Двойное оплодотворение у цветковых растений: Оплодотворение - это процесс слияния мужской и женской половых клеток с образованием зиготы...
Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...
Топ:
Методика измерений сопротивления растеканию тока анодного заземления: Анодный заземлитель (анод) – проводник, погруженный в электролитическую среду (грунт, раствор электролита) и подключенный к положительному...
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов...
Характеристика АТП и сварочно-жестяницкого участка: Транспорт в настоящее время является одной из важнейших отраслей народного хозяйства...
Интересное:
Отражение на счетах бухгалтерского учета процесса приобретения: Процесс заготовления представляет систему экономических событий, включающих приобретение организацией у поставщиков сырья...
Лечение прогрессирующих форм рака: Одним из наиболее важных достижений экспериментальной химиотерапии опухолей, начатой в 60-х и реализованной в 70-х годах, является...
Подходы к решению темы фильма: Существует три основных типа исторического фильма, имеющих между собой много общего...
Дисциплины:
2023-02-16 | 36 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
В первые же августовские дни 1936 года, с началом гражданской войны в Испании, с началом вооруженной интервенции гитлеровской Германии и фашистской Италии, сразу же стало очевидным, что одно из главных средств нанести поражение державам «оси» состоит в немедленном создании широкого политического фронта в европейском и даже в мировом масштабе, который объединил бы десятки миллионов людей, понимающих, что Испания стала мишенью международного фашизма.
Создание такого фронта требовало единства действий социалистов и коммунистов всех стран.
На пути этого замысла сразу же возникло непредвиденное препятствие, а именно соглашение о невмешательстве, именуемое Лондонским.
Поскольку оно было представлено как средство избежать европейского конфликта, могущего возникнуть вследствие гражданской войны в Испании, и как гарантия для Франции сохранить союз с Великобританией (основу ее безопасности на востоке), большинство социалистических лидеров Европы поддержали его, восхваляя его мудрость и достоинства.
Тезис этот, сколь бы ложным он ни был, поскольку, во-первых, Англия так же нуждалась во Франции, как Франция в Англии, и, во-вторых, Гитлер и Муссолини ничего не боялись так в тот исторический момент, как европейского конфликта, к которому они не были готовы, получил, бесспорно, широкое распространение в западных странах (во Франции, в Англии, Бельгии, Нидерландах, Чехословакии, Швеции, Норвегии, Финляндии), где Социалистический интернационал оказывал значительное влияние либо на часть рабочего класса, либо на преобладающее большинство его.
Даже если в Испании, где социалистическая партия, объединив все течения, смело выступила против Лондонского соглашения, дело обстояло иначе (то же можно сказать о социалистических партиях в странах, оказавшихся под фашистским игом; так, секретарь социалистической партии Италии Пьетро Ненни мужественно поднял свой голос против этого обмана), тем не менее остается несомненным, что во Франции и Англии (даже если левые социалисты и некоторые лейбористы разоблачали «невмешательство») настоящего единства действий социалистов и коммунистов на уровне руководства так и не было достигнуто.
|
Важно уточнить, в какой исторический контекст вписывалась эта неудача, немало способствовавшая конечному поражению республики.
Важно также уточнить, как соотносились позиции двух Интернационалов — Социалистического и Коммунистического, или Коминтерна,
Для этого нам нужно вспомнить основные события и факты этого периода.
Прежде всего надо учитывать, что в 1936 году Коммунистический Интернационал был иным, чем в 1929 году.
Так, в 1929 году Коминтерн 23 апреля принял резолюцию, направленную в основном на «усиление борьбы против социал-демократии». Эта резолюция, была основана на так называемой тактике борьбы «класса против класса». В 1936 году подобные искажения этой «линии» были отброшены, чтобы уступить место стратегии Народного фронта, позволившей нанести два упредительных удара по фашистской опасности — речь идет о Народном фронте в Испании (февраль 1936 года) и Народном фронте во Франции (май 1936 года).
