Глава девятая. Неудачный день для Паркинсонов

— Элли, Элли! — Мисс Паркинсон, непривычно растрепанная, раздраженная, стояла у входа в пустую гостиную, держа в руках пакет с эмблемой университета. — Элли!

— Да, моя госпожа! Что вам угодно?

Домовиха низко поклонилась — когда глаза молодой хозяйки метали злые молнии, с ней стоило быть крайне предупредительной.

— Где папа и профессор? Они что, еще не вернулись?

— Они прибыли около часа назад, госпожа.

— Так где же они?

— Они почти сразу спустились в подвал и приказали их не беспокоить. Обед велено подавать в пять.

Вот же... вот же черт! Ну да, папа просил ее никогда так не ругаться, но он же не узнает... Что, спрашивается, им делать в подвале? И вообще...

Панси быстро взбежала наверх, громко хлопнув дверью в свою комнату. Так всегда — когда кто-то нужен, не дозовешься. А если у тебя все в порядке, тогда будут лезть с расспросами и советами. Хотя... чем отец и профессор Снейп сейчас могут ей помочь? Сама виновата! Дура!

Девушка бросила пакет на кровать и плюхнулась рядом, да так, что пружины матраса жалостно взвизгнули, взывая к ее совести.

Идиотка! Это она сама все испортила! И зачем было опрометью нестись домой? Чтобы пожалели? "Ах, дорогая Панси, бедная ты у нас, несчастная! Деточка! Ты написала тест с десятью ошибками и теперь до начала семестра будешь ходить на курсы и подтягивать свой немецкий? Ты же его учишь чуть ли не с рождения! Как же такое могло с тобой приключиться? Что, это все злой Тео Нотт виноват? Ну, мы еще до него доберемся!" Самой противно! Что, ожидала, что профессор или отец скажут тебе нечто подобное?

Панси глубоко вздохнула и отправилась в ванну — до обеда оставалось всего ничего, а спускаться в гостиную с красными заплаканными глазами и спутанными волосами... Пожалейте меня!

А, казалось бы, разве этот день так плохо начинался? Нет, в нем было, конечно, что-то неправильное, уже с самого ее пробуждения. Потому что только безумец или садист может назначить вводную лекцию для первокурсников на восемь утра. Разбаловавшись за лето, Панси отвыкла просыпаться в такую рань, так что, несмотря на увещевания Квикса, теребившего краешек одеяла хозяйки, она решила, что может поваляться еще минут десять. Ну, и еще десять, и еще... чтобы потом лететь пушечным ядром по переулку, слыша гулкий бой башенных часов за спиной и отсчитывая удары. Нет, она не ошиблась, восемь раз, а потом мелодичный перезвон, возвещавший начало нового часа.

Она потянула на себя массивную дверь, украшенную деревянной резьбой. Привратник в темно-синей мантии укоризненно покачал головой и вручил ей пергамент с расписанием.

— AUDIMAX 3A. Поторопитесь!

Во взгляде университетского служащего ей почудилась скрытая насмешка, поэтому переспрашивать и уточнять как-то расхотелось.

Поторопитесь! Легко ему говорить! Да в этом здании Волдеморт мог бы прятаться годами! Вместе со своей армией! Причем им всем с лихвой хватило бы одного крыла. А в другом поместилось бы британское Министерство Магии вкупе с Авроратом. И противники никогда бы не столкнулись! Лестницы, широкие коридоры, узкие переходы, некоторые из которых оканчивались тупиками, подземные ходы, соединяющие различные корпуса университета. Где эта аудитория 3А, если на третьем этаже номера начинаются с 335? И никаких букв!

— Заблудились, милочка? — прямая как палка пожилая дама в темно-бордовой мантии, которые полагалось здесь носить только преподавателям, была послана Панси во спасение.

— Да, я...

— А, так вы — первокурсница?

Женщина понимающе улыбнулась. Перед ней прямо из воздуха появился пергамент. Насколько Панси могла понять, на нем была представлена схема всего университета, при этом некоторые помещения как-то странно мигали и двигались.

— Дело в том, что вам надо спуститься на первый этаж. Первый коридор налево от входа.

— Но как же...

