Работы по заказам Вятской епархии

Особую страницу в творчестве архитектора открывает строительство сооружений по заказам Вятской епархии – церковно-административной и территориальной единицы деления в православной церкви. Основанная в 1657 году Вятская епархия занимала большую территорию, совпадающую с границами губернии. Поскольку специального архитектора она не имела, именно Чарушин выполнил много проектов, связанных с нуждами и потребностями церковного строительства. Кроме храмов, по её заказам возводились многочисленные церковно-приходские школы, епархиальные училища и богадельни. Среди работ мастера строительство этих учреждений, предназначенных для обучения или призрения бедных, занимает видное место.

Одним из первых сооружений подобного типа стало кирпичное здание в «русском стиле» для «Епархиальной второклассной школы грамоты и общежития при Слободском женском христорождественском монастыре» (1897). Внимательное рассмотрение проекта показывает, что на И. А. Чарушина оказал влияние период его работы в Москве. Наибольшее значение из архитектурной практики тех лет имели: Исторический музей (арх. В. О. Шервуд), Верхние торговые ряды, где он сам работал с А. Н. Померанцевым, и особенно здание Московской городской Думы, построенное по проекту академика Д. Н. Чичагова.<...>

В конце 90-х годов Чарушин много работает над перестройкой зданий, включая свои сооружения в уже сложившиеся комплексы. Удачным примером этой деятельности является достройка каменного здания церкви Иоанна Предтечи в г. Вятке. Художественный такт проявился в умении Чарушина соединить тёплый храм с холодным путём расширения прохода и устройства арки между ними. Холодная Иоанно-Предтеченская церковь построена в 1717 году и является одним из редких памятников русской архитектуры, в композиционном решении которого использован двусветный восьмерик «от земли», присущий деревянному зодчеству. В 20 – 30-х годах XIX столетия с западной стороны церкви пристроили трапезную, два придела и колокольню. Характер пристроек, выполненных в формах позднего классицизма, не соответствовал архитектуре храма, почти полностью покрытого каменным кружевом.

И. А. Чарушин разработал проект надстройки трапезной. Центральный неф тёплой церкви получил верхнее освещение в виде окон, обрамлённых килевидными полуарками. Благодаря введению этого элемента смягчилось стилистическое отличие тёплой и холодной церквей.<...>

Удачно начавшаяся архитектурная практика создала ему широкую популярность в крае. Когда жительница г. Елабуги Г. Ф. Стахеева в память о своём умершем муже пожертвовала почти 500 тысяч на устройство епархиального училища, составление плана и наблюдение за его строительством было поручено именно Чарушину.

Принимая во внимание большое пожертвование и хороший участок для строительства, перед архитектором открывалась возможность возведения большого по размерам здания. Он энергично принялся за проектирование. В короткий срок составил эскизы, разработал проект, проявив внимание к созданию целостного облика всей застройки. В настоящее время здание бывшего епархиального женского училища, построенного Чарушиным в 1899 – 1904 годах, занимает педагогический университет.<...>

Чарушин возводил свои постройки из материала превосходного качества. При строительстве епархиального училища использовался кирпич, выпускаемый заводом К. Я. Ушакова, где проверка на прочность осуществлялась следующим образом: некоторое количество кирпичей поднимали на трёхметровую высоту и сбрасывали на землю. Если только два или три из них разбивались, браковалась вся партия. Принимали продукцию только в том случае, если ни один кирпич не разбивался.<...>

Особенность творческой манеры Чарушина проявилась в комплексном решении сооружения. Придерживаясь единой стилистики, он проектирует столбы ограды, кованую решётку и создаёт дополнительные хозяйственные постройки. Озеленение и благоустройство территории рассматриваются им как важное дополнение. Вся композиция, от построения объёмов до рисунка деталей, создаёт целостный архитектурный образ.

