Аферисты, глупцы и кровососы: пресса в сатирической истории

Отношения госпожи Роулинг со СМИ, я имею в виду телевидение и печать, весьма примечательны. Она любимица прессы; взять у нее интервью проблематично, особенно если оно не приурочено к благотворительной акции, выходу книги или фильма, – и благодарность удостоенных репортеров очевидна. Ей редко задают вопросы «на засыпку», и ее не представляли в невыгодном свете, на моей памяти, ни в одной из десятков статей, сопровождающих интервью.

И тем не менее Роулинг остерегается прессы. Она создала собственный сайт, чтобы общаться с поклонниками без посредства СМИ. Она дает интервью и устраивает пресс-конференции в онлайне и лично, но не с журналистами, а с поклонниками, особенно с детьми и молодежью, от которых ожидает понимания и внимания к деталям, а не заранее расписанного графика продаж. Ей явно неуютно на медиа-событиях, будь то мероприятия с красной дорожкой, выступления в театрах или на пресс-конференции.

Она судилась с газетами и фотографами за право защищать частную жизнь – свою и, особенно, детей. Пресса подлизывается к ней, но она не дружит с прессой. Вот примечательный ответ на вопрос поклонника о политической аллегории.

Вопрос: Многие читатели старшего поколения заметили явное сходство между тактикой Вкушающих смерть и поведением нацистов в 30–40-х. Правда ли, что Вы взяли эту историческую эпоху за образец для изображения власти Волдеморта? Какой урок, по-вашему, должно вынести из этого следующее поколение?
Ответ: Да, это сходство намеренно. Думаю, что большинство из вас, если попросить назвать режим, отличающийся особой жестокостью, вспомнит нацистскую Германию. Есть некоторое сходство в идеологии. Я хотела, чтобы Гарри, покинув наш мир, нашел те же самые проблемы в мире волшебников. Отсюда стремление показать иерархичность, отсюда предрассудки, постоянные упоминания о чистоте крови. Все это большая ошибка, но она то и дело всплывает по всему миру. Людям нравится ощущать себя высшими, и, если им больше нечем гордиться, они гордятся своей заметной чистотой. Так что да, здесь есть параллель. Но она не единственная. Думаю, еще до захвата Министерства вы видели там параллели с другими режимами, которые мы все знаем и любим. [Смех, аплодисменты.] И вы спрашиваете об уроках. Книги ГП, в сущности, это долгий спор о терпимости, долгий призыв к отказу от предрассудков, и полагаю, что это одна из причин, по которым их многие не любят, но это очень здравый призыв к молодежи, что нужно подвергать сомнению авторитеты и никогда не полагать, будто конъюнктура и пресса рассказывают вам всю правду.

Здесь она отпускает шпильку в адрес правительств Блэра и Буша, немного пропагандирует свою постмодернистскую любовь к терпимости, но завершает выступление аксиомой: «никогда не полагать, будто конъюнктура и пресса рассказывают вам всю правду».

Когда Гарри «покидает наш мир» и находит «те же самые проблемы в волшебном мире», нет ничего удивительного, что одна из этих проблем – противная, безответственная, опасно-зловредная и неконтролируемая пресса. Именно такой мы ее и видим.

Но далеко не сразу. Хотя Гарри узнает о волшебной газете «Ежедневный пророк» в тот же самый день, когда Хагрид сообщает ему, что он волшебник (ГПиФК, гл. 5), и почти все новости из внешнего мира попадают в Хогвардс именно таким образом, Гарри не сталкивается с прессой лицом к лицу, пока не оказывается, против своего желания, чемпионом Хогвардса в ГПиКО (гл. 18). Тут он встречает запоминающуюся карикатурно выведенную журналистку – Риту Скитер.

Собственно, мы уже слышали ее имя ранее в ГПиКО (гл. 10), поскольку она написала неточную, полную слухов статью о Темной метке над лагерем во время чемпионата мира по квиддичу. Поэтому, когда она затаскивает Гарри в чулан для метел перед церемонией взвешивания палочек во время Турнира трех волшебников, мы уже предупреждены. Гарри дает простые ответы на ее вопросы и, хотя она домогается более скандальных ответов, настаивает, что вошел в Турнир не по своей воле.