Панси явно не могла постичь логику в нумерации.

— Лекция ведь назначена на восемь утра? — женщина строго взглянула на Панси.

Несчастная мисс Паркинсон чувствовала, как неприятный холодок пробегает по спине — за время ее беготни по лабиринту университетских переходов она совершенно взмокла. Сумка, в которой не было ничего, кроме чистых пергаментов и письменного прибора, показалась неимоверно тяжелой.

— Понимаете, я...

— Если бы вы пришли вовремя, — преподавательница жестом пригласила девушку следовать за собой, — проблем бы не возникло. Запомните на будущее: как только начинаются занятия, аудитории сами собой перемещаются, так что опоздавшим попасть на лекции намного труднее. Такова магия этого здания. Вас не предупредили?

Панси что-то смущенно пробормотала в ответ — почтенная дама, вызвавшаяся стать ее провожатой, шла очень быстро, так что низкорослой мисс Паркинсон было не так-то просто поспевать за ней. Надо же, даже в Хогвартсе уроки начинались позже. Девчонки в слизеринской спальне, конечно, тоже не вскакивали ни свет ни заря, но чары, наложенные деканом, поднимали жуткий вой, если хоть кто-то в восемь еще продолжал валяться в постели. Смешно, на первом курсе она даже папе пожаловалась, но он только посмеялся, сказал, что пусть благодарит Мерлина, что на сонь с потолка не обрушивается поток холодной воды — Снейп мог бы и до такого додуматься.

— Ну вот, мы и на месте. Желаю удачи и успехов!

Спутница Панси указала ей на закрытую дверь, которая по размерам могла бы соперничать с той, что была установлена на входе, Панси нерешительно потянула на себя ручку и... О, Мерлин и Моргана!

Это была огромная лекционная аудитория: ряды столов амфитеатром спускались к небольшому пятачку, на котором была установлена кафедра. Высокие стрельчатые окна напоминали готические соборы, только рисунки на витражах были совершенно иные: вот кентавр склоняет голову перед волшебницей, среди утесов играют русалки и мерлоу, Морской Царь потрясает трезубцем, алхимик помешивает зелье в широком котле. И Панси вдруг показалось, что все эти волшебные создания, сложенные из разноцветного стекла, недоуменно обернулись в ее сторону и неодобрительно нахмурились. Даже алхимик оторвался от своего варева.

Но самое ужасное было не это. Она-то рассчитывала незаметно скользнуть внутрь и присесть где-нибудь с краю в последнем ряду, не привлекая к себе внимания, но не тут-то было! Разумеется, все места на галерке были заняты, правда, в середине оставалась пара пустых сидений, но не лезть же туда, поднимая и толкая всех остальных! К тому же пришедшие вовремя уже усердно что-то строчили на своих пергаментах, украдкой бросая взгляд на нарушительницу дисциплины. К счастью, хотя бы преподаватель, расположившийся за кафедрой, сделал вид, что не заметил опоздавшую.

Вот же Мордред и Моргана! Единственное свободное место, которое можно было занять, не потревожив остальных, было во втором ряду, прямо перед носом строгого профессора. Панси, краснея все больше и больше, начала осторожно спускаться по ступеням, боясь издать лишний звук. Фу, наконец-то! Она, стараясь не шуршать, извлекла из сумки пергамент и чернильницу и приготовилась слушать и записывать. Жарко-то как! Еще бы, после такой-то пробежки! У нее в руках была какая-то брошюра, она уже не помнила, кто и когда дал ей эту бумажку. Панси взмахнула ею пару раз, судорожно переводя дух: вот так, хорошо, хоть какой-то воздух!

— На входе каждому из вас выдали расписание занятий, — вот теперь седовласый ментор смотрел прямо на нее.

О, ужас — он, кажется, имел в виду ту самую штуковину, которую она только что использовала как веер! Лицо горело так, будто по жилам бежала не кровь, а кипяток.

— О, так это же Паркинсон! — она вздрогнула от насмешливого полушепота, раздавшегося прямо у нее за спиной. — Хватайте ее! Она здесь!

