Глава 7. Поцелуи и что-то большее

Гермиона открыла глаза. Секунду назад ей снился очень яркий сон. К сожалению, он уже начинал ускользать от нее, но она точно помнила, что ей снился профессор Снейп. Северус.
Мол, на новом месте приснись жених невесте…
Гермиона улыбнулась своим мыслям. Затем потянулась и скинула одеяло. Начинался новый день.
Первым делом она умылась и привела себя в порядок. Потом, надев свою вчерашнюю одежду (а больше никакой и не было), она вышла на балкон – проветриться и подумать.
Там уже стоял Снейп. Он задумчиво вертел пальцами незажженную сигарету, перегнувшись через перила. Гермиона и забыла, что балкон был общим!
Услышав, а точнее почувствовав ее осторожные шаги, Северус обернулся. Секунду он пристально смотрел ей в глаза. Затем отвел взгляд и ничего не сказал, но кивком предложил ей присоединиться к нему. Гермиона, также молча, приблизилась и тоже оперлась на балюстраду балкона. Так они и стояли, думая каждый о своем и не смотря друг на друга.
Снейп думал, что через час откроется почта, они получат перевод и он наконец-то расстанется с этой гриффиндоркой. Жизнь потечет по заранее определенному руслу и он сможет, наконец, спокойно отдохнуть. Хотя, скорее всего, будет ужасно скучно.
Гермиона думала о том, что ей жаль будет расставаться со Снейпом. Пусть он не самый приятный человек на свете, но, по крайней мере, это гораздо лучший вариант, чем коротать каникулы одной или, того лучше, в компании с полупьяными подростками, пристававшими к ней на пляже. После вчерашнего разговора на душе осталось какое-то странное чувство, не поддающееся логическому объяснению. Одно Гермиона знала точно: такой Снейп – естественный и простой – нравился ей гораздо больше угрюмого и саркастичного учителя, которого она знала пять лет ее учебы в Хогвардсе. Хотя в школе, наверное, он опять станет таким же…
Длинные изящные пальцы Снейпа продолжали терзать сигарету. Наконец, Гермиона не вытерпела и спросила:
– Вы курите?
Снейп посмотрел на нее так, как будто впервые ее видел.
– Нет. Я давно бросил, а вам начинать не советую.
– Успокойтесь, я свое здоровье гробить не собираюсь.
Снейп хмыкнул и ничего не ответил. В последний раз подув на сигарету, он одним движением смял ее и бросил через перила.
Над островом лениво поднималось солнце, освещая красноватыми лучами белый песок пляжа и бледную кожу наших героев. Легкий бриз трепал пышные каштановые кудри девушки и черные как смоль гладкие пряди мужчины. Ветер бросал им волосы в лицо, но они этого не замечали…

На почте их ждала неприятность – перевод еще не пришел. После мрачного заявления Снейпа о том, что он сделает с работниками почты, если это произошло по их вине, Гермиона сочла за лучшее вернуться в отель. День не задался – так ей казалось.
Вернувшись в номер, она с полчасика повалялась на своей постели, не зная, чем себя занять. На пляж не хотелось – погодка была не фонтан. С экскурсией по местным достопримечательностям она опять пролетала – не было денег. Все ее книги сгорели при пожаре…
Неожиданно ей в голову пришла мысль попросить что-либо почитать у профессора Снейпа. Накануне, мельком заглянув в его номер, она заметила полку, заставленную книгами, явно принадлежащими ему.
Постучав в дверь его номера (ту самую, смежную) и не дождавшись ответа, она повернула ручку. Дверь оказалась незапертой. Гермиона осторожно заглянула в номер, и, не обнаружив там хозяина, вошла.
Книги действительно были на месте. Да какие! Скользнув взглядом по полке, Герм восхищенно замерла. Классики английской, французской и русской литературы (перевод), произведения писателей волшебного мира – некоторые книги были такими древними, что до них страшно было дотрагиваться, а еще страшнее – думать о том, сколько эта книжная коллекция стоит. И это только одна полка! Герми не сомневалась, что дома у Северуса Снейпа хранятся настоящие книжные сокровища, возможно целая библиотека!..
Гермиона завистливо вздохнула – ей до такого еще далеко – и потянула к себе ближайшую книгу. Она оказалась древним фолиантом, описывающим труды средневековых алхимиков. Забыв обо всем, девушка уселась в кресло и, почти не дыша, начала перелистывать пожелтевшие страницы ценного тома.
Спустя некоторое время, она почувствовала на себе чей-то взгляд, мешавший ей сосредоточиться. Подняв глаза, она увидела профессора Снейпа. Он внимательно посмотрел на книгу в ее руках, затем на Гермиону и спросил спокойным голосом:
– И что это вы здесь делаете, можно поинтересоваться?
