Соломония и семь сыновей ее Маккавеев

 

 

(Память 1 августа)

 

Мить, возрастившая в вере детей своих, воспитавшая в них живую любовь к Богу, безграничный восторг пред Творцом вселенной; мать, для которой страдания детей ее за веру были радостью, а измена их Богу была бы величайшим несчастьем; мать, которая пострадала в каждом из сыновей своих и, после этой семикратной жертвы Богу, душой воспарила в небесные обители за сыновьями своими, которых своими руками поставила на путь мученичества, – вот трогательная ветхозаветная повесть о братьях Маккавеях и о матери их Соломонии.

В то время господствовал над Сирией и владел Палестиной царь Антиох Епифан. Брат одного архиерея иерусалимского, Онии, Иассон деньгами купил себе архиерейскую власть, изгнал брата своего с архиерейства и, в угоду царю языческому, стал вводить в Иерусалиме языческое беззаконие. Он у горы Сион устроил театральное зрелище, завел училище с преподаванием эллинских лживых сказок о богах, устроил арену для ристалищ и для игр атлетов. И многие слабые в вере евреи, забывая храм Божий, проводили время в зрелищах – на ристаниях, на борьбе и на всяких играх. Закон Божий приходил в забвение, и беззаконие торжествовало.

Эти бесчинства продолжались и далее, когда и Иассон был свергнут другим проходимцем. Одно время верные Богу евреи мечтали свергнуть с себя иго Антиоха, но он взял Иерусалим силою, причем было перебито в течение трех дней восемьдесят тысяч народа и до сорока тысяч было уведено в плен. Уходя из Иерусалима, царь оставил по себе лютых мучителей.

В скором времени Антиох издал приказ, чтобы весь подвластный ему народ принял языческую веру. В страхе многие иудеи принесли жертвы богам, а царь послал в Иерусалим доверенных вельмож, которые должны были требовать от всех евреев исполнения языческих обрядов, главным образом – вкушения идоложертвенного свиного мяса, запрещенного законом Моисеевым.

В это время были схвачены вместе с матерью своею семь братьев знатного происхождения и, по знатности своей, приведены в Антиохию к самому царю. Царь принуждал их вкусить свиного мяса в нарушение еврейского закона.

Эти семь братьев были учениками пострадавшего пред тем в Иерусалиме и принявшего мученическую смерть за свой закон священника и учителя Елеазара. Помня его наставления, они мужественно стояли в своей вере и не желали нарушить закона. Царь пытал и мучил их бичами и воловьими жилами. Но они бесстрашно обличали мучителя.

Было что‑то возвышенное в этих праведных, чистых по жизни и горящих верою отроках, которые не хотели поступиться ни пядью убеждений своих и не решились нарушить правых отеческих обычаев.

– Чего ты хочешь добиться от нас или чему научиться? – сказал царю старший отрок. – Мы готовы скорее умереть, чем поступиться отеческими законами.

Царь во гневе приказал раскалить сковороды и этому старшему брату отрезать язык и отсечь все члены тела на глазах у матери и братьев. И так как онемевший обрубок юношеского тела еще дышал, царь велел бросить его на сковороду. От пекущегося мяса стал подниматься чад. А в это время мать и остальные братья взаимно подкрепляли друг друга.

– Бог видит наши страдания, – говорили они, – и утешается нашею верностью.

Когда первый был замучен и был выведен второй, то сперва с головы его содрали кожу с волосами и затем спросили, вкусит ли он свинины, иначе же все тело его будет рассечено по членам. Он же в ответ произнес одно только слово «нет» и предал душу свою в мучениях. Пред его последним издыханием он возгласил:

– Ты, окаяннейший, лишаешь нас настоящей жизни, а Царь Мира нас, умерших ради закона Своего, воскресит для жизни вечной…

Тогда был выведен на муку третий, и ему приказали высунуть язык и руки на отсечение. Он сделал это и, дерзостно протянув вперед руки, воскликнул:

– Все это я принял от неба, все это я презираю для исполнения закона, и от Бога все это я получу обратно.

Царь и его приближенные удивлялись мужеству отрока, который ни во что считал муку. Умер он, и стали мучить четвертого, и перед смертью он сказал:

– Нас убивает человек, мы же надеемся на Бога, что Он нас воскресит, а тебе воскресения не познать.

Привели пятого, и он сказал царю:

– Ты, будучи тленным, имеешь власть над людьми. Твори же, что хочешь. Ты думаешь, что род наш будет оставлен Богом, – ты же увидишь, как Бог будет мучить тебя и род твой.

Когда стал кончаться в муках шестой, он возгласил:

– Не прельщайся. Мы по воле своей страдаем. Но не думай, что ты избегнешь наказания, начав борьбу с Богом.