Прежде чем обсуждать статьи и дальнейшие похождения Риты, объясним смысл ее имени. Фотограф, сопровождающий ее в Хогвардс, зовется Бозо (Прим. - традиционное сценическое имя буффонадного клоуна в Англии и Америке, что-то вроде наших Рыжего и Белого), а имя самой журналистки с ядовитым прытко пишущим пером одновременно раздражает и поясняет. Если произнести «Рита Скитер» быстро и вслух, получится Read-a-Squiter, то есть «прочти комара». Оператор – клоун, а журналист – кровососущий паразит, т. е. в лучшем случае досадный раздражитель, а в худшем – переносчик смертельных заболеваний. Если эта насекомская аналогия показалась вам слишком натянутой, вспомните, что в последних главах Рита оказывается анимагом, превращающимся в жука.

Так не назовешь того, кто нравится, верно? И Рита определенно не должна вызывать симпатию.

Интервью, которое она публикует, естественно, имеет мало общего с тем, что говорил Гарри на самом деле, но зато идеально соответствует представлению самой Скитер о шумном репортаже. Она сочиняет «факты» и цитаты целыми страницами (что Гарри, якобы единственный чемпион Гриффиндора, плачет по ночам о своих родителях и т. д.), и это оборачивается для Гарри злословием и оскорблениями. Ведь все верят тому, что читают в «Пророке», хотя отлично знают, что это чушь.

Рита в дальнейшем пишет в ГПиКО статьи о том, что Хагрид – полувеликан, о том, что Гарри «взволнован и опасен», и о том, что Гермиона – хитрая соблазнительница, играющая чувствами и Виктора Крама, и Гарри Поттера. С этой последней Скитер совершила ошибку, поскольку Гермиона вычислила, как Рите удается подслушивать разговоры при помощи «жучка». Она поймала незарегистрированного анимага Скитер в ее жучиной форме и вынудила дать обещание воздерживаться от журналистики, чтобы посмотреть, «сможет ли она отучиться от вредной привычки писать обо всех грязную ложь» (ГПиКО, гл. 37).

Однако в ГПиКО госпожа Роулинг в своем изображении злобной прессы только разогревается. В ГПиОФ с помощью порядка слов, мимолетных замечаний и предположений, а затем и просто статьей «Пророк» становится голосом Министерства и даже без своего ведущего репортера делает все возможное, чтобы подорвать уважение волшебников и ведьм к Гарри Поттеру и Альбусу Дамблдору. Министерство не желает признавать возвращения Волдеморта, так что те, кто видел, что он вернулся, должны быть дискредитированы как свидетели. «Пророк» повинуется генеральной линии – он не только дискредитирует Гарри и его директора, но и не публикует никаких новостей о возрождении Волдеморта или гибели Седрика на турнире.

Как ни странно, но это срабатывает. Вернувшись в школу, Гарри обнаруживает, что у него почти не осталось друзей даже на Гриффиндоре. Все зачарованы и загипнотизированы статьями, в которых его честность подвергается сомнению и где его изображают как авантюриста, жаждущего внимания. Гермиона решает сама провести медиа-кампанию через Риту Скитер и «Придиру». То, что Рита сообщает о работе журналиста во время разговора об интервью с Гарри, говорит само за себя:

— На такую историю не будет спроса, — сухо сообщила Рита.
— Вы хотите сказать, «Пророк» не напечатает ее, потому что не позволит Фадж? — с досадой спросила Гермиона.
Рита ответила долгим холодным взглядом. Потом наклонилась к ней через стол и заговорила деловито:
— Да, Фадж оказывает нажим на газету, но не в этом суть. «Пророк» не напечатает статью, где Гарри представлен в хорошем свете. Никто не станет ее читать. Публика настроена иначе. Ее уже достаточно встревожил нынешний побег из Азкабана. Люди просто не хотят поверить, что Тот-кого-нельзя-называть вернулся.
— Значит, «Ежедневный пророк» считает нужным говорить людям только то, что они желают услышать? — язвительно спросила Гермиона.
Рита выпрямилась, подняв брови, и одним глотком осушила стакан.
— «Пророк» считает нужным, чтобы его покупали, глупенькая (ГПиОФ, гл.. 25).

В двух словах, пресса говорит людям то, что они хотят слышать, и журналисты с редакторами отправят правду пинком прочь в любой момент, если это принесет им деньги. Тьфу! Когда Министерство оказывается под контролем Темного Лорда, «Пророк» по-прежнему следует генеральной линии. «Не думайте, что конъюнктура или пресса говорят вам всю правду». СМИ, в сатирическом представлении Роулинг, срослись с властями, клоунами и паразитами на теле политики, которых можно использовать, если понадобится, но которых лучше держать на расстоянии вытянутой руки, если не дальше. «И «Пророку» случается иногда сообщать правду, — сказал Дамблдор, — пусть даже ненароком» (ГПиПП, гл. 17).