Панси резко обернулась: губы парня кривились в усмешке, серые глаза смотрели вызывающе и нагло, он разглядывал ее в упор, откидывая со лба темные волосы. Что, съела, да? Попробуй теперь вякнуть хоть что-то! Ее взгляд почему-то уперся в узел галстука под воротником его белой рубашки. Мерзавец! Почему именно он здесь? Из всех, с кем она могла бы повстречаться! Почему именно чертов Теодор Нотт?!

— Позвольте, я угадаю, — все так же нагло цедил он. — Мисс, разумеется, желает управлять магическим имуществом? Конечно, раз замуж не берут...

— Хочешь наняться к нам в банк? Не бойся, Тео, мы тебя не обидим: будешь сидеть за стойкой и приветствовать клиентов. Работа не пыльная. Справишься? — она наконец нашлась что ему ответить. Пусть уже заткнется! — Как раз папаше на передачи в Азкабан заработаешь!

— Дура! — теперь его лицо тоже залилось предательской краской.

— Второй и третий ряд! Разговоры!

Оба спорщика мгновенно умолкли, уткнув нос в свои записи. Он всегда был такой, всегда! Еще в Хогвартсе. Неиссякаемый запас злых шуток, от которых каждому, кто попадал под прицел его остроумия, если не сказать, скудоумия, на весь день становилось тошно. "Милли-Милли, тили-тили!" — и вот уже у Миллисент, безнадежно влюбленной в красавчика Забини, на глазах появлялись слезы. Ответить ему, отплатить той же монетой — это значило нарваться на новые издевки и хорошо замаскированные оскорбления. И всегда ведь выходил сухим из воды! Макгонагалл снимала баллы: расстроенной Милли не давались элементарные заклятия. А уж сколько разных эпитетов находил Тео для Панси и Драко! "Когда же свадьба, мисс Паркинсон? Пригласите? А, может быть, в виде эксклюзива... э, я бы не отказался и поприсутствовать в спальне, чтобы... э... так сказать, подтвердить всем, что Малфой не уронил своего достоинства?" Его не любили на факультете. Злой жестокий шут... а вот за себя он умел постоять! Чуть что — хватался за палочку, а уж послать в противника такое заклятие, что мадам Помфри потом полдня охала над пострадавшим — о, на это Нотт был мастер! И именно с ним ей предстоит учиться на одном факультете! Чтоб его выгнали поскорее!

— Попрошу всех открыть расписание.

Будущие студенты зашуршали брошюрами, кое-где послышались ахи и вздохи. Пять пар гоббледука в неделю! История маггловского права, маггловской экономики, основные экономические учения от древних времен до современности — зачем все это? Учить язык гоблинов! Ей-то зачем? Если у папы все получится, то гоббледук в кои-то веки перестанет быть языком финансового мира.

— Обратите внимание, что занятия начинаются ровно в восемь! Это значит, что до этого момента весь курс в полном составе уже должен занять свои места в аудитории!

Позади нее Нотт что-то неодобрительно бубнил. Чтоб ты чернила на себя опрокинул!

Панси не особенно вслушивалась в то, что профессор вещал далее: что-то об их прекрасном будущем, о том, что в киоске на первом этаже они могут приобрести план здания с перемещающимися аудиториями, а также форменные университетские мантии, о том, как бурно сейчас развивается магическая экономика на континенте и за океаном, про то, что даже сейчас, в начале августа, разумные люди начинают задумываться о сессии. Ну и стоило ли собирать их в такую рань?

— Студентов-иностранцев я попрошу задержаться.

Панси удивленно подняла голову. А это еще зачем? Все необходимые документы она сдала еще в начале июля... Большинство на их потоке были местными: они быстро упаковывали сумки, кое-кто, завидев знакомых, махал рукой, продвигаясь к выходу. В аудитории их оставалось теперь человек двадцать. И мерзкий Нотт прямо позади нее — ей казалось, что от его пристального взгляда волосы у нее на затылке сейчас начнут дымиться.

— Руководство нашего университета полагает, что всем, зачисленным на первый курс, следует подтвердить свой уровень владения немецким языком, на котором проводятся лекции. Таким образом, те, у кого обнаружатся проблемы, будут иметь возможность лучше подготовиться к началу семестра, записавшись на курсы, занятия на которых начнутся уже завтра.

