Ричард Офше объяснял присяжным почему они не должны верить показаниям Джесси Мискелли.

Примечательно, что Офше воздержался от прямого обвинения полицейских, проводивших допрос, в фальсификации следствия. Хотя такого рода обвинение после всего, сказанного экспертом, выглядело бы совершенно логичным.
Все эти рассуждения были, разумеется, до некоторой степени интересны, но к рассматриваемому случаю они имели отношение довольно опосредованное. Эксперт совершенно явно впал в противоречие самому себе, когда сначала убеждал суд в том, что Джесси Мискелли малоразвитый и не очень умный юноша, а потом на голубом глазу стал доказывать, будто тот очень тонко понимал полуфразы полицейских и менял свои показания, едва только ему делали соответствующий намёк. Некоторые из доводов Офше опровергались довольно очевидными соображениями, например, Мискелли мог не видеть характер ранения Криса Байерса просто потому, что стоял на возвышении и на некотором удалении от места расправы. (т.е., мало того, что в стороне, так и ракурс для наблюдений имел невыгодный)
Но самый главный довод в пользу того, что Мискелли делал свои признания добровольно, состоял в том, что за минувшее с июня 1993 г. время - а ведь речь идёт о 8 месяцах!- он ни разу не попытался отказаться от сказанного. Даже в суде, не признавая своей вины, Джесси Мискелли свои признания не дезавуировал!
Более того, во время перекрёстного допроса Ричарда Офше имел место инцидент, фактически подтвердивший правдивость сказанного Мискелли. Когда прокурор получил возможность задавать эксперту вопросы и вступать с ним полемику, была включена аудиозапись допроса Джесси, сделанная 3 июня. Обвинитель доказывал, что голос допрашиваемого оставался совершенно спокоен, беседовавшие с ним детективы не допускали никаких эмоциональных выпадов в его адрес, и вообще допрос проводился в обстановке корректной и доброжелательной... ну, разумеется, в той степени, в какой можно говорить о доброжелательности применительно к беседе с соучастником убийства детей. И вот когда по просьбе обвинителя был включен фрагмент, во время которого Мискелли рассказывал о том, как Эколз душил одного из мальчиков палкой, произошло то, чего никто не ожидал - сидевший за столом Джесси вдруг согнулся пополам и, закрыв лицо руками, уткнулся головой в колени. Он беззвучно зарыдал и всем стало ясно, что так реагировать на этот рассказ может только человек, видевший сцену убийства своими глазами. Каким бы скверным парнем ни являлся Джесси Мискелли, какая-то часть его души содрогалась от того, участником чего ему довелось стать. И эта нервная реакция не поддавалась управлению рассудком - молодой человек реагировал рефлекторно и не находил в себе сил сдерживать себя.
Это, конечно, был полный провал защиты. Эксперт с умным видом доказывал, что Джесси оговаривал себя под угрозами полицейский, а реакция подсудимого сводила на нет все усилия доктора наук. Не будет преувеличением сказать, что эмоциональная реакция Джесси фактически убила все попытки адвокатов помочь ему с помощью эксперта.
Собственно, после этого суд можно было заканчивать. Да, обвинение не имело прямых вещественных улик - ни спермы обвиняемого на месте преступления, ни его отпечатков пальцев, обуви, ни следов крови жертв на его одежде - но следствие получило его признательные показания, и жюри присяжных видело своими глазами его реакцию в зале суда на магнитофонную запись собственных же показаний. В вердикте присяжных можно было не сомневаться.
3 февраля суд вступил в свою финальную стадию. Обвинитель Фоглеман произнёс заключительную речь, подводившую итог судебному следствию, после него адвокат Стидман произнёс свою. Судья подвёл краткий итог процессу и дал наставление жюри. Присяжные удалились в совещательную комнату в 16:17. На следующий день утром председатель жюри заявил судье, что окончательное решение не достигнуто, но скорее всего, оно состоится в течение дня. Судья принял решение ждать вердикта в зале суда. Присяжные вновь удалились в совещательную комнату, а судья, участники процесса, свидетели, журналисты и просто зеваки остались дожидаться исхода.