Несмотря на то, что его голос был спокоен, а на лице не отражались никакие эмоции, Гермиона почувствовала, что он раздражен. Защищаясь, она ответила:
– Книжки читаю, а что, не видно? Надо же чем-то себя занять…
– Вы не поняли моего вопроса? – перебил ее Снейп. – Я спрашиваю, что вы делаете в моем номере? «Книжки» читать можно и в другом месте, – голос буквально сочился ядом.
Гермиона сглотнула. Она как-то не подумала, что врываться в номер в отсутствие хозяина несколько… неудобно.
– Простите профессор. Но где еще я могу найти такие великолепные книги? Если вы мне укажете это место, я с радостью туда направлюсь…
– Боюсь, такого места нет. Большинство из этих книг существует в единственном экземпляре. Тот фолиант, который вы держите в руках, не имеет аналогов в мире…
– Вы говорите, как будто пылесос рекламируете, – хмыкнула Герм.
– Простите, что?
– Пылесос. Маггловская штука для уборки помещений. Благодаря тяге, создаваемой этим прибором, воздух всасывается в особую трубу вместе с пылью. Таким образом, можно сравнительно быстро убраться в комнате, очистив труднодоступные для обычного веника места и воздух от пыли… Извините, вы, наверное, ничего не поняли…
– Вы правы, мисс Грейнджер, – согласился Снейп, садясь на кровать напротив. – Честно говоря, я всегда поражался бессмысленности маггловских изобретений.
– Маггловские изобретения не бессмысленные! Наша наука постоянно развивается, идет вперед, чего не скажешь о колдовской. Сейчас не проводится практически никаких исследований в области заклинаний, все предпочитают пользоваться старыми, проверенными веками заклятьями, которые могли бы быть гораздо эффективнее, если бы наши ученые нашли способ их улучшить!
– А вот здесь вы не правы. Я немного знаком с достижениями маггловской науки, особенно в области химии. И я нахожу, что наука волшебного и неволшебного сообществ, в принципе, похожи. Возможно, вы не знаете, но в Министерстве Магии, в Отделе Тайн проводятся эксперименты по усовершенствованию заклинаний и зелий. Они очень секретны, так как большинство из этих заклинаний направлены на военные действия. Сам Темный Лорд нередко пользовался заклинаниями собственного сочинения, и их последствия были ужасны. Если я не ошибаюсь, большинство исследований магглов направлены на разработку вооружения. На усовершенствование способов уничтожения себе подобных. Разве не так?
Гермиона покраснела и опустила голову.
– Так, – удовлетворенно продолжил Снейп. – К счастью, таких гениев, как Темный Лорд, очень мало. В том самом отделе работает всего два человека, и я нахожу за счастье, если оба вскорости умрут, не закончив свои исследования. Что же касается зелий, то здесь исследования ведутся гораздо интенсивнее. Существует Всемирная Гильдия Зельеваров, в которую входят около пятидесяти Мастеров Зелий, в том числе и ваш покорный слуга. Каждый из нас работает отдельно, предоставляя результаты своих работ раз в год на ежегодном собрании Мастеров.
– Зелья дают гораздо большие просторы для исследований, – заметила Гермиона. Она и не заметила, как их разговор, сначала грозивший вылиться в нагоняй ей за то, что она проникла в номер, перетек в оживленный спор. – Бесконечное множество вариаций соединения компонентов, которое затруднительно в заклинаниях. К примеру, если добавить к Ранозаживляющему зелью корень календулы и сушеные цветки ромашки, оно превратится в Противоинфекционное для принятия вовнутрь. А если при приготовлении Оборотного зелья влить в него настой брусники и всыпать немного толченого карбункула, зелье будет иметь более приятный вкус, а его действие продлится вдвое дольше…
– И давно вы знаете про Оборотное зелье, мисс Грейнджер?
Поняв, что проговорилась, Гермиона прикусила язычок и попыталась выкрутиться.
– Я читала о нем в одной книге, и там говорилось об этом.
– Говорилось о способах улучшить это зелье, о которых не знаю даже я?
Снейп открыто наслаждался ее смущенностью. Он давно был в курсе истории с варкой запретного Оборотного зелья на втором курсе обучения Гермионы. Северус подозревал, что именно Гермиона пробралась тогда в его кабинет и украла шкурку бумсланга, но доказать это, увы, а может, к счастью, ему до сих пор не удалось. А тут такой случай!..
Видя его ухмылку, Гермиона разозлилась. Она сердито тряхнула копной волос и раздраженно бросила:
– При всем моем уважении к вам, профессор, осмелюсь предположить, что существуют вещи, которые даже вы не можете знать!
Северус перестал улыбаться. Девчонка говорит с ним в таком тоне! Одновременно Снейп поразился ее смелости: не каждый из его учеников, даже находясь в неформальной обстановке, смог бы что-то ему возразить, пусть даже прикрыв это показной вежливостью и формальностью.
Однако он смог сдержать вспышку гнева. Вместо этого он сухо заметил:
– Да, возможно вы правы. Если не возражаете, я хотел бы побыть один.
