РАСЦВЕТ АЦТЕКСКОГО ИСКУССТВА

Праздник «Связывания годов» явился поводом для обновления храма Нового Огня на Колючей Горе. Считая себя ответственными за выполнение культовых обрядов, ацтекские государи должны были не только кормить своих богов, но и обеспечивать их приличным жильем, а также заботиться об украшении их храмов, о содержании в надлежащем виде скульптурных изображений, алтарей, чаш для приема крови и сердец и другой культовой атрибутики.

По мере разрастания империи и накопления ее богатств, храмы увеличивались в размерах и приобретали все более пышный вид, а монументы становились все более грандиозными. Акты прославления богов должны были соответствовать тем возможностям, которыми располагала империя. Заодно люди приводили в порядок свои жилища, украшали свой город, увеличивая таким образом престиж королевства и нации. Монтесума более чем кто‑либо другой в этой стране способствовал развитию искусств. Его правление – вершина в развитии ацтекской империи.

Подобно другим королям Мехико, Монтесума был, прежде всего, великим строителем. Достаточно вспомнить о десятках зданий, объединенных оградой Большого Храма, – зданий, которые регулярно расширялись, обновлялись или заменялись. Одна из существенных задач короля состояла в «расширении» храма Уицилоночтли на Горе Змей (Коатепек). Относящиеся к Большому храму Мехико раскопки позволили заключить, что главная пирамида пережила целую дюжину перестроек‑расширений, одни из которых могли заключаться в переделке фасада, а другие совершенно меняли облик здания.

Создается впечатление, однако, что Монтесума в первые годы своего правления никак не может найти время, чтобы приступить к выполнению этой первоочередной задачи. Источники, но крайней мере, об этом умалчивают. Возможно, что он считал это дело столь значительным, что не решался приступить к его реализации, и в результате упустил время.

В более скромных строительных начинаниях Монтесума все же преуспел. В 1504 году по его указанию был воздвигнут очень большой храм в честь Синтеотля, бога кукурузы, и другой – Кецалькоатлю в ипостаси бога ветра. Эти два здания были возведены, весьма вероятно, для того, чтобы снискать благосклонность богов жатвы в голодные годы. В отношении Синтеотля это очевидно. Что касается Кецаль‑ коатля‑Эхекатля, то и он не был чужд сельскому хозяйству. Прежде всего, потому что он был дуновением жизни и способствовал расцвету природы. Далее, потому что в качестве ветра он был именно тем, кто «подметает дорогу дождю» и приносит благотворные пассаты. В случае полной засухи призывали на помощь его брата‑близнеца Шолотля. К тому и к другому обращались во время пахоты. Наконец, Кецаль‑ коатль был патроном копалки coatl, которой обрабатывалась пашня. Монтесума восстановил также Тцонмолко, посвященный богу огня алтарь иод соломенной крышей, сгоревший перед тем от молнии.

Кроме этих зданий, постройка которых была связана с определенными обстоятельствами ‑ голодом, пожаром, вековым праздником, – Моптесума построил несколько других, которые больше соответствовали личным занятиям. Примером здесь может служить Коатеокалли или Коакал‑ ли – алтарь, в котором были собраны все божества страны. Если сказать более точно, взятые в плен божества врагов. Как утверждает Дюран, эта коллекция была обязана своим существованием не только и не столько набожности короля. Настоящая цель Монтесумы состояла в том, чтобы приютить этих богов в Мехико и держать их в некотором роде как заложников – точно так, как он поступал с сыновьями покорившихся королей. Характерный факт: открытие этого «Дома всех» (Coacalli), связанного, но‑видимо‑ му, с алтарем Уицилопочтли, было ознаменовано принесением в жертву 800 пленных, представлявших хвицпауас. Монтесума и chihuacoatl первыми начали ритуал.

Можно назвать еще несколько реализованных строительных задумок Монтесумы: создание храма Тламатцинкатля, бога охоты, войны и пульке, отождествляемого с Мишко‑ атлем; возведение громадной площадки для демонстрации черепов жертв – той самой площадки, которая в 1519 году могла похвастаться присутствием 136000 голов; реконструкция чапультенекского акведука. Было продолжено начатое Ахвицотлем создание пещерных храмов на обрывистом берегу Малиналько. И, наконец, Моптесума построил свой знаменитый дворец.

 

ПОСЛАНИЕ СКУЛЬПТУР

Л мператор поощрял, кроме всего прочего, развитие 1/L скульптуры, которая позволяла ему общаться с богами и с подданными для того, чтобы пропагандировать реформы, излагать новые идеологические концепции, утверждать славу Мехико, его богов и королей, обеспечивать их долгое существование. Многие из наиболее известных ацтекских монументов обязаны своим возникновением Монтесу ме.