За несколько минут до полудня жюри присяжных возвратилось в зал с достигнутым только что вердиктом. Из него следовало, что члены жюри считают доказанной вину Джесси Мискелли в убийстве первой степени - Майкла Мура, которого обвиняемый поймал во время бегства, - и двух убийствах второй степени: Кристофера Байерса и Стиви Бранча. Однако, с выбором рекомендуемого наказания члены жюри испытали затруднение, они попросили уточнить судью, будет ли в качестве варианта наказания рассматриваться смертная казнь или же она исключается по определению? Судья попросил высказаться представителей обеих сторон, после чего жюри вновь удалилось в совещательную комнату. Думается, Джесси Мискелли пережил тогда ужасные минуты, ведь фактически решалась его судьба! Через 26 минут жюри возвратилось в зал, и председатель передал судье записку, содержавшую рекомендацию жюри по назначению окончательного приговора. Из неё следовало, что жюри считало возможным приговорить Мискелли к пожизненному заключению за убийство Мура и двум срокам по 20 лет за соучастие в убийствах Байерса и Бранча.
Получив вердикт присяжных, судья Дэвис попросил Джесси Мискелли подойти и поговорил непосредственно с ним. Судья поинтересовался, понимает ли обвиняемый происходящее? отдаёт ли себе отчёт в важности момента? доволен ли он защитой адвокатов (судья каждого из защитников назвал по имени)? и наконец, спросил, хочет ли Джесси сказать сейчас нечто, о чём не сказал ранее? В принципе, даже в эту минуту Джесси имел реальную возможность заявить об отказе о сделанных ранее признаний и слова его были бы услышаны... Вопрос судьи не был формален, утверждение Мискелли о собственной непричастности к преступлению и давлении полиции во время следствия повлекло бы за собой самые серьёзные юридические последствия. Но Джесси ничего такого не сказал, напротив, он подтвердил, что сказать ему нечего. Судья Дэвис тут же утвердил сентенцию жюри присяжных - пожизненное тюремное заключение плюс 40 лет...

Кадры из фильма "Потерянный рай": судья подзывает к себе Джесси Мискелли перед вынесением приговора.

Если кто-то подумал, что история Джесси Мискелли на этом закончилась, то поспешим уточнить - это совсем не так.
Выйдя из здания суда и усевшись в полицейскую машину, Джесси вдруг заговорил. Видимо, он только теперь сообразил, что более никто ни о чём расспрашивать его не будет, суд закончился и по больщому счёту он уже никому не будет интересен. Ну, разве что сокамерникам... И молодого человека понесло! Он болтал без умолку более двух часов - почти всё время, пока автомашина следовала от здания суда в Корнинге до тюрьмы в городе Пайн-Блафф (Pine Bluff) (это почти 300 км.).
На следующий день оба конвоира, выслушавшие монолог Мискелли - Джон Вуди и Джеймс Линдси - представили инспектору Гитчеллу служебные записки, в которых передали суть сказанного осужденным. Из них следовало, что Джесси признал существование группы сатанистов и собственное участие в сборищах этой публики. Увлекался он этим примерно 3 месяца, во время встреч "сатанисты" курили марихуану, пили спиртное, занимались сексом с девицами. Никакого гомосекса между членами группы не практиковалось, хотя Эколз и Болдуин этим делом грешили - это Джесси знал точно. Собак "сатанисты" убивали на самом деле, от бедра убитого животного отрезалась полоска мяса, которую варили на костре и съедали. Происходило такое, по словами Мискелли, "раза четыре". Однажды он сильно отравился, съев недоваренный кусок собачьего мяса. Продолжая своё повествование, осужденный сообщил, что Эколз никогда не признает ребёнка, рожденного Домини Тир. Дело заключалось в том, что Эколз занимался с нею сексом вместе с Болдуином, и ребёнок вполне может быть зачат от Джейсона. А зачем Эколзу признавать чужого ребёнка своим?
Следуя наводящим вопросам конвоиров, Мискелли сообщил некоторые детали тройного убийства в "Робин Гуд хиллс"). Во-первых, он ещё раз повторил, что изнасилование мальчиков - как анальное, так и оральное - имело место. Во-вторых, заявил, что Эколз брал в рот пенис одного из мальчиков и сосал, для чего он это делал, Мискелли объяснить не мог (наверное, это возбуждало Эколза).

В-третьих, он сделал довольно любопытное признание, сообщив, что умышленно допустил в своём заявлении полиции ошибки. Примером такой умышленной ошибки явилось утверждение об использовании для связывания специального шнура, который Эколз, якобы, принёс с собою. На самом деле никакого шнура не было, мальчиков связали шнурками их кроссовок. Для чего Мискелли лгал, из донесений конвоиров понять невозможно, по-видимому, никаких объяснений на сей счёт осужденный не дал, либо конвоиры просто не поняли ход его мыслей (такое тоже исключить нельзя). В-четвёртых, рассказ Мискелли содержал любопытное уточнение, не звучавшее в его июньских признаниях. По его словам, поначалу побои не были особенно сильны, и убийцы по-настоящему разъярились только тогда, когда Мур набросился на Эколза с кулаками и несколько раз ударил его. Эти словам можно было понять таким образом, что изначально убийство мальчиков не планировалось Болдуином и Эколзом, возможно, они просто рассчитывали ограничиться их изнасилованием. И только когда Майкл Мур, защищая Криса Байерса, нанёс Эколзу несколько ударов, видимо, чрезвычайно его этим оскорбив, уровень агрессии резко возрос.