Некоторое время Гермиона выжидательно смотрела на Снейпа. Затем, удостоверившись, что он ничего больше не собирается говорить, стремительно поднялась и отправилась к двери. Повернув ручку, она обернулась.
– Профессор Снейп...
Тот уже уселся в кресло, только что покинутое девушкой, и задумчиво смотрел в окно.
– Можно я возьму ту книгу, что я читала?
Северус послал ей быстрый трудночитаемый взгляд. Секунду поколебавшись, он ответил:
– Да, пожалуй, можете взять, – требовать у нее сохранности книги, зная ее отношение к ним, было бы нелепостью, поэтому он добавил:
– Но имейте в виду, я жду книгу обратно не позднее шести часов сегодняшнего вечера.
– Хорошо, – робко кивнула Гермиона.
Северус взял книгу с подлокотника и подошел к двери. Отдавая книгу Гермионе, он ненадолго задержал свои пальцы на ее руке, а затем, пожалуй, несколько поспешно, распрощался, закрыв дверь. Ему надо было подумать.
Вернувшись в кресло, Снейп устало прикрыл глаза рукой. Его начинал раздражать яркий солнечный свет, которого на этом треклятом острове было в избытке. Дело, между тем, клонилось к полудню.
Северус вдруг подумал, что он ничего не знает о своих учениках. Для него все они сливались в одно серое безликое пятно, как правило, тупое, бестолковое и бесполезное. Единицы, среди которых мисс Грейнджер, удостаивались какого-либо его внимания. Наиболее перспективные слизеринцы, среди которых, несомненно, Драко Малфой – Принц Слизерина и сын его заклятого «друга» Люциуса. Долгопупс, который своей уникальной неспособностью к зельям поражал даже ко всему привычного профессора зельеделия. Наконец, Поттер со товарищи. Снейп до сих пор не мог относиться к нему беспристрастно. Он слишком напоминал отца, которого Северус не мог простить до сих пор. И в то же время, он был «надеждой всего волшебного мира» и, в частности, его надеждой на то, что этот непрерывный дурной сон, в котором жил Снейп с тех пор, как стал двойным агентом, наконец, прекратится.
Его дружки до некоторого времени были ему, в общем-то, безразличны, хотя внимание Снейпа (на свою голову) все равно привлекали. Уизли - потому что являлся, наряду с Поттером, злостным нарушителем дисциплины. Грейнджер - благодаря ее «нездоровому учебному энтузиазму», как выражался Снейп. Тем не менее, он не мог не признавать за ней определенные успехи в Зельеварении, но выразить ей свое одобрение он не мог физически, не в силах перебороть себя.
Сейчас, встретившись с мисс Грейнджер на этом острове, он невольно стал приглядываться к ней. Северус обнаружил в Гермионе не только живой ум, но и смелость, незаурядность и, чего уж там говорить, привлекательность. Она была интересным собеседником, чего Снейп никогда не мог предположить в учениках. Услышав ее рассуждения о способах улучшить Оборотное зелье, Северус не поверил своим ушам. Сейчас, проанализировав предложенный ею состав, он был вынужден признать, что она права. Подобная комбинация еще не приходила ему в голову, хотя она была, по-сущности, элементарной. Прекрасно понимая, что такого нет ни в какой книге, Снейп нехотя признал, что способности мисс Грейнджер к Зельеварению действительно уникальны.
«Она могла бы стать выдающимся зельеваром», – думал Снейп про себя, поглаживая подлокотник кресла. – «Подобных успехов в моем предмете еще не добивался ни один слизеринец. Ее следовало бы взять под начало в следующем году, на дополнительные занятия. Нельзя же, в самом деле, допустить, чтобы такой талант пропал даром!»
«Ты действительно думаешь убедить себя, что собираешься «взять ее под начало» только ради ее таланта к Зельеварению?» – ехидно спросил внутренний голос.
«Да… конечно…» – несколько неуверенно ответил Снейп. – «Ради чего же еще?»
«Если это так, то почему же ты с таким жаром выдвигаешь аргументы за ее поступление на твой «факультатив»?» – продолжал изводить Снейпа внутренний голос.
«Потому что… Да тебе какое дело?!» – вспылил Снейп.
«Просто я терпеть ненавижу, когда люди обманывают самих себя, в данном случае, меня. Признайся: ведь она же тебе нравиться!»
«Зачем ты спрашиваешь, если все равно знаешь ответ?»
«Нравится. Но ты боишься в этом признаться самому себе. Почему? Боишься привязаться к ученице или к женщине вообще?»
Последним вопросом бестактный внутренний голос перешел все допустимые границы. Нет, Снейп не стал кидаться в себя подушками, посылать заклятия и сдавливать себе шею. Он просто приказал своему внутреннему голосу заткнуться и оборвал разговор. Тот его послушался. Все-таки это был его внутренний голос.