Перед каждым, как это было и на экзаменах в Хогвартсе, лег лист пергамента с заданиями. Ничего сложного, обычный тест, длинный, конечно, но Панси была уверена в себе: отец с раннего детства привозил ее в имение и учителей нанимал — он всегда планировал, что рано или поздно они окончательно переберутся сюда. Кто бы позволил ему, человеку Лорда, открыть свой банк в Косом переулке? Разве что в Лютном... А если бы Темный Лорд победил? Выходит, отец не очень-то верил в это...

— Эй, Паркинсон, подвинься немного. Что у тебя в третьем?

Она и ухом не повела. Сначала он имеет наглость оскорблять ее, а теперь, как ни в чем не бывало, просит списать? Обойдется. И Панси в спешке, прикрывая рукой свой пергамент, принялась писать ответы. И сдала чуть ли не первой...

Потом их попросили обождать — недолго, около часа, она решила не терять времени и купить все, что нужно, в том самом университетском киоске. Мантии казались бесформенными, сшитыми по одной мерке. "Дома подгоните", — беспечно сказал ей продавец, складывая покупку так, что университетская нашивка оказалась сверху. И только теперь она заметила... лев, стоящий на задних лапах, алый язык, больше похожий на змею, вываливается из пасти. Черный, на золотом фоне...

— У вас нет других, без... вот этого? — она брезгливо ткнула пальцем в геральдического зверя.

— Разумеется, нет! — продавец совершенно не понимал ее недовольства. — Символ города, символ университета. Что вам не нравится?

— Все в порядке, — чуть слышно сказала Панси, расплачиваясь за покупки.

Еще и мантия с этим проклятым львом! Гриффиндорская! Не буду носить эту гадость, не буду! Да нет, глупости, конечно, и мантия, и лев — черные, при чем тут Гриффиндор?

Пора было возвращаться в аудиторию, чтобы узнать результаты теста. Панси даже не сомневалась, что ее фамилия будет названа в числе тех, кто от посещения курсов освобождался. Амаро, Берелли, Есперсен, Франтишек, Паскуале... Соммерс... Она что, завалила? Там же были простейшие задания! Тем временем счастливчики, выслушав поздравления и благие напутствия, уже поднимались со своих мест. Осталось двенадцать человек — и среди них она и невыносимый Нотт! Значит, теперь ей придется таскаться сюда каждое утро. Все из-за него, из-за его глупых шуточек! Это он отвлек ее, специально лез к ней, проговаривал каждый вопрос, сбивая с мысли. Гад, какой же...

Она быстро пересекла холл университета, направляясь к выходу. Сейчас здесь было пустынно, только привратник провожал последних уходящих безразличным взглядом. Гулкий стук ее каблуков по мраморным плитам... и торопливые шаги чуть позади. Кто-то спешил нагнать ее.

— Паркинсон, подожди! Паркинсон! Панси! Я хотел...

Но вот что хотел мистер Нотт, она уже не услышала: вылетела на залитую солнцем улицу, даже не придержав за собой дверь, и немедленно аппарировала домой.

 

* * *

... Чуть больше часа назад Северус, только что вернувшийся в поместье, застал Элайджу как раз вышагивающим из камина — Элли при помощи специальной щеточки спешила отряхнуть мельчайшие пылинки сажи с мантии банкира.

— О, уже прибыл! — Паркинсон, как всегда, производил впечатление довольного жизнью человека, протягивая ладонь для рукопожатия и игнорируя заботу усердной домовихи. — Ну и как твои успехи?

Снейп молча указал на футляр с волшебной палочкой, только что выложенный им на стол.

— Ты позволишь?

Банкир, на ходу снимая мантию и небрежно отбрасывая ее на кресло, уже тянулся к артефакту. Открыл коробочку, поводил носом, словно он был наделен даром улавливать токи магии в воздухе, одобрительно кивнул головой.

— Ясень... знатная вещица. А что внутри?

— Чешуя гиппокампа.

— Вот те на! — Элайджа казался не на шутку удивленным. — Ни у кого таких не видел. Опробовать не хочешь?