Это изменение политической линии произошло, однако, не сразу.
После манифестаций [фашистских сил] в феврале 1934 года этому весьма способствовала Французская коммунистическая партия.
Эти манифестации, представлявшие собой первый шаг к установлению фашистской власти во Франции, стали поворотной датой в размышлениях ФКП, которая определенное время посвятила обсуждению опыта Германии, где вплоть до прихода Гитлера к власти у немецких коммунистов был лозунг «Германия Советов, Советская Германия» в качестве ближайшей стратегической цели (!), тогда как социал-демократия считала (как писала ее газета «Форвертс»), что все эти действия бессмысленны, поскольку Гитлер пришел к власти законным путем, и что «тактический здравый смысл подсказывает ждать».
|
То, что не удалось сделать Германской коммунистической партии, а ранее итальянской, а именно: скоординировать свою стратегию и тактику с реальной ситуацией в Германии и в Италии, где фашизм, финансируемый крупной буржуазией (Круппом, Тиссеном и др.), получил поддержку средних слоев и более или менее значительной части рабочего класса, — надлежало сделать ФКП.
Ее генеральный секретарь выдвинул новую стратегию — единство действий с социалистами, а также со всеми слоями населения, которым был дорог социальный прогресс, мир, демократические
116
свободы и в силу этого ненавистен фашизм.
29 октября 1935 года в Нанте Морис Торез провозгласил три лозунга Народного фронта: «Хлеб, Мир, Свобода». И это несмотря на то, что его настоятельно отговаривали от этого в европейском бюро Коминтерна, которое считало подобную инициативу преждевременной.
Эмиссар, посланный в связи с этим в Нант, пытался вплоть до самого утра 29 октября добиться от генерального секретаря ФКП отмены назначенного и объявленного в афишах на вечер этого дня митинга.
Нередко выполнявший подобные деликатные миссии, этот эмиссар — итальянец Джулио Черетти, по псевдониму Поль Аллар, после второй мировой войны ставший сенатором-коммунистом от Флоренции, — привез соответствующее послание от Тольятти, члена Исполкома Коминтерна.
Но Морис Торез пренебрег посланием и выдвинул на митинге знаменитую триаду: «Хлеб, Мир, Свобода».
На следующий день Тольятти передал Торезу: «Правильно!» Что практически аннулировало послание, которое Комминтерн просил Тольятти передать генеральному секретарю ФКП.
С этой поры ход событий ускорился.
Возникло Народное объединение.
Появившееся в чрезвычайно сложной обстановке Народное объединение (временное название Народного фронта) представляло собой коалицию, включавшую, помимо четырех политических партий — ФКП, СФИО, партии радикалов и группы различных социалистов, — также рабочие профсоюзы — Всеобщую конфедерацию труда (ВКТ) и Унитарную всеобщую конфедерацию труда (УВКТ), еще не объединенные (но в 1936 году они сольются в новую ВКТ), и другие организации, такие, как Амстердам-Плейельское движение (созданное в 1932 году в ответ на призыв Анри Барбюса и Ромена Роллана преградить дорогу фашизму), Комитет бдительности антифашистской интеллигенции, во главе которого стояли известные ученые Поль Ланжевен и Поль Риве и философ Ален.
|
Эта коалиция проложила дорогу к победе Народного фронта на выборах в мае 1936 года, а также к кратковременному улучшению отношений между двумя Интернационалами. Заключение Лондонского соглашения усилило, однако, скрытую напряженность между ними.
Миражи и тупики
Изобилующая спорами и взаимными обвинениями — неизбежными, если учесть ставку в завязавшейся борьбе, — история взаимоотношений двух рабочих Интернационалов в связи с проблемами Испанской войны заслуживает того, чтобы ей посвятили отдельный труд.
