Глава 7. Расплата. Роковой шаг

Альвард, оглядев окружающие руины, погрузился в раздумья. Другие норскены также пытались прийти в себя после всего случившегося и осмыслить пережитое.

Конечно, ярл уже оправдал колдуна. Альвард был неподдельно благодарен за его своевременное спасение из необъяснимой и безвыходной ловушки всех пятнадцати норскенов. И он уже привык к его внезапным исчезновениям, однако поведение колдуна всё равно выглядело крайне странно – да, впрочем, разве нормальные люди эти колдуны? Вдобавок, Альварда продолжали мучить сомнения: неужели у людей остаётся лишь один жизненный путь под сенью Ночи – и под властью тёмных богов придётся приносить жертвы, борясь за выживание?..

- Похоже, и вправду непростые времена наступили. Всем придётся идти на жертвы, - высказал он вслух эти свои размышления.

- Об этом ты расскажешь ярлу Ульврику Рориксону, хозяину Атварфа, коему вверено хранить эти земли, - произнёс смутно знакомый, но скованный льдом голос. Словно далёкие раскаты грома в покрытых снегом горах, глухим рокотом раздавался он словно бы отовсюду, но Альвард никак не мог увидеть говорившего.

– Альвард Торгильсон, ты обвиняешься в сговоре с враждебным нашему роду чернокнижником, и тебя препроводят на суд. Всё это время ты водил всех нас за нос! Слыханное ли дело - Дракриттар спелся с Хранителем Ночи, и вместе они сеют ужас и разорение в землях Стенборгов!

Альвард наконец узнал голос. Но обладатель его по-прежнему скрывался от взора Дракриттара.

- Рунгрим! Ты наконец пришёл – покажись же! И что ты такое говоришь!? Где же ты был, когда мы нуждались в тебе?

- Я прибыл сюда совсем недавно, - ответствовал чародей всё тем же ледяным и раскатистым голосом, отдававшимся эхом – не только в окружающем пространстве, но и в черепе Альварда. - Когда понял, что имею дело не с настоящим чернокнижником, а всего лишь с его прислужником. Придя же сюда, я услышал, видимо, конец разговора, но и того довольно. Я услышал, как ты благодарил этого злопакостного колдуна за помощь. Тебя доставят к Ульврику, дабы он судил тебя и предал смерти за твой коварный и гнусный обман. Возьмите его живым, воины Севера!

Волшебник наконец показался в двадцати альнах перед ярлом – глаза его сияли бледно-голубым магическим светом. Он стоял посреди светящегося белым огнём октагона - восьмиугольника, который быстро расширялся, прирастая всё новыми сегментами по всем своим сторонам. Губы чародея чуть шевелились, а пальцы раскинутых в стороны рук как бы исподволь складывались в особые жесты – прижатые безыменные и мизинец, тогда как остальные оставались лишь чуть согнутыми и растопыренными, и руки Рунгрима разливали ручьи света по нужным чародею каналам.

А в октагоне начали появляться норскены – сначала поодиночке, затем небольшими группками, корчась с непривычки от судорог после телепортации. И все они, быстро встряхиваясь, бежали на Альварда, стремясь выполнить приказ волшебника.

Но Альвард не собирался без боя сдаваться недавним союзникам – тем, кого он считал верной поддержкой своей будущей армии. Сейчас ему казалось, что его мечта о союзе самых почётных кланов норскенов терпит крах, и он хотя бы умрёт как подобает воину, а не жалкому пленнику в рабских кандалах, покорно подставляющему шею под меч – и это ещё при лучшем исходе. Нет, сколько бы норскенов – ему никак не хотелось называть их врагами – ни пришли сейчас за ним, он обнажит против них клинок и будет драться до последнего вздоха.

Он не просил своих друзей сражаться за него. Но они были его друзьями, боевыми товарищами, с которыми они прошли не одну битву. Они только что пережили такой кошмар, что эта атака казалась им уже совсем почти не страшной. И они встали рядом с ним стеной, подняв щиты и обнажив оружие вместе с ним. Альвард кивнул им всем – и даже дружинникам, которые, не зная, что делать, встали поодаль вместе с Ингрид, которая, округлив глаза, со всё возраставшим беспокойством наблюдала разворачивающуюся картину, совершенно невообразимую в начале минувшего дня.