Мать мучеников стояла неподвижная, как камень, видя, как в один день, один за другим, гибли ее сыновья. Каждого она утешала… Словно сменив свое женское трепетное сердце на сердце мужчины, она говорила детям:

– Не знаю, как ваша жизнь сложилась во мне. Но знаю, что Творец создал род человеческий и всех вас призвал к рождению. Он снова вернет вам душу и жизнь, так как вы презрели себя для исполнения закона Его.

Антиох чувствовал себя униженным. На шестерых братьях тщетно изощрял он свою ярость. Они умирали, не исполнив его воли. Оставался последний брат Маккавеев, небольшой мальчик.

Его Антиох надеялся уговорить, и не только обещался, но клятвою клялся, что сделает его богатым и счастливым, будет считать его своим другом и вверит ему дело управления. Мальчик не колебался.

Тогда царь призвал мать его и просил ее уговаривать сына спастись. Но она, склонясь над ним, засмеялась над жестоким мучителем и сказала сыну:

– Помолись за меня, мать твою, питавшую тебя молоком три года и вскормившую тебя. Не бойся этого мучителя, но, оглянувшись вокруг, на небо и землю, посмотри и вспомни о Том, Кто создал тебя. Будь достоин братьев твоих и прими смерть…

Еще не кончила она говорить, как юноша воскликнул, обратившись к мучителю:

– Кого ждешь, зачем медлишь с мучением? Я не слушаю повелений мучителя, но покорен закону моему. Ты, воздвигший на нас такую злобу, не избежишь рук Божиих. А я, как и братья мои, предаю душу и тело мое за отеческие законы, призывая Господа умилостивиться над Израилем. Ты же в муках будешь исповедовать, что един только Бог.

И чистою жертвою отошел младший сын, брат Маккавеев. Тогда блаженная мать их, полная неизреченной радости, что в непорочности предпослала к Богу детей своих, став над умученными телами их, протянула руки к небу и, помолившись с радостными слезами, предала дух свой в руки Божии. Так скончалась мать с сыновьями своими, отдав душу свою за закон Вседержителя Бога.

И эта кровь умилостивила Господа за согрешения евреев. Он воздвиг им храброго мужа, Иуду Маккавея, который свергнул иго царя Антиоха, прогнал его воевод, очистил церковь Иерусалимскую от скверных идолов. А царь Антиох, караемый праведным судом Божиим, стал страдать лютыми муками еще в этой жизни, пораженный внутренней неизлечимой язвой, так что черви кишели в его внутренностях и нестерпимый смрад шел от его тела. Тогда, по пророчеству младшего мученика, он исповедал Бога Израилева, Которого прежде хулил, и начал искать Того, Кого гнал. Но, не получив милости от Бога, он погиб в бесславии.

 

Имена братьев‑мучеников – Авим, Антонин, Гурий, Елеазар, Евсевон, Алим и Маркелл. Семь отроков Ефесских

 

 

(Память 4 августа)

 

В царствование императора Декия в Ефесе жили семь праведных отроков. Не будучи братьями, эти семь юношей были единодушны в вере и любви Христовой, пребывали в молитве и посте и в чистоте и непорочности совершали путь своей жизни.

Великое гонение было воздвигнуто в те дни на Церковь Божию, оно достигло и Ефеса. Сам кесарь прибыл в этот город, поставил на площади идолов, устроил им жертвенники и повелел городским старейшинам принести к ним жертву. Земля обагрилась кровью закланных животных, и дым и смрад жертвенный наполнили воздух. На третий же день царь приказал захватить всех христиан, живших в Ефесе, и принудить их к жертвоприношению. Одни из христиан, устрашаясь, отпадали от веры Христовой и всенародно приносили жертву, а другие бестрепетно шли на мучения. Земля была напоена кровью мучеников, тела их выбрасывали на дорогу, а головы ставили на кольях пред городскими воротами. Декию донесли, что семь юношей, сыновья знатных родителей, неотступно исповедуют православную веру. Пораженный благородным их видом, царь увещевал их отказаться от Христа; затем, сняв с них воинские пояса, бывшие знаком их достоинства, отпустил их на свободу. Он уезжал на время из Ефеса и по возвращении своем хотел окончательно осудить юношей, если они не одумаются.

Вернувшись домой, юноши роздали много золота и серебра нищим и решили удалиться в пещеру, бывшую в окрестностях города, в большой горе, и там в молитве подготовиться к предстоящему им подвигу. Они взяли с собой для покупки пищи несколько сребреников и, придя к горе, называвшейся Охлон, скрылись в глубине пещеры. Младший из них, Ямвлих, ходил в город за хлебом, одеваясь тогда в рубище, чтобы его не узнали. Бывая в городе, он прислушивался на улицах, не говорят ли о возвращении кесаря. Наконец, Ямвлих принес товарищам известие, что кесарь в Ефесе, что на завтра назначено торжественное жертвоприношение и велено немедленно разыскать юношей. Тогда отроки преклонили колена и молились Богу с плачем и стенанием, поручая себя Его воле и милосердию. После молитвы они разделили между собою хлеб и стали утешать друг друга в последней беседе. Глаза их устали от слез, головы были утомлены, и на них сошла дремота.

