Хроника спортивных восхождений

 

Центральный Кавказ

Чатынтау (4368 м)

В. Гракович (руководитель), К. Клецко, Д. Макаускас, Г. Ма-наков, Н. Павлов, И. Ромашевский поднялись на вершину по цен­тральной части северной стены 13 августа. 10 суток шестерка от­важных вынуждена была пережидать непогоду под стеной, затем прошла «черный отвес», повторив полностью маршрут Льва Мыш-ляева, пройденный в 1959 г. Все предыдущие группы при попытке штурмовать Чатын по этому маршруту не сумели повторить про­хождение верхнего 100-метрового участка, который потребовал от команды общества «Спартак» отличной скальной подготовки. Особое поощрение команда заслужила за преодоление сложных участков свободным лазанием (без шлямбурных крючьев). Пе­репад высот маршрута — около 1000 м, средняя крутизна — более 75°, забито более 200 крючьев (1-е место в технически сложном классе).

Еще две группы (руководители — С. Распопов и В. Ланкин) прошли северную стену Чатынтау по маршруту Черносливина — большой диагонали ромба (6-я к.т.).

Ушба Крест, подъем по северо-западной стене — 5Б к.т. Не­смотря на трудные погодные условия, альпинисты Болгарии ус­пешно прошли маршрут, который является одним из самых кра­сивых и логичных в данном районе.

Щуровского пик (4259 м) по северо-восточной стене — 5Б к.т.

Альпинисты Англии во главе с X. Макинесом избрали для себя трудный «орешек», тем более что маршрут не проходился уже более пяти лет. Большую часть времени их восхождение со­провождала непогода.

Пик «3986» по северной стене — 5Б к.т.

Вершина находится в гребне Коштан Крест, ограничивающем ущелье Думала с юго-востока. Стена имеет вид вытянутого вверх ромба со средним ребром, идущим к вершине, которое имеет много крутых плитообразных участков. Группа в составе В. Даруга, П. Давыдова, С. Екимова и Е. Калашникова вышла из ущелья Думала и на третий день восхождения — 14 июля — достигла вер­шины. Забито: скальных — 104, ледовых — 13 крючьев. Средняя крутизна стены — около 50°.

Восточный Кавказ

 

Чанчахихох (4420 м) — 6-я к.т.

Вершина расположена в Главном Кавказском хребте, между вершинами Бубисхох (4410 м) и Мамисонхох (4358 м). Северные и северо-восточные склоны обрываются отвесными стенами в се­верный цирк ледника Цейский. Перепад высот маршрута — около 1000 м, средняя крутизна стены — около 70°. Весь маршрут де­лится короткими ледовыми участками на четыре бастиона. Ночевки в палатке возможны только на крутых снежных гребешках, раз­деляющих бастионы. Скалы вверху сильно разрушены, поэтому стена отличается частыми камнепадами, интенсивность которых снижается лишь к концу июля. Центральный бастион по сравне­нию с другими участками стены меньше «простреливается» кам­нями.

Ю. Григоренко-Пригода (руководитель), В. Бахтигозин, Ю. Бо-лижевский и В. Шумихин прошли в период с 19 июля по 1 августа маршрут по центральному бастиону северной стены. Группа про­шла маршрут Попова, пройденный в 1968 г., однако даже на изве­стной стене пройдено несколько новых участков — нижняя часть маршрута и 4-й пояс (2-е место в технически сложном классе).

Л. Шлесберг (руководитель), Р. Горда, Ю. Каунов и В. Рублев прошли центральный бастион с 11 по 16 августа. Забили более 150 крючьев (3-е место в технически сложном классе).

Западный Кавказ

 

Далар (3979 м) по северо-восточному ребру — 5Б к. т. Класси­ческий скальный маршрут, один из труднейших в данном районе, пройден четырьмя группами под руководством альпинистов Б. Даутера, А. Бакулина, В. Пенчука, Г. Седова.