Как свидетельствуют архивные данные, архитектор имел большую практику. Во многих сёлах Вятской губернии он строит различные церковно-приходские школы, каждый раз учитывая возможности и условия доставки строительных материалов. Чарушин проектирует здания из дерева (с. Волма), из кирпича (с. Верхняя Просница Вятского уезда), из бутового камня (с. Совья Слободского уезда). Облик этих небольших компактных школ разнообразен и тоже учитывает местные особенности. Они представляют интерес как в художественном отношении, так и по манере исполнения. Почерк зодчего ощущается в самых, казалось бы, незначительных деталях: в рисунке несложного декора, узоре оград, фонарях освещения, дверных ручках. Небольшие по размерам, хорошо скомпонованные, эти постройки удачно вписаны в окружающую среду.<...>

Подводя итог анализу сооружений первых лет, хочется отметить характерные приёмы «кирпичного стиля» Чарушина, которые он будет активно применять в своей практике, творчески их развивая. Это прежде всего выделение центральной части здания при помощи ризалита или возвышения фасада мезанинным этажом. Выделенный объём архитектор подчёркивает крупными, выложенными из кирпича зубцами под развитым карнизом и большими окнами, верхние из которых имеют полуциркульную форму. Фигурной кирпичной кладкой отмечались, главным образом, карнизы, наличники окон, междуэтажные пояса. Небольшие прямоугольные аттики или решётки ограждения нередко дополнялись декоративными стилизованными башенками. Композиции фасадов кирпичного стиля Чарушина имели характер согласованной системы архитектурного декора.

Его мастерство получает всё большее признание. Имея превосходную теоретическую подготовку, полученную в стенах академии, и солидный стаж самостоятельной проектной и практической работы, приобретённый на Сахалине, он по праву становится ведущим архитектором губернии. К тому же, как уроженец этого края, Чарушин, хорошо знакомый с местными условиями, добился максимальной эффективности в работе. Именно И. А. Чарушину поручают строительство наиболее крупных и важных сооружений. Постройки, созданные им в период его деятельности в Вятской губернии, и в настоящее время в значительной степени определяют облик города и других населённых пунктов, органично вписываясь в исторически сложившуюся городскую застройку.

Строительство храмов

В обширной и разнообразной проектной деятельности И. А. Чарушина, как и в практике любого архитектора тех лет, видное место занимали здания церквей. По сравнению с другими центральными губерниями России их в Вятском крае явно не хватало, что и вызвало усиленное строительство храмов в конце XIX – начале XX века. Подход зодчего к данной теме отличался редким разнообразием. Среди них имеются грандиозные соборы, домовые и приходские церкви, часовни, деревянные сельские церквушки. Проекты храмов Чарушина интересны для нас приёмами композиции, декоративным решением фасадов, что позволяет оценить их как оригинальные, заслуживающие внимания произведения в истории архитектуры этого времени.<...>

При проектировании культовых зданий Чарушин придерживался трёх известных типов, выдержанных в традициях византийской и древнерусской архитектуры. Первый из них имеет традиционно русское решение с тремя объёмами – колокольни, трапезной и церкви, увенчанной пятиглавием. В них он использует традиционные для Вятской губернии композиционные и декоративные элементы.

Во втором зодчий использовал центрический план с четырьмя крупными экседрами, охватывающими главное подкупольное пространство. В его разработке он следовал заветам Д. И. Гримма (собор в Тифлисе – 1866 г., в Рыбинске – 1869 г.) и А. А. Парланда (церковь в Троицко-Сергиевой пустыни – 1873 г.). В третьем типе, также центрического плана, с многочисленными шатрами, крыльцами, гульбищами, архитектор использует мотивы древнерусской архитектуры.

К последнему типу относится собор св. Архангела Михаила, построенный в Ижевском заводе многонаселённом, промышленном посёлке, давно нуждавшемся в большом, вместительном храме.<...>

Свой проект Чарушин разработал быстро и сначала для Сарапула, однако осуществлял его долгих одиннадцать лет (1896 – 1907). Основная часть строительных работ выполнялась, вероятно, в летние месяцы, в остальное время велась лишь подготовка строительных материалов. Большие сроки возведения церквей были характерны для Вятской губернии, где строительство каменных храмов на рубеже XIX – XX веков велось восемь – десять лет, деревянных – два – три года.<...>