Книга, очень похожая на ГП

Госпожа Роулинг представляет агрессивный подход Гермионы к СМИ как лучший способ иметь дело с этим чудовищем. Вместо того чтобы терпеливо сносить нападки, лучше, советует она, воспользоваться новыми или альтернативными СМИ, чтобы контролировать информацию, и налаживать связи с журналистами, которым вы можете доверять (или которых вы можете шантажировать!).

Политические и социальные аллегории, скрытые в историях Роулинг, не так мрачны, как оруэлловское изображение реальности 1948 г., спроецированное в кошмар «1984» или даже относительно комический образ революции в «Скотном дворе». Это неприятные сатиры по сравнению с ГП, поскольку стрелы здесь вонзаются глубже и разят насмерть.

Между мрачным Оруэллом и легкомысленным Льюисом Кэрроллом, чьи приключения Алисы восхитительны, но чей сатирический яд с годами почти полностью выветрился, находятся «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта, опубликованные в 1726 г. Когда меня спрашивают, какие книги больше всего напоминают мне ГП, я всегда называю «Эмму», «Повесть о двух городах» и «Путешествия Гулливера». Но, возможно, сатирические странствия Лемюэля Гулливера ближе всего к ГП.

Почему? Это веселые истории, а «Эмма» и «Повесть о двух городах», в целом, нет. Если вас не позабавили истории Свифта, вам пора имплантировать чувство юмора. Гулливер, со своей серьезностью и множеством образов, в которых он может предстать легко и убедительно (ученый, юрист, путешественник, доктор, философ, придворный и т. д.), стал героем мультфильмов на все времена.

«Путешествия», подобно ГП, написаны как смесь многих жанров. Внешне это пародия на книги о путешествиях, столь популярные в те времена. Поскольку это очевидная фантазия, она напрашивается на одну полку с детскими книгами как безобидная сказка, но ее воспринимали как роман, научную фантастику, философский трактат и, конечно же, политическую и социальную сатиру.

Именно сатира сделала Свифта знаменитым, пусть лишь немногие за пределами Башни слоновой кости читают его не просто как развлекательную книгу. При всем юморе книги, она должна была стать тычком в глаз вполне конкретным адресатам Свифта за их специфическую глупость, да и любому читателю просто как человеку. Замечание Гулливера, что «… моя главнейшая цель в том, чтобы информировать, а не позабавить тебя» («Путешествия», XII), перекликается с ремаркой самого Свифта в письме Александру Поупу (29 сентября 1725 г.): «Конечная цель, которой я добиваюсь во всех своих работах – скорее уязвить мир, чем развлечь его».

И это действительно та еще язва! Как и Роулинг, Свифт представляет в карикатурном образе исторические лица и события, властные структуры и предрассудки, разные типы людей и специфические привычки и верования. Я не собираюсь писать «Скрытый ключ» к «Путешествиям Гулливера» (нет ничего удивительного, учитывая популярность книги, что объяснения к ее сатире вышли в свет всего через несколько месяцев после нее самой), но дам вам представление о размахе Свифта.

• В «Путешествии в Лилипутию», первой части из четырех, он аллегорически рассказывает историю войн за испанское наследство. Лилипутия и Блефуску – Англия и Франция, тупоконечники и остроконечники – католики и протестанты, а высококаблучники и низкокаблучники соответствуют тори и вигам.
• В «Путешествии в Лапуту», третьей части, Свифт высмеивает Королевское научное общество и двор короля Георга Первого, описывая летающий остров Лапута. Смехотворные эксперименты и научные открытия, которые Гулливер приписывает Лапутанской академии, не выдумка Свифта; невероятно, но почти все они действительно, как подтверждают историки науки, проводились Королевским Обществом во времена Свифта.
• Почти в любой стране Свифт целится в аристократов, юристов, придворных, ученых, врачей и солдат. В Лилипутии и Лапуте все они отвратительны и показаны в наихудшем сатирическом свете. В Бробдингнеге и стране гуигнгнмов (это вторая и четвертая части «Путешествий»), напротив, мы видим их идеальные образчики. Жители Бробдингнега – великаны, а гуигнгнмы – благородные, почти сверхъестественные кони, чья жизнь управляется одним только разумом.

И при помощи этих просвещенных лошадей Свифт доносит до нас свою версию аллегории Пещеры.