 

Тянь-Шань

 

Пик Свободной Кореи (4720 м) по центру северной стены — 6-я к.т. Вершина расположена в Киргизском Алатау, Тянь-Шань. 2 августа альпинисты ДСО «Буревестник» под руководством Ю. Горенчука в составе В. Бакурова, С. Калмыкова, В. Лурьева, А. Зайончковского, 10. Логачева повторили прошлогодний «золо­той» маршрут. Забито: скальных — 119, ледовых — 34 и шлямбурных — 7 крючьев.

 

Фанские горы

 

Чапдара (5297) по северной стене — 5Б к.т.

Вершина находится в северо-восточной части Фанских гор. Ледников мало. Снеговая линия в июле — августе лежит на высоте около 4000 м. Вершины в большинстве сложены из мраморов и мраморовидных известняков. В скальном рельефе преобладают террасы и стены, большое количество гладких поверхностей с ма­лым количеством зацепов, поверхность скал покрыта очень мел­кими шероховатостями, образовавшимися в результате неравно­мерного выветривания. Обычно в период летнего сезона стоит хо­рошая погода. Альпинисты ДСО «Спартак» под руководством ка­питана А. Каустовского в составе В. Черевко, О. Шило и В. Яковина прошли новым маршрутом на вершину Чапдара с 1 по 7 августа. Забито более 150 крючьев, крутизна стены — более 60° (4-е место в технически сложном классе).

Ap г (4200 м) по северной стене — 5Б к. т.

Вершина находится в Фанских горах. Наиболее интересным и логичным местом для прохождения группа избрала центральную часть стены. Этот участок около 300 м ограничен справа и слева широкими внутренними углами, по которым шумят водопады. Стена крута и  монолитна, за исключением верхней ее части.

A. Малый (руководитель), Н. Иванов и В. Прусский поднимались
на вершину с 26 августа по 1 сентября. Забито: скальных — 228, ледовых — 9, шлямбурных — 8 крючьев. Крутизна центральной части стены — около 80°.

 

Памиро-Алай

 

Ягнобская стена, западная вершина (4290 м) по северной стене — 5Б к. т.

Протяженность стены — около 6 км, расположена в отрогах Гиссарского и Зеравшанского хребтов. Маршрут пройден впер­вые спортсменами ДСО «Хосилот» под руководством Л. Лапшина в составе В. Лаврухина, В. Петрова, В. Ткачева и В. Хардина с 28 по 30 августа. Места для организации ночевок немногочисленны, маршрут некамнеопасен. Забито: скальных — 135, ледовых — 12 и шлямбурных —11 крючьев. Средняя крутизна стены — около 70°.

Пик Шаит (4730 м) по северо-восточной стене — 5Б к.т. Вер­шина расположена в северном отроге Алайского хребта. Сложена из прочных мраморизованных известняков. Группа альпинистов альплагеря «Дугоба» прошла новый маршрут с 1 по 6 сентября под руководством А. Потехина в составе В. Бочарова, В. Кравченко, B. Пономарева и Г. Овчарова. Забито более 150 крючьев, крутизна стены — около 70° (6-е место в технически сложном классе).

 

 

В. Кавуненко

ПЕРУ – УАСКАРАН

 

Отправлены контейнеры с альпинистским снаряжением и продуктами. Почти все участники экспедиции в район юго-западного Памира уехали. У меня в кармане билет на самолет Москва — Ош. За день до отъезда меня разы­скали по телефону из ЦК ВЛКСМ, предложили срочно зайти.

Через час я приехал в Центральный Комитет Ком­сомола и там узнал, что в Перу направляется отряд советских медиков для оказания скорейшей помощи пострадавшим от недавнего землетрясения; ЦК ВЛКСМ поручено сформировать молодежный отряд медиков. Меня в связи с большим опытом спасательных работ в горах включили в этот отряд. В его состав были вклю­чены альпинисты Вячеслав Романов (мастер спорта международного класса, кандидат медицинских наук) и Виктор Гуменюк (кандидат в мастера спорта, кандидат медицинских наук). Эпицентр землетрясения был в рай­оне Кордильер, и основная работа молодежного отряда будет проходить, очевидно, в горных условиях. Времени на организационные сборы в обрез. Из сотен доброволь­цев нужно отобрать 55 врачей различных специально­стей: хирургов, терапевтов, педиатров, травматологов, эпидемиологов. Не менее важен вопрос групповой и ин­дивидуальной экипировки: палатки, спальные мешки, примусы, специальная обувь и т.д. Согни нерешенных вопросов и считанные дни на подготовку. Все понимают, что тысячи перуанцев нуждаются в помощи.