Большое внимание архитектор уделяет разнообразным элементам декора. Зарисовки, хранящиеся в семейных альбомах, точно передают характерные древнерусские мотивы XVII века, послужившие ему первоисточником. Чрезвычайно интересные сведения, касающиеся истории создания Михайловского собора, публикует в своей монографии Е. Ф. Шумилов: «Состоявший же из рабочих и инженеров общественный комитет по возведению храма сначала предписывал И. А. Чарушину нечто иное: «Стиль византийский. Храм должен быть трёхпредельным, все три алтаря в одну линию. 1200 – 1500 молящихся. Стоимость не более 150 тысяч рублей». В качестве образца ижевцы указали на Александро-Невский собор в Вятке. Зодчий заявил «о полнейшей готовности принять на себя столь интересный труд». Он также расценил ижевский заказ как «огромный труд, где является возможность приложить все свои художественные и технические познания». Что касается ориентации на тяжеловесный вятский кафедральный собор византийского стиля, то И. А. Чарушин мягко и тактично отверг предписание. Он подчеркнул, что хорошо ему известное место, избранное ижевцами для храма, привело его в восторг. «Тут прямо просится величавое, художественное, парящее к небу сооружение». Соответственно, он изменил стиль храма, увеличил его размеры, обеспечил вдвое большую вместимость.

Данных о характере интерьера этого храма, как и многих других, сохранилось немного. Известно, что Михайловский собор обладал одним из лучших, богато украшенных интерьеров. Лестницы были выложены из белого мрамора, а полы из оранжевой метлахской плитки. До нас дошёл лишь только проект иконостаса, решённый в формах «русского стиля».

Собор, безусловно, являлся одной из лучших архитектурных работ зодчего не только в области культовой архитектуры, но и всего его творчества. К огромному сожалению, в 1937 году он был взорван и разобран, несмотря на отчаянные попытки И. А. Чарушина и привлечённого к этой миссии академика И. Э. Грабаря спасти памятник.

И только в наши дни храм восстановлен на том же месте в точном соответствии с замыслом архитектора.<...

Архитектор, творчество которого связано с национальными традициями, умел ценить деревянный сруб, его конструкцию и объёмную пластику. В небольших чарушинских церквях, напоминающих сказочные терема, удачно воссоздаётся местный колорит с его дремучими лесами, поэзией русской природы.<...>

Значительную веху в творчестве Чарушина в области культового зодчества представляет единоверческая церковь св. Серафима Саровского в Вятке, спроектированная в 1904 году и осуществлённая к 1907 году. Церковь сохранилась до нашего времени и используется по своему прямому назначению.<...>

В эти же годы И. А. Чарушин разрабатывает и другой тип храма, основанный на использовании византийского зодчества, сочетая его с приёмами, характерными для русской архитектуры XVII века.<...>

Одним из вариантов центрической церкви византийского типа является каменный Александро-Невский храм в Филейском монастыре (1904). Выполненная во время строительства фотография запечатлела облик необычайно монументального, торжественного в своей величавой простоте здания. Прекрасный замысел так и остался до конца не осуществлённым – помешала начавшаяся в 1914 году война.<...>

Рассмотренные выше проекты соборов и церквей позволяют сделать ряд заключений. Культовое строительство занимало важную часть в творческом наследии архитектора. При проектировании подобных зданий Чарушин демонстрирует прекрасное знание традиций византийской и древнерусской архитектуры, позволяющее создать выразительный образ сооружения. Архитектор создавал свои храмы в подчёркнуто мажорном жизнеутверждающем ключе, каждый раз учитывая масштаб окружающей застройки, характер материала, возможности строительной техники.

Должное внимание И. А. Чарушин уделял и работам в области реставрации, реконструкции памятников культового зодчества. Им перестроено и расширено большое количество древних церквей в Вятской губернии. Наиболее ценные из них перестраивались под контролем Петербургской Императорской археологической комиссии. Достаточно просмотреть протоколы комиссии и опубликованные ею «Известия», чтобы убедиться, что Чарушин нередко присылал свои проекты реставрации и расширения храмов. Они горячо обсуждались на заседаниях. Не все его предложения были приняты, однако большинство перестроек велось по проектам Ивана Аполлоновича. В этих работах он проявил талант исследователя, археолога и художника-архитектора. Поскольку на рубеже XIX – XX веков памятники древнерусского искусства ещё совершенно не были изучены, архитектору приходилось самому тщательно осматривать, исследовать, фотографировать, собирать сведения о них. В ходе строительных работ он стремился сохранить особенности зданий или создавать новое сооружение по образцу существующих.<...>Однако, по сравнению с архитектурно-строительной деятельностью, реставрационная практика не занимала большого места в творчестве Чарушина. Она интересна как пример бережного отношения мастера к архитектурным произведениям в крае.<...>

Учебные заведения

В начале XX века в русской архитектуре ведётся усиленный поиск новых типов общественных сооружений. Примером тому явились проекты учебных заведений для Вятской губернии, разработанные Чарушиным. Близкие по стилистике, они образуют целостный период его творчества в первое десятилетие XX века. Большинство школьных зданий зодчий проектирует в «кирпичном стиле», вполне оправдавшем себя экономически.

