Майкл Рой Карсон на свидетельском месте в зале суда.

Во время перекрёстного допроса адвокат Робин Уэдли вполне убедительно показал недостоверность утверждений Карсона. И по всей видимости, в этой части защитник был абсолютно прав, поскольку сложно поверить в то, чтобы Болдуин принялся изливать душу малознакомому человеку во время всего лишь второй встречи. Известно, что мать запретила Джейсону обсуждать причину ареста с кем-либо, кроме адвокатов, и насколько можно судить, он исправно выполнял этот приказ. Появление в суде Карсона с очевидностью показало присяжным, что прокуратура испытывает серьёзные затруднения с обоснованием своих обвинений, поскольку при наличии весомых улик и свидетельств, такого человека не подпустили бы к свидетельскому месту и на пушечный выстрел.
После этого обвинение пережило несколько крайне неприятных минут, связанных с показаниями вызванного для дачи показаний эксперта по оккультным течениям и сектам Дэйла Гриффиса (Michael Roy Carson). Прокуратура округа Криттенден обратилась к Гриффису с просьбой проанализировать материалы следствия и сделать экспертное заключение о возможной ритуальности убийства. Гриффис с готовностью отозвался и подготовил такое заключение, из которого следовало, что преступники придерживались сатаниских воззрений и во время подготовки и совершения убийства демонстрировали ритуализованное поведение. Дата преступления была приурочена к Вальпургиевой ночи, а число жертв и их возраст, по мнению эксперта, имели мистическое значение. Характер телесных повреждений также свидетельствовал о сатанинской подоплёке действий убийц. После того, как Гриффис представил своё заключение, он был допрошен представителем обвинения и весьма многословно и многозначительно порассуждал о книгах и записях в тетрадях, найденных у Эколза.

Эксперт Гриффис за работой. На фотографии справа он поясняет сатанискую сущность рисунка, найденного в блокноте, в котором Эколз делал записи во время пребывания в тюрьме. То, что прокуратура получила в свои руки этот блокнот, вызвало немалое возмущение защиты Эколза. Они расценили это как посягательство тюремной администрации на частную жизнь их подзащитного. Такое возмущение выглядит, конечно, несколько странным для всех, знакомых с реалиями отечественной пенитенциарной системы, но нравы в Америке сильно отличаются от того, что мы видим в России.

Всё это выглядело солидно и достойно, но только до тех пор, пока к допросу эксперта не приступили адвокаты. То, что они устроили с Дэйлом Гриффисом, лучше всего описывается словосочетанием "избиение младенцев". Прежде всего Вэл Прайс, защитник Дамиена Эколза, поставил под сомнение компетентность эксперта. Родившийся в 1937 г. Дэйл Гриффис практически всю свою взрослую жизнь служил в полиции и получил высшее образование только в возрасте 37 лет. Согласно его утверждениям, он отучился 3 года в Университете штата Арканзас в городе Фейетвилль. При этом он работал в должности заместителя начальника полиции города Тиффин (Tiffin) в штате Огайо. От Тиффина до Фейетвилля более 1 тыс.км. и потому вопрос адвоката прозвучал вполне обоснованно: как же Гриффис мог совмещать работу и учёбу? Эксперт остроумно парировал, заявив, что ему для обучения не нужна классная комната. Однако, Гриффис зря улыбался - это было только начало.
Докторскую диссертацию по теме "психология оккультных сект" эксперт защитил в 1983 г. в Колумбийском университете Тихого океана. Это был один из 11 университетов в штате Калифорния, прославившийся тем, что дипломы о прохождении обучения и защите диссертаций высылал по почте всем желающим. Это, конечно, не торговля "дипломами" в подземных переходах, но что-то очень похожее. Правительство штата, проверив деятельность этого с позволения сказать учебного заведения, закрыло его в середине 1980-х гг., Гриффис как раз успел стать доктором наук до отзыва лицензии... Когда его прямо спросили, сколько раз он посетил университет во время подготовки диссертации, эксперт был вынужден признать, что ни разу. Правда, на издевательский вопрос адвоката, получил ли он свой докторский диплом по почте, заполнив соответствующий буклет? отвечать отказался. Позор, однако, этим не был исчерпан. У Гриффиса поинтересовались, имеет ли тот опубликованные научные работы? и эксперт многозначительно заявил, что им написаны и изданы 4 книги, а кроме того, он снялся в 2 обучающих фильмах.