В ожидании, пока за эту работу возьмется какой-нибудь скрупулезный исследователь, нам необходимо попытаться здесь, с одной стороны, выделить главные аспекты темы, а с другой — вкратце восстановить ход событий.
Прежде всего хочу отметить, что Коммунистический интернационал сосредоточил все свои усилия на оказании помощи Испании во всех
Слева направо: крупнейший французский ученый Поль Ланжевен, сопредседатель с Андре Мальро Всемирного комитета по борьбе против войны и фашизма, профсоюзный лидер Эжен Энаф (ВКТ), секретарь ЦК ФКП Жак Дюкло и Жан Жиромский, лидер левого крыла СФИО.
117
формах: политической (неустанная деятельность, направленная против «невмешательства»), военной (формирование интернациональных бригад) и материальной (кампании солидарности, сбор денег, медикаментов и т. д.).
Иначе повел себя Социалистический интернационал. Он разделился на большинство, остававшееся вплоть до конечного поражения республиканцев ярым сторонником «невмешательства», и меньшинство, неутомимо боровшееся за отмену соглашения о невмешательстве.
Сторонники большинства были не только среди тех, кто, подобно Леону Блюму или П. А. Спааку, занимал во Франции и Бельгии правительственные посты, но и среди видных лейбористов Англии, которые, хотя они и были в оппозиции, поддерживали, по примеру Уолтера Ситрина и Эрнеста Бевина, принцип «невмешательства» в силу своего животного антикоммунизма, который побуждал их рассматривать правительство Народного фронта в Испании как военное орудие коммунизма, хотя испанские социалисты занимали в этом правительстве ключевые посты.
|
Что касается меньшинства, то в его число входили как социалисты, занимающие высокие правительственные посты (например, в республиканской зоне в Испании), так и лица, представляющие различные социалистические течения, такие, как Пьетро Ненни (Итальянская социалистическая партия), Жиромский (лидер левого крыла СФИО), Юлиус Дёйч (Социал-демократическая партия Австрии).
С другой стороны, Исполком Социалистического интернационала не был однородным органом.
Таким образом и получилось, что бельгиец Луи де Брукер, бывший его председателем с 1936 по 1939 год, выступая от имени Исполкома, говорил на языке большинства, а выражая собственное мнение, переходил на совсем иной язык.
Отсюда бесконечные двусмысленности и несоответствия, вводившие в заблуждение бесчисленных социалистов-активистов, враждебно относившихся к политике «невмешательства»; в своей деятельности они руководствовались ложными надеждами, неизбежно кончавшимися разочарованием.
Что касается Коммунистического интернационала, то, несмотря на многочисленные его попытки во время испанского конфликта найти основу для единства действий с руководителями Социалистического интернационала, это ему так и не удалось.
Неудивительно, что в известном смысле история их отношений напоминала ход трагедии, главные герои которой в силу предопределения никак не могут соединиться.
В данном случае один из главных героев был полностью во власти своих миражей — фикции «невмешательства» и страха перед европейским конфликтом; — в то время как другой тщетно заклинал его открыть глаза на реальный мир.
Теперь я бегло, не вдаваясь в детали, расскажу о взаимоотношениях двух Интернационалов.
Если Коминтерн только в конце сентября 1936 года обратился к Социалистическому рабочему интернационалу с предложением совместных действий для оказания помощи Испанской республике, чья участь в этот момент вызывала серьезные опасения ввиду летних военных неудач и последствий политики «невмешательства», то коммунистические партии Западной Европы и прежде всего французские коммунисты уже в начале августа 1936 года развернули широкое движение солидарности с испанским народом.
|
Они придали ему начальную организационную структуру, получившую наименование Европейская конференция в защиту Испанской республики и мира.
Эта конференция открылась в Париже 13 августа 1936 года. В ней принимали участие более двухсот делегатов, прибывших со всех концов Европы.
На этой конференции была создана Международная комиссия по информации и координации помощи Испании.