Наконец 13 июля 1970 г. грузовой самолет «АН-22» установил «воздушный мост» Москва — Лима. 16 июля москвичи тепло провожали в Шереметьевском аэропорту молодежный отряд медиков.

После 20-часового перелета по маршруту Москва — Рабат — Гавана — Лима вечером 17 июля воздушный лайнер «ИЛ-62» приземлился в международном аэропорту перуанской столицы. Нас встречают представители вла­стей, Красного Креста и перуанской общественности. Выходим из самолета — перуанцы восторженно сканди­руют: «Да здравствует Советский Союз!»

В Лиме мы проводим одну ночь, на следующий день направляемся в г. Уарас. Большая часть отряда улетела самолетом, нам же, альпинистам, предстоит сопрово­ждать машины с грузом для госпиталя.

Вначале едем по хорошему шоссе вдоль побережья Тихого океана. Дальше дорога поднимается в горы. Вдоль дороги — первые разрушенные дома, возле до­мов — оборванные, голодные ребятишки. К концу дня мы раздали все запасы двухдневного сухого пайка. Чем дальше удаляемся в горы, тем чаще встречаем разрушен­ные города и селения. В небольшом городке посещаем медицинский пост, где трудятся врачи с Кубы. Несмотря на то что между Кубой и Перу нет дипломатических отношений, первыми протянули руку помощи перуанцам посланцы социалистической Кубы. Своим самоотвержен­ным трудом они завоевали любовь и симпатии местного населения.

Дорога петляет причудливым серпантином по тес­ному ущелью. Вокруг никакой растительности, изредка попадаются одинокие кактусы. Часто останавливаемся из-за завалов. На помощь приходят бульдозеры. Минуем несколько небольших селений. Людей нигде не видно. Останавливаемся на окраине Уараса (центр департа­мента Анкаш). Высота — более 3000 м над уровнем океана. Место для лагеря и госпиталя выбираем в эвка­липтовой роще. По одну сторону рощи идет дорога к се­верным провинциям, другая сторона дороги обрывается к бурной горной речке Санте.

Нещадно палит солнце; одна за другой подходят ма­шины с оборудованием для госпиталя, медикаментами, палатками, кухней... К концу дня поставили первые па­латки, наладили пищеблок. В городок начали приходить местные жители. Для них все ново и интересно: мы пер­вые советские люди в этих местах.

Перуанскому населению оказывали помощь многие страны мира, но мы были свидетелями, когда ценные медикаменты из США, Франции и других стран лежали мертвым грузом в городах и поселках, так как перуанцы не знали, как их применить. Советские медики имели непосредственный контакт с пострадавшими и больными. Двери наших медпунктов были открыты круглосуточно для всех перуанцев независимо от образования, цвета кожи и положения в обществе. Председатель кооператива каменщиков Реаньо советовал одному из руководителей медслужбы департамента Анкаш: «Берите пример с рус­ских: научите ваш персонал принимать одинаково вни­мательно индейца, мулата, квартерона и белого, и успех вам обеспечен!»

За время пребывания в Перу небольшие группы мо­лодежного отряда по 5-7 человек побывали более чем в 50 городах и поселках провинции Анкаш. Мы побы­вали в поселках, где до нас вообще не было белых. Прием больных начинался с рассветом и заканчивался с наступ­лением темноты. В день принимали от 300 до 500 чело­век. Кроме того, все группы занимались вакцинацией, прививками и профилактическим осмотром учащихся колледжей. Условия, в которых приходилось работать на­шим врачам, были самые невероятные. Например, хирург 1-го медицинского института Геннадий Гузнов делал опе­рацию ребенку на столе алькальдо (мэр города) в полу­разрушенном помещении при свете ручных фонарей. Трудно обеспечить стерильность в таких условиях, но операция прошла успешно: через неделю у мальчика сняли швы и он начал ходить. Это была первая операция в тех местах. Подобных операций было много, и о них становилось известно за пределами городов. «Операцион­ные столы» часто сооружались из раскладушек и ящиков, системы для переливания крови крепились к торчащим из потолков балкам, освещение — свечи и карманные фо­нари.