Северус был изумлен его внезапным предложением: обычно сразу же после прибытия из банка Паркинсон имел обыкновение плотно обедать, после чего удалялся в кабинет для завершения неотложных дел или же отправлялся на встречи, назначенные на вторую половину дня. Элайджа зычно расхохотался, словно читая мысли своего гостя.

— Вот представь себе: абсолютно свободен! И с удовольствием бы поразмялся. Помнишь, как в былые времена, а?

Про "былые времена" забыть было не так-то просто: чтобы поддерживать свою гвардию в хорошей форме, Темный Лорд чуть ли не на каждой их сходке устраивал тренировочные спарринги. Стены Малфой-мэнора ходили ходуном, Повелитель порой самолично наблюдал за тем, как его бойцы посылают друг в друга убийственные заклятия... Северусу часто казалось, что для многих из них это просто возможность выпустить то недовольство, что месяцами копилось в каждом, позволить неуверенности и страху хотя бы на несколько минут смениться торжеством пусть ненастоящей, но все же победы. Что ж, предложение Элайджи пришлось ему сейчас как нельзя более кстати — дать магии, месяцами искавшей себе применения, вырваться на свободу, не ограничивать себя, не сдерживаться...

— Согласен! — коротко бросил зельевар, извлекая палочку из футляра. — Куда направимся? Можно ведь и в парке...

— Э, нет, Северус! — Паркинсон все продолжал широко улыбаться, словно радуясь чему-то. — Мы так с тобой все угодья разгромим! Да и местное Управление Магической Безопасности не дремлет: мы же с тобой не в Летучемышином сглазе идем практиковаться, а? В полную силу или как?

— Разумеется. Без поблажек.

— Но! — Паркинсон шутливо поднял вверх указательный палец. — И без членовредительства, Северус, а то я тебя знаю. Мне еще дочь замуж выдавать!

Они всегда оговаривали условия заранее, приступая к тренировочным поединкам. Снейп лишь усмехнулся, прикладывая руку к сердцу и отвешивая Элайдже церемонный поклон:

— Если произойдет непоправимое, я готов заменить ей отца.

Через пару минут, сменив выходную одежду на просторные мантии, не стеснявшие движений, они вновь встретились внизу: Паркинсон скорым шагом вел своего гостя в дальний край западного крыла. Именно там располагался накрытый мощной магической защитой подвал с хорошо укрепленными стенами — в первые мгновения Северусу даже показалось, что они спустились в пещеру, залегающую глубоко в толще земли. Прохладный воздух отдавал сыростью, сложенные из необработанного камня стены казались влажными на ощупь.

— Мы гораздо глубже, чем ты можешь себе представить, — пояснил Элайджа, отвечая на незаданный вопрос своего спутника. — Здесь, в Германии, написано не меньше, если не больше, чем у нас дома, законов против несанкционированного использования Темной и некоторых разновидностей Боевой магии, так что свои... упражнения я предпочитаю держать в секрете.

— В бункере? — уточнил Северус.

— Считай, что так.

Паркинсон быстро прошел в дальний конец зала, давая Снейпу время осмотреться. Это было вытянутое, словно пенал, помещение около пятидесяти ярдов в длину. Под потолком парили светящиеся сферы, поначалу показавшиеся Северусу довольно тусклыми. Но с каждым шагом хозяина их бледный, неживой свет разгорался все ярче, хотя Паркинсон даже не направлял палочку в их сторону. Собственно говоря, взрослые маги рано или поздно уясняли для себя природу волшебства: если в школе тебе кажется, что достаточно лишь произнести правильные слова — и яблоко превратится в ежа, то со временем ты понимаешь, что сила не нуждается в словесной оболочке, а порой даже и в проводнике в виде палочки. Мысль, намерение — вот то единственное, что имеет значение. И собственное желание воплотить то, что ты задумал. Артефакт... не более чем инструмент, направляющий силу и придающий магии привычные очертания.

