Москва, проспект Вернадского, 3 августа, пятница, 23:33

 

- Операторы докладывают, что подняли энергию защитных полей Замка почти до максимума, - сообщил командор войны Теодор ле Ман, подойдя к Гюнтеру. - Но, честно говоря, я не понимаю, капитан, зачем вы отдали это распоряжение: если наблюдатели Великих Домов не засекли прошлый гиперборейский аркан, то...

- Вероника собирается открыть Врата Нэба, - объяснил Шайне. - Всплеск энергии, который они дадут, очень высок, и противник может почувствовать его. Мы не имеем права рисковать.

Ле Ман кивнул, помолчал и снова спросил:

- Возможно, это не мое дело, капитан, но, может быть, мы напрасно оставили ведьму одну? Кто знает, что придет в ее гиперборейскую голову?

- Ерунда, командор, ерунда, - рассмеялся Гюнтер. - Даже если она нарушит наш приказ и вытащит сюда всех иерархов Кадаф, жить они будут очень недолго: мы выдали Веронике ровно столько Золотого Корня, сколько требуется на открытие врат, а без него гиперборейские ублюдки слабее тараканов. - Шайне зевнул. - Все под контролем.

После того как последний рыцарь покинул комнату, Вероника несколько минут просто сидела на каменном полу, неподвижно глядя на стену. Со стороны это выглядело так, словно девушка собирается с мыслями в преддверии сложного заклинания, повторяет про себя последовательность действий, готовит организм к резкому всплеску магической энергии. На самом деле она просто думала. Открытие Врат Нэба было непростым делом, но Веронике не требовалось времени на проработку деталей: знания были заложены в ее мозг, и память услужливо подсказывала девушке необходимую последовательность ритуала. Ведьма, воспользовавшись предоставленной паузой, в последний раз взвешивала последние события: свои поступки, реакцию чудов, их поведение, а также продумывала дальнейшие шаги. Те, которые последуют за открытием врат.

"Орден заглотнул наживку. Разумеется, верить рыцарям нельзя. Но главное сделано - они согласились сотрудничать. А с какой целью... - Вероника улыбнулась. - Цели еще надо достигнуть. И на этом пути Орден ожидает много неприятных сюрпризов".

Продолжая улыбаться, ведьма подтянула к себе клетку, по которой неистово носился маленький хорек, вытащила пушистого зверька, провела рукой по мягкому меху и резким, быстрым движением оторвала ему голову.

- Первая кровь хищника во имя ненависти твоей, Великий Господин. Кровь убийцы - лучшая кровь.

Вероника досуха выжала бьющуюся в конвульсиях жертву в котелок, в который была налита черная краска, отбросила тельце в сторону и взялась за небольшой аквариум, где плавала щука.

Ненависть Азаг-Тота требовала ответной ненависти, Великому Господину не нравились покорные жертвы, овцами бредущие на алтарь, - какую энергию можно вытянуть из них? Нет, приготовленный к закланию "агнец" должен сочиться яростью, должен пытаться убить жреца до самого последнего момента, должен ненавидеть. Именно поэтому гиперборейцы предпочитали убивать в своих обрядах хищников и воинов. Для открытия Врат Нэба Веронике было достаточно животных.

Хорек, щука и ястреб. Под негромкие, произнесенные на азаме фразы, их кровь смешалась с краской, и девушка почувствовала, что по комнате скользнула первая волна воздуха. Легкая, как перо феникса, холодная, как сердце Азаг-Тота.

- Прими мою благодарность, Великий Господин, за то, что согласился принять кровь этих тварей. Пусть их ненависть вольется в твой костер.