* * *

В полшестого Гермиона занесла прочитанную книгу в номер Снейпа. Дверь опять оказалась незапертой, поэтому Гермиона без проблем вошла и положила книгу на место. Она хотела уже побыстрее убраться из номера, опасаясь, что теперь Снейп уж точно живого места от нее не оставит за то, что она вошла в номер без разрешения, но не успела. Дверь ванны открылась, и из нее вышел Северус Снейп.
Гермиона побила все рекорды по быстроте отворачивания, едва заметив, во что одет Снейп. А конкретнее он был не одет вовсе. В руках он держал полотенце, но оно прикрывало совсем не то, что должно было бы прикрывать. Надо сказать, что и Северус побил все рекорды по быстроте обертывания полотенца вокруг бедер, едва увидев Гермиону.
– Я не смотрю… я не смотрю… – лихорадочно бормотала бедная Герм, чувствуя, как краска стремительно заливает ее лицо, шею и уши.
Сначала у Снейпа была мысль накричать на нее за то, что она без спросу ворвалась в его номер. Но, увидев, что ее уши уже начинают просвечиваться сквозь тяжелую копну волос, словно лампочки на новогодней елке, он смягчился.
– Мисс Грейнджер, можете повернуться.
Его голос звучал не угрожающе, поэтому Гермиона робко обернулась.
– Простите меня, профессор Снейп, я не знала… Я просто зашла отдать книгу…
– А почему так рано? – удивился Северус. – Я ждал вас через полчаса.
– Но я уже прочитала ее, и решила вернуть пораньше. Кроме того, я надеялась успеть на пляж.
– На пляж? Знаете ли, я тоже туда собирался, – покривил душой Снейп.
– Вы? На пляж? – удивилась Гермиона. Она никак не могла представить себе Снейпа, валяющегося на пляже.
– Да, на пляж. А вы думали, зачем я сюда прилетел? Собирать редких бабочек? – насмешливо поинтересовался Северус.
Гермиона не нашлась с ответом.
– Ну, ежели и вы идете на пляж, – продолжал Снейп, – не пойти ли нам тогда вместе?
Не осознавая до конца, что она делает, Гермиона машинально кивнула.
– Ну, вот и отлично, – подытожил Снейп. – Значит, я зайду за вами через двадцать минут.
Все еще находясь в некотором ступоре, Герм кивнула.
– Отлично. Можете идти, – добавил он, заметив, что на девушку напало что-то вроде столбняка. – Или вы хотите заодно посмотреть, как я буду переодеваться?
Гермиона снова злилась краской и бешено замотала головой. Затем, повернувшись на 180 градусов, она опрометью кинулась за дверь. Снейп, посмеиваясь про себя реакции девушки, начал переодеваться.
Буквально через пять минут он был уже готов. Натянув поверх плавок коричневые «бермуды» и набросив, не застегивая, светлую рубашку с короткими рукавами, он стал терпеливо ждать истечения этих двадцати минут. Через три минуты он заметил, что стрелка прилипла к циферблату, а еще через пять, проклиная на чем свет стоит женщин и их бесконечные переодевания, он решил заглянуть в комнату Гермионы и поинтересоваться, когда она соизволит, наконец, подобрать сумочку под цвет к босоножкам.
Однако заглянул он не в самый подходящий момент. Герм как раз намеревалась сменить бюстгальтер на купальный верх, поэтому стояла уже с почти оголенной грудью. К счастью для нее, профессор зашел не двумя секундами позже. К несчастью для Снейпа, его сразу же заметили. Тот едва успел спрятаться обратно за дверь от летящей в него табуретки. Из-за двери Северус обиженно заявил, что, в отличие от нее, он в нее ничем не швырял, когда она зашла в его комнату. В ответ девушка парировала, что в отличие от него, она эксбиционизмом не страдает. Ее спасло только то, что Снейп не знал, кто такие эксбиционисты. Про себя же он считал, что теперь они квиты.
Через десять минут, когда мелкие дрязги утряслись, а Гермиона переоделась, эта парочка, заключив перемирие, уже увлеченно топала в сторону пляжа.
Там они отлично провели время, вдали друг от друга. Правда, не теряя друг друга из виду. Северус еще раз отметил, что на Герми прекрасно смотрится этот купальник. Герми, тоже украдкой наблюдавшая за Снейпом, вынуждена была признать, что у ее профессора была отличная фигура. И плавает он прекрасно… И еще у него много других достоинств. Правда, про это она думала лениво, полушутя. Также она заметила, что его татуировка Пожирателя Смерти, Черная метка, наводившая ужас на всех волшебников, здесь, на маггловском пляже тоже вызывает интерес. Случайно она услышала, как два парня обсуждают ее, намереваясь сделать себе такие же в тату-салоне. Она прыснула, про себя пообещав рассказать об этом Снейпу.
