А. С. Пушкин – П. В. Нащокину

Я приехал к себе на дачу 23-го в полночь и на пороге узнал, что Нат. Ник. благополучно родила дочь Наталью за несколько часов до моего приезда. Она спала. На другой день я ее поздравил и отдал вместо червонца твое ожерелье, от которого она в восхищении… Теперь поговорим о деле. Я оставил у тебя два порожних экз. Современника. Один отдай кн. Гагарину, а другой пошли от меня Белинскому (тихонько от Наблюдателей) и вели сказать ему, что очень жалею, что с ним не успел увидеться.

 

…«Современник» есть явление важное и любопытное сколько по знаменитости имени его издателя, столько и от надежд, возлагаемых на него одною частью публики, и страха, ощущаемого от него другой частью публики. Г. Сенковский, редактор «Библиотеки для чтения», аристарх и законодатель этой последней части публики, до того испугался предприятия Пушкина, что, забыв свое обычное благоразумие, имел неосторожность сказать, что он «отдал бы все на свете, лишь бы только Пушкин не сдержал своей программы».

 

В. Г. БЕЛИНСКИЙ

 

А. Н. Гончарова (сестра Натальи Николаевны) – Д. Н. Гончарову, брату. Конец апреля 1836 г.

…Прежде всего, хочу исполнить поручение Таши (Наташи – М. С.), которая просит передать, что она так давно вам не писала, что у нее не хватает духу взяться за перо, так как у нее есть к вам просьба, и она не хочет, чтобы вы подумали, что она пишет только из-за этого; поэтому она откладывает это удовольствие, и поручила мне просить вас прислать ей 200 руб. к 1 мая, так как день рождения ее мужа приближается (26 мая – М. С.) и было бы деликатнее, если бы она сделала ему подарок на свои деньги. Не имея возможности достать их в другом месте, она обращается к вам и умоляет не отказать ей. В обмен же вам пошлет Пушкина журнал, который вышел на днях. (Первый том «Современника» вышел в апреле 1836 года – М. С.)

 

Н. Н. Пушкина – Д. Н. Гончарову. Конец апреля 1836 г.

…Теперь я с тобою поговорю о делах моего мужа. Так как он стал сейчас журналистом, ему нужна бумага, и вот как он тебе предлагает рассчитываться с ним, если это только тебя не затруднит. Не можешь ли ты ему поставлять бумагу на сумму 4500 в год, равную содержанию, которое ты даешь каждой из моих сестер, а то, что он возьмет бумаги сверх этой суммы, он за нее уплатит в конце года, и просит тебя также, если ты согласишься на такие расчеты (в том случае, однако, если это тебя не стеснит, так как он был бы крайне огорчен, причинив тебе лишнее затруднение), вычесть за этот год сумму, которую он задолжал тебе за мою шаль. Завтра он уезжает в Москву, тогда, может быть, ты его увидишь и сможешь лично с ним договориться, если же нет, то пошли ему ответ на эту часть моего письма в Москву, где он предполагает пробыть две или три недели…

 

Июнь – июль 1836 г.

Ты знаешь, что, пока я могла обойтись без помощи из дома, я это делала, но сейчас мое положение таково, что я считаю даже своим долгом постараться помочь мужу в том затруднительном положении, в котором он находится; несправедливо, чтобы вся тяжесть расходов моей большой семьи падала на него одного, вот почему я вынуждена, дорогой брат, прибегнуть к твоей доброте и великодушному сердцу, чтобы умолять тебя назначить мне с помощью матери (подчеркнуто Н.Н. – М.С.) содержание, равное тому, которое получают сестры, и если это возможно, чтобы я начала получать его до января, то есть с будущего месяца, как я тебе откровенно признаюсь, что мы в таком бедственном положении, что бывают дни, когда я не знаю, как вести дом, голова у меня кругом идет; мне очень не хочется беспокоить мужа всеми моими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, подавлен, не спит по ночам, и, следовательно, в подобном состоянии не может работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того, чтобы он мог сочинять, голова его должна быть свободна.

Ты, следовательно, легко поймешь, дорогой Дмитрий, почему я обратилась к тебе, чтобы ты мне помог в моей крайней нужде. Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия, что будет совершенно справедливо, чтобы я со своей стороны постаралась облегчить его положение; по крайней мере, содержание, которое ты мне назначишь, пойдет на детей, а это уже благородная цель. Я прошу у тебя этого одолжения без ведома моего мужа, так как если бы он знал об этом, то, несмотря на затруднительное положение, в котором он находится, он помешал бы мне это сделать. Итак, ты не рассердишься на меня, дорогой Дмитрий, за то, что есть нескромного в моей просьбе, будь уверен, что только крайняя необходимость придает мне смелость докучать тебе.

 

1836 г., 26 августа цензура запретила статью Пушкина «Александр Радищев», считая, что ни к чему пробуждать о нем память в народе.

Особенно не устроил власти сочувственный тон, которым говорилось о Радищеве.

Мелкий чиновник, человек без всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины! И заметьте: заговорщик надеется на соединенные силы своих товарищей; член тайного общества, в случае неудачи, или готовится изветом заслужить себе помилование или, смотря на многочисленность своих соумышленников, полагается на безнаказанность. Но Радищев один. У него нет ни товарищей, ни соумышленников. В случае неуспеха – а какого успеха он может ожидать? – он один отвечает за все, он один представляется жертвой закону.

 

А. С. ПУШКИН,

Из статьи «Александр Радищев»

 

В сентябре Пушкин приехал в Академию Художеств с женою Натальей Николаевной на нашу сентябрьскую выставку картин. Узнав, что Пушкин на выставке и пришел в Античную галерею, мы, ученики, побежали туда и толпой окружили любимого поэта. Он под руку с женой стоял перед картиной художника Лебедева, даровитого пейзажиста, и долго рассматривал и восхищался ею. Инспектор Академии, Крутов, который его сопровождал, искал всюду Лебедева, чтобы представить Пушкину, но Лебедева не оказалось нигде… Тогда, увидев меня, он взял меня за руку и представил Пушкину, как получившего тогда золотую медаль (я оканчивал в тот год Академию).

 

И. К. АЙВАЗОВСКИЙ

 

Поэт Пушкин при первом взгляде на группу Пименова («Мальчик, играющий в бабки») сказал:

– Слава богу! Наконец и скульптура в России явилась народная.

Президент А. Н. Оленин указал ему художника. Пушкин пожал руку Пименова, назвав его собратом. Долго всматриваясь и отходя на разные расстояния, поэт в заключение вынул записную книжку и тут же написал экспромт:

«Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено.

Бодро оперся, другой поднял меткую кость.

Вот уж прицелился… Прочь! раздайся, народ любопытный,

Врозь расступись: не мешай русской удалой игре».

Написанный листок вручен самим поэтом художнику, с новым пожатием и приглашением к себе.

 

П. Н. ПЕТРОВ

 

19 октября 1836 года, в день лицейской годовщины, закончена повесть «Капитанская дочка».