Ведьма взяла тонкую кисточку и принялась чертить Врата Нэба, не спеша, она никогда не отличалась способностями к рисованию, но очень старательно. Место жреца, печати Сторожевых Башен, символы Доступа, благословляющие подписи, знаки Силы... Изображение было гораздо сложнее Врат Нанна, которые Веронике уже доводилось открывать, но девушка справилась. Ее рука была тверда, глаз точен, и она ни разу не ошиблась в сопровождавших начертание молитвах на азаме, древнем языке гиперборейцев.

Покончив с художествами, девушка возложила на голову безупречно белый венец Ану, с изображенным на нем ключом Врат Нэба, сбросила с себя рубаху и громко возвестила:

- Волей твоей, Великий Господин, я открою врата Нэба!

Вторая волна ветра прошла по комнате. Более продолжительная. Более холодная.

Вероника опустилась на колени, поцеловала печать Врат, поднялась и расставила по своим местам светильники. Их было семь: четыре на Сторожевые Башни, два у места жреца, и один - в центр начертанной на полу композиции. Бронзовые светильники изготовили чуды по рисункам ведьмы. В масло каждого из них девушка налила "стим" и над каждым прочла заклятие Бога Огня, услышав которое языки пламени становились ровными и синими. И холодными. И совершенно не чадили.

- Прими мой заговор, как почитание ненависти твоей и силы!

Покончив со светильниками, ведьма взяла мешочек белой пшеничной муки, рассыпала ее вокруг Врат, изобразив правильную окружность, затем встала к северной Сторожевой Башне и, прикрыв глаза, стала медленно обходить композицию по часовой стрелке, нараспев читая старинное заклинание:

Дух Стремительной планеты, помни! Нэб, Хранитель Богов, помни!

Нэб, Отец Святого Писания,

Подписанного меж тобой и родом человечьим,

Я взываю к тебе!..

Девять кругов - девять минут, Вероника двигалась очень медленно. Холодный воздух, едва ощущавшийся во время предыдущих манипуляций, обратился пронзительным ветром, клубящимся вокруг ведьмы ледяным пожаром и покрывающим стены комнаты синим инеем. Но девушка не чувствовала его вьюжного дыхания: что значит холод для чистокровной гиперборейской ведьмы? Даже мурашки не побежали по обнаженному телу Вероники.

Лазакас шин талсас канпа!

Нэбос атанатос канпа!

Йа гааш! Йа сааш! Йа каколомани-йаш!

Йа Маакалли!

Слова на древнем азаме, сложнейшем языке, которым иерархи Кадаф владели с рождения, добавляли льда в охваченную яростным морозом комнату. Черные знаки Врат покрылись кристалликами голубоватого льда. Беспощадно холодный вихрь просочился внутрь очерченного мукой круга и резвился в самих Вратах. Под его жестокими порывами огонь покинул центральный светильник, и ровное синее пламя поднялось до пояса девушки.

- Аштаг кареллиош! - провозгласила Вероника, становясь на место жреца.

Пламя синим облаком поднялось к потоопсу.

- Нэбос руаббат, Нэбос клон кашир!

Облако стало желтым, наполнившись тяжелым золотом Кадаф. Таким же, каким пылали глаза ведьмы.

- Нэбос дор мук-кирдар Азаг-Тот хколлен!!

Крупные капли золотого дождя упали на рисунок врат Нэба, который сразу же запылал синим огнем. Из каждой линии, начерченной черной краской, поднялось плотное синее пламя. Холодное пламя. А между его гудящими лепестками яростно извивался еще более холодный ветер.

- Наши миры соединились! Договором своего рода! Ключом Нэба! Подписью Великого Господина!

Пламя взметнулось до потолка. Светильники Сторожевых Башен выпустили огонь навстречу друг другу, создав вдоль линии, начертанной белой мукой, пылающую ледяным холодом изгородь.

- Я приказываю вратам распахнуться!

Пламя, игравшее на Вратах Нэба, мягко умерло, но ветер развеселился не на шутку, а в центре рисунка, там, где стоял рассыпавшийся под напором ледяного дыхания гиперборейской магии светильник, возник бугорок мелкой черной пыли.