Возвращались они уже в сумерках. Снейп, несший пакет Гермионы, напускал на себя недовольный вид, притворяясь, что дуется на Герм за то, что она против его воли вытащила его играть в волейбол. Гермиона же смеялась и утверждала, что он недоволен не из-за того, что играл в эту маггловскую игру, а из-за того, что они проиграли. «Хотя, – добавляла она, – я не понимаю, почему. У тебя был такой разъяренный вид, что ты бы мог сжигать взглядом подаваемые противником мячи еще на подлете!» «Мог, – соглашался Северус. – Но я не был уверен, что правилами этой дурацкой игры это разрешается. Да и мячей бы никаких не хватило бы…». Они сами не заметили, как перешли на "ты".
Так, споря и смеясь, они дошли до отеля.
Поднявшись к номерам, Гермиона неожиданно для самой себя выкинула такую штуку, объяснения которой она не могла дать в дальнейшем. Прощаясь со Снейпом, она, со словами «Спасибо за чудесный день», потянулась и чмокнула его в щеку. Затем, не давая ни ему, ни себе опомнится, юркнула в номер, оставив Северуса с ошеломленным видом потирать ее.
Тут он заметил, что все еще стоит с ее сумкой в руках. Ох, как не хотелось ему этого сейчас делать! Но все же он постучал в номер Гермионы.
Герм, одев на лицо маску легкого удивления и сделав вид, что ничего не произошло, открыла дверь.
– Гермиона, твой пакет...
– О, спасибо… Честно говоря, я и забыла про него.
Нагнувшись, чтобы поставить пакет около шкафа, Северус ощутил на себе ее взгляд. Он резко выпрямился. Так быстро, что Гермиона не успела спрятать выражение любопытства со своего лица, которое теперь оказалось слишком близко от его. Она замерла. И тут Северус Снейп совершил второй неожиданный поступок за этот вечер. Он наклонил голову и легко коснулся губами ее губ. От шока Гермиона приоткрыла губы; почувствовав это, Северус усилил поцелуй. Его губы надавили на ее, язык легонько скользнул по ее нижней губе, не рискуя пока проникать дальше.
Гермиона уже хотела было ответить на поцелуй, но Мастер зелий неожиданно отстранился и стремительно вышел за дверь, оставив девушку в полном недоумении.

Глава 8. Силуэт на дороге

– Джиневра Артур Уизли!
Джинни поморщилась. Что за дурацкое имя!
– Сейчас же спускайся к ужину, или я…
Голос Молли Уизли подобно помеси гонга и пароходной сирены разносился по дому семейства Уизли, носящем гордое название «Нора». Нехотя оторвавшись от журнала, Джинни побрела на кухню.
После ужина Джин вышла на веранду. Она сидела под навесом и смотрела на ливень, который лил уже полчаса и не думал прекращаться. Она любила дождь.
Джинни думала о том, какая все-таки скучная у нее жизнь. Что может быть неприятнее жизни девочки-подростка, особенно после разрыва с парнем? Джинни честно искала ответ на этот опрос, но пока ничего не находилось.
Неожиданно ее внимание привлек странный силуэт, появившийся на дороге. Человек, вероятнее всего мужского пола, медленно двигался, покачиваясь, в сторону их дома. Джинни была уверена, что он был не из местных, но что-то в его облике показалось ей смутно знакомым. Не дойдя нескольких метров до «Норы», у него подкосились ноги и он рухнул на землю. Коротко вскрикнув, Джинни бросилась к нему.
Юноша лежал ничком. Некогда светлые волосы, ныне измазанные в грязи, растрепались, абсолютно закрыв его лицо. Джинни, моментально промокшая под потоками воды, подбежала к нему и тронула за плечо. Быстро оценив ситуацию, она поняла, что он в сознании, но абсолютно без сил. Тогда Джин помогла ему подняться и, с трудом ориентируясь в темноте, повела к дому. Юноша шел, поникнув головой и опершись на ее плечо, но ноги переставлял исправно…
Кое-как дотащив его до сарайчика, где хранилось сено и некоторые маггловские инструменты мистера Уизли, Джинни перевела дух. Еще один последний рывок – и они внутри. Там силы оставили и Джинни, не привыкшей таскать такие тяжести. Они оба упали на спасительную кучу соломы. Отдышавшись и перевернувшись на спину, Джин осторожно убралась из-под руки незнакомца. Затем она перевернула его… и обомлела.
Перед ней лежал Драко Малфой.
Протестующе застонав, когда Джинни его переворачивала, Драко открыл один глаз. Правый. Так как Джинни была слева, он ее сначала не увидел. Драко мельком оглядел полутемный сарайчик и снова закрыл глаз. Затем он гулко спросил:
– Я умер и попал в Ад?
– Не лестного же ты мнения о нашем сарае! – фыркнула Джинни, уже пришедшая в себя и задавшаяся вопросом: а что, собственно, делает Драко Малфой в их краях?
– Сарае? – переспросил Малфой. Затем он открыл второй глаз и сразу же решил, что этого делать не следовало. Младшая Уизли!
– Уизли… – простонал он вслух. – Вот, блин, занесло!
– Вот и я спрашиваю: на фига тебя сюда занесло?
– Да уж не от большой любви к вам!