Однако и тут Гриффис попал впросак, поскольку адвокаты знали правильные ответы. "Научные труды" оказались брошюрами объёмом 15, 32, 29 и 48 страниц, и все они были изданы за счёт самого автора. Понятно, что после таких красноречивых "научных достижений" рассказы эксперта о его напряженной исследовательской работе невозможно было слушать без улыбки. Так, например, он важно заявил, будто прочитал 4800 книг по оккультизму, сатанизму и истории религии... В это кто-то поверит? А затем Гриффис на голубом глазу заверил суд и присяжных в том, что прочитал лекции о сатанизме 38 тысячам сотрудникам правоохранительных органов США и иных стран. Где и когда он сумел отыскать столько слушателей, остаётся лишь гадать - таких масштабных программ переподготовки личного состава не осуществляет даже ФБР США.
В общем, некоторые ответы эксперта заставили всерьёз усомниться в его адекватности. Или, говоря мягче, его ответы оказались крайне неудачны. Апофеозом такого рода явилось общение Дэйла Гриффиса с Полом Фордом, адвокатом Болдуина. Поскольку вся "экспертиза" оказалась посвящена Эколзу - его рисункам, книгам, поведению и т.п. - Форд поинтересовался, что же может сказать эксперт о его подзащитном? Всё-таки судят двоих человек... На обращённый к нему вопрос Гриффис ответил с детской непосредственностью, переспросив, кто это такой? я его не видел...
Это был, конечно, провал. После всех издевательств, устроенных адвокатами с самыми серьёзными лицами, Пол Форд заявил ходатайство об исключении из дела экспертизы Дэйла Гриффиса как ненаучной и не представляющей ценности. Хотя судья Барнетт отказал в удовлетворении этого ходатайства, можно не сомневаться, что присяжные заседатели прекрасно поняли вздорность "научных откровений" Гриффиса. Обвинение получило очередной ощутимый удар. Случившееся с доктором "психологии оккультизма" в зале суда 8 марта лишний раз доказывает важность высококлассной адвокатской защиты, способной обратить на пользу обвиняемому даже очевидно проигрышные ситуации. Дейл Гриффис был унижен и, скажем прямо, вполне заслуженно.
Следующий день начался без каких-либо ярких событий. Суду были представлены данные об обследовании района "Робин Гуд хиллс" с использованием люминола и выявленных там следах крови, также были допрошены девочки, слышавшие слова Дамиена Эколза о совершенном им убийстве (ВанВикл и сёстры Медфорд).

Детективы из состава следственной группы инспектора Гитчелла в суде. На фотографии слева детектив Майк Аллен во время дачи показаний о деталях обнаружения жертв в "Робин Гуд хиллс". Справа: детектив Ридж даёт пояснения об уликах, найденных на месте преступления.