Голод в начале правления Монтесумы и жертвоприношения, устраивавшиеся но этому поводу, запечатлены ма «Блоке

Метро» – камне, украшенном рельефами, представляющими какую‑то’важную особу, занимающуюся ритуальным выпусканием крови из уха, и жертв ритуала, совершаемого в честь Тлалоков. Из принесенного в жертву тела нер‑ сонификатора бога дождя вырастает кукуруза, представленная здесь в виде длинных перьев и нефрита, что, как известно из описания игры в мяч между Уэмаком и Тлалоками, символизирует именно кукурузу.

Дальнейшие события правления Монтесумы – праздник «Связывания годов» и особенно его смещение с 1‑го года Кролика на 2‑й год Тростника – послужили толчком для создания целого ряда скульптур. Имеются многочисленные изображения связок из пятидесяти двух тростников, символизирующих один «век». Они несут на себе глиф 2‑го года Тростника, как и некоторые скульптурные изображения змей, символизирующие огонь и быстротечное время.

Однако самым выдающимся монументом, созданным но определенному случаю, является несомненно Teocalli священной войны. Он выражает в некоем гениальном сочетании идею реформы праздника смены века и доктрину священной войны. Это горельеф, представляющий пирамиду, увенчанную святилищем (teocalli, дом бога). Храм – это место общения между людьми и богами, то самое место, где приносятся в жертву пленные священной войны. На фасаде святилища изображен солнечный диск; на земле (предшествующее изображение) – Тлальтеотль, страшный бог земли; таким образом, здесь представлены оба бенефицианта священной войны. С двух сторон от солнца стоят фигуры с жертвенными шипами в руках. Это Уицилопочтли, Восходящее Солнце, и сам Монтесума, персонифицирующий солнце на закате (странное предчувствие!). Как показывает глиф напротив его рта, он произносит слова «вода‑огонь», что имеет значение священной войны. Те же самые слова произносятся всеми персонажами монумента: четырьмя богами, изображенными на откосах пирамиды, и помещенным на тыльной стороне орлом, взгромоздившимся на кактус, – символ Мехико, города, которому предназначено вести священные войны.

 

Teocalli священной войны, вид анфас и сверху.

E.J.Palacios, «La Piedra del Escudo Nacional de Mexico». Publ. de la Secretaria de Educacion Publica», 22, 9, Мехико, 1929

 

ТеосаШ священной войны: орел на опунции. Palacios, 1929

На цоколе пирамиды – две даты. Одна – 1‑й год Кролика, имя Земли, другая – 2‑й год Тростника, имя Солнца (вторая дата окружена веревкой, что должно означать соединение лет в 1507 году). Обе даты относятся не только к двум бенефициантам войны, но и к реформе 1506‑1507 гг.

 

Общий вид Камня Солнц или Ацтекского календаря

Какова связь между реформой и священной войной? Голод годов 13‑го Кролика и 1‑го Кролика в начале правления Монтесумы II в точности повторяет бедствие, имевшее место при Монтесуме I, одним иятидесятидвухлетним «веком» раньше. Этот первый голод находился у истоков «цветочной» войны. Второй – повод для возобновления этой войны, что подчеркивается строительством этого монумента.

Более ранние скульптуры относятся к началу правления Монтесумы и к 1507 году. Для других главных работ, осуществленных при нем, точная датировка, к сожалению, отсутствует. Так обстоит дело и с другим ацтекским шедевром – знаменитым Камнем Солнц, называемым также Ацтекским календарем. Это громадный диск диаметром 356 см и высотой около пятнадцати сантиметров полностью заполнен рельефами на главной и боковой поверхностях.

Диск представляет собой изображение солнца, своими лучами рассеивающего мрак, представленный в виде двух огненных змей, которые окружают светило, и вереницей звезд, украшающих боковую поверхность цилиндра. Однако для древних мексиканцев Солнце – Тонатиу, «Тот, кто греет» – было также светилом, жаждущим людской крови и людских сердец, определявшим страны света и дни, двадцатидневки, годы, «века» и эры, двойным светилом, зеркалом и отображением самого себя и, наконец, тем, кто принимает достойных людей на том свете. Эти различные ипостаси отображены на монументе в необычной космологической и космогонической связи – единственной в своем роде в архаических искусствах. И это все с большой уверенностью, ничего не форсируя, в манере ясной, гармоничной, уравновешенной, в высшей степени доступной прочтению. Рельеф монумента тонок: художники проявили великолепное умение выписывать многоцветные детали.