– Кто бы сомневался! Вашим королевским высочествам, наследным принцам Слизерина и всея болот вообще любить не полагается!
– Чего?!
– В последний раз спрашиваю, дурик: что ты здесь делаешь, черт возьми?!
«А эта рыжая Уизли бойка на язычок! Явно не у своего братца училась!»
– Скажем так, я потерпел аварию. Свалился с метлы, – он приподнялся на локте, не в силах глядеть на Уизли снизу вверх.
– Мне позвать Рона, чтоб он порадовался?
– Только попробуй!
– А кто, собственно, мне помешает? Ты? Я, между прочим, у себя дома. В отличие от тебя.
– Слушай, рыжая, я лично с тобой, по-моему, еще не пересекался.
– Зато ты пересекался с Гриффиндором в целом и моими друзьями в частности. И вообще, ты первый начал наезжать. И в школе постоянно над нами насмехаешься.
– Кто, я начал наезжать?!
– Малфой, мне уже плевать, кто начал наезжать! Лично я сейчас мечтаю только о том, как бы тебя побыстрее отсюда вытурить!
– Не получится, – Драко уже сел, прислонившись к стене, и, морщась, потирал ногу.
– Почему это? Я что-то не вижу у тебя ни волшебной палочки, ни твоих «горилл»…
– Во-первых, для того, чтоб справиться с девчонкой, мне не нужна палочка. Во-вторых, я вывихнул ногу, так что выгонять меня на улицу будет просто бесчеловечно…
– Как-нибудь переживу, – хмыкнула она.
– В третьих, сам я не пойду, а на повторный рейс отсюда до дороги у тебя просто не хватит сил, – тут Джинни вынуждена была признать, что Малфой прав. У нее не оставалось сил даже подняться. – В-четвертых, мне нужно только переждать ливень и связаться с Имением, чтоб меня отсюда забрали…
– Ты что, намереваешься прислать почетный эскорт к нашему дому?! Ты в своем уме?!
– Ну, почетного эскорта, пожалуй, не будет, – сумрачно сказал Драко. – Учитывая, какой нагоняй меня ждет дома, я вообще предпочел бы не возвращаться. Скорее всего, пришлют портал…
– Знаешь что, «предпочитай не возвращаться» где-нибудь в другом месте. Лично мне такой гость дома не нужен, я уж не говорю о Роне. А уж если на тебя близнецы нарвутся, домой ты приедешь в разобранном виде, как паззл. Они недавно придумали соответствующее заклинание.
– Премного благодарен, но я передумал задерживаться в этом милом окружении, – несколько встревоженно ответил Драко. – Ваша семейка и так сидит у нас в печенках…
– У «нас», значит «у тебя и отца» или «у отца с тобой»?
– А есть разница?
– Огромная. Впрочем, я могу и сама догадаться. Знаешь, со стороны даже самому ненаблюдательному постороннему человеку видно все гораздо лучше, чем хотелось бы внутри семьи.
– И что же тебе видно? – спросил Драко нарочито небрежно.
– Ты хочешь честный ответ?
– Ну, хотелось бы…
– И откровенный?
– Да, – Драко начал раздражаться.
– Тогда вот он: ты папенькин сынок, старающийся во всем походить на отца и постоянно его в этом разочаровывающий. Ты унаследовал весь свой фамильный гонор, спесь и снобизм. Ты не глуп, но во всем подчиняешься отцу. Возможно, у тебя на это свои резоны, но, видимо, ты их очень тщательно маскируешь и до сих пор ты остаешься всего лишь преданным песиком мистера Люциуса Малфоя – делаешь то, что тебе говорят, и стараешься не разочаровать его. Интересно, у тебя есть хоть капля собственной воли?..
– Замолчи! – взревел Драко, на протяжении краткого рассказа о нем попеременно становившимся то белым, то красным и, наконец, остановившийся на варианте «в пятнышку». – Это все не твое дело, Уизли, ты слышишь?!
– Тебя только глухой не услышит! Ори погромче, на кухне еще не все поняли, что у нас в гостях находится такая важная персона!
– Да для вас, нищих магглолюбцев, любая персона с заработком выше среднего важной покажется! Хочешь, я распишу, как со стороны выглядите вы? Нищая семейка с кучей детей, причем каждый младший мечтает только о том, как обойти старших. Глава семейства – свихнувшийся магглолюб, помешанный на разных механических штучках, без надежд на малейшее продвижение по службе! Мать как раз подстать ему – такая же рыжая, такая же чокнутая и…
– А ну заткнись, хорек белобрысый! – теперь уже настала очередь Джинни кричать. То, что их до сих пор не услышали, можно объяснить только тем, что на улице до сих пор шумел дождь. – Во-первых, не трогай мою мать! Во-вторых, отцу много раз предлагали повышение, и если бы он их принял, то сейчас бы уже был Министром Магии! Но он отказался, потому что его нынешняя работа действительно приносит ему радость, а разве это не показатель, что жизнь удалась? Зачем миллионы галеонов, если ты несчастен? А мой отец не раз говорил, что он самый счастливый на свете, потому что у него есть любимая работа и большая семья. Вы, Малфои, можете этим похвастаться?!