Однажды вечером из далекого горного поселка при­везли больного мальчика. Состояние критическое: пульс не прощупывается, почти никаких признаков жизни, шансов на спасение очень мало. Отец больного объяснил: если мальчик умрет у нас, то, по их обычаям, в родной дом его вносить нельзя. Он готов был забрать ребенка обратно. Нам было ясно, что обратной дороги мальчик не выдержит. Трое суток боролись советские врачи за жизнь перуанского ребенка — на четвертые к мальчику возвра­тилось сознание. Местные жители взволнованны, про­изошло невероятное: русские вернули к жизни умираю­щего. Весть об этом облетела все города и села провинции. Случай этот был не единственным. Вот почему нас встречали как близких друзей, а мальчишки даже при­ветствовали нас радостными криками: «А вива руссо!»

Более месяца работали русские врачи в провинции Анкаш. Группы молодежного отряда обслуживали отда­ленные города. Госпиталь работал в полную силу. Опыт­ные хирурги делали сложнейшие операции. Два совет­ских вертолета «МИ-8» ежедневно облетали медпункты молодежного отряда и при необходимости хирургического вмешательства забирали больных в госпиталь, где были созданы все условия для оказания медицинской помощи на высоком уровне.

В далеком городке Акочако никогда не было врачей, дороги туда тоже нет. Нам предложили ишаков, мулов и несколько лошадей. Ночью упаковываем медикаменты, вакцину и небольшой запас продуктов. С восходом солнца навьючиваем ишаков и трогаемся в путь. Почти все мы впервые сидим на лошадях. Моросит нескончаемый мел­кий дождь. Справа узкая полоска тропы обрывается на сотни метров вниз. Слева — отвесные скалы. На крутых спусках лошади скользят на вытянутых передних ногах, и тут от нас ничего не зависит. Привыкшие к подобным дорогам лошади ведут себя великолепно, и вскоре мы поняли, что самое лучшее — это довериться им. Поздно вечером, промокшие до нитки, мы подъезжаем к городу. Почувствовав конец пути, лошади несутся рысью. Изму­ченные долгой верховой ездой, всеми силами стараемся удержаться в седлах. Несмотря на дождь, на центральной площади нас встречают алькальдо города, преподаватели и учащиеся колледжа, местное население. Мы отказы­ваемся от денег, которые нам предлагают за обслужива­ние каждощ больного. «Мало?» — удивляется алькальдо. Мы объясняем — медицинское обслуживание у нас бес­платное.

Город Юнгай

Фото Б. Трошкина

 

С рассвета до темноты принимаем больных, а вече­рами рассказываем о нашей стране местному населению. Однажды убеленный сединой индеец робко предложил нам послушать музыку и национальные песни местного ансамбля. Мы с радостью согласились и услышали много новых, необычных для нас песен, сами спели для них русские песни. Прощаясь, старик со слезами на глазах сказал, что в его памяти это первый случай, когда белые обращаются с индейцами, как с равными.

На следующее утро все население города провожало нас. В знак особого уважения нам предложили лучших лошадей.

Быстро бегут дни, незаметно проходит месяц. Мы, альпинисты, находимся в разных группах, редко встре­чаемся, но при каждой встрече обсуждаем возможность какого-нибудь восхождения. Альпиниста, попавшего в горы, влекут к себе новые вершины и непройденные маршруты. Еще в Москве мы узнали о трагической ги­бели 15 альпинистов Чехословакии в районе перуанских Кордильер. Среди погибших было много знакомых по совместным восхождениям на Кавказе, Памире, в Татрах.