Меч Альварда давно потух, и уже не загорался. Альвард осознавал, почему. Всё это было неправильно, и дух его был надломлен этой несправедливостью. Предательство друг другом давних союзников – и Альвард не мог понять, с чьей стороны оно было больше и горше. Но приходилось сражаться - как привык, без чудесного огня.

- Я должен погибнуть первым. Когда это случится, сложите оружие. Незачем вам лишаться жизней из-за меня.

- Не глупи, ярл, - строго сказал ему Сигурд. - Все мы тут с тобой были. Вместе и встретим нашу общую судьбу.

А в ширившемся тем временем волшебном восьмиугольнике появлялись всё новые и всё б о льшие группы воинов.

Скорее бы, думал Дракриттар. Звуки мира приглушились для него – он почти не слышал ни воинственных криков атакующих Стенборгов, ни их воплей боли и агонии, когда он машинально обрушивал на них свой тяжёлый меч. Скорее бы достал его чей-то клинок, и ушёл бы он в Валхаллу, пополнив ряды эйнхериев в золотых чертогах Всеотца. И закончилась бы эта печальная, последняя строка его жизни.

Рука его была тверда – ведь нарочно он туда не спешил. Альвард ждал, когда оборвётся нить его жизни, но это отнюдь не значило, что он не поднимал щит, принимая на него удар топора, или гулко влетавшую стрелу, или глухо утыкавшееся копьё, или не рубил либо же колол мечом нападавших со всей прежней своей свирепостью, скоростью и силой. Он, равно как и его соратники, отсекал руки, державшие застрявший в щите товарища топор, пронзал тела и ноги нападающих резкими выпадами – а иногда и щитом ударял он в лицо или по ступням, приседая и давая возможность соседу размахнуться сплеча. Но мышцы уже ныли от нечеловеческого напряжения во время предыдущего сражения, и когда-нибудь он ошибётся.

Шесть норскенов, стоя спина к спине и ощетинившись острой сталью, решили отчаянно сражаться против набегавших на них воинов Стенборгов, уже видимо оставлявших решмимость при виде столь безумно сражавшихся северян.

Странно. Альвард даже не почувствовал, что в грудь его достал чей-то остро заточенный меч. Неужто настолько притупились его чувства?

Он не успел подумать об этом. Инстинктивно он крепко сжимал рукоять меча.

«Боги и Дракобои, духи предков, примите меня», - воззвал Альвард, падая лицом в черноту.

Рунгриму совершенно не хотелось попусту тратить жизни своих соплеменников. Видя, что Дракриттар осмелился пойти против воли ярла Ульврика (что, к прискорбию мага, только подтверждало его предательство), и что силовые методы убеждения не помогают, он попросту лишил ярла сознания магическим зарядом. Ему не пришлось как-то особенно эффектно колдовать; в этом ему немало помог собственный амулет, висящий на шее ярла. В камень он передал энергию молний – не слишком много – но эта энергия ударила в мозг и сердце Дракриттара, остановив их, погрузив гостя из Тронфъялла во тьму бессознательности.

* * *

Альвард резко вдохнул воздух и очнулся. Он не знал, где он находится, почему раскрылись его глаза. Было темно – так что глаза можно было бы и закрыть. Всё тело ломило от боли, особенно сердце и голову. Меча не было. Как и кольчуги.

Постепенно до его мутного сознания доходили запахи этого мира. Его собственный запах человеческого тела, звериной шкуры, на которой оно покоилось, стали, дерева и земли. Запах сожжённого дерева – наверное, где-то в очаге был разведён костёр, отгоняющий стужу. Похоже, он вернулся в мир, в котором жил – а не оказался в каком-то ином, как боялся поначалу. Что ж, наверное, это неплохо.