Профессиональным качеством И. Чарушина является умение чётко дифференцировать здания по назначению и решать фасад соответственно функции. Монументальность и в то же время отсутствие каких бы то ни было излишеств отличают учебные заведения.

Удачным воплощением приёмов «кирпичной архитектуры» является здание женской гимназии в г. Сарапуле. Построенное в 1902 – 1904 годах, оно относится к числу лучших работ мастера в этом жанре.<...>

Разработанный тип учебных зданий оказался необычайно плодотворным в творчестве архитектора, который не уставал повторять, что они должны быть удобными, прочными, хорошо спланированными. Одним из них является учебный корпус Второй мужской гимназии в Вятке, возведённый в 1904 – 1906 годах на углу Копанской и Царёвской улиц. Первоначально он был задуман как общежитие при гимназии, построенное на средства её почётного попечителя купца Т. Ф. Булычёва. В дальнейшем из-за нехватки помещений здание использовалось для учебных целей. Местная пресса оживлённо комментировала его сооружение: «Во второй половине 1905 года была закончена постройка громаднейшего, красивой архитектуры, трёхэтажного с мезонином здания, предполагавшегося на помещение в нём от 79 до 100 учеников».

Архитектура этого сооружения во многом перекликается с известными постройками И. С. Китнера и В. А. Шретера. Однако зодчий использует и другие архитектурные прототипы, в частности тот вариант неоготики, который разработал Н. Л. Бенуа при строительстве придворных конюшен в Петергофе. В центральной части фасада Чарушин предельно укрупняет форму, вводя большие полуциркульные окна, обрамлённые лопатками, на которые опираются архивольты. Эта часть повышена и включает декоративные элементы, перекликающиеся с приёмами романтической готики XIX века. Детали вносят пластичность и живописность в фасад здания. Применив контрастное сочетание кирпича и белой штукатурки, напоминающее традиции национального зодчества, архитектор разнообразит кирпичную облицовку, привнося в характеристику здания повышенную эмоциональность.<...>

Годы

Наиболее успешным и насыщенным в творчестве И. А. Чарушина явился период с 1900 по 1917 годы, когда он проявил себя как вполне сложившийся мастер. Архитектор нашёл свой почерк, и каждая из его построек становится событием в жизни губернии. Им были созданы новые культовые, жилые, общественные здания, существенным образом обогатившие архитектуру Вятского края.

Среди общественных сооружений тех лет следует выделить первый в Вятке универсальный магазин купца П. П. Клобукова, построенный в 1909 – 1911 годах. Развитие торговли привело к градостроительному преобразованию центра города, в котором появились торговые дома нового типа, отличные от старых патриархальных гостиных дворов, представляющих собой универсальные магазины.

Жилые дома

В творчестве любого зодчего строительство жилых домов занимает особую страницу. Дома И. А. Чарушина отражали его творческие устремления. Они были просты, удобны, функционально отвечали всем разнообразным потребностям и имели выразительный облик.

Упрочившееся материальное положение архитектора позволило ему построить в 1897 году дом в Вятке для всё более увеличивавшегося семейства и второй дом в д. Савичи Вятского уезда, используемый как летнее жилище.

В 1896 году И. А. Чарушин женился на Любови Александровне, урождённой Тихомировой, которая стала его настоящим помощником. Её отличали доброта, чуткость, понимание жизни и умение разумно вести большое домашнее хозяйство. В 1901 году родился сын Евгений, в 1907 году – Владимир. Чарушины также взяли на воспитание дальнюю родственницу – сироту Зину.