В эту комиссию вошли наряду с такими выдающимися прогрессивными деятелями, как ученый Поль Ланжевен и блестящий французский университетский преподаватель и председатель Лиги прав человека Виктор Баш, социалистические лидеры, противники Лондонского соглашения, такие, как Луи де Брукер (председатель Исполкома Социалистического интернационала), бельгийский социалист-ветеран Вандервельде (министр бельгийского правительства, не замедливший отказаться от своего поста), Камиль Гюисманс (бургомистр-социалист Антверпена), патриарх СФИО Брак, своим авторитетом поддерживавший левое крыло, Филипп Ноэль-Бекер и Элен Уилкинсон, влиятельные депутаты-лейбористы, Георг Брантинг, шведский сенатор-социалист, несколько членов палаты лордов — герцогиня Атольская, лорд Фаррингтон и лорд Листоуэл, высшие сановники англиканской церкви — настоятель Кентерберийског о собора Хьюлетт Джонсон, архиепископ Йоркский и др.
Это движение солидарности не ограничилось Западной Европой. Вскоре оно распространилось на Американский континент, Азию и даже далекую Австралию.
Что касается Социалистического интернационала, принявшего сторону соглашения о невмешательстве (чьими адвокатами и стали по примеру Леона Блюма представители
118
большинства), то он сразу же отказался от участия в каких-либо акциях, за исключением акций чисто гуманного характера: сбора средств, посылки медикаментов, продовольствия и т. д.
Глухой к призывам ИСРП, неоднократно повторенным после июльского мятежа 1936 года, Социалистический интернационал не отказался от своей позиции даже тогда, когда министр иностранных дел Испанской республики (социалист) Хулио Альварес дель Вайо представил Лиге наций первые доказательства вооруженной интервенции международного фашизма в поддержку мятежников. Произошло это в сентябре, в тот момент, когда республиканцы в беспорядке отступали к Мадриду под сильными ударами африканского экспедиционного корпуса, поддерживаемого итало-германской авиацией.
Перед лицом столь серьезной угрозы Коминтерн, до сих пор не поддерживавший прямых контактов с Социалистическим интернационалом, в конце сентября направил последнему предложения, целью которых было установление единства действий рабочего класса в международном масштабе.
Эти предложения составляли программу из четырех пунктов.
Прежде всего, разоблачение мнимого нейтралитета фашистских государств — Третьего рейха, муссолиниевской Италии, салазаровской Португалии, — которые стали систематически нарушать нейтралитет сразу же после заключения Лондонского соглашения, под которым стояли их собственные подписи.
Во-вторых, разработка плана борьбы в Германии, Италии и во всем мире против поставок оружия мятежникам.
В-третьих, развертывание кампании по оказанию помощи испанскому народу.
И в-четвертых, требование свободы перевозок и коммуникаций для Испанской республики, а также вербовка среди рабочих всех стран добровольцев, получивших во время военной службы хотя бы минимальную подготовку, и отправка их на республиканскую территорию.
Уполномоченные Исполкомом Коминтерна Морис Торез и Марсель Кашен предложили руководителям Социалистического интернационала собрать общее совещание, с тем чтобы обсудить эти предложения.
14 октября они встретились с председателем Социалистического интернационала Луи де Брукером и генеральным секретарем австрийцем Фридрихом Адлером.
Де Брукер, получивший точные инструкции, отклонил от имени Социалистического интернационала предложение о созыве общей с Коминтерном конференции.
Коминтерн, решив не мириться с неудачей, возвращался к этому вопросу 25 октября, 7 ноября и 28 декабря 1936 года, пытаясь завязать диалог с Социалистическим интернационалом.
Эти три новых предложения, продиктованных необходимостью общих действий, были все отклонены.
Решив действовать в одиночку, несмотря на внутренние разногласия, Социалистический интернационал вынужден был, однако, внести в повестку дня своих официальных дебатов испанскую проблему, которой героическая оборона Мадрида придала эпические масштабы.