   

НОВЫЕ ОАХАКСКИЕ ПОХОДЫ

Праздник «Связывания годов» явился апогеем царствования Монтесумы. До той норы он имел право на любую надежду. Однако новый век начался плохо. Че

рез несколько дней после своего «воссоздания» солнце вдруг испытало затмение, и к тому же произошло землетрясение. В дальнейшем причин для катастрофических прогнозов относительно будущего империи становилось с каждым годом все больше.

После 1507 года политический механизм Монтесумы остается в основном прежним. Оахака и долина Пуэбла остаются в центре его внимания, что, однако, не мешает ему отправлять армии по другим направлениям – чтобы подавлять мятежи, закрывать пробелы и открывать новые бреши. Но к этому вскоре добавились большие трудности в отношениях с Тескоко, вторым но значению городом империи.

Деятельность Монтесумы в направлении Оахаки и долины Пуэбла не ослабевала. Сначала он обратил свой взор к Теуктепеку – частично побежденному, но непокоренному. Город не только продолжал плохо обращаться с купцами и другими путешественниками из метрополии, но еще вздумал укрепляться и построил новый оборонительный вал но ту сторону реки.

Была приведена в готовность внушительная но численности армия, включая войско опальных тлателольков.

Разделившись на отдельные отряды, тлателольки атаковали и взяли первый вал, вынудив противника отойти за реку. При поддержке союзников они перешли затем реку и всем войском подошли вплотную к городу и осадили его. Разрушив одно за другим все оборонительные сооружения, они вошли в город и предали его огню. Произошла ужасная бойня. Было взято около 2800 пленных, не считая 500 воинов, плененных тлателольками раньше. Приняв во внимание подвиги последних, Моптесума их простил. Теперь они могли вернуться ко двору и занять свои прежние должности.

В 1509 году Моптесума объявил поход против Амаитла‑ на, расположенного к югу от Оахаки и к востоку от Миа‑ хуатлаиа. Однако если Миауатлап был важным торговым центром, то Амантлан был совершенно беден. Проживавшие в этом городе заиотеки могли предложить своему сеньору вместо дани лишь выполнение необходимых строительных и сельскохозяйственных работ. Стало быть, мешики нацелились на Амантлан не по экономическим причинам, а потому, что занотеки представляли беспокойство для находившихся в долине Оахака союзных войск. Кроме того, в результате их подчинения полностью было бы окружено государство‑город Тототепек.

По‑видимому, кампания успеха не имела, по крайней мере, с первого раза. Когда войска переходили высокогорье, разразилась снежная буря, что привело к тяжелым потерям. Одни воины умерли от холода, многие другие были раздавлены камнепадом или вырванными бурей деревьями. Оставшиеся в живых продолжили путь к Амантлаиу и были там разбиты. В конце концов, однако, город был взят.

 

ЗАГОВОР ЧАЛЬКО

В тот же самый год внутренние конфликты в Чалько, расположенном в юго‑восточной части долины, позволили императору упрочить свою власть над этой провинцией и одновременно вызвать к себе ненависть ее обитателей. Четверо чальков пришли в Мехико, чтобы пожаловаться на правителей столицы провинции Тлальмапалько (одно из четырех государств Чалько) Ицкауа и его сына Некваметля. Они обвиняли Ицкауа и Некваметля в несправедливом распределении оружия и в том, что те живут в слишком роскошных для вассалов жилищах. Монтесума обратился к привычному и испытанному приему кнута и пряника. С одной стороны, он конфисковал у обвиняемых несколько участков земли, передав им свое наставление: «Ваш государь, грозный Уицилоночтли, прислал пас; его голос, который можно услышать в камышах и в тростниках, в этот раз прозвучал так: “Скажите моему потомку Ицкауа и его сыну Некваметлю, что я возьму еще немного добра для мек‑ сикапцев‑тепочков, но войну считайте закопченной”». «Немного добра» – это были земли значительные: Мелииаль‑ гепека, Тенаниокана и Тлаквиллокапа. Пряником оказалось заверение, что с войной покончено. Затем, после того как князья из Тлальмапалько были достаточно унижены, был зак‑ лючеп брак, который должен был означать, что теперь они полностью принадлежат Уицилопочтли и Моитесуме. Император предложил Некваметлю одну из своих дочерей, которая перебралась в Тлальманалько в сопровождении грозных отоми. Этих воинов, представлявших собой верный Монтесуме гарнизон, было вполне достаточно, чтобы в случае необходимости запять два квартала города.