Человеколюбивый Бог, в Промысле о Церкви Своей, повелел тем семи святым отрокам уснуть неким странным и дивным сном, чтобы совершилось над ними впоследствии великое чудо и чтобы сомневающиеся уверились в воскресении мертвых. Святые отроки уснули смертным сном: их души были хранимы рукою Божиею, а тела лежали в пещере нетленными и неизменными.

Декий, не найдя в городе отроков, позвал к ответу их родителей. Те сказали кесарю, что их сыновья похитили от них золото и серебро, роздали нищим и укрылись в пещеру горы Охлон и что они приняли христианство против их воли. Тогда кесарь повелел завалить вход в пещеру и приложить печати, чтобы юноши погибли от голода и жажды. Двое мужей от двора кесарского, тайные христиане, написали на двух оловянных досках имена и страдания тех святых мучеников и, когда заваливали пещеру, положили эти дощечки за камнем у входа, в медном ящике. Они надеялись, что когда‑нибудь эта пещера отворится и будут явлены в ней мощи святых, и тогда обнаружатся их имена и станет известно, как умерли они в этой пещере за Христа мученическою смертью.

Время шло. Гонения продолжались. Новые мученики совершали свой подвиг; умерли люди – современники Декиева гонения, забыли имена юношей, замурованных им в пещере, пропала и память о них, а над пещерой, видевшей их подвиг, все бодрствовало Божие око.

Новая заря загоралась над землею. Царь Константин объявил свободу христиан; на тех местах, где лилась кровь мучеников, воздвигались храмы истинному Богу, и крест светло сиял над умиренными народами. Но в эти дни церковного строения внутри Церкви бывали неурядицы и разногласия. В царствование императора Феодосия Младшего явилась еретическая секта, отрицавшая воскресение мертвых. Царь, видя церковную смуту, молился прилежно Богу, чтобы уврачевал Он церковную язву. И Бог внял молитве царя и многих верных и открыл всем тайну будущего воскресения мертвых и вечной жизни.

Владелец горы Охлон, Адалий, строил каменную ограду для овечьего пастбища, и его рабы стали разбивать камень, приваленный ко входу. Не зная того, что за камнем была пещера, они пробили отверстие, чрез которое мог пройти один лишь человек.

В пещере все было по‑прежнему. Ненарушимым, безмятежным покоем сияли лица отроков, точно отдыхавших после вчерашнего тяжелого дня. И перед тем как солнечный свет блеснул в пещере, Господь Иисус Христос, владычествующий над жизнью и смертью, оживотворил отроков: они пробудились от векового сна и запели утреннее славословие. На них не было никакого признака смерти. Их одежды были целы и свежи, и лица также цвели юностью и красотою. Помолившись, они стали беседовать о жертвоприношении, на которое должны были идти, и просили Ямвлиха повторить еще раз то, что он узнал, когда был в последний раз в городе. Услышав от него о своем осуждении на смерть, они решили стоять до конца, а Ямвлиха послали за хлебом, чтобы подкрепить перед борьбой свои силы. Он взял с собою сребреник и вышел из пещеры, когда солнце только что поднялось над горизонтом. Ямвлих удивился, увидев камень, заграждавший совершенно свободный прежде проход, и спрашивал себя, как мог он здесь очутиться. Со страхом приближался юноша к городу, боясь, чтобы кто‑нибудь не признал его под нищенской одеждой и не отвел к царю. Подойдя к знакомым городским воротам, он поднял глаза и увидел крест, сиявший над ними. Остановившись в изумлении, он перевел взор на здания, стоявшие близ стен, – он не узнавал их: еще вчера многих из них не было, прочие были совсем в другом виде. Чудясь, пошел он вдоль стен, и всюду сияли на воротах кресты; он вернулся к первым воротам и размышлял: «Не сон ли я вижу? Ведь еще вчера нигде не видно было креста: его таили от глаз. Наяву ли я подхожу к Ефесу?»

Успокоив молитвой свой смущенный дух, юноша вступил в город. Он не узнавал улиц: на месте знакомых ему домов стояли другие здания, улицы шли в новом направлении; и лавки, и лица, и одежды – все было никогда им не виданное, точно он попал в совершенно чужой город, а не шел по родному Ефесу. Он спросил у прохожего, в каком он городе. Тот, посмотрев на него с удивлением, ответил ему:

– В Ефесе! – и пошел своей дорогой, а Ямвлих не поверил ему и думал: «Я заблудился, поскорее бы отсюда выйти».