Элайджа тем временем занял позицию у дальней стены: в начале дуэли противники редко идут на сближение, сейчас между ним и Северусом было примерно сорок ярдов. Резкий кивок, вскинутая вверх палочка — традиционный сигнал к началу поединка: приготовься к защите или нападению, но будь начеку — удар может обрушиться на тебя в любой момент. Паркинсон чуть покачивался, широко расставив ноги, словно изготовившись к прыжку — и тут же резкий, почти неуловимый жест, движение палочки, напоминающее удар кинжала: огненные птицы на глазах меняли очертания, вытягивались, становясь десятками раскаленных лезвий. Но им не суждено было достигнуть цели — стена воды поглотила их, они входили в нее с шипением, распадаясь клубами пара.

— Я вижу, ты в полном порядке, Северус! — задорно прокричал ему противник.

Зельевар не стал тратить время на разговоры: он прекрасно знал манеру Элайджи сражаться — толстяк только с виду казался неповоротливым, скрывая под личиной неуклюжести стальную хватку, прекрасную тренировку и неукротимое желание выйти победителем. Быстрее, этот человек не даст тебе опомниться и отсидеться, а значит... камни, сначала небольшие, а потом все крупнее и крупнее, отрывались от стен, первые из них разбились о защиту банкира, но каждый следующий истончал щит, на поддержание которого тоже уходили время и силы. Паркинсон мог бы измельчить их, превратив в пыль, но он избрал иной путь: на том месте, где он только что был, закрутилась темная воронка — и вот уже он оказался за спиной своего соперника, в надежде успеть послать заклятие тому в спину. Северус мгновенно отскочил в сторону, но закрыться уже не успел. Пасс — и будто бы стальная рука скрутила его внутренности, так что захотелось согнуться пополам, обхватив себя за живот, унять боль, но нет, надо выпрямиться, отталкивая заклятие... И тут же прочертить петлю в воздухе, так, чтобы Паркинсон, не ожидавший столь быстрой реакции, схватился за шею, а Северус, сжимая кулак, как будто натягивал невидимый поводок. Зрачки Элайджи, стоящего сейчас всего в нескольких футах, расширились — испуган, не ждал? — но нет, взмах палочки, и он уже разрубает невидимую удавку, возвращая себе способность дышать.

— Ах, вот ты как?

С трудом переводит дух, злится, нагибает голову... точно, Бычок. Щурится, делает шаг вперед, словно готов наброситься с кулаками — как и прежде, в бою он теряет контроль над собой. Аква Эрукто: поток воды окатывает Паркинсона с ног до головы, охладись! Но он лишь раздраженно сопит, а влага вокруг него, повинуясь заклятью Северуса, начинает уплотняться, туман скрывает их друг от друга... странно, раньше ему не так легко удавалось подобное волшебство. Но палочка словно ткет белесые нити, они окутывают Элайджу, пеленают его, лишают способности видеть, одурманивают... Теперь настало время и Северусу на миг позволить своему телу раствориться в воронке вихря, чтобы оказаться как можно дальше от противника: после ранения поединок отнимал много сил.

Но Элайджа на удивление быстро выпутался из туманного плена — и вот он уже вновь на расстоянии двадцати шагов: Северус успевает выставить щит, ожидая удара, но Паркинсон в то же мгновение направляет палочку вниз, проводя черту перед собой. Каменные плиты у них под ногами словно раскалываются: там, где стоит сейчас Элайджа, остается нетронутый спасительный островок, а вот дальше... пол стремительно теряет очертания, камень плавится, обращаясь лавой: вязкой, кипящей, покрытой черной коркой разломов, испускающих снопы огня и дыма. Вновь бегство? Нет, остановить, остановить...

Ты можешь, можешь, словно шептал кто-то внутри него, он медленно поднял руки, ощущая между ладонями чистую силу, способную противостоять потоку. И вздувающаяся пузырящаяся лава повернула вспять, обратив свою мощь против мага, давшего ей жизнь. Еще одно движение — и пол у ног Паркинсона ощерился острыми металлическими шипами, вынуждая того переместиться в другой конец зала. Теперь они сражались молча, посылая и отражая заклятия, уворачивались от метко пущенных огненных или водяных шаров, каждый из которых, попади он в цель, мог стоить одному из магов жизни. Но хотя банкир не превосходил Северуса ни искусством, ни сноровкой, победа в итоге должна была достаться ему: противник, еще недостаточно окрепший после болезни, быстро терял силы. Элайджа — хотя горячка боя почти полностью ослепила его — не мог не замечать, как струйки пота сбегают по вискам зельевара, как все медленнее двигаются его руки, отражая очередную атаку, как каждое следующее перемещение отнимает у него все больше сил. Но этот упрямец должен был сдаться!