Поэтому Социалистический интернационал созвал в Лондоне международную конференцию, посвященную Испании.
Открылась она 10 марта 1937 года, когда битва под Гвадалахарой уже два дня была в полном разгаре.
Благодаря участию испанской социалистической партии, представленной лидерами всех ее течений, уже на первом заседании стало ясно, что дискуссия не будет носить академического характера, что она будет столь же горячей, как и конфликтной.
Испанские социалисты, независимо от того, принадлежали ли они к центру, левому или правому крылу ИСРП, уже несколько месяцев горели нетерпением, даже гневом в связи с неоднократными отказами Социалистического интернационала обсудить принцип «невмешательства».
В ответ на каждую их просьбу прислать республиканцам оружие, а не порошковое молоко Социалистический интернационал отмалчивался или отвечал отказом.
Самой большой уступкой со стороны Социалистического интернационала и Международного объединения профсоюзов (социалистической ориентации) было то, что они побуждали социалистов-активистов ехать в Испанию и вступать там в интернациональные бригады, в рядах которых они сражались плечом к плечу с добровольцами — членами других политических партий.
Короче говоря, в целом действия Социалистического интернационала ограничивались в общих чертах принятием резолюций, выражающих симпатии к Испанской республике.
Ввиду подобного положения Хименес де Асуа, умеренный социалист, юрисконсульт по образованию, дошел до того, что заявил руководству ИСРП: «Самые видные лидеры Лейбористской партии, прежде чем высказаться и занять позицию в каком-либо международном вопросе, узнают, куда дует ветер в Форин оффис».
Что касается тред-юнионов, то в сентябре 1936 года они одобрили под влиянием сэра Уолтера Ситрина принцип «невмешательства»,
119
но развернувшиеся в них дебаты были столь бурными, что вынудили конгресс Лейбористской партии, собравшийся несколько недель спустя (5-9 октября 1936 года), определить свою позицию по отношению к Испанской республике.
Не принимая эффективных мер, чтобы добиться для воюющей республики права свободно закупать оружие для своей обороны, Лейбористская партия вместе с тем выказала явную сдержанность и заняла несколько отстраненную позицию по отношению к «невмешательству».
Сколь бы интересной ни была подобная отстраненность, она, однако, ничего не изменила в положении дел по существу.
В определенном смысле она даже устраивала самых влиятельных руководителей Социалистического интернационала, таких, как австриец Фридрих Адлер и бельгиец Вальтер Шевенель, не желавших никаких перемен в существующем статус-кво.
Впрочем, не обошлось без некоторых осложнений: так, в начале 1937 года один из патриархов Социалистического интернационала, Эмиль Вандервельде, враждебно относившийся к политике «невмешательства», демонстративно вышел из бельгийского правительства, чтобы тем самым выразить несогласие со своими коллегами и громогласно заявить, что пора покончить со всяким лавированием и жалкими уступками. В письме к Леону Блюму Вандервельде поставил перед ним жгучий вопрос:
«До каких пор смехотворная беспристрастность будет претендовать на сохранение равновесия между законным правительством дружественного народа и мятежниками 1936 года?»
Это положение вещей требует куда более глубокого анализа, но мы не можем предпринять его за недостатком места.
Тем не менее оно объясняет, почему руководители ИСРП, прибывшие в Лондон в марте 1937 года для участия в международной конференции, посвященной Испании (на которую собрались самые видные деятели Социалистического интернационала), увидели здесь возможность нанести решительный удар, тем более что началась битва под Гвадалахарой.
Обращаясь к этому ареопагу в качестве министра иностранных дел испанского правительства — к тому же он был лидером левого крыла ИСРП, — Хулио Альварес дель Вайо сразу же перевел дебаты в международное русло.