- Я приказываю! И я имею право на это! Пусть будет так!

Пыль, освещенная призрачным золотым сиянием, все прибывала. Интенсивность потока возрастала, а пронзительный ветер подхватывал черные частички, образуя еще небольшое, но все увеличивающееся в размерах торнадо. Золотистое свечение медленно поднималось вверх, постепенно концентрируясь в яркую звездочку, и по мере того, как эта звездочка приближалась к потолку, пыль слипалась в плотный черный кокон.

Вероника радостно рассмеялась, сбросила венец Ану и легким движением ноги разорвала пшеничный круг:

- Получилось! Получилось!! Ты пришел!

Ветер стих, ледяное пламя погасло, оставив после себя лишь кристаллики синего льда на стенах. Посреди комнаты стоял высокий, не менее восьми футов ростом, мужчина, с пронзительно красной, словно горящей кожей и длинными черными волосами. Голову пришельца венчала причудливая железная корона, растущая прямо из могучих плеч и толстой шеи, а свободные желтые одежды, перехваченные широким поясом, были одеждами воина: плотные, но не стесняющие движений.

- Приветствую тебя, Элигор, - произнесла Вероника, нисколько не смущаясь своей наготы.

Золотые глаза краснокожего скользнули по подписи Азаг-Тота, украшающей бритую голову ведьмы, ноздри раздулись - пришелец явно оценил бурлящую в девушке энергию Кадаф, и только после этого он слегка кивнул:

- Приветствую тебя, Тасмит. - У Элигора был красивый бархатный баритон.

Дверь распахнулась, и на пороге возник улыбающийся Гюнтер.

- Орден рад тебя видеть, повелитель шестидесяти легионов! - громко произнес капитан гвардии. - Ты должен немедленно предстать перед великим магистром.

Гипербореец удивленно вскинул брови, пару мгновений презрительно разглядывал чуда, а затем вновь повернулся к Веронике:

- Ты предала нас, ведьма?

Шайне победительно рассмеялся, а девушка, угрюмо посмотрев на мастера войны, опустила плечи:

- У меня не было выхода.

Великий магистр принял Элигора в тронном зале не потому, что желал оказать гиперборейцу честь - Леонард де Сент-Каре просто не хотел садиться с иерархом Кадаф за один стол. Он молча подождал, пока любимый воитель Азаг-Тота подойдет к подножию трона, с минуту изучал тонкое, хищное лицо гиперборейца и только после этого внушительно произнес:

- Теперь ты понимаешь, благодаря кому оказался на Земле?

Гюнтер, который занял место у правой руки великого магистра, усмехнулся, Вероника опустила глаза.

- Единственное, что мне непонятно, так это то, почему я до сих пор жив, - не стал скрывать Элигор, яростно глядя прямо в глаза Леонарда. - Ты победил, чуд, радуйся. Каким-то, не знаю, каким образом, но тебе удалось склонить к предательству наложницу Великого Господина. - Гипербореец сплюнул. - Не думаю, что это было сложно - я всегда говорил Азаг-Тоту, чтобы он не доверял шлюхам, а он мне не верил. Теперь я в твоей власти, но не надейся, что моя ненависть погаснет.

- Честный ответ, - бесстрастно произнес де Сент-Каре. - Но я ждал чего-нибудь подобного от тебя, Элигор, в старых хрониках указывается, что ты был одним из лучших воинов Кадаф.

- Полагаю, это были навские хроники, - едко заметил гипербореец. - Не помню, чтобы я позволил хоть одному чуду бежать с поля боя.

По лицу великого магистра скользнул гнев:

- Ты ищешь смерти?

- Пока ты не предложил мне ничего иного, - пожал могучими плечами Элигор и свысока посмотрел на Шайне: даже далеко не низкорослый мастер войны доходил гиганту едва ли до плеча. - А я не привык пресмыкаться. Азаг-Тот, да хранит меня его ненависть, учит нас пылать яростью, а не сочиться трусостью.