Но стоило ему подумать об этом, как он вспомнил, при каких обстоятельствах он чуть было его не покинул. Боль в груди усилилась – но причиной тому были не внешние причины, а боль его сердца. Боль предательства и раздора. Боль потерянной мечты. Интересно, любила ли его ещё Ингрид?.. Она так недоумённо смотрела на него, когда он признал правоту колдуна… а как ещё он мог поступить? Никак иначе повести себя он не мог в тех обстоятельствах.

Он попробовал подняться, но не смог. Руки и ноги его были прикованы к столбам, которые терялись в окружающей его темноте. Лишь звякнули стальные цепи. Альвард не смог подавить яростный крик свободолюбивого существа. И закашлялся, корчась от вспыхнувшей в груди боли.

Агония утихла. Скрипнула дверь, и стало заметно светлее – оранжевый свет факелов ворвался в комнату, где в цепях был закован владыка Тронфъялла.

- Поднимите его, - произнёс знакомый голос Рунгрима, по-прежнему холодный. – И приведите к ярлу.

Цепи сняли со столбиков, что стояли по углам разложенной на хвойной подстилке шкуры - и два дружинника Ульврика подхватили его под руки и вывели из домишки.

- Я пойду сам, - отчеканил Альвард воинам, и медленно побрëл вперёд, окружённый воинами Стенборгов, звякая железными цепями.

Ему было, в общем-то, всё равно, куда идти, его снедала апатия. Но в свете факелов он глянул на беспокоившее его больное место между рёбер, и увидел, что прямо в месте солнечного сплетения темнеет огромный синяк, и во стороны от него тянутся зигзаги, словно от молний, доходя до плеч и низа живота. Вопрос, что же это может быть, весьма занял Альварда, и вернул ему волю к жизни.

Снаружи не было темно – сумерки накрыли землю. Значит, сейчас был день.

Воинство Стенборгов находилось в Моркхайме – его вели к дому их вождя Льётольва Эйлевсона.

Вокруг него толпились воины – одни поглядывали на него со смесью восхищения и страха, другие – с откровенным презрением, и переговаривались между собой, обсуждая последние события и роль, которую играл в них Альвард.

Альварду было всё равно. Теперь Дракриттары потеряли главного союзника на востоке Норскьяндура, а это значит, что из-за собственного ярла план Тронфъялла по объединению норскенов, как минимум, отложен на много лет – а быть может, и вовсе разрушен. Если Ульврик и не убьёт его, то своё положение Альвард потеряет в любом случае. А Ульврик его казнит, скорее всего.

Но Альвард не жалел о том, что сделал: в этом всё равно не было смысла. Вдобавок, он всё ещё верил, что поступил так, как д о лжно было поступить, особенно в создавшемся положении. Так он и скажет Ульврику, и будь, что будет.

С этими мыслями Альвард вошёл в жилище Льётольва.

На древнем каменном троне вождей Моркир, украшенном резьбой и расположенными в особых нишах черепами врагов и чудовищ, сидел сам Ульврик. В то же время хозяин дома сидел рядом, на простом стуле из сколоченных вместе брусков и досок, накрытых медвежьим мехом.

Этих двух вождей окружали их дружинники – среди них Ингрид, Рунгрим, Гюннар и другие Стенборги рядом с Ульвриком, а возле Льётольва - Хельга с Эйриком, стоявшие чуть позади огромного норскена с косматой гривой чёрных волос и длинной бородой, спускавшейся чуть не до груди. Видимо, то был их отец.

Ингрид печально смотрела на Альварда. Дракриттар понадеялся, что она переживала за него. Но об этом нечего и думать, оборвал он собственные мысли.

- Альвард Торгильсон, - строгим, обвиняющим тоном произнёс наконец Ульврик, порвав нависшее над людьми тягостное молчание. – Что же ты наделал? – В голосе ярла послышались нотки печали.

- Я поступил так, как посчитал правильным.

- Ты отпустил преступника на моей земле! – возмутился ярл Стенборгов. - Ты не имел права распоряжаться его судьбой без моего согласия!

- Я пошёл на это, ясно осознавая, на чьих землях я нахожусь. Но я не поднимаю меча на того, кто пришёл мне на помощь в трудную минуту боя. И я готов поплатиться за свои деяния – только моих воинов не казни.