В 1897 году Иван Аполлонович приобрёл обширный участок земли с огромным, занимающим половину квартала садом, с небольшим каменным домом и разнообразными служебными постройками. Во дворе имелась даже своя большая конюшня, что было важно для губернского архитектора, вынужденного много ездить по губернии. Участок располагался рядом с церковью Иоанна Предтечи (1714), которую архитектор перестроил в 1898 году, в непосредственной близости к центру города

Хотя купленный дом был довольно вместительным, его пришлось значительно увеличить для размещения архитектурной мастерской и кабинета. Описание дома Чарушина мы встречаем в книге «Дорогами земли Вятской»: «Во дворе же самой церкви находится дом, выстроенный в начале XX века видным вятским архитектором И. А. Чарушиным. Кроме мемориального значения (в нём прошло детство художника Е. И. Чарушина, здесь же в 1919 – 1924 годах работал Губернский комитет по делам музеев и охране памятников искусства и старины), он интересен для нас и как пример профессионального мастерства архитектора, сумевшего так построить этот сравнительно большой двухэтажный дом, что он не только не «спорит» с архитектурой древней церкви, но служит ей своеобразным аккомпанементом». В результате перестройки расширился объём здания и его архитектурно-художественный облик приобрёл иной вид – стройные пропорции и праздничную нарядность.<...>

Особняк Чарушина интересен для понимания его творчества в целом. Для характеристики своего дома он выбирает наиболее дорогие для себя черты – и дорическую колоннаду, и блистательное великолепие линий модерна, словно зодчему удалось найти общие для них законы красоты и единства.

Планировка особняка проста – в виде небольшой анфилады с просторными комнатами, одна из которых использована как кабинет Ивана Аполлоновича. Наиболее парадные помещения – гостиная и столовая – составляли единое пространство, расчленённое ажурной резной деревянной аркой, украшенной растительным орнаментом, мастерски прорисованным архитектором. Интересны рисунки паркетного пола, в оформлении которого использован мотив меандра, квадратов и других классических элементов.

Жизнь семьи была благополучной, размеренной и удобной. Словом, жизнь уважаемого, высокооплачиваемого российского архитектора. В доме, носившем явный отпечаток своих хозяев, находилось много экзотических китайских, японских, вьетнамских вещей, привезённых с Сахалина, оранжереи цветов, заботливо выращенных руками матери. У Чарушиных имелась большая библиотека, богатая книгами и увражами по архитектуре. Среди книг был и архитектурный журнал «Зодчий», и «Ежегодник императорского общества архитекторов и художников», которые Иван Аполлонович получал по подпискеиз столицы. Наряду с книгами по истории и теории архитектуры в высоких шкафах поблескивали золотом переплёты различных изданий: многотомный словарь Брокгауза и Ефрона, продукция книжных фирм Вольфа, Маркса и Сытина. Стены комнат украшала коллекция акварельных работ, подаренных ему во время учёбы в Академии художеств, проекты самого архитектора, а также пейзажи и этюды художника А. А. Рылова – земляка и большого друга Чарушина, шафера на его свадьбе в Вятке. Ежегодно приезжая на родину, он становился постоянным гостем этого дома, который славился своим гостеприимством и хлебосольством. Незаурядность натуры, доброжелательность, деликатность, привлекали к Ивану Аполлоновичу людей самых разнообразных, причастных к искусству и далёких от него. Круг посетителей был широк – врачи, коллеги архитектора по работе, директора банков, гимназий, художники, артисты, гастролировавшие в Вятке, представители образованного купечества, передового земства. Все знакомые и друзья находили здесь искреннюю поддержку и сочувствие. Нередко среди гостей встречались люди, настроенные весьма оппозиционно, как, например, брат Николай Аполлонович, отстаивавший в своих речах идеалы народничества. Здесь спорили о политике, демократии, рассуждали о проблемах и путях развития общества и России, ратовали за народ, его права и достоинства. Вокруг Чарушина объединились культурные слои города. Часто дом на Пятницкой становился художественным салоном провинциальной Вятки. Иван Аполлонович обладал хорошим голосом, музицировал на рояле и гитаре, исполнял романсы своих любимых композиторов Алябьева, Гурилёва

Широта интересов и многогранность дарования были характерными свойствами его талантливой натуры. Страстно любя театр, Иван Аполлонович сам с увлечением ставил домашние спектакли, участвовал в импровизированных концертах.<...>