Однако, далее последовали допросы свидетелей защиты Эколза. Первой выступила и была допрошена представителями сторон Памела Хатчисон, тётка Дамиена, а затем свидетельское место занял сам обвиняемый. Этот выход явился, конечно же, кульминационным моментом судебного процесса. Собственно, процесс имел две интриги, которые могли повлиять на его исход самым неожиданным образом: первая заключалась в том, станет ли давать свидетельские показания Джесси Мискелли, а вторая - начнут ли говорить обвиняемые? Джесси Мискелли в зале суда не появился и хотя самая существенная часть его показаний были зачитаны в составе "тела обвинения" (т.е., в обвинительном акте), неявка столь важного свидетеля позволяла адвокатам обвиняемых косвенно оспаривать его утверждения. Неявка Мискелли заметна укрепила позиции защиты и, следует честно признать, что к описываемому моменту времени - т.е. 9 марта - обвинительный вердикт присяжных выглядел вовсе не очевидным. До того момента защита Эколза и Мискелли очень удачно отбивала основные доводы обвинения.
Задача защиты сводилась к тому, чтобы не допускать грубых ошибок, неосторожных признаний, неловких оговорок и саморазоблачительных эмоциональных всплесков подзащитных. Именно для этого обвиняемым и было рекомендовано отказаться от дачи показаний, воспользовавшись правом не свидетельствовать против себя. Болдуин этой рекомендации придерживался неукоснительно и в ходе судебного процесса ни проронил ни слова. Эколз поначалу тоже молчал, но его нутро психопата явно не могло примириться с мыслью, что не он главный герой происходившего действа. Ну, в самом деле, вокруг такая движуха - адвокаты бегают, прокуроры бегают, телекамеры снимают происходящее, судья, присяжные, журналисты - все смотрят на него, на Эколза, а он сидит, весь такой красивый, многозначительный, молчит как истукан и слова сказать не может! Будучи в душе нарциссом, человеком самовлюбленным, чрезвычайно эгоистичным и притом очевидно туповатым, Эколз не вынес "испытания славой" - если, конечно, происходившее можно было так назвать - и решил, что он будет свидетельствовать в свою защиту. Уголовное право позволяет обвиняемому в любой момент отказаться от выбранной линии защиты и начать говорить, так что подобное изменении поведения с процессуальной точки зрения вполне допустимо. Ещё 7 марта Эколз нарушил молчание, приняв участие в споре с "оккультным психологом" Гриффисом, в ходе которого многозначительно порол чепуху про основы "викканского вероучения". Оратором Эколз оказался отвратительным, говорил он медленно, косноязычно, но при этом явно упивался всеобщим вниманием.
Так что его желание опять выступить в зале суда в роли "примы-балерины" выглядит совсем неудивительно. Буратино воистину оказался врагом самому себе! Адвокаты всячески пытались его удержать, доказывая, что свидетельские показания под присягой и последующий допрос прокурорами - это совсем не демагогическая болтовня о "викканском вероучении", но... на психопатов аргументы не действуют. Они искренне верят в то, что знают и умеют всё лучше всех, поэтому, когда такой человек принял решение, пусть даже очевидно ошибочное, переубедить его невозможно.
Не удалось переубедить и Эколза. Важный момент, связанный с допросом свидетелей в англо-американском праве, заключается в том, что сторона, вызвавшая свидетеля в суд, не может оспаривать сделанные им утверждения, даже если они очевидно ошибочны и вредят выбранной стратегии. Другими словами, если свидетель брякнул что-то лишнее, в чём-то необдуманно признался, то вызвавшая его сторона данное утверждение должна будет признать как неоспоримую истину. Она не сможет сказать присяжным: "наш свидетель ошибся, не обращайте на сказанное внимание!" История правосудия знает массу поучительных примеров того, как опрометчивый вызов в суд неумного (мягко говоря) свидетеля приводит вызвавшего к позорному провалу. Именно поэтому, кстати, адвокаты стараются никогда не допускать ситуаций, в которых в качестве свидетеля заявляется их подзащитный. И ситуация с Дамиеном Эколзом как раз из числа таких примеров.

9 марта он занял свидетельскую трибуну и за несколько часов угробил собственную защиту. Поначалу всё шло, вроде бы, очень хорошо, ровно до тех пор, пока Эколз отвечал на заранее отрепетированные вопросы своих защитников. Дамиен с упоением рассказал о собственной пустой и совершенно бесполезной жизни, о поездке к папе в Орегон и из Орегона обратно в Арканзас, об отношениях с отчимом и т.п.