Драко хотел было ответить ей гневной тирадой, по эмоциональности способной вскипятить Северный Ледовитый океан, но неожиданно для себя запнулся.
В чем-то эта младшая Уизли права. При всем своем могуществе и богатстве, в роду Малфоев насчитывалось едва ли с десяток людей, испытавших в жизни семейное счастье. Поэтому Драко велел себе успокоиться и взять себя в руки. Малфои не показывают своих эмоций. Малфои не выходят из себя. Хорошо, что Джинни об этих правилах не знала…
– Не твое дело, Уизли, – суховато обрубил Драко, завершая спор. – Мнение Уизли о семье Малфоев и, в частности, обо мне я понял: Малфои – гордые, самовлюбленные, эгоистичные, спесивые снобы, которые подчиняются тому, кто сильнее и не знают личного счастья.
– Немного не в тех словах, но в принципе верно. Плоть от плоти, кровь от крови… Глупости все это! А как же душа? Ее ты тоже возьмешь у отца? А сердце?
– У Малфоев нет сердца! Разум контролирует все.
– В таком случае, ты неконтролируем!
– Ну и пусть. Мнение магглолюбцев меня мало интересует. К тому же, ты забыла об одной важной детали.
– Какой?
– Малфои – такие, как ты описала. Но мы этим гордимся!
– Ваше право, – хмыкнула Джинни, уже успевшая остыть. В конце-концов, Малфой есть Малфой, и его не перевоспитать. Да и надо ли? Пусть живет, как хочет, ей-то что?
– Вот, то-то же! – назидательно поднял палец вверх Драко.
– Просто позволь дать тебе хороший совет?
– Валяй.
– Не смотри на отца. Живи своим умом и не делайся его тенью, проявляй собственную волю в конце-концов. Это твоя жизнь, и выбор ты должен делать сам, а не отец.
Волю-то проявить можно, но вот избавиться от воли папаши возможно только в случае смерти одного из них, и у Драко были серьезные основания полагать, что этим "одним" будет отнюдь не Люциус…
– Ты говоришь как заправский психиатр.
– Психолог. Поживи с шестью братьями, у тебя еще и не такая психология из души полезет.
– Ну что ж, рыжий психолог, спасибо… наверное.
Драко почувствовал что засыпает. Он говорит спасибо мелкой Уизли за совет, который при здравом состоянии разума не представляет никакой реальной пользы? Пора устраиваться на ночлег.
– Я полагаю, что этот разговор можно отложить на другое время.
– Скажем, на следующий день после конца света?
– Точно. Теперь нужно решить, как мне выбираться из вашего гостеприимного края.
– Вовремя вспомнил, – Джинни зевнула. – Кстати, ты не мог бы попасть домой просто через камин?
Драко покачал головой.
– Малфой Мэнор заблокирован от проникновения извне. На него наложены противоаппарационные чары, а единственный камин находится в кабинете отца и служит для связи.
– В таком случае могу предложить единственный возможный для нас вариант. Я поднимаю тебя часиков этак к четырем, пока все спят…
– А если кто-нибудь проснется?
– В четыре часа утра спят даже маньяки! Что касается нашего семейства, то мы дрыхнем как сурки. Даже если на кухне мы нечаянно уроним кастрюлю, никто и не почешется.
– Отлично, – Малфой гадко усмехнулся.
– В-общем бужу тебя в четыре, пробираемся потихоньку в гостиную, зажигаем камин, суешь туда свою башку, сообщаешь папаше, где ты находишься и куда присылать портал, и с чистой душой сваливаешь. Все понял?
– Все, – Драко насмешливо посмотрел на Джинни. – Я похож на идиота?
– В целом, да! – ответила Джин. Потом она огляделась и добавила:
– Спать будешь здесь!
От такого заявления милой улыбчивой девушки он чуть не окосел пожизненно.
– Чего?!
– И не надо так орать. Я сто раз спала здесь, и скажу тебе, что это далеко не самый худший вариант.
– Отлично! Вот и спи сама в этом сарае! Я в таком случае переночую в твоей комнате! – безапелляционным тоном заявил Драко.
– Боюсь, тебе придется остаться здесь, Малфой!
– В этом свинарнике?! Здесь же наверняка помета куча, а может и чего похуже…
– Во-первых, ты не в том положении, чтобы привередничать. Во-вторых, – тут Джинни хитро улыбнулась и подошла к двери, – гавнэ к гавнэ не липнет…
И Джин выскочила за дверь, оказавшись вне поля досягаемости Малфоя. Последний лишь обреченно вздохнул и принялся нагребать сена для постели.

