Глава I : Приказано уничтожить

Эмелин сидела на кровати с грустным лицом. Она смотрела в пустоту, пытаясь отвлечься от того, что ей нужно было сделать. Ей нужно было убить Сигурда Кёнига. Корольков был как никогда серьезен. Он не желал мириться с тем, что тот был жив. Сигурд Кёниг и Змееносец стали главными врагами в его жизни.

 

***

 

Лев сидел в своем кабинете, разрисовывая портреты Путина. Это были те самые портреты, у которых не было глаз. Теперь они выглядели еще более устрашающе. Корольков из типичного псевдопатриотичного депутата превратился в форменного психопата, думающего только о мести. Лев Богданович представлял себе, как он собственными руками разрывает Сигурда и Змееносца. Его мысли были переполнены кровью и оторванными частями тела. Он мечтал о жестоких убийствах, которые, как ему казалось, могли заполнить пустоту от смерти отца.

 

***

 

Сигурд вошел в большую палатку, которая после крушения дворца заменяла резиденцию короля. Король бомжей сидел на новом троне, собранном из мусора. Рядом с ним стояли Кристофер и связанный Стефан. За Даниловым расположился Змееносец. Шмелев спросил:

– Что будем делать дальше? Это сансарическое существо можно понять. Тяжести его жизни нам близки. Но он нас предал.

Данилов усмехнулся.

– Предал ради поэзии!

Змееносец в маске Козерога пожал плечами.

– Никакой разницы не вижу.

Стефан пояснил:

– Я все сделаю ради того, чтобы поэзия не умерла. Поэзия – это моя жизнь. Вам, бомжам, не понять, что такое любовь к поэзии.

Сигурд кивнул.

– Ненавижу поэзию. Пошлое занятие, одурманивающее людей. Любое занятие, которое может стать высшей ценностью, всегда оказывает отрицательное влияние на человека.

Король бомжей поинтересовался:

– Так что мы будем делать с Даниловым? Какое наказание будет для него справедливо?

Кёниг задумался.

– На самом деле, не знаю. Можно просто изгнать его.

Змееносец напомнил:

– Это он убил Октавию и Винсента.

– Ты уверен?

– Более чем.

– Тогда позвольте мне лично разобраться со Стефаном.

Король кивнул. Остальные тоже были не против. Кристофер обратился к Кёнигу:

– Прошу тебя, будь справедлив.

Сигурд кивнул.

– Конечно, буду. Это не обсуждается.

 

***

 

Филолог вел поэта по лесу. Они дошли до берегов Паучьего озера. Данилов все еще был связан. Он молчал всю дорогу, что ему было не свойственно. На берегу они сели. Сигурд достал нож, подаренный ему Эмелин, и начал точить его, используя точильный камень, который он приберег для такого случая. Стефан сидел на камне, спокойно глядя на воду.

– Сигурд, ты убьешь меня?

Филолог ответил:

– Ты не представляешь, как мне хотелось бы. Но нет.

– Зачем ты точишь нож?

– Чтобы вогнать его в сердце Королькову. Он предназначен для него.

– Да, да, он виноват!

– Не оправдывайся. Ты тоже виноват. Ты поддался на его уговоры и предал всех нас. Ты убил девушку, которую я любил, потому что тебе приказали. Все это отвратительно. И ты нас предал. У меня есть все причины, чтобы тебя возненавидеть, но я больше не такой.

– Но ты вонзишь нож в сердце Королькову?

– Корольков – чистое зло. Это человек, из-за которого наша страна гниет. Такие люди уничтожают все, что строилось поколениями. Он живет только ради своих интересов и его маленькая жизнь, по его мнению, стоит жизней миллионов. Он готов использовать армии, бандитов, готов убивать невиновных, лишь бы о его преступлениях никто не узнал. Такой он. Испорченный и злой ребенок, дорвавшийся до власти. Он не знает меры в заработке, не знает меры в преступности. Он чистое зло.

– Но как ты до него доберешься?

– Кто сказал, что я до него доберусь? Ты это сделаешь.

– Что? Смеешься?

Сигурд подошел и развязал руки Данилова.

– Стефан, держи нож.

Данилов взял нож.

– И что мне с ним делать?

– Убей того, кто этого заслуживает.

– Пошел ты на хер, Сигурд!

Стефан взмахнул ножом и чуть не рассек лицо Кёнига. Филолог увернулся. Еще удар. Сигурд перехватил руку Данилова, заломал её, отобрал нож и повалил противника на землю.

– У тебя был выбор.

Данилов засмеялся.

– Знаешь, это очень глупый выбор! Ты не можешь мне ничего предложить.

– Прощение.

– Что?! – Данилов встал и засмеялся.

– Прощение, говорю.

– Ты совсем глупый? Зачем мне твое прощение? Я хочу быть известным поэтом, хочу, чтобы у меня были гастроли, хочу путешествовать по стране, хочу, чтобы мне аплодировали. Ты не можешь мне этого дать, а Корольков может.

– И ты пойдешь на сделку с Дьяволом ради славы?

– Всегда шел. И всегда буду идти. Таков мой характер. Таков мой путь. Я сделаю все, лишь бы у меня была публика. Я готов раздеться, готов воровать, готов убивать. Все ради поэзии.

– А мне вот думается, что это не ради поэзии, а ради себя самого.

– Какая разница? Я и есть моя поэзия.

– Поэтому ты за нее и убиваешь. Как за самого себя.

– Все, Кёниг, я не буду убивать Королькова. Хорошая попытка. Теперь ты убьешь меня?