Присутствие этого «гарнизона», однако, переполнило чашу терпения жителей Тлальманалько. Когда Кортес по пути к Мехико проходил через их город, чалькаицы вышли к нему навстречу с предложением дружбы, но особенно – для того, чтобы пожаловаться на притеснения и унижения, которые они испытывали. Состоявшие на службе у Монтесумы сборщики налогов крали все, до чего дотягивались их руки; они насиловали их жен и дочерей, их же самих заставляли работать как настоящих рабов, а их земли конфисковывали в пользу идолов Мехико.

 

     НЕПОБЕДИМАЯ ДОЛИНА ПУЭБЛА

В долине Пуэбла дела обстояли не лучшим образом. Великие проекты императора оставались, увы, лишь на уровне проектов. Борьба продолжалась: то «цветочная», то более серьезная, но, как правило, не дававшая ожидаемых результатов. В 1508 году во время ожесточенной битвы в долинах Атлиско погибло 2800 союзников и среди них Маквильмалииалли (5‑я Трава) – старший брат Монтесумы и еще один великий мешикский сеньор. В 1509 году сражение против хуэксоцинков дало лишь каких‑ то 60 несчастных пленных. Однако ситуация грозила стать еще более серьезной.

Незауальнилли, король Тескоко, пользовался репутацией человека, весьма сведущего в магии и предсказании будущего. Он обладал некоторыми исключительными способностями, которые позволяли ему, подобно тому, как это делают шаманы, посылать свою собственную душу в небеса или в подземный мир. Поэтому он знал множество секретов богов; к тому же он общался постоянно с одним из них.

Однажды Незауальпилли явился с неожиданным визитом к императору, чтобы поговорить с ним о делах чрезвычайной важности. «Могущественный и великий государь, – сказал он ему, – я бы, конечно, предпочел не тревожить твою мощную, спокойную и уравновешенную душу. Однако мои обязательства но отношению к тебе заставляют меня сообщить тебе о странном и необыкновенном событии, которое должно будет произойти в свое время с разрешения и но воле бога небес, ночи, дня и воздуха. Тебе следует знать, что через несколько лет наши города будут разрушены и разграблены, мы сами и наши сыновья убиты, а наши вассалы унижены и порабощены. Пусть у тебя не будет никаких сомнений на этот счет.

Впрочем, в качестве доказательства истинности моих слов, знай, что всякий раз, когда ты захочешь пойти войной на хуэксоцинков, тласкальтеков или чолультеков, ты не одержишь победы. Наоборот, ты всегда будешь терпеть поражение с большими потерями как среди рядовых воинов, так и среди сеньоров.

Пройдет немного времени, и ты увидишь в небе знаки, которые возвестят тебе то, о чем я тебе сказал. И тогда уже не беспокойся и не волнуйся, так как невозможно уйти от того, что должно произойти. Одно лишь меня утешает. Это то, что мне не придется быть свидетелем этих горестей и бед, так как дни мои сочтены. Поэтому я и хотел обо всем тебе рассказать перед тем, как умереть – так, как если бы ты был моим дорогим и любимым сыном».

Этот апокрифический монолог хорошо вписывается в рамки знаков, заранее оповещавших об испанской Конкисте – знаков, о которых речь впереди. В рассматриваемый нами период времени, к 1510 году, Незауальпилли имел полную возможность получить информацию о странных существах, прибывших на большой лодке или спустившихся с неба в восточных морях, а также о катастрофах, которые были вызваны их прибытием, и он мог вынести из этой информации ощущение того, что ацтекской эре наступил конец. Что бы там ни было, но скорее всего оба короля после этой речи разрыдались и, обращаясь к небесам, умоляли богов о быстрой смерти. Когда Незауалышлли ушел, Монтесума сказал себе, что обладает надежным способом проверить точность слов короля Тескоко. Достаточно было дать сражение одному из врагов в долине Пуэбла. Быстро были проведены сборы и короткая подготовка, и вскоре армия уже стояла лагерем в долине Ауаюкан. Завязался жестокий бой с воинами Тласкалы. Императорские войска потерпели поражение. Потери были весьма ощутимыми: были захвачены в плен все генералы и знатные сеньоры. Разгневанный Монтесума обозвал своих воинов бабами. Он запретил обычный прием по поводу их возвращения. И, действительно, ни одна живая душа не встречала их в Мехико. Город был как вымерший.

