Нравственное падение царя Давида (2 Цар.11; 12).

Успехи и слава Давида ослабили в нем смиренное упование на Бога, возбудили в его душе чувства самонадеянности и самовластия и привели царя к нравственному падению. Давид воспылал страстью к Вирсавии – жене Урии, одного из храбрейших своих воинов. Соблазнив её, царь направил Урию на верную смерть на поле битвы. Искренне горевавшую о гибели супруга Вирсавию Давид взял в свой дворец, где она вскоре родила ему сына. Важно отметить, что падение Давида произошло в момент процветания, покоя и славы – в самый опасный в духовном плане момент жизни как человека, так и общества. Чтобы обличить Давида в преступлении и призвать его к покаянию, Господь посылает к нему пророка Нафана. Обличенный пророком, Давид понял низость своего поступка и искренне раскаялся. Свое покаяние он излил в псалме: «Помилуй меня, Боже по великой милости Твоей...» (Пс. 50).

Давид был прощен, но пророк сказал: «Как ты этим делом подал повод врагам Господа хулить Его, то умрет родившийся у тебя сын» (2Цар. 12:14). Весьма назидательно то, как вел себя Давид перед лицом этого наказания. Когда ребенок заболел, Давид молился, лежа на земле, и постился, и отказывался есть, и так продолжалось семь дней, до тех пор пока ребенок не умер.

Вирсавия и после смерти первенца оставалась любимой женой Давида. В утешение ему от Вирсавии спустя год родился второй сын, который получил имя Иедидиа (2Цар. 12:25), то есть «возлюбленный Богом», или Соломон – «миролюбивый» (2Цар. 12:15-25). Именно он стал следующим царем Израиля.

44. Обновление религиозной жизни при царе Давиде (перенесение Ковчега Завета).

Благоустраивая свою столицу и свое государство в политическом и экономическом отношении, Давид не забывал, что главное назначение избранного народа – быть светом для язычников в религиозно-нравственном отношении, и потому обратил свое главное внимание на возвышение религиозного духа народа. С этою целью он решил перенести главную святыню народа – ковчег завета в Иерусалим, чтобы сделать свою столицу объединяющим центром страны не только в политическом, но и религиозном отношении. Ковчег завета со времени возвращения его от филистимлян находился в Кириафиариме. Давид отправился туда во главе 30 000 избранных мужей. Для ковчега была приготовлена новая колесница, на которой он торжественно был двинут в путь. Два сына Авинадава, в доме которого доселе находился ковчег, везли его в торжественном шествии народа, выражавшего свою восторженность музыкой и священными песнями. Но смерть Озы, одного из сыновей Авинадава, однако же показала, что для святыни требовался другой способ передвижения, именно на раменах левитов и священников. После трехмесячного пребывания в Гефе, ковчег вновь был двинут в путь и с торжеством несен был первосвященниками от обеих линий Ааронова священства. Чрез каждые шесть шагов царь приносил жертвы; самое шествие сопровождалось восторженным пением, музыкою и ликованием. Сам Давид, одетый в простой священнический льняной эфод, увлеченный чувством религиозного восторга, «скакал из всей силы пред Господом», изливая свою восторженность в дивных псалмах, смешивавшихся с песнями левитов, радостными кликами народа и торжественными звуками труб, кимвалов и арф. На Сионе для ковчега была приготовлена новая скиния (старая оставлена была в Гаваоне, так как, наверное, успела значительно обветшать и повредиться от времени): там Давид принес всесожжения и жертвы мирные и, «благословив народ именем Господа Саваофа, он раздал всему народу – как мужчинам, так и женщинам – по одному хлебу, и по куску жареного мяса, и по одной лепешке и по кружке вина каждому» в память этого великого события. Но вечною памятью о нем оставались те псалмы, которые составлены были Давидом по случаю великого торжества. При самом поднятии ковчега для перенесения его в Иерусалим составлен был и пелся псалом 67, начинающийся словами: «Да восстанет Бог и расточатся враги Его, и да бегут от лица Его ненавидящие Его». При вступлении ковчега в крепость Сионскую пелся псалом 23, в котором на самый момент вступления указывает восторженное обращение к вратам крепости: «поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь двери вечные, и войдет Царь славы!».

Отпустив народ, ликующий царь возвратился в дом свой, чтобы поделиться своею религиозною восторженностью и со всеми своими домашними. Его жена Мелхола, дочь Саула, которой крайне не понравилось поведение царя пред ковчегом, с ядовитой иронией сказала она Давиду, «обнажившись сегодня пред глазами рабынь рабов своих, как обнажается какой-нибудь пустой человек!». Высказывая ей справедливый укор, Давид ответил ей, что ради Господа он готов еще более уничижиться и религиозную восторженность последних служанок предпочитает гордому высокомерию царицы. «И у Мелхолы, дочери Сауловой, не было детей до дня смерти ее».

После перенесения ковчега завета в Иерусалим Давид занялся делами внутреннего благоустройства, как религиозного, так и гражданского. Так он, прежде всего, учредил при скинии правильный порядок богослужения, назначил особых для этого лиц, чтобы «они славословили, благодарили и превозносили Господа Бога Израилева». Двое священников должны были постоянно трубить пред ковчегом завета Божия, а несколько левитов назначены были с целию возвышения торжественности богослужения присутствовать при нем с псалтирями, цитрами и кимвалами.

В делах гражданского управления Давид обратил особенное внимание на восстановление правого суда, поколебленного во время смут Саулова царствования. С этою целью он, прежде всего, образовал под своим личным председательством совет, составленный из наиболее приближенных лиц. Из них напр. Иоав был начальником войска, Иосафат дееписателем, Садок и Авимелех главными священниками, Суса писцем, и так далее. При помощи этих советников Давид имел возможность всесторонне следить за жизнью народа и государства и удовлетворять всем его насущным нуждам и потребностям. «И царствовал Давид над всем Израилем, и творил суд и правду всему народу своему». При благоустроении внутренних дел Давид для обеспечения своих границ от внешних нападений повсюду расставил охранные войска. Но с окончанием этого благоустройства он, располагая сильным войском, мог выступить и на поприще завоевательной политики.