– Нет, Данилов. Проваливай. С тобой уже давно все понятно, как и с большинством твоих друзей. Из всех вас только у Кристофера были принципы. И он действительно любит поэзию, а не самого себя. Это он уже множество раз доказал.

 

***

 

Эмелин добралась до свалки на велосипеде. Оставив свое средство передвижения, она вошла в это бомжатское королевство. Шла она медленно и робко, постоянно оглядываясь. Именно в этот момент её догнал Сигурд, который относительно недавно распрощался с Даниловым.

– Привет, что ты тут делаешь?

Атталь ответила:

– У меня к тебе очень важный разговор.

– Он связан с Корольковым?

– Как всегда.

 

***

 

Сигурд отстроил себе довольно неплохой дом из подручных материалов. Внутри были даже приятно. Комната, в которую вошли Кёниг и Атталь, была достаточно большой и обустроенной. Здесь была кровать, тумбочка, шкаф, большой фильтр из бидонов, место для костра и много чего еще. Эмелин усмехнулась и села на кровать.

– Богато живешь.

Сигурд взял стул и сел напротив.

– Да, есть такое. Когда я остался один на улице, то меня всему научил Диоген. Я умею охотиться, фильтровать воду, разводить костер, строить такие простые сооружения. Дом, кстати, утеплен. К зиме я собираюсь собрать здесь печь. Большую печь.

Эмелин улыбнулась.

– Ты все еще не прекращаешь меня удивлять. Я всегда думала, что жизнь на улице – это конец.

– Мой друг сказал, что это только начало.

– И что же началось?

– Я не сразу понял, но начались большие изменения в моей жизни. Очень большие. Я начал смотреть на все по-другому. Все в моей жизни изменилось. И изменился я сам. На улице я нашел прекрасных людей, хотя думал, что здесь все алкоголики, падшие. Нет. Некоторые, как оказалось, возвысившиеся.

– Хм, заманчиво. Может быть, тоже на улицу податься?

– Оставайся. Я могу построить тебе дом.

– Хорошо. А у тебя чай найдется?

Сигурд кивнул. Он встал, взял две чашки и подошел к кастрюле, в которой была кипяченая вода. Эмелин схватилась за пистолет, но не вытащила его. Пистолет находился в сумочке. Она не хотела убивать Сигурда, но у нее было такое задание. Выбора не было. Она видела сумасшедшие глаза Льва Богдановича.

Кёниг развернулся с двумя чашками чая. Эмелин вытащила руку из сумочки и улыбнулась.

– Все как в гостях у обычного человека.

Сигурд кивнул.

– Да, вода все еще теплая. Это термостойкая кастрюля. Если её закупорить, то температура воды почти не меняется.

Эмелин взяла чашку и немного отпила.

– Да, теплый.

– Еще бы. Не бедствуем. Люди выбрасывают много полезных вещей. На самом деле, если бы горожане и полицейские с уважением относились к бездомным, если бы можно было на территории города строить специальное поселения для бездомных, то жить было бы очень легко. Знаешь, что я придумал? Четверичный дом для бездомных. Это четыре таких вот комнаты, которые построены вокруг одной большой печи, сделанной из кирпича. Топится одна печь, а обогревается сразу четыре комнаты.

– Неплохо.

– Знаешь, Эмелин…

– Подожди, Сигурд. Я должна тебе кое-что сказать.

– Слушаю.

– Я здесь для того, чтобы убить тебя. Лев Богданович приказал мне сделать это. Он сказал, что убьет моих родителей. Вообще, он может убить всех. Он совсем сошел с ума.

– Так убей меня.

Эмелин заснула руку в сумочку. Сигурд вздрогнул. Атталь достала амулет и показала его Кёнигу.

– Я все еще храню его.

Сигурд достал нож.

– А я храню его.

– Это довольно мило.

– По-другому и не скажешь.

Эмелин встала.

– Я вернусь к Королькову. Скажу, что отказываюсь тебя убивать.

– Но тогда он убьет тебя.

– Надеюсь, только меня. Я готова за тебя умереть.

– Я не понимаю, почему ты все это делаешь. Сначала ты хотела убить меня и даже сдала, но…

– Но потом я вспомнила все, что произошло между нами. Наше детство. Помнишь, как ты нырнул в пруд, чтобы достать этот амулет. Ах, если бы мне хватило тогда храбрости, чтобы прийти к тебе и обнять тебя. Если бы мне хватило храбрости сказать, что я тебя люблю. Что бы тогда было?

– Трудно сказать. Возможностей очень много.

– Но я хотела бы вообразить себе что-то интересное. Чтобы хотя бы в воображении моя жизнь сложилась так, как я хотела. Сигурд, я испортила всю свою жизнь. Я пошла не по тому пути. Все эти деньги, все эти люди – они только испортили меня и сломали. Все это было мне совсем не нужно Давай попробуем представить возможный мир.

– Давай. С какого момента начнем?

– Помнишь, когда мы разошлись? Я бросила амулет в воду. На следующее утро я обнаружила, что мой амулет висит на ручке моей двери. Я очень сильно удивилась, но ничего не сделала, хотя должна была.

– Ты уверена, что хочешь начать с этого момента?

– Это был переломный момент. Я хочу вернуться туда. Слишком многое связано с этим временем. Ты отправишься со мной?

Сигурд кивнул.

– Давай вообразим нашу возможную жизнь вместе. Почему бы и нет? Нас слишком многое связывает.

Эмелин закрыла глаза.

– Я вижу…