Легко можно представить себе удрученное состояние «храбрецов». Довольно скоро, однако, они получили возможность загладить свою вину. В следующем году был организован очередной поход на Тласкалу, и разжалованные воины, хотя их никто не звал, сразу очутились на войне с горячим желанием своими подвигами заслужить прощение. И, действительно, они так старались, что потери с той и с другой стороны оказались равными. Весьма обрадованный тем, что он снова обрел своих храбрецов, Монтесума снял санкции и устроил войскам триумфальный прием.

Через некоторое время состоялся праздник «Подметания» (Ochpaniztli) в честь Тоси, Нашей Прародительницы, Земли. В этот раз жертвами были выбраны плененные в Ауаюкане тласкальтеки.

Некоторое время спустя, хуэксоцинки, желая выслужиться перед Тласкалой, провели карательную операцию против Мехико. Ночью их отряд подошел к самому Мехико и поджег Теночтитлан.

Мешики были раздосадованы и обозлены, тем более что в происшедшем они увидели дурное предзнаменование. Император приказал бросить в тюрьму – иод этим, видимо, надо понимать деревянные клетки – жрецов Тоси, которые не проявили положенной им бдительности. Чтобы научить их бодрствовать, он велел разбросать в клетках множество мелких обсидиановых ножей и обломков лезвий; жрецы имели все шансы, поранившись, истечь кровью и умереть. Моптесума приходил ежедневно к своим узникам и наставлял их, напоминая постоянно об их долге, состоявшем в том, чтобы не спать и заботиться денно и нощно о храмах и о богах. Но поскольку ему нужно было заниматься делами более серьезными, он приказал найти людей, повинных в святотатстве.

Один тласкальтек, взятый в плен людьми из Тлателолько, проболтался о том, что хуэксоцинки хвастались своим подвигом в Тласкале. Монтесу ма тут же начал разрабатывать мероприятия но наказанию Хуэксоцинко. В ожидании подходящего для этого момента, он велел восстановить Те‑ ночтитлан в еще более роскошном виде, с еще более высокими столбами и определил в восстановленный храм новых жрецов и платных сторожей. Затем он послал армии Мехико и союзных и покоренных городов сражаться с опасными хуэксоцинками в долинах Атлиско. Сражение длилось несколько дней. Люди из Тлателолько особенно отличились, несмотря на большие потери. Как только союзники взяли достаточное для жертвоприношений число пленных, они вернулись к себе и были встречены с восторгом. Монтесу ма был очень доволен громадным количеством военнопленных.

Взятые в плен хуэксоцинки вполне достойны были участи тласкальтеков, за которых они вступились. Некоторое их число было «ошкурено», ио‑видимому iia Тлакаксипехуалицтли («Ошкуривание людей»), а их кожу напялили на себя xipeme – кающиеся грешники, которые должны были бродить но городу, выпрашивая милостыню. Через сорок дней xipeme торжественно снимали с себя эту кожу и мылись. Теперь они как бы помолодели, возродились к новой жизни, их кожа стала чистой, и душа их тоже очистилась...

Другие хуэксоцинки были казнены через полгода, на праздник «Падающего плода» и на праздник «Подметания», то есть на праздники, которые совпали с инаугурацией нового святилища Тоси. Некоторые обреченные были сожжены заживо, другие забиты дротиками и стрелами, третьи сброшены с высоты святилища (уподобившись па

дающим зрелым плодам), а еще одну группу заперли в специально отведенном для этой цели доме и обрушили на них крышу.

 

Тоси, Земля, представленная как «правительница» тринадцатидневки 1‑е Движение, в гадательном календаре из Codex Borbonicus. По Sejourne. 1981. Богиня, одетая в кожу жертвы, с различными атрибутами из хлопка‑сырца, производит на свет Синтеотля‑Ку‑ курузу, Венеру. Чинтеотль также представлен здесь, наверху, направляющимся к Тоси, чтобы войти в ее тело; это вечерняя звезда, исчезающая за горизонтом, чтобы потом снова появиться уже в качестве утренней звезды. Справа – обольститель богини в изначальном раю, Тецкатли‑ пока, в наряде грифа, с окровавленными шипами в руках. Внизу – демонстрационная площадка для черепов и жертвенный камень

Такая предупредительность требовала вежливого ответа, так что кровавая баня продолжилась. Хуэксоцинки пригласили Моитесуму па праздник их бога Камакстли. Сославшись на какую‑то причину, император как обычно отказался и послал вместо себя важных сановников, которые, в свою очередь, увидели множество своих сограждан и даже братьев, принесенных в жертву путем вырывания сердца, сжигания или протыкания стрелами. «Что ж вы думаете? – заметил Монтесума своим людям, когда они доложили ему о посещенных празднествах. – Именно для этого мы рождены, и для этого мы ходим сражаться. И от наших предков мы знаем, что это блаженная и достойная смерть». Он не забыл щедро наградить тлателольков за их доблесть и в надежде на то, что они и в дальнейшем будут ему преданными слугами.