Ульврик отвернулся.

- Не могу тебя видеть. А убивать и того горше и тошней. Льётольв! Брось его в темницу. Пусть Дракриттара - как и его дружинников - стерегут Моркир, его древние враги, и он умоляет о подачках из их рук, а не разделяет её за одним столом с друзьями, которых он предал. Я покину это место и направлюсь в Исаборг - я обдумаю произошедшее у себя дома, где окончательно решу его судьбу. Меч его я тоже заберу – отдам Рунгриму на хранение. Такую милость я проявляю лишь только потому, что клан Дракриттаров многие годы был нашим первейшим союзником. Что такое, дочь моя? – обратился он к Ингрид, порывавшуюся что-то сказать ему.

- Отец, позволь мне остаться тут. Мало ли какие ещё сокрытые силы найдёт в себе мятежник? Да и за Моркир тоже пригляд нужен, пока тут всё не успокоилось. А я заодно буду учиться управлению.

Ульврик, подозрительно щурясь, быстро метнул взгляд на Альварда.

Ярл Горного Престола понял. Ульврик знает.

- Нет. Прости, Ингрид, но ты поедешь со мной. Мы все едем в Исаборг. Рунгрим сообщил мне утром тревожные вести. Надо как можно быстрее отправляться домой. И да, Льётольв, я заберу половину твоих людей.

- В таких обстоятельствах, разве могу я перечить своему ярлу? – ответствовал тот.

- На том и порешили. Суд окончен. До срока, - грозно сказал Ульврик, поднимаясь с трона вождей.

Альвард стоял, поникши головой. Ему даже не дали умереть. Заперли, как пса. Наверное, Ульврик считал это самым правильным решением.

Проходя мимо, Ульврик, даже не посмотрев ему в глаза, ударил его в живот.

- Предатель, - только и прошептал он.

Альвард не сопротивлялся. И рухнул на колени, сгибаясь от мощи удара, перехватившего его дыхание.

– Мы были почти что роднёй, - продолжил он громче, остановившись подле Альварда. - Но Альвард Торгильсон предпочёл променять всё, чего достигали наши предки, на сиюминутные удобства, которые он, наверное, считает идеалами. Идёмте, братья. Мы вместе сражались против колдуна – хоть и не того – будем бить врагов и дальше. Без пришлых с дальних земель.

И владыка Атварфа вышел из дома Льётольва.

- Исполните приказ ярла, - провозгласил вождь Моркир, и отец Хельги и Эйрика вместе с ещё одним норскеном своего клана поднял Альварда на ноги.

- Пойдём-ка, парень.

- Нехило ему Ульврик врезал, - бросил кто-то.

Альвард, влекомый двумя воинами Моркир – снова, по знаку Рунгрима, надевших на него цепи - с трудом переставляя ноги, побрёл обратно – прочь из высокого и просторного дома вождя, на место своего заточения – в низкую полуподземную избу.

Его бросили обратно на его лежанку – но приковывать обратно к столбикам, стоящим по углам от неё, не стали. Один воин встал у двери, а отец единственных хорошо знакомых Альварду жителей Моркхайма вышел вон. Наверное, был больше нужен Льётольву; Альвард помнил, что он – чуть ли не сильнейший воин Моркир.

Интересно, подумал Альвард. Зачем его оставили так? Ему предоставили чуть больше свободы, чем раньше – факт, по меньшей мере, любопытный. Альвард почему-то не сомневался, что эта вольность в обращении с ним, «предателем-Дракриттаром», допущена с попустительства Льётольва, если не по прямому его распоряжению. Но тут же одёрнул себя – а с чего это он подумал, что всё может хорошо закончиться? Ведь не посмеет же вождь Моркир ослушаться прямого приказа ярла Атварфа?! Или он уже совсем перестал что-либо понимать в происходящем вокруг…

* * *

Сложно было считать время, сидя взаперти, когда тебя неусыпно стережёт воин, а снаружи царят какие-то вечные сумерки.