Видимо, через несколько дней информация о монологе Джесси Мискелли в тюремной карете дошла до ушей его адвоката. Разъярённый Дэн Стидман 8 февраля 1994 г. явился в камеру своего подзащитного с "Библией" и попросил искренне сообщить, является ли его рассказ об убийстве в "Робин Гуд хиллс" правдой, или же признания Джесси явились-таки следствием полицейского давления. Мискелли поклялся на "Библии", что его рассказ об убийстве мальчиков доброволен и соответствует действительности. И сделал немаловажное уточнение, сообщив детали, о которых не упоминал ранее. Он рассказал, что в день убийства дважды курил марихуану, которой его угостил Эколз. Кроме того, утром того дня он получил в подарок бутылку виски "Evan Williams" и в течение дня её выпил. "Прикончил" бутылку он уже на обратном пути от места совершения убийства к месту жительства в трейлер-парке в Марионе. Не совсем понятно, о бутылке какого объёма шла речь, ведь минимальный размер емкости под виски может составлять всего 50 гр. (т.н. "миньон"). Но вряд ли, конечно, Джесси подарили бутылочку-"миньон", скорее всего, это было нечто более существенное. Хотя, всё-таки, сложно представить, чтобы подросток весьма субтильного сложения смог выпить стандартную бутылку виски объёмом 0,75 л. Деталь, связанная с употреблением алкоголя, кстати, до некоторой степени объясняет погрешности и провалы в рассказах Мискелли о событиях того дня - молодой человек был крепко пьян, а расслабляющее действие марихуаны лишь усилило воздействие спиртного.
Но речь сейчас, впрочем, идёт вовсе не о мозгах Джесси Мискелли и степени его адекватности в день убийства, а о... бутылке из-под виски. Возвращаясь домой, молодой человек её опорожнил и бросил вниз с виадука, по котором в ту минуту двигался. Он точно назвал это место адвокату во время чистосердечного разговора с ним 8 февраля, и Стидман решил проверить его слова. В тот же день он явился к инспектору Гитчеллу, рассказал о своей встрече с Мискелли, и попросил попробовать отыскать в указанном месте пустую бутылку из-под виски. Гитчелл на просьбу отозвался, к поискам были приглашены офицеры полиции как Вест-Мемфиса, так и Мариона, и в результате пустая бутылка, точнее, её осколки, в указанном месте была найдена.
Находка подтверждала правдивости слов Мискелли.
В это же самое время велась подготовка к суду над Джейсоном Болдуином и Дамиеном Эколзом, 9 и 16 февраля их защитники подали последние ходатайства в попытке выторговать максимально удобные условия предстоящего суда. В частности, было повторно подано прошение о разделении обвиняемых и проведении двух не связанных между собою судебных процессов вместо одного общего. Другим ходатайством предлагалось представить присяжным заседателям в качестве улики ту часть фильма телестудии НВО, в которой содержалось одно из интервью Джона Марка Байерса. В нём отчим убитого мальчика рассуждал о том, как он бы изнасиловал, связал и утопил неких неназванных негодяев 18-ти и 19-ти лет... В своём место уже отмечалось, что Мелисса и Джон Байерс весьма опрометчиво вели себя с тележурналистами и наговорили под запись много глупостей, в т.ч. и о своих желаниях убивать. Вот уж, воистину, язык твой - враг твой! Эта болтовня перед видеокамерок начала выходить Байерсам боком (из дальнейшего хода событий, мы ещё увидим, куда это их привело). Теперь вот этим компроматом адвокаты Болдуина и Эколза и захотели воспользоваться. Тут, кстати, возникает обоснованный вопрос, откуда же адвокаты узнали о содержании ещё не смонтированного фильма, но... вопрос этот риторический, совершенно ясно, что журналисты из НВО были предвзяты и работали с ними в плотном контакте. Были в феврале поданы и ещё кое-какие любопытные ходатайства. Так, в частности, адвокаты, узнав о весьма своеобразных показаниях Аарона Хатчисона, предложили суду отклонить представленное прокуратурой обвинительное заключение и направить дело на дополнительное расследование (напомним, Хатчисон договорился до того, что его друзей в "Робин Гуд хиллс" убивали 5 мужчин, один из которых являлся чернокожим, причём из этих пяти человек Аарону был знаком лишь Джесси Мискелли. Об Эколзе и о Болдуине он, в силу вполне понятных причин, не обмолвился ни единым словом. Адвокаты по сути решили "потроллить" прокуратуру и предложили суду потребовать от неё установить личности неизвестных "четырёх убийц" - именно так надо понимать суть заявленного ходатайства.). Ни один из этих фокусов защите не удался - все ходатайства были отклонены и судья Барнетт, их рассматривавший, ясно дал понять, что не допустит затягивания с открытием суда. Метафорически пользуясь фразой из детского фильма про пиратов, можно сказать, что суд должен был состояться в назначенное время при любой погоде...