 

Главная пирамида Мехико. Duran, Historia... 1867‑1880.

  Святилища содержат в себе статуи Тлалока (слева) и Уицилопочтли. Справа – большая площадка для демонстрации черепов

 

СОПЕРНИЧЕСТВО ТЕСКОКО

QII ем временем появились зловещие знаки и чудеса, /11 предсказанные Незауалышлли. Государь Тескоко вроде бы приказал своим войскам больше не принимать участия в непрерывных войнах против Пуэбла и в общем ограничиваться лишь оборонительными действиями. Такая пассивность явилась якобы причиной возникновения многочисленных мятежей. У Монтесумы она должна была вызвать негодование и вместе с тем тайное злорадство при виде столь явного ослабления старого противника. Что касается Незауалышлли, то хотя он и обращался к Монтесуме как «к своему сыну», он конечно испытывал наслаждение, объявляя ему о грядущем конце империи, в которой, что ни говори, влияние Тескоко ослабевало с каждым годом. Прекрасное время объединения городов против Аскапоцалько и создания Тройственного Союза давно прошло.

Нужно сказать, однако, что напряжение между двумя городами существовало всегда. Источники значительно расходятся по поводу пропорциональности участия союзников в дележе трофеев, размеров их королевств и их ранга в империи. Есть сведения о том, что во время общих кампаний Мехико и Тескоко получали по две пятых военной добычи, а Тлакопан – одну пятую; согласно другим сведениям, Мехико получал восемь пятнадцатых всей добычи, Тескоко четыре, а Тлакопан три. Разумеется, у Тлакопана на этот счет иное мнение: согласно его версии, город получал третью часть добычи, подобно остальным членам Союза. Теоретически каждый город сохранял свои владения и придерживался определенной ему общим решением зоны его интересов. Такая зона для Тескоко соответствовала квадранту между севером и востоком, то есть побережью Мексиканского залива. В действительности многие города уастеских и тотонакских земель, расположенные па побережье залива, считали себя данниками Мехико.

Можно быть уверенным, что соперничество между отдельными членами Союза должно было сдерживаться достаточно сложной ситуацией Союза в целом. И все же, могло

ли это соперничество привести к серьезному конфликту между двумя главными актерами – Мехико и Тескоко? По этому поводу можно высказать сомнение, несмотря на решительные утверждения заинтересованных сторон. Историк Тескоко Иштлильхочитль заявляет, что великий Незауаль‑ койотль захватил Мехико в тридцатых годах XV века с целью проучить Ицкоатля, который не хотел признавать его в качестве верховного государя империи и чичимеков (chichimecatecuhtli). Испугавшись, Ицкоатль принес свои извинения и для придания им большего веса добавил к ним два десятка очаровательных молодых принцесс. Несмотря на это Незауалькойотль в течение семи дней пытался проникнуть на остров Мехико‑Теночтитлан. Наконец это ему удалось, город был взят, главные храмы преданы огню, а дворцы разграблены. Ицкоатль запросил мира, и с тех пор Мехико, Тлакопан и подвластные им города должны были платить дань Тескоко.

 Совершенно иными оказываются отношения между Тескоко и Мехико в изложении Chronique X (с позиций Мехико), где Незауалькойотль выглядит далеко не так уверенно. События происходят после смерти Ицкоатля, во время выборов Монтесумы I Илуикамины. Перед тем как отправиться в Мехико, Незауалькойотль настоятельно советует грандам своего королевства всегда стремиться к поддержанию дружественных отношений с большим городом, расположенным в лагуне, то есть с Мехико. «Если вы встретите их но дороге и они будут просить что‑нибудь из того, что вы песете с собой, поделитесь с ними. Угождайте им, при этом вы ничего не потеряете; в ином случае вы не получите ничего, кроме войн и беспорядков, смерти наших людей, грабежей, пролитой крови и разграбления нашей провинции».