Мадриду, сказал он вкратце, непосредственно угрожают четыре итальянские моторизованные дивизии генерала Роатты, рвущиеся к столице, что является явным нарушением так называемого нейтралитета со стороны фашистской Италии. Так неужели же конференция допустит совершиться этому наступлению и никак не прореагирует на это?
То был настоящий ультиматум и критическое напоминание о позиции, одобренной Социалистическим интернационалом, который в ходе конференции, состоявшейся в Париже в декабре 1936 года, одобрил текст, утверждающий его волю оказать помощь Испании, — текст, оставшийся мертвой буквой.
Несколько месяцев спустя, в июле 1937 года, говоря именно об этом вопросе, Мануэль Кордеро заявит Исполнительному комитету ИСРП, собравшемуся в Валенсии, дословно следующее:
«Решения Англии в дипломатическом плане явно давят на Социалистический интернационал и Международное объединение профсоюзов. Такова печальная реальность».
Рамон Ламонеда, секретарь социалистической партии, скажет об этом так:
«Я настроен весьма пессимистически относительно решений, которые будут приняты нашими товарищами из Социалистического интернационала и Международного объединения профсоюзов, особенно из этого последнего, по вопросу какой бы то ни было помощи Испании, которая бы их связала хотя бы в ничтожной степени... Пока оба этих Интернационала будут считать, что любая перемена пойдет им во вред, они будут отступать и держаться в русле английской дипломатии, чья позиция характеризуется непониманием и безразличием».
Гонсалес Пенья, лидер социалистов Астурии, в 1934 году приговоренный к смерти, один из помощников Прието (правое крыло ИСРП), в ходе того же заседания Исполнительного комитета ИСРП осудил поведение Леона Блюма, которое он охарактеризовал в следующих ярких словах:
«Он обнимает нас, покрывает нас поцелуями, обливается слезами, но что касается результатов, они явно негативны».
Возвращаясь к мартовской конференции 1937 года, следует добавить, что после выступления Хулио Альвареса дель Вайо другой видный испанский социалист, Паскуаль Томас, генеральный секретарь ВСТ, предложил делегатам Социалистического интернационала и Международного объединения профсоюзов созвать всемирную конференцию по испанскому вопросу, в которой приняли бы участие не только представители этих обоих Интернационалов, но и представители Коминтерна, советских профсоюзов (ВЦСПС) и американских профсоюзов (КПП и АФТ).
Призыв испанских социалистов произвел на ассамблею огромное впечатление, тем более что к нему присоединился голос Леона Жуо, генерального секретаря Всеобщей
120
конфедерации труда, чья принадлежность к французской социалистической партии ни для кого не была секретом.
С самого начала, с лета 1936 года, старого профсоюзного лидера, в котором не было ничего от непримиримого революционера, очень волновало положение Испании, подвергшейся агрессии международного фашизма. Он вполне разделял мнение испанских ораторов и под конец конференции огласил резолюцию ВКТ, призывавшую к «единству действий всех организаций рабочего класса... в международном масштабе».
Шло ли дело к сближению позиций Социалистического интернационала и Коминтерна? Был момент, когда можно было так подумать.
Но как только сэр Уолтер Ситрин, лидер тред-юнионов, заявил, что единство действий «нежелательно», а Эрнест Бевин, другой тред-юнионистский лидер (после второй мировой войны ставший министром иностранных дел), резко заявил, что британское рабочее движение не допустит, чтобы на его стратегию и тактику «оказывала влияние Испанская война», стало очевидным, что конференция ничего не даст, хотя она и породила определенные надежды. И это нашло свое отражение в редакции заключительной резолюции, представлявшей собой почти неизменный вариант тех выражений симпатии, с которыми Социалистический интернационал до сих пор обращался к ИСРП.
Испанские социалисты тяжело пережили отказ в ответ на их призывы о помощи и покинули Лондон в мрачном настроении, затаив недобрые чувства к Лейбористской партии и тред-юнионам.