22 февраля 1994 г. начался отбор присяжных для предстоящего процесса, но процедура эта оказалась сорвана очередной выходкой адвокатов, заявивших, что им стало известно о незаконных методах, которыми прокуратура якобы пытается склонить Джесси Мискелли к даче показаний против Эколза и Болдуина в предстоящем процессе. Судье пришлось остановить отбор присяжных и приняться за разбор этого заявления. Дело заключалось в том, что Мискелли действительно предлагали дать показания против своих бывших дружков - на это сторона обвинения вполне оправданно делала немалую ставку, поскольку Мискелли на тот момент уже считался преступником, чья вина было доказана юридически корректно. В феврале на эту тему велись переговоры как с самим Джесси, так и с его отцом, имевшим определенное влияние на сына, ну... по крайней мере, окружная прокуратура считала, что такое влияние существует. В ходе этих переговоров осужденному предлагались серьёзные преференции, связанные с режимом содержания. Речь шла о возможном содержании в тюрьме, расположенной ближе к дому, частоте и продолжительности свиданий и т.п. Подобные детали могут до определенной степени варьироваться, причём, совершенно официально, без всякого нарушения закона. Так работает американская система и - скажем прямо! - не только американская.

Адвокаты Эколза и Болдуина вытащили на свет эту ситуацию и закатили скандал. В принципе, их можно понять - защите было чего опасаться! Если бы Мискелли явился в суд и рассказал присяжным про то, как Эколз насиловал мальчиков, удерживая их за уши, а также упомянул кое-какие другие детали, суд после этого можно было бы останавливать, поскольку всякие прения лишались смысла - обвинительный приговор был гарантирован. А потому адвокатам надлежало убрать Мискелли из процесса любой ценой... Судье пришлось потратить практически весь день на разбор заявленного ходатайства, для чего понадобилось вызывать представителя Мискелли. В конечном итоге это ходатайство было отклонено, судья Барнет посчитал, что прокуратура действовала в рамках закона, и никакого принуждения Мискелли к даче показаний в суде не было.
Но самое забавное заключается в том, что все эти танцы с бубнами оказались совершенно напрасны - Джесси в суде не появился и показаний не дал. Что его удержало, сказать трудно, в любом случае, вряд ли это было великодушие. Скорее всего, его не стали вызывать представители обвинения, увидев, что процесс идёт в выгодном для них русле без показаний Джесси. Другими словами, в той обстановке они оказались просто избыточны...
Лишь на следующий день - 23 февраля - суд вернулся к отбору присяжных. Процедура растянулась на три дня, и лишь к вечеру 25 февраля жюри в составе 8 женщин и 4 мужчин в основном составе при 2 запасных членах (оба мужчины) было, наконец, сформировано.
Слушание дела по существу началось в понедельник 28 февраля 1994 г. После зачитывания прокурором Фоглеманом обвинительного заключения адвокаты обвиняемых заявили, что их подзащитные виновными себя не признают и от дачи показаний отказываются. Далее началось судебное следствие - восстановление событий 5 мая по показаниям очевидцев, родственников жертв и полицейских, привлеченных к их поиску.
На следующий день - 1 марта - пришла очередь судмедэксперта Перетти, который во время перекрёстного допроса адвокатами обвиняемых допустил неожиданную "слабину". После некоторых препирательств эксперт согласился увеличить возможный интервал времени наступления смерти мальчиков. Если первоначально этот промежуток времени ограничивался 3 часами (с 18 до 21 часа 5 мая), то теперь Перетти согласился его увеличить до 6 часов утра 6 мая. Подобное расширение диапазона могло потенциально изменить очень многое и в последующем дало пищу самым разнообразным домыслам. То, что адвокатам удалось "уломать" судмедэксперта, явилось для обвинения неприятным сюрпризом, и ожесточение в спорах убедительно показало, что судебным процесс не будет простым.