которые оставались сокрытыми дюжину лет назад, так ими и остаются.

Когда Теда вертолётом доставили обратно к мрачным стенам тюрьмы Флориды к северо-западу от Старка, он присоединился к более, чем двум сотням других заключённых Блока Смертников, где этих смертников было больше, чем в любой другой тюрьме штата. По сравнению с Вершиной Горы в Юте и изоляторами, где содержался Тед, Рэйнфорт давно ушёл от благоустройства тюремной жизни.

Старк, Флорида, – ближайший город неопределённого размера с населением около тысячи человек. Протянувшийся с востока, он представляет собой экономически отсталые трущёбы. Ближе к центру лачуги превращаются в дома среднего класса. Границей между ними служит магазин «Вестерн Ауто».

В трёх милях западнее и левее вырисовывается старая тюрьма с аккуратной вывеской: «Государственная тюрьма Флориды». Сразу после вывески начинается подъездная дорога, через 100 ярдов упирающаяся в парковку и кирпичное здание администрации.

Сама тюрьма находится в 50-ти ярдах позади. Это не современная бетонная крепость. Это старая тюрьма, покрытая бело-зелёной штукатуркой, с бледными заключёнными в её застенках.

Прилегающая территория идеально ухожена, с красочными цветочными клумбами. Подъездная дорога и парковка залиты тщательно выравненным бетоном.

Начальник тюрьмы – Ричард Даггер. У него в некотором роде тоже «пожизненный срок». Даггер родился на тюремной земле, когда его отец был начальником. Там же и вырос. Сверстник Теда Банди, очень подтянутый, мускулистый атлет – полная противоположность изображаемых в кино пузатых, полукомедийных начальников южных тюрем. Даггера знали, как непреклонного человека, всегда следовавшего уставу. Но он определённо не бредил тюрьмой.

Даггер управлял своей тюрьмой со всей дотошностью. Благодаря попечителям голые равнины тюрьмы представляют собой оазис посреди неприветливой песчаной почвы. Как и у большинства тюрем, здесь есть своя ферма с коровами, свиньями и всем остальным, что можно вырастить для тюремной кухни.

Для Теда, родившегося на озере Шамплейн, вскормленного на реке Делавер и выросшего в заливе Пьюджет-Саунд, для Теда, который жаждал воды, деревьев и запаха соли, доносящегося из любого залива, бухты или океана, эта последняя остановка на его пути вниз по спирали – должно быть, была похожа на ад.

Рэйнфорт расположена прямо в центре треугольника из дорог, вокруг которого ничего нет. Отсутствуют любые источники воды. Воздух дерёт нос и горло и не даёт дышать. На 360 градусов вокруг до горизонта простираются бесплодные земли. Вниз по дороге есть фабрика. Растительность – карликовые пальмы и всё остальное, что может расти без воды и солнца.

Примерно в 50-ти милях к северну находится болото Окефеноки. В 35-ти милях южнее – Гейнсвиль (город, который Тед однажды отмёл, потому что рядом нет крупных водоёмов). Мексиканский залив и Атлантический океан к востоку и западу соответственно, до которых можно добраться за полтора часа, – если ты свободный человек.

Но, вероятно, окружение Рэйнфорда не имело значения, потому что Тед Банди не проводил время за пределами стен. С его историей побегов были приняты все меры предосторожности, чтобы он не продемонстрировал свои таланты в Рэйнфорде. Это было разочарованием для ряда крепких охранников, которые, чёрт возьми, хотели бы увидеть, как этот ублюдок попытался сделать это, «пока они размазывали бы его по стене».

Теду не суждено было стать популярным заключённым в этой тюрьме. Не столько из-за преступлений, за которые его приговорили, скольо из-за его отношения. Тед Банди был звездой, что раздражало и охранников и других закллючённых.

Когда Тед написал мне из тюрьмы, он признался, что приветствовался «основным контингентом», был востребованным «тюремным адвокатом». Но он не очень был доволен собой, когда изображал адвоката в Майами. Теперь его «адвокат» канул в лету. К тому же в этой южной тюрьме он был изолирован от всех тех мужчин, боровшихся за жизнь. Большую часть времени он проводил в одиночестве в камере, которую когда-то занимал Джон Спенкелинк, казнённый за 6 дней до того, как 31 мая 1979 Тед решил порвать и выбросить своё «признание», казавшееся хорошим шансом избежать смертной казни. Его заперли бы до конца дней, он он остался бы жив.

Тед сделал ставку. И проиграл.

Меньше года спустя Тед сидел в камере смертников Спенкелинка, н<