Один из них, Уэртас, впоследствии заявил, что с ними обошлись «как с нищими, выпрашивающими милостыню с протянутой рукой».
Отзвуки бурных дебатов, имевших место на этой конференции, распространились далеко за пределы ИСРП. Многие испанские республиканские газеты выступали с яростными обвинениями в адрес руководителей Социалистического интернационала.
Газета «Кларидад», орган ВСТ, потребовала, чтобы Социалистический интернационал «выполнил до конца свой долг», и добавила, что для испанцев нет никакого прока в тех «слезах, что проливают над их участью».
Левые республиканцы (то есть партия Мануэля Асаньи, президента республики) высказывали свое мнение не менее пылко.
Их орган газета «Политика», выдерживая в целом умеренный тон, писала:
«Мы не понимаем, как могут руководители великого международного рабочего движения забыть о своем долге в отношении испанского народа и как они могут прибегать к примитивным и ложным предлогам, чтобы не оказать ему помощи, в которой он нуждается. Мы никогда не забудем имена таких псевдовождей, как Ситрин, Адлер и Шевенель, которые пошли против воли и стремлений народных масс во всем мире».
Со своей стороны Коммунистический интернационал, решивший, несмотря на эту неудачу, во что бы то ни стало провести в жизнь идею общих действий по оказанию помощи Испании, предложил представителям 21 коммунистической партии собраться в Париже, с тем чтобы изучить вопрос, стоявший отныне в повестке дня, — вопрос о единых действиях в защиту Испанской республики.
Это совещание состоялось в столице Франции 21 апреля 1937 года.
Оно изучило различные виды общих действий в зависимости от ситуации в каждой отдельно взятой стране и приняло решения, согласно которым, например, в фашистских Германии и Италии были осуществлены акты саботажа на военных заводах, сборы денежных средств в помощь испанскому народу и т. п., а в демократических странах были предприняты общие действия, однако фрагментарные.
Между тем Социалистический интернационал не остался безучастным к раздражению, а то и гневу, выражаемому в его национальных секциях по поводу бездействия, которое он проявлял, примкнув к политике «невмешательства», навязанной ему тори с августа 1936 года. Поэтому он принял решение послать в Испанию двух своих лидеров, которые до сих пор выказывали себя твердыми приверженцами доктрины «невмешательства».
Эти лидеры, секретарь Социалистического интернационала Фридрих Адлер и Вальтер Шевенель, в апреле 1937 года отправились в Валенсию, где в ходе многочисленных бесед с представителями партий Народного фронта они смогли убедиться, что, несмотря на ущемление международных прав республики, испанцы не приуныли, они создают новые общественные институты и полны решимости продолжать сопротивление.
Их пригласили побывать в интербригадах, и там Адлер и Шевенель приветствовали добровольцев Свободы.
Обращаясь к бойцам 14-й интербригады, Фридрих Адлер в импровизированной речи сказал:
«Добровольцы из разных стран явили образец единого фронта, достойный подражания». Это было нечто новое в устах человека, который, как только мог, торпедировал все поступавшие к нему предложения по созданию «единого фронта».
Что касается Вальтера Шевенеля, то, узнав от солдат франко-бельгийского батальона, как плохо
121
обстоят у них дела с оружием, он воскликнул:
«Товарищи! Я здесь клянусь, что вы получите оружие!»
Означали ли эти слова Адлера и Шевенеля перемену в позиции Социалистического интернационала?
Или же, взволнованные этой встречей, которая открыла им глаза на те трудности, с которыми сталкивались бойцы интербригад, оба лидера дали волю своим чувствам?
|
|
Индивидуальные и групповые автопоилки: для животных. Схемы и конструкции...
Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ - конструкции, предназначенные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой...
Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...
История развития хранилищ для нефти: Первые склады нефти появились в XVII веке. Они представляли собой землянные ямы-амбара глубиной 4…5 м...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!