* * *

В четыре утра, как и обещала, Джинни пришла будить Малфоя. Тот еще спал, раскинувшись на сене с таким комфортом, будто спал на роскошной кровати. «Во люди, везде выживают! Как тараканы…» – подумала Джинни. Первые лучи солнца робко показывались из-за горизонта, окрашивая небо с восточной стороны в бледно-палевый цвет.
Неожиданно для себя Джинни залюбовалась представшей перед ней картиной. Все-таки принц Слизерина был действительно хорош собой. Правда, ранее Джинни знала лишь одно выражение этого красивого лица – презрительно-надменное. Теперь она вынуждена была признать, что вот такой Драко – сонный, с томными и смягченными чертами лица, с соломой, запутавшейся в светлых волосах, с обнаженным торсом, выглядывающим из распахнутой рубашки… Тут Джинни покраснела и одернула себя:
«Хватит о глупостях думать! Ты не за этим сюда пришла!»
«А ты могла прийти за этим?» – поинтересовался внутренний голос, который немедленно бы отправлен за эти слова в ссылку без права возвращения.
Собравшись с духом, Джинни шагнула к нему, нагнулась и слегка потрясла Драко за плечо. Тот сразу открыл глаза, будто и не спал вовсе.
– Сколько времени? – спросил он слегка хрипловатым голосом.
– Четыре утра, соня!
– Ага, понятно, – тут он откашлялся, чтобы прочистить горло и опустил глаза вниз. – Эй, Уизли что ты себе позволяешь?! – хихикнул он.
Тут Джинни заметила, что ее ладонь все еще лежит на оголенном и теплом ото сна плече Драко. Она незамедлительно отдернула ее.
Малфой встал, потянулся, хрустнув костяшками, и спросил уже совершенно бодрым голосом:
– Ну что, пойдем?
– А как же! Только тихо и без фокусов.
– Разумеется, – он ухмыльнулся.
Без приключений они добрались до камина в кухне. Там Драко взял щепотку Летучего Пороха и бросил на едва тлеющие угли. Они тотчас же вспыхнули ярко зеленым пламенем. Драко встал на четвереньки, чем вызвал смешок у Джинни, и засунул голову в камин, крикнув: «Малфой Мэнор!». Там он провел около десяти минут, после чего вылез из камина черный как трубочист от сажи и красный как рак от смущения и досады. Джинни догадалась, что сейчас у него состоялся крайне неприятный разговор с отцом.
– Портал пришлют на холм через полчаса.
– О’кей, – кивнула Джинни. – Надеюсь, туда тебя тащить не надо?
– Нет, нога уже прошла. Покажи мне дорогу, Уизли, и я дойду туда сам.
– А что тут показывать: иди по той же дороге в том же направлении, что и вчера. Она поднимается к холму.
Джинни проводила Драко до калитки. Там он попросил ее:
– Пожалуйста, Уизли, не распространяйся об этом в школе. Я все равно все буду отрицать!
– Кто бы сомневался, – пробурчала под нос Джинни. Все-таки Малфой остается Малфоем.
Они коротко попрощались, и Драко пошел от «Норы» по направлению к холму. Вскоре его силуэт растаял в предрассветной дымке. Джинни вздохнула неизвестно чему и пошла в дом – досыпать.

* * *

Портал перенес Малфоя-младшего едва он дотронулся пальцем до старой кастрюли, валявшейся на вершине холма. Водоворот пестрых красок закружил его, поднял, заставив ощутить то самое ощущение рывка в животе и безжалостно вышвырнул на пол в кабинете отца.
Последний же стоял рядом с Драко, ожидая, когда тот поднимется и встретится взглядом со стальными серыми глазами, так похожими на его собственные.
– Ну, – проговорил он ледяным шипящим голосом, едва сдерживая свою ярость, – и как ты намереваешься все это объяснить?
– Отец, я…
– Молчать! - вот странно, только что сам требовал объяснений… - Я не ожидал от тебя такого, сын… С удовольствием занялся бы твоим воспитанием сам, но боюсь мне сейчас некогда… Объяснись пока со своей НЕВЕСТОЙ, которая уже достала меня вопросами о тебе! – Люциус болезненно скривился, как от зубной боли.
Драко застонал.
– Лучше пристрелите меня сразу! Чтоб не…
Договорить он не успел. В кабинет, минуя все кордоны, ворвалась Пенси, на сей раз в желтом (цвета детской неожиданности). Размазывая слезы по щекам она вскричала:
– Нет! Вы не посмеете мне запретить видеть моего пупсика! – Люц закатил глаза. – Я буду рядом с ним, когда вернут его бездыханное тело… О, привет, Дракончик!!!!!!!!
Отец послал Драко предупреждающий и даже слегка сочувственный взгляд (СОЧУВСТВЕННЫЙ?!! Вау, где-то кто-то сдох!) и поспешно выскользнул ужом за дверь.
Пенси встала перед дверью, тем самым показывая, что повторять этот маневр она никому не советует.
– Зайчик, – визгливо начала она, – где ты был вчера весь вечер? Тв