- Не слишком ли он фанатичен? - буркнул де Сент-Каре. - Нужно было вытащить из Бестиария более смышленого иерарха.

Вероника поджала губы.

- Мы и не хотим, чтобы твоя ненависть погасла, воин, - вкрадчиво произнес Гюнтер. - И уж тем более не желаем, чтобы сердце твое наполнилось страхом - на войне не нужны трусы.

- Ты предлагаешь мне подраться?

- Я предлагаю тебе подраться вместе с нами. Против общего врага.

- Кажется, чуд, ты спутал меня с Красной Шапкой, - холодно процедил Элигор. - Я не наемник.

- И у нас есть то, что тебе нужно. - Шайне, сделавший вид, что не услышал ответ гиперборейца, достал из кармана камзола ампулу с бесцветной жидкостью.

- Что это? - презрительно спросил краснокожий гигант.

- Золотой Корень, - улыбнулся мастер войны. - У нас много Золотого Корня.

  - За это вы купили наложницу?

- И за это тоже, - подтвердил Гюнтер, бросив веселый взгляд на опустившую голову Веронику. - Поверь, ей нравится у нас. Понравится и тебе.

- Поверь и ты, нелюдь, - неожиданно весело, в тон чуду отозвался гипербореец, - что в отличие от этой блудливой твари я не боюсь смерти. И если Золотой Корень - это все, что ты способен мне предложить, то можешь приступать к казни, да хранит меня ненависть Великого Господина.

- А если не все? - веско поинтересовался Леонард. - Если мы готовы предложить тебе еще кое-что?

- Что именно? - Гигант резко повернулся к великому магистру.

- Я не хочу тебя покупать, воин, - неожиданно миролюбиво произнес старик. - Я хочу договориться.

Элигор помолчал.

- Вам нужны войска?

- Да, - признал Леонард. - Мы хотим использовать армию Кадаф против Великих Домов. Сейчас очень подходящий момент для большой войны.

- А что получим мы? - осведомился гипербореец.

- Возрождение.

Вероника удивленно посмотрела на де Сент-Каре, а тот, в свою очередь, не спускал тяжелого взгляда с Элигора.

- Объясни, - попросил повелитель шестидесяти легионов.

- Мы прекрасно понимаем, что воины Азаг-Тота не станут драться за Золотой Корень, - усмехнулся великий магистр. - А посему я готов предложить вам территорию, на которой вы сможете восстановить гиперборейский культ. После победы, разумеется.

- Подобная щедрость должна иметь четкие границы, - осторожно, после долгой паузы, сказал Элигор.

- Они существуют, - подтвердил Леонард, - но их немного.

- Я слушаю.

- Разумеется, вы не сможете перетащить на эту территорию замок Кадаф, ваша крепость останется в Глубоком Бестиарии, как и ее ключник.

- Вы так боитесь Носящего Желтую Маску? - скривился гипербореец.

- Опасаемся, - спокойно кивнул де Сент-Каре.

- Хорошо, - задумчиво протянул Элигор. - Честно говоря, я сам недолюбливаю ублюдка. Это все?

- Азаг-Тот останется там, где он находится сейчас, - твердо отчеканил великий магистр. - Он заключен навечно, и мы не собираемся предоставлять ему свободу.

- Ожидаемое условие, - сквозь зубы процедил гипербореец.

- И последнее: вам будет запрещено культивировать Золотой Корень. Орден будет поставлять его в необходимых количествах.

- Тогда в чем же заключается возрождение? - осведомился Элигор.

- В том, - жестко улыбнулся Леонард, - что вы перестанете быть пылью Глубокого Бестиария.

- И станем вашими вассалами!

- И вернетесь в мир.