Однако минуло несколько часов, прежде чем звуки большого скопления людей снаружи значительно утихли. Воинство Стенборгов отбыло, вместе с половиной людей Моркир. Ушли все знакомые люди, кого он мог раньше называть друзьями. Ингрид теперь со своим отцом, - который, вполне вероятно, станет настраивать дочь против Альварда. Горько стало Альварду от того. Теперь остался только он, отделённый даже от горстки своих людей - среди древних, самых опасных когда-то врагов. Но даже сейчас, униженные и ослабленные, Моркир могли продержать Альварда взаперти ещё многие дни, прежде чем судьба не подведёт его к тёмной пропасти, имя которой полнейшая неопределённость, наполненная смутными, чёрными догадками. Ярла грызли сомнения насчёт собственной участи - дух его был смятён и надломлен. Альвард погрузился в долгие, тягостные размышления обо всём, что произошло в последние дни - и что ещё может произойти в дни грядущие, если они ему отпущены.

И потому он не заметил, как дверь его темницы отворилась вновь – ещё через несколько часов. И очнулся только тогда, когда услышал своё имя.

- Альвард Торгильсон!

Альвард поднял голову. Он полусидел, опершись спиной о бревенчатые стены. Голос был знакомым.

А, так это же Льётольв. Как странно. Он, кажется, чуть было не позабыл, как звучит голос вождя Моркир. Льётольв Эйлевсон явился в сопровождении огромного воина.

- Что стало со славным ярлом Горного Престола, - размеренно, без всякого выражения произнёс Льётольв. - Лишённый давних друзей, запертый здесь, среди чужаков, ожидающий неизвестно чего в сырой каморке.

- Ты пришёл потешаться? – хрипло, устало спросил Альвард.

- Ну зачем же так грубо. Впрочем, твоё поведение понятно. Но я пришёл поговорить с тобой, Дракриттар. Я узнал о тебе больше, когда выслушал рассказ Эйрика Рагнарсона о ваших приключениях в совместном походе.

 - И ты хочешь поделиться своими впечатлениями? – спросил Альвард недоверчиво – но уже без той угрюмой интонации, что звучала только что в его голосе.

- Да, знаешь ли, - ответил Льётольв, садясь к стене напротив Альварда. - Рагнар! Побольше света сюда.

Огромный норскен вышел, чтобы взять пару высоких факелов и внести их в избу. Рагнар встал рядом со своим товарищем у двери.

- Итак, я скажу то, что хотел сказать. Ты кажешься мне человеком, способным быстро принимать непростые решения и нести за них ответственность. Это вызывает уважение. В твоих поступках минувшим днём я увидел стремление к свободе и независимости – а это ещё более важные качества. Но тебе не хватило силы, чтобы противостоять тем, кто был могущественнее – или хотя бы не попасть к ним в плен. Тебя подвели сложившиеся обстоятельства, и хитрые уловки противников.

- Нет, не только, - тут же вставил Альвард. – Я не смог направить оружие на братьев-норскенов, с которыми был заодно.

- Твой дух оказался надломлен. Ты и сейчас подавлен, я вижу. Теперь ты можешь понять, что случилось когда-то с нами. И всё же, несмотря на твоё поражение, я одобряю твои действия. Я чувствую, ты затеял что-то грандиозное. Так будь же решительнее, будь яростнее в своих начинаниях.

Альвард был несказанно удивлён всему тому, что говорил Льётольв. Это было как минимум необычно и странно. Однако и подозревать Льётольва в злом умысле Альвард не мог – может, слишком сильна была в нём вера в человеческую искренность и порядочность этого вождя Моркир. Вера в нём основывалась на вполне ясных словах Льётольва, сказанных им больше суток назад – что вождь совсем не питает вражды к ярлу Дракриттаров. Но всё же… всё же странными казались речи Льётольва Эйлевсона.

- Зачем ты говоришь мне всё это?

- Я поразмыслил над твоим давнишним предложением – весьма великодушным, должен сказать. Ещё больше я был удивлён, услышав то же самое приглашение в пересказе Эйрика Рагнарсона. И в ответ на такое настойчивое проявление щедрости я хотел бы отплатить тебе тем же.

- Что же ты предлагаешь?