Атмосфера, царившая в доме, воспитывала у детей чувство сопричастности к искусству, определяла призвание детей, чьи ранние годы проходили под воздействием высокой художественной культуры отца. Его удивительная работоспособность, увлечённость оказывали влияние на формирование художественных вкусов и интересов детей. Евгений пошёл по стопам отца и, окончив Академию художеств, стал художником-анималистом, иллюстратором детской книги, скульптором и писателем. Его творчество получило широкое признание у нас в стране и за рубежом. В монографии Э. Кузнецова приводятся воспоминания Евгения Ивановича о своём отце: «Вечно работает, вечно с карандашом, я тоже тут толкусь, тоже рисую, пристаю к нему, если фантазии не хватает. Он возится со мной порядочно, всё похваливая, метод у него такой был – поощрение». И далее: «Я очень благодарен моим родителям за моё детство. Потому что все впечатления его остались для меня и сейчас наиболее сильными, интересными и замечательными. И если я сейчас художник и писатель, то только благодаря моему детству».

Второй сын, Владимир, окончив архитектурный техникум, плодотворно работал в Вятке, Москве и Ленинграде. Старшая дочь Екатерина стала актрисой, игравшей в театре у Мейерхольда, переводчицей и поэтессой. Духовная преемственность проявилась в выборе профессии внуком Ивана Аполлоновича – Никитой Евгеньевичем Чарушиным. По примеру своего деда и отца он окончил Академию художеств и занялся иллюстрацией детской книги, став художником с собственным поэтическим видением природного мира. Традиции семьи продолжает и дочь Никиты – Наталья Чарушина, автор-иллюстратор детских книг.

Уважение к человеку, его личности, доверие к нему лежало в основе воспитания И. А. Чарушина, и дети платили ему огромной любовью. Обстановка истинной дружбы, теплоты, добрых отношений царила в этом доме. Длинные вечера в кругу семьи проходили за чтением журналов, приключенческих романов, воображаемых путешествий по карте мира.

 Рабочий день архитектора на протяжении всей жизни был рассчитан по минутам. Об этом красноречиво свидетельствуют записки его сына Владимира Ивановича. Они вводят нас в атмосферу жизни семьи начала XX века. «Распорядок дня, насколько я помню, был таким. Мама вставала раньше всех, наверное, часов в 7, и сразу окуналась в хозяйские заботы. Надо было обсудить с кухаркой обед, отправить её на базар за покупками, обойти конюшни, осмотреть большое хозяйство, выслушать кучера, дворника, сделать соответствующие распоряжения. Завтрак был в половине девятого. После него отец уезжал в строительное отделение «присутственных мест» - так именовались два здания на берегу реки Вятки за Александровским садом – и, справившись с «канцелярией», как он именовал бумажную рутину, отправлялся на постройки. Иногда брал меня с собой. Было мучительно трудно высиживать в пролётке в ожидании его выхода из «присутствия», т. к. кучер Евдоким был человеком неразговорчивым и, видимо, презирал меня, малолетнего барчука, не отвечая на мои вопросы. Объезд построек занимал время до четырёх часов дня с коротким заездом домой около часа. В большинстве случаев отец привозил кого-нибудь из помощников или десятников с рабочими чертежами, что для меня было большой радостью, так как домой я ехал на козлах вместе с кучером. Выпив наскоро стакан чая, съев кусок пирога, отец продолжал объезд, а я оставался дома. Служба чиновника заканчивалась в 4 часа дня (рабочий день был 6 часов). На строительстве – в 8 часов, при рабочем дне в 8 – 10 часов, на подрядных работах артельщиков день заканчивался в 5 дня. В это время отец возвращался домой. Если по делам строительного отделения накапливались срочные дела, то дома его дожидался секретарь с докладом