Но вместе с тем близость к пещере этого неизвестного города приводила его в величайшее изумление. Подойдя на площади к хлебнику, юноша подал ему свой сребреник и просил сдать ему меди. Сребреник этот был больших размеров, с изображением Декия. Хлебник показал монету другим, и она стала ходить из рук в руки. Ямвлиха обступили; сперва шепотом, а потом громко стали говорить, что он нашел клад, давно скрытый в земле, и монета взята из этого клада. Ямвлих видел, как косо на него смотрят, и думал, что его узнали и сейчас же, без товарищей, отведут к кесарю. Поэтому он просил, чтобы, удержав сребреник, дали ему хлеба и отпустили.

– Нет! – закричали в толпе. – Ты нашел клад, поделись с нами и тогда иди.

Как ни уверял юноша, что он ничего не находил, толпа все волновалась; его связали. По городу прошла весть, что не известный никому юноша нашел клад и меняет старинные сребреники. Напрасно искал Ямвлих глазами хоть одно знакомое лицо, чтобы объяснить, кто он такой, – ни родителей, ни родных, никого не видел он, кого бы знал, и вместе с тем со страданием он поражался, что в городе, где все знали его отца, никто не заметит и не скажет, чей он сын. Между тем, слух о Ямвлихе дошел до градоправителя и епископа, сидевших в тот час вместе, и они приказали привести к себе юношу. И опять тщетно присматривался Ямвлих, не найдет ли хоть одного знакомого человека, – все были чужие.

Когда градоправителю показали сребреник, он прямо спросил юношу:

– Где найденный тобою клад? Сребреник ты взял из этого клада!

– Эта монета из денег моих родителей. Ведь такие деньги постоянно обращаются в городе. Удивляюсь, о чем меня допрашивают.

– Откуда ты?

– Думаю, что из этого города.

– Чей ты сын? Если кто знает тебя, пусть засвидетельствует то, что ты говоришь. Тогда мы поверим.

Юноша назвал своих родителей и родственников, известных в городе, но их имен никто не слыхал. Он молча понурил голову. В народе раздалось: «Он безумен», а другие говорили: «Притворяется безумным, чтобы выпутаться из беды!»

Градоправитель стал упрекать его:

– Как же ты говоришь, что сребреники ты взял от своих родителей? Тут изображение древнего царя Декия; неужели твои родители помнят его? Ведь ты так молод! Я брошу тебя в темницу, пока ты не откроешь, где клад.

– Объясните мне, – тихо спросил юноша, – вчера еще царствовал Декий, как же вы говорите о нем, что он царствовал в древности? Ведь тот Декий, который был вчера, еще жив?

– Чадо, – отвечал епископ, – по всей земле нет теперь царя с таким именем. Теперь царствует благочестивый царь Феодосий.

– Молю вас, – воскликнул юноша, – пойдемте со мною в пещеру, куда мы укрылись немного дней тому назад, ожидая казни от императора Декия. Мои товарищи все вам расскажут… они тоже из Ефеса. А я не знаю, где я нахожусь.

Епископ подумал: «Через этого юношу Бог откроет тайну», – и уговорил градоправителя идти к пещере.

Когда они входили, епископ нашел за камнем медный ковчежец, запечатанный двумя серебряными печатями. Открыли его и нашли две оловянные доски. На досках было написано, что семь отроков – Максимилиан, сын епархов, Ямвлих, Мартиниан, Иоанн, Дионисий, Екзакустодиан, Антонин – скрылись в этой пещере от императора Декия, по повелению же императора пещера была завалена, и святые отроки скончались в ней мученически за Христа.

Все удивились и в трепете прославили Бога.

Когда же вошли в пещеру, святые отроки стояли там радостные, и лица их сияли светом Божией благодати. Тогда епископ, и градоправитель, и старейшины, и весь народ упали к ногам святых, воздавая хвалу Богу, явившему такое преславное чудо.

К царю было отправлено письмо о том, как показался образ будущего воскресения мертвых над святыми, ныне воскресшими. Феодосий поехал в Ефес со своими приближенными, а за ним поднялось из Царьграда множество народа. Отроки рассказали ему о гонении Декия и услаждали душу царя и народа духовной беседой.

На седьмой день по пришествии царя пред всенародным сонмом затихли они, преклонили на землю сияющие свои лица и снова уснули по Божию повелению, но сном уже смертным.

Царь плакал над ними и повелел устроить для их погребения семь рак многоценных из золота и серебра. Но святые отроки явились ему в сонном видении и просили, чтобы он оставил их лежать на земле, как почили прежде.

Сошелся великий собор епископов, и учредили праздник светлый, желая достойно почтить святых мучеников, и радовались и славили Христа, Бога нашего, Которому честь и слава во веки.