Прибыв в Мехико, он добивается частной аудиенции у нового короля, чтобы заявить о покорности Тескоко. «Знай, государь, что все твои вассалы – как гранды, так и простолюдины – отдыхают в твоей тени, поскольку ты для них – дерево, которое дает тень, можжевельник, иод которым приятно прилечь и наслаждаться свежим дуновением твоей дружбы и любви, которые распространяются на всех: на стариков и старух, сирот и вдов, бедных и нищих. Они – перья в твоих крыльях и плюмаж на твоей голове. Мы пришли умолять тебя о величайшей милости – взять нас под свою опеку. И чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах ты не позволил бы Мехико воевать против нас. Ведь ярость мешиков безмерна и безгранична, она где угодно настигает людей, она мстительна, она ранит и губит и никогда не может насытиться. Поэтому я прошу тебя принять моих людей как своих детей и своих слуг, без войны и борьбы; оци хотят, чтобы ты был им вместо матери и отца, чтобы ты был их утешением, и они хотят быть в дружбе со всем мексиканским народом».

Монтесума благосклонно принимает просьбу, но все же хочет знать по этому поводу мнение своего совета. Советники, конечно, согласны, но при условии, что мужественный и решительный облик города Мехико при этом никак не пострадает. Таким образом, было решено инсценировать сражение с последующим занятием города Тескоко. Начинается «цветочное» сражение, тескоканцы бегут, а Незау‑ алькойотль укрывается в одном из храмов. Затем он просит мира, покоряется, принимает обычные в таких случаях условия и предлагает свои земли. Обошлось без убийств и грабежа. Воины мешикас возвращаются домой, не испытав никакого удовольствия от битвы...

Версии Тескоко и Мехико, будучи в принципе непримиримыми, в то же время дополняют друг друга. Каждый из городов считает, что он вышел из боя победителем. Для того чтобы прийти к справедливому решению, необходимо настоящее сражение. В мешикской версии именно Незауалькой‑ отль заявляет о своем признании превосходства Мехико. Поэтому Монтесума I удовлетворяется фиктивной войной. Если Тескоко и идет дальше в своем представлении событий, это, очевидно, оттого, что его версия нуждается в большей аргументации. В первой половине XV века значение этих двух городов, возможно, было одинаковым, хотя можно в этом и сомневаться. Во всяком случае, брачные связи между ними показывают со всей очевидностью, что Мехико довольно рано приобрел более высокий статус. В XVI веке

Мехико, с населением в пять раз более многочисленным, чем население Тескоко, представляется гораздо более могущественным. Отсюда все преувеличения Иштлильхочитля.

Эти преувеличения отталкиваются, возможно, от одного реального факта. Не исключено, что первоначальный альянс между двумя городами был подкреплен притворными, ритуальными войнами, в которых каждый город подчинял другой.

Что бы там ни было, но Тескоко постепенно терял свой вес, а неприязнь к более удачливому сопернику продолжала накапливаться. Акольхуаканский город все больше страдал от своей, как ему казалось, унизительной ситуации, а Мехико считал чрезмерными претензии, которые продолжали оставаться у Тескоко и уже не соответствовали его фактической роли. К этому в XVI веке добавились семейные споры между Незауалышлли и Монтесумой II.

Находящаяся в нашем распоряжении информация на эту тему восходит к Иштлильхочитлю и представляется, по крайней мере на первый взгляд, чрезмерно романтизированной. Одна из сестер императора, дочь Ахаякатля, была послана вместе с другими принцессами к Незауальпилли – чтобы последний выбрал для себя среди них одну законную супругу и наложниц. Барышню звали нежным именем Чаль‑ чунеиецин, Нефритовая Кукла. Поскольку она была еще в детском возрасте, Незауалышлли поселил ее в своем дворце и определил к ней наставниц. У него был выбор, поскольку Чальчуненецин прибыла в сопровождении более чем двух тысяч слуг.

Серьезная и умная с виду девочка, принцесса из Мехико, оказалась в действительности своего рода Мессалиной. Как только Чальчуненецин стала супругой короля, она тут же проявила свою истинную натуру. Любой приглянувшийся ей молодой человек должен был явиться к ней для удовлетворения ее сладострастия, после чего его убивали. Чтобы сохранить приятные воспоминания, королева заказывала в каждом таком случае статую, которая убиралась драгоценностями. Вскоре один из залов дворца был таким образом превращен в галерею скульптурных портретов.

Когда король заинтересовался галереей, Чальчуненецип объяснила, что эго ее боги. Она совершила, однако, оплошность, оставив в живых трех своих любовников, одарив их, к тому же, драгоценностями. Однажды король узнал на одном из этих придворных одну драгоценную вещицу, которую он подарил как‑то своей жене. Для очистки совести он без предупреждения отправился к ней ночью с визитом. Напрасно компаньонки уверяли его, что королева спит. Вопреки своему обыкновению, он настоял и вошел в комнату. Он обнаружил там лишь куклу, которая всем своим внешним видом походила на Чальчуненецип. Вне себя от негодования, король приказал разыскать ее и арестовать весь персонал дворца. Ее нашли веселящейся в обществе любовников.