Часов в 5 – 6 часов был обед. К обеду собиралась вся семья: отец, мать, дети (Катя, Женя, я, воспитанница Зина), частенько бабушка и засидевшиеся знакомые. До обеда отец успевал на 20 – 30 минут спуститься в чертёжную, где уже начиналась вечерняя работа. Чертёжная представляла из себя две комнатки. Над столами с потолка свешивались электрические лампы с противовесом, позволяющим подымать и опускать их. Постоянно у отца служил один чертёжник, который жил в доме, а по мере надобности приглашались помощники, копировщики, сметчики, техники. В горячее время их было по 6 человек. Большинство работавших были служащие, по вечерам прирабатывающие у отца. После обеда отец ложился отдыхать на час-полтора. Забирал нас, мальчишек, на кровать по обе стороны и, заступив рассказывать нам бесконечные истории с приключениями, через 10 минут он засыпал, а мы осторожно от его рук, обнимавших нас, убегали. И так было в течение нескольких лет, пока я не вырос. После отдыха все собирались на чаепитие. Отец выпивал стакан чая с молоком и уходил вниз в чертёжную, где переходил от стола к столу, от доски к доске, от чернового чертежа, на котором помощник уже произвёл разбивку осей окон и пометил их размеры по предварительному наброску, к скомпонованному проектному заданию. По-видимому, образ здания возникал в мыслях отца неразрывно с планом, т. к. после эскиза он по сетке, сделанной им или помощником, накладывал кальку, и тут начиналась «гармонизация пространства» и «прорисовка» фасада. Зачастую в процессе этой работы он значительно отходил от первоначального эскиза... <…> Когда все помощники расходились, отец мог задержаться до 3 – 5 часов утра, если работа спорилась и увлекала его. Поэтому помощник, пришедший на следующий вечер, находил на бумаге значительно отличающийся от вчерашнего набросок».<...>

Как и любой русский человек, Иван Аполлонович очень любил природу и старался по возможности чаще бывать за городом

Загородный дом в д. Савичи спроектирован в 1912 году. Бревенчатый, двухэтажный, он расположен на крутом косогоре. Архитектурные формы здания – лаконичный объём, динамичный силуэт крыши, огромные окна. Большая двухэтажная терраса, из окон которой открывалась панорама реки Вятки, ориентирована на юг. Прекрасно подобранные брёвна сруба, многогранный выступ, высокие крыши создают образ уютного загородного дома. Здесь Чарушин приблизился к новейшему рационалистическому направлению современной ему архитектуры. Об этом свидетельствуют функциональная логика и тектоническая ясность постройки.

Особого внимания заслуживает особняк потомственного почётного гражданина Т. Ф. Булычёва в Вятке. Тихон Филиппович Булычёв – богатый пароходовладелец, крупный промышленник, известный своей благотворительной и общественной деятельностью, просвещенностью, был одним из основных заказчиков архитектора. По его просьбе Чарушин построил в 1908 – 1911 годах личный дом в духе лучших столичных особняков. В этом здании архитектор обращается к использованию той модификации готического стиля, которая была ему хорошо знакома и по годам учёбы в Академии художеств, и, особенно во время архитектурной практики в Москве. «Родовые замки», строившиеся для разбогатевшей буржуазии, поражали воображение, подчёркивали колоссальные состояния их владельцев. Не случайно Тихон Булычёв затеял создание дорогостоящего дома. По преданию, он хотел поразить им воображение невесты, часто жившей за границей, привлечь её в родные края и дать почувствовать, что и в такой глухой стороне могут создаваться истинно художественные произведения. Поэтому архитектор, пожалуй, единственный раз в жизни получил возможность полностью проявить свой незаурядный талант, поскольку ассигнования епархиального ведомства или скудость земских средств не давали возможности осуществить наиболее смелые замыслы. Любопытно отметить, что Чарушин несколько раз возвращался к работе над своим любимым произведением, видоизменяя многие декоративные детали. Так, например, грифоны добавлены позже, в 1914 году, когда Т. Булычёв передал это здание в дар городу для дома инвалидов и сирот Первой мировой войны. Этот особняк сохранился и является памятником истории

Особняк Булычёва принадлежит к числу необычных примеров вятской архитектуры, т. к. при строительстве его в центре города были использованы традиции неоготической архитектуры.<...>

Дом Булычёва в Вятке стилистически близок к знаменитому особняку З. Г. Морозовой в Москве, построенному архитектором Ф. Шехтелем. И все-таки Чарушин как личность творческая сумел избежать прямой подражательности. Вятский архитектор берёт у Шехтеля только ощущение готики, т. е. общее стилистическое направление, не копируя ни планировки, которую он выполняет свободно, ни самого живописного силуэта здания. В этой работе Чарушин убедительно продемонстрировал своё мастерство архитектора-стилизатора. От построек эклектичной архитектуры особняк бесспорно отличает единство «вдохновляющего первоисточника». Чарушину удалось вплотную приблизиться к прототипу – готическому средневековому сооружению, при этом умело согласовать новые требования в планировке с традиционным историческим обликом.<...