Гипербореец резко вскочил, но так же резко остановился и глубоко вздохнул:

- Я должен подумать. - Он покосился на Шайне. - Прикажи отвести меня в камеру.

- В этом нет необходимости, - щедро махнул рукой Гюнтер, - мы верим в твое здравомыслие, Элигор. Вероника проводит тебя в свой кабинет и поведает о тех изменениях, которые произошли в мире. Мы ждем тебя через час.

Гиперборейцы молча, не поклонившись и не проявив никаких иных форм уважения, вышли из тронного зала.

- Твой кабинет прослушивается? - тихо спросил Элигор.

Они поднялись на несколько этажей и теперь шли по длинному коридору, направляясь к покоям Вероники.

Девушка молча кивнула в ответ и тут же, едва слышно пробормотала:

- Ты был великолепен, воин, даже Азаг-Тот не сыграл бы эту роль более убедительно.

Гипербореец быстро огляделся и, убедившись, что в коридоре пусто, стремительно опустился на колени и поцеловал девушке руку:

- Прими мою покорность и мою ненависть, Тасмит. Прости, что мне пришлось оскорбить тебя.

- Так было нужно, - прошептала ведьма. - Так было нужно.

 

***

 

- Красномордый урод, - устало буркнул великий магистр. - Неужели действительно нельзя было вытащить из Бестиария менее фанатичного адепта Азаг-Тота?

- У него нет менее фанатичных сторонников, - пожал плечами Гюнтер. - Нам еще повезло, что Вероника стала гиперборейской ведьмой благодаря перерождению: философия Кадаф чужда ей.

- Ты уверен?

Шайне самоуверенно улыбнулся:

- Я провел с ней достаточно много времени, чтобы убедиться, что Вероника обычный и очень перепуганный чел.

- Надеюсь, ты прав.

Гюнтер понял, что пора уходить, но не смог не задать мучивший его вопрос:

- Признаться, повелитель, предложение, которое вы сделали мерзавцу Кадаф, удивило меня. Вы действительно позволите им возродить Гиперборею?

Де Сент-Каре поморщился:

- Это будет зависеть от того, как твари Азаг-Тота станут воевать за нас. Если они докажут свою лояльность и управляемость, то я всерьез подумаю о предоставлении им определенной автономии - рано или поздно нам опять могут понадобиться штурмовые войска.

- Вы смотрите далеко вперед, повелитель, - пробормотал Шайне.

- Это моя обязанность. - Леонард помолчал. - А в случае неприятностей мы с легкостью раздавим гиперборейцев силами гвардии - рыцари недолюбливают тварей Кадаф.

- Это точно, - хохотнул Шайне.

Великий магистр внимательно посмотрел на капитана.

- Скажи, Гюнтер, как воины отнеслись к перспективе союза с ублюдками Азаг-Тота?

- Как солдаты! - уверенно заявил мастер войны. - Каждый рыцарь понимает, что интересы Ордена требуют гибкой политики.

- Это точно?

- Абсолютно.

 

***

 

Сон не шел. Не приходил, отгоняемый тяжелыми мыслями, не приносил успокоения в душу. Помучившись с полчаса, Рик Бамбарда сдался, перевернулся на спину и, не зажигая свет, уставился в черный потолок. В памяти вновь всплывали события прошедшего дня.

Впервые в жизни рыцарь, командор войны Бамбарда был озадачен. И не просто озадачен - он пребывал в полнейшем замешательстве. Услышанное на совещании у нового капитана гвардии не понравилось старому служаке. Очень не понравилось, а хуже всего то, что он должен был довести эту новость до подчиненных своими словами, а если уж быть до конца откровенным, то самому Рику требовалось не меньше дня, чтобы осознать, а главное - принять эту новость. Но времени не было. Был приказ. А командор войны Бамбарда не зря служил в гвардии почти сотню лет - что такое приказ, он понимал очень хорошо.

Приказы надо выполнять.