Король поручил дело правосудию. Обвинялись все сообщники – начиная с фрейлин и кончая палачами и скульпторами. Когда дело было закончено, король проинформировал своих коллег из Мехико и Тлакопана о дне казни и пригласил отовсюду дворян с их женами и дочерьми. Так сказать, с воспитательными целями. Чальчуненецип была удавлена прямо на глазах у публики – вместе с любовниками и двумя тысячами сообщников. Все хвалили короля за такой строгий, но поучительный урок, и все же, заключает Иштлильхочитль, мешикские родственники принцессы, которые предпочли не высказываться но поводу данного события, затаили в себе злобу и желание отомстить. Среди этих родственников был и Моптесума – в ту пору еще совсем мальчик.

Супружеские неудачи Незауальпилли на этом не кончаются. Его любимицу звали госпожой из Тулы. Эта купеческая дочь была, само собой разумеется, красива; но кроме того, она была образованна, умна и разбиралась в поэзии. Итак, за ней ухаживал некий храбрец Хуэксоциикацин, названный так за свои подвиги в сражениях против Хуэксоцинко. Он был не только любимым сыном короля и наследником его трона, но и племянником Монтесумы. Неизвестно, был ли он в интимных отношениях с королевой, по однажды его оговорили в том смысле, что он якобы обращался к королеве с какими‑то неприличными намеками. По

мнению Иштлильхочитля, все ограничивалось лишь общим интересом молодого человека и королевы к поэзии. Однако гот и другая были приговорены к смерти и казнены.

Нельзя сказать, чтобы строгость, которую Незауальнил‑ ли проявлял в отношении своих, как‑то уравновешивалась снисходительностью к чужим. В 1509 году Тезозомок из Аскаиоцалько, тесть Монтесумы, совершил прелюбодеяние. Суды каждого из трех союзных городов разбирали его дело. Чтобы угодить Моптесуме, судьи мешиков приговорили провинившегося лишь к ссылке и к разрушению его дворцов. Тепанеки предложили еще дополнительное, дотоле не известное, наказание, состоявшее в отрезании кончика носа. А вот непреклонные судьи из Тескоко потребовали полного соблюдения обычного права, в результате чего, к большому неудовольствию императора, Тезозомок был удавлен, а его тело сожжено.

Опять же в области семейных отношений Незауалышл‑ ли гоже было в чем упрекнуть Монтесу му. Разве в 1509 году он не сговорился, как думают тескоканцы, с атлисками – подстроить убийство 5‑й Травы на иоле сражения? А ведь во время выборов Незауалышлли голосовал за Монтесу му, а не за 5‑ю Траву – мужа его старшей дочери. Очевидно, впоследствии он часто сожалел о своем неудачном выборе.

Таким образом, ни у того, ни у другого не было особых причин для большой любви друг к другу. Монтесума делал неоднократные попытки навредить Незауалышлли, для чего он обращался к своим магам и колдунам, но эта категория специалистов из Тескоко успешно отстаивала своего короля. В 1502 году Монтесума обвинил Незауалышлли в бездействии его войск, которые, как помнит читатель, после небесных знамений 1510 года воевали без прежнего энтузиазма. Как бы желая поправить дело и умилостивить богов, Моп‑ тесума предложил Незауалышлли совместное нападение на Тласкалу иод общим командованием Монтесумы, что должно было, но его мнению, практически вынудить Незауалышлли к активным военным действиям. По мнению же тескок‑ цев, он в действительности просто хотел отделаться от своего старого коллеги и от своих лучших войск – с тем, чтобы раз и навсегда закрепить полное превосходство Мехико.

С этой целью император тайно связался с тласкальте‑ ками и выдал им план нападения, уточнив при этом, что Незауалышлли направляется к Тласкале ие для того, чтобы дать своим войскам возможность потренироваться и взять пленных, но чтобы захватить и разрушить всю их страну. Цинично утверждая, что он не может участвовать в таком вероломстве, Монтесума обещал Тласкале оказать в случае необходимости свою помощь и напасть па войска Тескоко с тыла. В ответ разгневанные тласкальтеки решили устроить засаду.

Тескоко выслал против Тласкалы цвет своей армии. Од<