На какую-то секунду Северусу показалось, что у него просто рябит в глазах — как будто змейка бежала по направлению к нему... нет, это Паркинсон... наложил заклятие на плиты пола... иллюзия, в этом он был мастер! Темный провал подступал все ближе к Северусу, а на дне его копошились змеи... сплетались в черные блестящие клубки, разевали пасти, стремились выбраться на поверхность, достать его... И человек на той стороне ямы... он улыбался, гоня змей на своего противника.

Заклятие огненного меча сорвалось с губ Северуса помимо его воли: пылающее оружие неслось на Элайджу, со свистом рассекая воздух, казалось, в полете меч набирает силу, впитывая магию, столь щедро отданную дуэлянтами, поглощая свет. Что-то не так, что-то пошло не так... вот Паркинсон быстро вычерчивает перед собой знак, пытаясь остановить пылающий меч огромным водяным шаром, но клинок проходит сквозь него, не теряя, а лишь увеличивая скорость. Опадают языки пламени, и... нет, этого не может быть! Стальное лезвие дрожит от нетерпения, предвкушая кровавую добычу. Что ты делаешь, Северус! Остановись! Ты же убьешь его!

"Фините", — успел прохрипеть Снейп.

Звон металла, падающего на камень... Изумленный возглас Элайджи. Северус устало прислонился к стене, опустив палочку.

— Ну, ты даешь! Ты же чуть было... Мордред и Моргана! Северус, я... где ты такого набрался?

Паркинсон уже подходил к нему, Северус слышал, как воздух с хрипом вырывается из его легких. Жив, Элайджа жив!

— Прости меня, я не думал...

— А чего тут извиняться? — Паркинсон искренне недоумевал, чем Северуса так смутило заклятие, принесшее ему победу. — Просто... я впервые такое вижу. Огненные клинки, ножи... это же сущая ерунда! Только вот почему вода не погасила его?

Зельевар с некоторым сомнением взглянул на палочку в своих руках. С ее помощью он повернул вспять поток лавы, вызвал туман, а наколдованный им огненный меч, прорвав преграду, изменил свою природу. Почему? Но сейчас размышлять об этом не стоило.

— Что потребует победитель себе в награду? — Элайджа шутливо склонил голову, признавая свое поражение.

— Обедать пошли, — бросил зельевар. — И в порядок себя не мешало бы привести. А то у твоей дочери могут возникнуть вопросы... чем мы занимаемся в свободное время. И чем занимались раньше...

И они оба, ступая тяжело и неловко, словно раненые, двинулись к выходу из зала.

 

* * *

— Хозяйка, хозяйка!

В первые секунды мисс Паркинсон даже не поняла, кто так просительно и в то же время настойчиво дергает ее за рукав, пытаясь привлечь внимание. Большие, словно наполненные готовыми хлынуть в любой момент слезами глаза Квикса смотрели уж слишком участливо... и почему-то хотелось немедленно отругать его, оттолкнуть, да так, чтобы отлетел подальше, к самой двери, и больше не смел ее тревожить.

— Что тебе?

— Пусть хозяйка не сердится, — Квикс, сложив лапы на груди, отступил назад, от греха подальше. — Ваш батюшка и мистер Сн...

— Я же велела тебе называть профессора мистер Кэмпбел!

— Да, и мистер Кэмпбел... — эльф поспешно исправил свою оплошность. — Они ожидают вас в столовой к обеду и велели справиться, спуститесь вы вниз или нет.

И несколько минут спустя Панси, старательно делая вид, что ничего не произошло, улыбалась, пожимая руку Снейпу, легко коснулась губами колючей щеки отца. Как прошел день? Великолепно, как всегда... А усердные домовики уже снимали крышку с супницы, суетились с закусками и без умолку заверяли, что охлажденное вино сейчас принесут из погреба.

Глава опубликована: 17.02.2015