Юнгай! О трагедии этого города мы знали. Но то, что увидели, поразило нас: из застывшей массы селевого по­тока торчали огромные глыбы серого гранита. Ни малей­ших признаков жизни, только чудом уцелевшие четыре пальмы напоминают, что здесь был цветущий город с многовековыми традициями, город фиест и коррид, го­род ритуальных танцев и маскарадных шествий! Мы смотрим на погребенный город. Кое-где видны одинокие фигуры в траурной одежде с крестами в руках, медленно бредущие по бывшему городу, — это родственники погиб­ших пытаются определить место, где остались их близкие.

Прямо над городом возвышается сверкающий, ослепи­тельно-белый двуглавый Уаскаран, гордость юнгайцев и всех жителей провинции Анкаш. Именно с этой вершины произошел обвал. Сметая все на своем пути, могучий се­левой поток, образовавшийся в результате обвала, в тече­ние пяти минут покрыл город Юнгай 10-метровым слоем грязи и камней. Смотришь на Уаскаран и на то, что оста­лось вместо города, — поражаешься контрастами красоты и ужаса.

Мы встречались с людьми, которые видели чехословац­ких альпинистов до катастрофы и очень тепло отзывались о них. При попытке пройти сложную стену вершины Уандой (6500 м) погиб один альпинист. Это было еще до землетрясения. Руководство экспедиции решило перебази­роваться под Уаскаран и совершить восхождение на выс­шую точку перуанских Кордильер по обычному пути. Ба­зовый лагерь был расположен ниже озера Лангонуко. Об­вал с вершины Уаскаран вытеснил озеро, и весь базовый лагерь со всеми участниками был погребен за несколько секунд.

Все попытки отыскать остатки лагеря чехословацких альпинистов оказались неудачными: все вокруг сглажено.

Мы разбиваем базовый лагерь на высоте 5100 м: здесь граница береговых морен и ледника. Нас трое — Вячеслав Романов, Виктор Гуменюк и я. Огромная плита из серого гранита привлекает наше внимание, решаем на ней поста­вить памятник чехословацким друзьям. После обсуждения различных вариантов памятника останавливаемся на сим­волических ступенях из гранита. Несколько дней уходит на поиски подходящих гранитных плит.

Вершина Уаскаран. Лагерь восходителей

Фото Б. Трошкина

 

Однажды поздно вечером около палатки мы заметили необычное животное: размером с теленка, с мягкой поход­кой кошки, с мордой, похожей на собачью. Животное си­дело в 10 м от палатки и внимательно нас рассматривало. И мы с любопытством следили за животным. Слава Рома­нов стал придумывать, как бы его поймать. Он соорудил ловушку из капроновой веревки и трижды проверял ее на Викторе. Все три раза ловушка срабатывала безотказно. На следующий день вечером мы с Виктором ушли на радиосвязь. Вдруг мы услышали ни на что не похожий крик и увидели животное, убегающее от палатки огромными прыжками. Славик с сожалением рассказал, что оно вы­рвалось из рук. Индейцы, услышав позже наш рассказ, предположили, что это была пума.

Наконец мы закончили сооружение памятника, вце­ментировали ледоруб, забили несколько крючьев для за­крепления веревки и сделали надпись на испанском языке, рассказывающую о месте и времени гибели альпинистов из Чехословакии. Во время сооружения памятника мы де­лали разведку путей подъема на пик Уаскаран. Уаска­ран — это не просто подъем на 6768 м, это трагедия 40 тысяч людей, живших в городах Юнгай и Рапраика. При слове «Уаскаран» смолкают смех и разговоры индей­цев. Для них это слово священно, и они не допускают даже мысли о возможности подняться на эту вершину.

Уаскаран неприкосновенен! Уаскаран — судья и исполни­тель велений бога на земле!