Правда, уже и в этой первой части показаний Дамиену пришлось сделать кое-какие неприятные, но ставшие неизбежными признания. Так, например, он подтвердил, что имел на груди татуировку в виде пентаграммы, а на пальцах - слово "evil" ("зло"). Обе татуировки, кстати, оказались удалены ещё до ареста, в отличие от некоторых других. Само по себе их своевременное удаление наводило, кстати, на определенные размышления о предусмотрительности обвиняемого... Допустил Дамиен и кое-какие иные признания, совершенно ненужные в его положении. В частности, он признал, что при первой встрече с полицейскими Джонсом и Садбери, задававшими вопросы об убийстве в "Робин Гуд хиллс", высказал кое-какие "догадки" о мотивах действий преступников. Об этой детали в своём месте уже упоминалось: Эколз тогда заявил, что убийца мог заставить детей пить свою мочу (а впоследствии судмедэкспертиза обнаружила урину в желудках двух из трёх жертв)... Понятно, что в зале суда вытаскивать на свет Божий такого рода детали противоречило интересам Эколза, но, как говорится, ежели назвался груздем, так уж полезай в кузовок!
Всё же, пока Эколза допрашивали его собственные адвокаты, это были ягодки. Эйфория обвиняемого моментально закончилась, едва к допросу Дамиена приступили прокуроры. Они буквально вывернули его наизнанку. В ход пошло всё - найденные при обыске книги о сатанизме и колдовстве, рисунки, записи в блокноте и на отдельных листах бумаги... Обвинители припомнили всё - и то, что у Эколза имелись ножи, но потом исчезли, и то, что он носил черный тренчкот, а после 5 мая тренчкот тоже исчез и т.п. В ходе предшествующего допроса адвокаты сделали упор на том, что во время майской проверки полиция продемонстрировала в отношении Эколза предвзятое отношение, дескать, детективы более двух часов допрашивали обвиняемого, а отчёт Брина Риджа уместился всего на одном листе бумаги! При этом адвокаты почему-то забыли упомянуть о проведенной 10 мая проверке их подзащитного на полиграфе и её провале. Прокурор об этой детали напомнил. Напомнил и о многом другом, например, о том, как видоизменялись рассказы обвиняемого о событиях 5 мая, как неожиданно Эколз вдруг "припомнил", что после расставания с Домини Тир отправился в дом Сандерсов, к родственникам матери. Вообще, прокурор Дэвис немало поиздевался над тем, как защита Дамиена уклонялась от любого обсуждения вопроса наличия у него alibi.
Это был действительно очень любопытный момент, явно указывающий на причастность Эколза и Болдуина к чему-то незаконному. Адвокаты обоих обвиняемых всячески уходили от любых разговоров на тему времяпрепровождения их подзащитных во время совершения убийств в "Робин Гуд хиллс". И это выглядело очень странным, поскольку любой невиновный человек просто сказал бы: "я занимался тем-то и находился там-то, что могут подтвердить такие-то свидетели". И всё! Подобное утверждение разрушает любое обвинение, разумеется, в том случае, если это утверждение будет доказано. Защитники Эколза и Болдуина ничего подобного даже не пытались утверждать - они просто замолкали, едва только обсуждение касалось времяпрепровождения их подзащитных во второй половине дня 5 мая. И самое забавное заключалось в том, что они даже друг другу не пытались предоставить alibi, т.е. обвиняемые не утверждали, будто находились вместе! Другими словами, они находились порознь, но где именно, сказать не могли...
И вот, во время перекрёстного допроса прокурор Дэвис поинтересовался - должно быть не без иронии! - тем, расскажет ли Эколз, чем же занимался во второй половине 5 мая после того, как проводил Домини Тир? Дамиену пришлось отвечать, ведь он перед тем, как занять место свидетеля, поклялся говорить только правду! Дамиен объяснил, что после краткого пребывания в доме Сандерсов, он отправился в родительский трейлер и провёл вечер в телефонных разговорах. Отвечая на дальнейшие расспросы прокурора, обвиняемый назвал имена тех, с кем якобы разговаривал (строго говоря, имена собеседников Эколза звучали не раз и прежде, причём как во время следствия, так и в суде. Речь шла о подружках обвиняемого Холли Джордж (Holly George), Дженнифер Бёрден (Jennifer Bearden), Домини Тир (Domini Teer) Хизер Клиет (Heather Cliett). Однако, проблема Эколза заключалась в том, что упомянутые свидетели, кроме Домини Тир, не подтверждали факт разговора с Эколзом в указанное им время). Дэвис, услыхав фамилии "свидетелей", покивал и не без скепсиса заметил, что, мол, будет интересно, вызовут ли адвокаты Эколза названных, дабы свидетельствовать в защиту Дамиена?
Дальнейшие события показали, что никто из поименованных Эколзом в суд вызван не был. Причина этого крылась в одном - адвокаты Дамиена прекрасно знали, что их подзащитный лгал, и упомянутые свидетели не подтвердят факт телефонного разговора. И потому в самом конце судебного процесса, во время заключительной речи, обвинитель вновь напомнил присяжным об отсутствии у обвиняемых alibi и доказанной лжи Эколза под присягой.
Это был, конечно же, сильный удар. Обвинению удалось перелицевать весь судебный процесс и, не имея прямых улик, показать присяжным патологическую лживость, эмоциональную холодность и сатанинскую одержимость одного из обвиняемых. Второй обвиняемый - Джейсон Болдуин - в эту ловушку не попал, но поскольку бывшие друзья шли на судебном процессе в единой связке, провал защиты Эколза обусловил аналогичнй провал защиты Болдуина. Можно сказать, что дурачок Эколз мало того, что сам утонул, так ещё и утащил с собою Болдуина.
Трудно сказать, понимал ли сам Эколз, какую чудовищную западню подстроил самому себе. Как и большинство психопатов он оставался лучезарен до конца процесса и, скорее всего, не сомневался в том, что отлично выполнил свою задачу и одурачил всех - судью, присяжных, обвинителей, журналистов, сидящих в зале людей... Журналисты НВО во время одного из перерывов между заседаниями незадолго до окончания процесса отсняли совершенно потрясающий сюжет - Дамиен Эколз, расчесав и уложив волосы, играется с зеркалом на ручке, разглядывая себя с разных ракурсов и придавая лицу различные выражения. Смотришь на эти кадры и понимаешь, что человек упивается собою, своим лицом, уложенными волосами, говоря просторечно, человек просто прётся от самого себя. Вот уж воистину, красава, красавелло и красопед, как говорил в одной из мизансцен герой Гарика Мартиросяна.