- А предлагаю я объединить наши силы.

- Так разве не это предлагал тебе и я, приглашая жить в наших горах?

- Прямо сейчас. Мы объединимся и уйдём от Стенборгов. Они и так предали тебя. Вероломно напали и унизили. Так зачем же терпеть такое отношение к себе?

- То, что ты говоришь, весьма приятно моему сердцу, Льётольв Эйлевсон. Я благодарен тебе за твоё встречное предложение. Но я должен подумать и головой. Всё, что сейчас происходит со мной, весьма неожиданно для меня - я совсем не думал, что мой путь к давним друзьям на восточной границе обернётся предательством – и я не могу утверждать, что оно не является двойным. Позволь мне поразмыслить, Льётольв. Мне нужна твёрдая убеждённость, что я поступаю правильно.

- Ты рассудительный человек, Альвард Торгильсон. А сейчас ещё и смятён обрушившейся на тебя бедой, брошенный без своих людей. Вот что я сделаю. Дам тебе подумать до наступления дня – пока что ещё далеко до полуночи, так что времени тебе хватит, надеюсь. А в знак моей доброй воли я позволю тебе обсудить это со своими товарищами. Как там говорят на далёком юге те странные люди, что поклоняются непонятному богу - спасение во многом совете? Рагнар, давай приведём сюда остальных Дракриттаров и оставим их здесь совещаться.

И Моркир вышли.

А через несколько минут дверь темницы вновь отворилась, и в избу по очереди ввели всех его друзей. Альвард несказанно обрадовался этому.

- Друзья мои! – воскликнул он, и закашлялся. – Как я рад всех вас видеть в добром здравии! – продолжил он чуть сиплым голосом.

Льётольв не обманул его. И это говорило о многом. Но всё же предстояло хорошенько поразмыслить над его словами – в кругу своих ближайших друзей.

Друзья столпились вокруг, похлопывали ярла по спине, говорили ободряющие слова.

Норскены горячо обсуждали всё, что с ними случилось, возмущаясь произошедшему. Особенно сильно они негодовали на Ульврика, заточившего их здесь. Альварда никто не винил – напротив, все они проявляли единодушие в сочувствии ему.

- Это ж надо так над ярлом Альвардом издеваться! Да скольким эти Стенборги обязаны твоему роду! Да без Дракриттаров ничего бы и не добились! А они нас в цепи заковать решили, да так и бросить! – восклицали они; и громче всех возмущался, что неудивительно, здоровяк Снорри.

- Что это с тобой, ярл? Что за огромный синяк? – спросила Боргильда.

- Не знаю. Оно сначала болело – сейчас уже почти нет. Проверять не надо! – торопливо предупредил он Снорри.

Обеспокоенный состоянием Альварда, огромный Снорри, примеривший на себя роль заправского эскулапа, занёс над ярлом кулак в совершенно искреннем стремлении проверить здоровье больного. Самого Снорри, видимо, избавили от попорченного укусом драуга шлема – и теперь было видно, как почернели скулы и нос великана - ужасные синяки окружали ясно видимые раны от множества зубов…

- Ты сам-то как? – сипло спросил Альвард: взгляд его так и застыл на жутких следах зверства мертвеца.

- Обо мне не беспокойся, ярл, - вскинул руки здоровяк. – Поколдовали надо мной тут чегой-то колдуны ихние, промыли это безобразие каким-то дико пахучим пойлом. Говорят, это остановит жуткие чары… эх, говорить больно немного… - смолк великан, потянувшись ладонью к лицу.

- То, что нас собрали здесь всех вместе, весьма необычно, - задумчиво проронил Торбальд.

- Всё, что происходит в эти часы, смахивает на какое-то помешательство! Но мы должны, несмотря ни на что, продолжать рассуждать здраво и действовать трезво. Самые безумные события ещё ожидают нас впереди, я уверен…

- Почему? – спросил Торбальд. – Что-то важное успело случиться?

- И ты снова прав, друг Торбальд. Потому нас всех и собрали здесь - по доброй и разумной воле вождя Льётольва, внявшего моим словам, как я и планировал. А теперь слушайте меня внимательно, друзья мои, ибо то, что я сейчас вам поведаю, очень важно.