Разведка маршрута показала, что путь из-за землетря­сения усложнился, и мы не смогли выйти на перемычку между вершинами (6100 м). 8 августа закончили памят­ник, увековечивший тех, кто в споре с природой дерзнул утвердить силу и мужество человека. Ни одна высокогор­ная экспедиция не минует памятника, так как штурм Уаскарана начинается с этого места. Открытие памят­ника — несколько человек из молодежного отряда подня­лись к нам с букетами живых цветов. Мы спустились вниз и начали готовиться к штурму Уаскарана. И вот все го­тово! Разработали план по дням и часам, имеются дежур­ные машины, в Муго стоит вертолет, в Тумпо направлена группа квалифицированных врачей, в базовом лагере (около памятника чехословацким альпинистам) будет ра­ботать стационарная радиостанция, здесь же будет группа наблюдения.

20 августа. Снова вверх. Нас уже не трое, а шестеро. Константин Гадавчан, Владимир Шинкаренко и Сергей Микерин поднимутся с нами до 5100 м и оттуда будут ве­сти за нами наблюдение и передавать на «Большую зем­лю» о нашем продвижении вверх. Все повторяется снача­ла: ишаки (их у нас теперь три) выше 4500 м идти не хо­тят, и нам опять приходится переносить весь груз на себе. К концу дня базовый лагерь готов, и мы еще и еще раз обговариваем варианты связи с наблюдателями.

21 августа. Солнце еще не осветило вершину Уаска­рана, но мы уже в пути. Путь, пройденный неделю назад во время разведки, совершенно неузнаваем: от маркировки не осталось и следа. Тщательно маркируем пройденные участки. Хаотическое нагромождение огромных сераков сильно затрудняет путь. Достаточно одного неосторожного движения — и многотонная глыба льда с грохотом меняет свое положение. Ледовые трещины для альпинистов не в диковинку, но таких размеров и в таком количестве нет ни на Кавказе, ни на Памире, ни на Тянь-Шане. Снеж­ные мосты настолько ненадежны, что их приходится пере­ползать по-пластунски, без рюкзака.

На привале

Фото Б. Трошкина

Оглядываемся: пройдена сотня метров, красные лен­точки маркировки рисуют кривую с крючками и зигзагами. Высоту почти не набираем, пытаемся найти обход ледопада, но уже через два часа нам ясно: обхода нет. Начинаем набирать высоту, петляя между сераками и трещи­нами. К концу дня поднялись до 5700 м. Мы до этой вы­соты доходили в прошлый раз, пробиться дальше не смогли из-за трещин и сераков. Для бивака выбрали место, за­щищенное от обвалов. Так, для набора высоты 600 м по­требовалось 12 часов. Ночью мы проснулись от сильного толчка и грохота ледовых обвалов, выскочили из палатки. В двух метрах от нас зияла огромная трещина, которой вечером не было.

22 августа. Погода резко изменилась: появилась густая облачность. В это время года здесь обычно начинается пе­риод дождей. Теперь успех нашего восхождения зависит от погоды. Попытки подняться на перемычку обычным пу­тем ни к чему не привели. Уходим далеко вправо, под склоны южной вершины. Огромная подгорная трещина преградила нам путь; кажется, ей нет конца. После дол­гих поисков обнаружили очень тонкий снежный мост с трещиной посередине. Снимаем рюкзаки, двое страхуют, один ползет по мосту. Глубина трещины бесконечна. Нер­вы напряжены до предела. Страхующие затаили дыхание. Секунды кажутся часами, но вот и противоположный край трещины. Перетаскиваем рюкзаки и по одному переползаем трещину. Перед нами крутой ледовый склон, над ним висячий ледник. Участок трудный и очень опасный. В любое время, даже без толчков от землетрясения, лед­ник может рухнуть. Прекрасно понимаем сложность обста­новки, но выбора нет. Несмотря на наши старания как можно скорее уйти влево, нам это не удается. Работая напряженно весь день, мы чувствовали над собой ледник. Только к вечеру на высоте 6000 м смогли уйти в сторону перемычки. Погода к этому времени совсем испортилась. Пошел снег, обе вершины закрыло тучами. На перемычке ураганный ветер, а мы радуемся: выход на перемычку — это почти победа. Пройден самый сложный и самый опас­ный участок.