Мартышка и очки. Эколз и зеркало. Воистину, красава, красавелло и красопед!

Понимая, что подзащитный пустил насмарку всю предшествующую работу, его адвокаты решились на отчаянный и неожиданный шаг. В качестве свидетеля защиты был заявлен и вызван в суд Джон Марк Байерс, отчим одного из убитых в "Робин Гуд хиллс" мальчиков. Адвокаты попытались бросить на свидетеля тень сомнения, для чего вспомнили историю ножа, подаренного Байерсом оператору НВО. Байерс спокойно рассказал историю этого подарка, последовавшее обнаружение на нём незначительных следов крови и допрос, которому он подвергся в связи с этим. Свидетель повторил прежние показания, заявив, что не может объяснить происхождение этой крови, но уверен, что это не кровь Криса, т.к. тот не имел доступа к ножу. На том всё и закончилось, инкриминировать отцу было решительно нечего.

Допрос Джона Байерса следует признать самым нелепым эпизодом этого суда. Затея адвокатов изначально выглядела провальной и даже не верится, что опытные юристы всерьёз рассчитывали "перевести стрелки" со своих подзащитных на родственника одного из убитых мальчиков. Скорее всего, они и сами на это не надеялись, а весь этот манёвр был рассчитан сугубо на отвлечение внимания присяжных заседателей.
17 марта стороны выступили с заключениями, подводившими итог предъявленным в ходе процесса доказательствам, и в 16:59 жюри удалилось в совещательную комнату. Поскольку к ночи члены жюри к единому решению прийти не успели, судья в 22:30 разрешил им отправиться по домам, дабы продолжить прения на следующее утро. Практика показывает, что чем продолжительнее совещание жюри, тем выше шанс на оправдательный вердикт, поэтому, когда на следующий день совещание присяжных стало как будто бы затягиваться, у обвиняемых и их защитников, должно быть, стала крепнуть уверенность в благополучном исходе процесса. Однако, иллюзия рассеялась - в 15:30 члены жюри неожиданно вернулись в зал с частично готовым вердиктом. Из него следовало, что виновность Эколза и Болдуина в убийствах трёх детей признана доказанной, однако, у жюри остались вопросы по некоторым другим пунктам (наличие предварительного сговора соучастников, лишение жертв свободы, также требовало уточнения психическое состояние Дамиена Эколза в момент совершения преступления). Поскольку суждения по этим пунктам обвинения влияло на возможность смягчения вердикта, присяжные просили у судьи соответствующих разъяснений.
На следующий день - 19 марта 1994 г. - судья провёл допросы отца и отчима Эколза, не допрошенных ранее, а также психиатра, наблюдавшего Дамиена. После этих допросов ещё раз последовали краткие прения сторон, и в 14 часов жюри вновь удалилось в совещательную комнату. На этот раз жюри с вердиктом не затянуло, и уже через 2,5 часа присяжные вернулись с окончательной формулировкой. Они считали вину подсудимых полностью доказанной, причём Эколз и Болдуин не заслуживали снисхождения. Для первого присяжные просили смертной казни, а для второго - пожизненного заключения без права условно-досрочного освобождения.
Судья Барнетт без колебаний вынес приговор, полностью повторивший рекомендации присяжных.