И Альвард пересказал им то, что предлагал вождь Льётольв.

Все без исключения слушали рассказ своего ярла не перебивая. Слишком фантастическим казалось им развитие событий, и потому они не хотели сбивать ярла, чтобы услышать всё. Но когда Альвард смолк, раздалась ожидаемая реплика.

- Да быть того не может! Он шутить с нами вздумал! – стукнул кулаком о ладонь Снорри.

- Ничуть. Подумайте сами – какой человек в здравом уме откажется переселиться от кишащих оживающими мертвецами топей на тёплую, плодородную землю Дымных Пиков? Он был польщён моим предложением, едва только услышал его. И сделал правильный выбор.

- Это понятно, ярл, - нахмурился Торбальд. - Но всё же есть ещё вопрос. Почему Льётольв хочет уйти от Ульврика именно сейчас? Ведь ярл Атварфа весьма могущественен для этих краёв. У него сотни воинов, как я слышал.

- Действительно, сотни, - согласился с другом Альвард. – И не только Стенборги. Они разбросаны по всему полуострову, большая часть в Исаборге и в Гримхавне, но есть и другие поселения. Вот Моркир, к примеру – самая большая группа воинов не из его клана у него в подчинении. Может, Льётольву что-то известно? Ульврик обмолвился о тревожных вестях, взял у Льётольва половину его людей, на что вождь Моркир упомянул о «таких обстоятельствах» - видимо, чрезвычайных – потребовавших от Ульврика взять как можно больше людей в Исаборг. Значит, случилось нечто очень серьёзное. Опять ли колдун воду мутит? Всё может быть. Но – скажу прямо - эти доселе тихие задворки мира теперь всколыхнулись, это точно.

- Ну хорошо. Льётольв хочет воспользоваться суматохой; но как же оставшаяся половина его людей – она-то у Ульврика? – продолжал размышлять Торбальд.

- Думаю, проблемы вождя Моркир обсуждать нам здесь нет смысла, - пожал плечами Сигурд, выделяя слова «нам» и «здесь», и Торбальд не смог с ним не согласиться.

- Другой вопрос, что он захотел объединиться с нами, - продолжил говорить Сигурд. – Но, наверное, Альвард прав, Льётольв просто решил воспользоваться предложением нашего ярла. Да и опять же - мы, по сути, теперь против Стенборгов. Кроме возможных друзей Моркир, никто нам даже в теории не захочет помогать.

- Значит, нам только остаётся заключить с Льётольвом Эйлевсоном соглашение? – попробовала подытожить Боргильда.

- Если рассуждать, исходя из нынешнего нашего положения, то да, - отвечал Альвард. – И слова его, признаться, грели мою душу. Но разум говорит мне иное. Нужно смотреть и в более дальние горизонты – что будет через несколько лет, или десятилетий? Мы потеряем значимых союзников на восточной окраине Норскьяндура. И они, скорее всего, объявят нас предателями и врагами. Нам придётся отвоевывать эти земли – но кто заселит их? Стенборги сотни лет плодились на этих землях, храбро отвоёвывая их у людей и чудовищ – а Моркир слишком мало. В то время как ещё восточнее, за морем, ширится новая угроза. Обскурат уже подчинил себе людей Остхейма, сделал рабами империи южан. Когда он доберётся до нас – лишь вопрос времени. Нам нужны все наши силы в едином кулаке.

- Ты и так уже перестал быть союзником для Ульврика. Той дружбы, что была сотни лет, уже не будет всё равно. Кулак уже развалился, хочешь ты того или нет. Придётся действовать по обстановке, - поведал Альварду неприятную правду Сигурд.

- Вместо меня может прийти другой ярл, которого изберёт из моей семьи Горный Престол. Он может наладить пошатнувшиеся отношения со Стенборгами.

- И ты что, будешь ждать тут неизвестно чего? - спросил Снорри. - Ждать, пока Ульврик не придёт и не будет здесь своевольничать? Он ведь и казнить нас всех может!