Рик вернулся в казарму, вызвал своих гвардейцев в комнату совещаний, вытянулся у стены и молча застыл, пытаясь собрать воедино пляшущие мысли. Он знал, что в расположении гвардии проходят десятки подобных совещаний. Каждый лейтенант, каждый рыцарь, командор войны получил приказ и должен был довести его до сведения подчиненных. Бамбарда с огромным удовольствием послал бы своих гвардейцев к какому-нибудь другому лейтенанту, да и сам бы послушал, чего греха таить, но командир не должен малодушничать ни в каких ситуациях.

- Господа гвардейцы! - Рик откашлялся. - Стало быть, наш вождь, великий магистр, повелел, э-э... довести до вашего сведения... э-э... следующее.

Речь была выстроена только до этого предела. Что и как говорить дальше, Бамбарда не представлял, но карие глаза гвардейцев, не отрываясь, смотрели на него. Да и приказ...

"Будь оно все проклято!"

- Как вы знаете, наш... э-э...

Гюнтер Шайне требовал, чтобы следующая фраза звучала так: "как вы знаете, мастер войны Франц де Гир запятнал свое имя трусливым поведением", но Рик, как ни старался, не смог произнести этот бред. Франц - трус?! Герой целой кучи войн? Чушь! Поэтому Бамбарда снова сбился и промямлил:

- Как вы знаете, э-э... Орден недоволен поведением зеленых выродков и в ближайшее время предъявит им ультиматум. Вы знаете его суть - люды завладели технологией синтеза Золотого Корня, что подрывает равновесие в Тайном Городе и угрожает славной Чуди. Поэтому великий магистр и... э-э... новый капитан гвардии приняли на себя ответственность перед советом Ордена и постановили, в случае необходимости, нанести упреждающий удар.

- Во славу Ордена!

- Ура!!

Лицо старого вояки смягчилось, но тут же снова напряглось. Оставалось сообщить самую гадкую новость. Точнее, две гадкие новости.

- К сожалению, э-э... капитан гвардии де Гир не согласился с советом Ордена и принял решение сложить с себя полномочия э-э... это первое. - В кабинете повисла гробовая тишина. - И второе. Поскольку Темный Двор отказался выступить против Зеленого Дома, великий магистр решил призвать на помощь гиперборейцев. Они составят штурмовые отряды.

Рик тяжело вздохнул и замолчал.

- Разумный подход, - осторожно произнес кто-то. - Зачем посылать в бой гвардию, если есть возможность пожертвовать тварями Кадаф.

- Гиперборейцы наши враги, - протянул в ответ другой рыцарь.

- Сейчас - союзники.

- Есть вещи, для которых не существует понятия "сейчас" или "раньше". Они установлены раз и навсегда.

- А сколько раз Орден вступал в тактические союзы с Темным Двором? Или с Зеленым Домом?

Бамбарда понимал, что это должен говорить он, командир, но пустил спор на самотек.

- Философия Кадаф чужда этому миру. Они никогда не скрывали, что их цель тотальное уничтожение.

- Пусть уничтожают зеленых.

- Франца де Гира сняли из-за этого? - спросил молодой рыцарь-мститель. - Из-за того, что он не хотел вступать в союз с Кадаф?

Рик попытался пожать плечами, а затем дернул головой:

- Да.

- А почему он не хотел вступать в союз?

Группа напряженно ожидала ответа. Бамбарда откашлялся и ответил так, как думал:

- Во-первых, он не верит гиперборейцам. А во-вторых... Во-вторых, мастер войны считает, что союз с тварями Кадаф обесчестит Орден. Великий магистр отбросил все ключевые договоренности, и теперь у Темного Двора и Зеленого Дома есть повод, чтобы объединиться и начать войну против нас.

Не правильные слова, ненужные, но ответить по-другому Рик не мог.

В эту ночь в казармах гвардии не спалось многим рыцарям.