К сожалению, мало известно о внутреннем убранстве и планировке дома. После революции план здания был изъят у архитектора работниками НКВД, занимавшими под свои учреждения лучшие здания города, и до сих пор его найти не удалось. Но из воспоминаний очевидцев мы знаем, что отделка интерьеров отличалась подчёркнутой пышностью и изысканностью. Каждое помещение особняка соответствовало определённому архитектурному стилю. В решении вестибюля сочетались стрельчатые готические арки с восточными росписями. Их выполнил художник-декоратор Н. Г. Джмухадзе. По свидетельству современников, Джмухадзе учился в Венской академии, а затем работал в Вятке и привлекался Чарушиным к оформлению интерьеров особняка. В роспись вводились даже арабские надписи, имевшие значение благопожелания входящим.<...>

Приметой нового времени в доме Булычёва явилась его повышенная комфортабельность: наличие телефонов, электрического освещения, центрального отопления, улучшенной вентиляции. Все служебные помещения архитектор сосредоточил в подвальном этаже: целесообразно расположил кухню с подъёмным лифтом для подачи блюд непосредственно в столовую; большая часть подвала отводилась под прачечную и восточную баню.<...>

Строительство банков

До 1917 года дальнейшие творческие искания И. А. Чарушина развивались в русле неоклассики. Архитектор стал одним из проводников этого течения в вятско-камской провинции, в соответствии с общими направлениями стилеобразования в русской архитектуре. Среди самых заметных работ зодчего 1910-х годов можно отметить строительство двух банков на бывшей Спасской улице – одной из основных магистралей дореволюционной Вятки. Экономическое развитие России в эпоху капитализма потребовало разработки новых типов архитектурных сооружений, в том числе зданий банков.<...>

И. А. Чарушин давно завоевал достаточную известность своими постройками, и потому вполне естественно, что Русский для внешней торговли банк обратился к нему с заказом на проект своего отделения в Вятке. Здание банка выстроено в 1911 году. В создании его облика решающую роль сыграли впечатления Чарушина от московской ампирной архитектуры, хорошо им изученной и любимой. Этому способствовало и повсеместное обращение лидеров русской архитектуры к ретроспективным исканиям, которые особенно сильно проявились после 1910 года. Выбор подобного стиля также продиктован расположением здания в историческом центре Вятки, по соседству с памятниками классицизма XIX века.<...>

На той же центральной улице Чарушин строит в 1913 году и другое здание – здание «Вятского общественного Фёдора Веретенникова банка», проект которого был выполнен в 1912 году. Годом раньше городская Дума приостроить в Вятке новое здание банка Ф. Веретенникова. С этой целью был устроен специальный местный конкурс, на который поступило несколько проектов. Замысел Чарушина признали лучшим, по его проекту велось строительство.

Здание второго банка на Спасской улице тоже выдержано в формах репрезентативной классики, но в значительной степени модифицированной и использующей мотивы стиля «неогрек». Выбранный прототип не случаен. Архитектурный образ символизирует богатство и самосознание его владельца.<...>

Начавшаяся в 1914 году Первая мировая война и связанные с ней экономические трудности заметно снизили темпы строительства в губернии. Но архитектор не остался в стороне от разыгравшихся событий. Будучи многие годы членом местного управления Российского общества Красного Креста и истинным патриотом своего Отечества, он участвует в организации санитарного поезда, передвижного лазарета и полевого госпиталя для отправки на фронт. На окраине города в конце Владимирской улицы Иван Аполлонович сооружает военный городок, состоящий более чем из двадцати одноэтажных деревянный рубленых сооружений, предназначенных для размещения формировавшихся в тылу воинских частей. Осуществляет сбор пожертвований на военные нужды, при этом, как отмечала местная пресса, много жертвует сам.

На протяжении всей жизни, а особенно в дореволюционный период, когда он был достаточно молод и полон сил, Чарушин вёл большую общественную деятельность. Неутомимый труженик, всей душой преданный архитектуре, он находил время для работы в различных комиссиях, обществах и комитетах. По сути, без него не проходило ни одно значительное мероприятие. С 1898 года он постоянно избирался гласным городской Думы, был председателем городской технической комиссии, которая занималась вопросами благоустройства города. Не без участия архитектора в Вятке провели водопровод, электроосвещение