Памятник советским летчикам в Перу

Фото Б. Трошкина

 

Безуспешно вызываем по рации лагерь наблюдения — связи нет. Пускаем зеленую ракету (сигнал «все в поряд­ке»). Всю ночь продолжалась непогода, холод не дает уснуть. Спальные мешки с синтетическим утеплителем греют плохо. Утром ветер разогнал тучи — просматри­ваются последние 600 м пути, вершина совсем рядом. Но это только кажется. По нашим расчетам, подъем до вер­шины и спуск на перемычку займут целый день. Палатку оставляем в нише, а сами, надев все теплые вещи, начи­наем подъем. Мерзнут ноги и руки, ветер обжигает лицо. Крутизна склона увеличивается, зато уменьшается коли­чество трещин. Не замечаем, как вершину заволокло ту­чами, пошел снег. Очень медленно набираем высоту. Постепенно крутизна ледового склона уменьшается, и, кажется, вот-вот вершина. Но перед нами возникает ог­ромная трещина, похоже, последнее препятствие. Долго тщетно ищем обход. Приходится спускаться на снежную пробку. Подъем из трещины дается с трудом: чувствуется высота. Выбравшись из трещины, замечаем, что идем без набора высоты. Еще несколько метров, и начался спуск в противоположную сторону. Вершина покорена! Мы бес­конечно рады! Вынимаем из рюкзака советский флаг и на небольшом древке водружаем его над вершиной. В небо поднимается несколько зеленых ракет, и мы начинаем спуск.

С трудом отыскиваем свои следы, занесенные снегом. Погода совсем испортилась: идет густой снег. К концу дня спустились к палатке. Долго пытаемся наладить радио­связь, не надеемся, что наши ракеты увидели. Но, увы, связи нет. Всю ночь счищаем снег с палатки, чтобы она не упала под его тяжестью. С рассветом начинаем спуск, надо торопиться: наши наблюдатели не слышат и не всегда видят нас.

С большим трудом отыскиваем засыпанную снегом маркировку. Участок под висячим ледником проходим значительно быстрее, чем при подъеме. А дальше опять те же бесконечные трещины и сераки. К концу дня подходим к группе наблюдения. Крепкие рукопожатия, поздравле­ния. И вот уже Костя включает стационарную радиостан­цию и торжественным голосом передает в эфир: «Внима­ние, все радиостанции Р-105, внимание, все радиостанции Р-105, экстренное сообщение из базового лагеря 5100 м над уровнем моря. Сегодня три советских альпиниста вер­нулись в базовый лагерь, покорив 24 августа высшую точ­ку перуанских Кордильер — пик Уаскаран высотой 6768 м. Восхождение посвящается памяти жителей го­рода Юнгай, погибших от обвала с этой вершины!» При­няв сердечные поздравления по рации из Тумпо и Манкаса, мы устроили великолепный банкет на «высшем уров­не» (5100 м).

Утром собираем базовый лагерь и спускаемся до 4500 м, где нас уже ждали погонщики с ишаками. На 3800 м нас встречают ребята из молодежного отряда, и через час мы входим в Тумпо. На центральной площади много народа. Оказывается, за нашим восхождением сле­дили все жители поселка. Занятия в школах и колледжах Тумпо были отменены. Местный духовой оркестр вы­строился на главной улице. Цветы были собраны со всей округи. На нас надели эвкалиптовые венки, посадили в машину, и через полчаса мы были в Манкосе. Торжест­венная встреча перешла в торжественный ужин. Тут было все: и выступления, и великолепно исполненный Леней Левченко ритуальный танец, и перуанская кухня, и национальные напитки. В общем ужин затянулся и чуть не перешел в завтрак. Но завтрак прошел, как обыч­но, а в 9.00 ребята стали принимать больных. Мы же по­сле двухдневного отдыха отправились за Кордильеры и побывали в самых отдаленных городках провинции Анкаш, оказывая медицинскую помощь местному населе­нию.

19 сентября в Уарасе собрались все члены молодеж­ного отряда. Через несколько дней уезжаем в Лиму, а оттуда — в Москву!

Ю. Ныка

АЛЬПИНИЗМ