- Так или иначе, лучший наш вариант сейчас - бежать. Сторонники в лице Моркир – не вижу в этом ничего страшного, - добавил Фростгильс. – Даже наоборот, хорошо, - проворчал он чуть менее уверенно – поскольку, хоть и был увлечён тёмными материями сильнее остальных, хорошо знал об истории войн Дракриттаров, которым он присягнул, и Моркир.

- Ну ладно, друзья, - не в силах более сомневаться, согласился Альвард. - Вы все тут меня убедили. Действительно, лучше всего сейчас увернуться от меча, а потом уж думать, что делать с его обладателем. Вот наше славное товарищество – мы едины и сплочены. Хвала богам, что у меня есть такие друзья!

 - Ну ладно тебе, ярл, - чуть смущённо произнесла Боргильда.

- Что ж. Давайте сообщим Льётольву Эйлевсону о нашем решении, - предложил Альвард.

- Только вот ты ещё в кандалах, - проворчал Снорри.

Подойдя к двери избы, великан замолотил в неё кулаками, крича, чтобы им открыли. Никто не отзывался.

Сперва Альварда пронзило ужасное подозрение – а ну как их заманили в ловушку – чтобы что? Сжечь их всех к такой-то Хель? Ужасный конец, содрогнулся ярл – но виду перед своими людьми не показал.

Тягостные мысли терзали его сознание. Он доверился незнакомцу, практически врагу – да если хорошенько подумать, может, так всё и осталось, как прежде, и никуда не ушли далёкие времена кровной вражды Моркир и Дракриттаров? Если так - если действительно сбудутся его кошмарные мысли, это будет… а что будет, Альвард так и не смог сформулировать. Он решил не подпитывать эти мысли, чтобы не накликать настоящей беды, так что усилием воли он отрешился от смутного ужаса, норовившего червём разъесть душу. Негоже воеводителю поддаваться страху.

- Ярл, ты чего хмуришься? – позвала Боргильда.

- А, да так, синяк чего-то разболелся. Сейчас пройдёт, - улыбнулся он всем.

Эта его улыбка прогнала последние остатки страха.

И недолго Снорри взывал к богам у двери, как с той стороны раздались грубые голоса и шаги. Снорри отступил - и другой рослый норскен - черноволосый, со здоровенной бородой до груди - заслонил собой раскрывшийся дверной проём, сквозь который чернело ночное небо.

- Ну хватит шуметь-то, - пробасил великан, пройдя в избу. То был Рагнар, отец Хельги и Эйрика и ближайший дружинник Льётольва. – Идёмте все к вождю.

Рагнар вместе с ещё тремя подошедшими соплеменниками расковал Альварда, и все десять норскенов направились прочь из избы к дому Льётольва.

Альвард почувствовал себя странно воодушевлённо – здесь, в этой глуши, среди практически незнакомых людей. Вот что делает с человеком простое дарование свободы после заточения.

Единственно, о чём горько жалел ярл – так это о потере меча, отобранного у него Ульвриком.

Проходить в дом они не стали – Льётольв стоял прямо у входа, под венчавшим косяк крыльца рогатым черепом яка. Вокруг дома столпилось некоторое количество Моркир, а среди них расставлены на копьях чаши с горящим жиром, или воткнуты копья-факелы, для тепла и света. Многие из Моркир, как заприметил Альвард, были довольно богаты - одетые в кольчуги, иные даже с пластинчатыми железными доспехами, с добрыми мечами и секирами за спинами и на поясах, с накинутыми на плечи шкурами волков и медведей. Некоторые, напротив, предпочли не слишком обременять себя железными доспехами – и вообще сколь-нибудь плотной одеждой, оставаясь в кожаных доспехах, штанах и сапогах, подбитых мехом. Это были молодые, рослые, длинноволосые норскены, ритмично постукивавшие по земле древками огромных секир – и не только юноши, но и юные девы, стоявшие рядом с ними, похожие на валькирий.

Альвард не мог не признать суровую мощь народа Моркир – даже сейчас, в столь малом количестве, эти люди вызывали уважение своей природной, дикой силой. Он видел ухмылку на лице Фростгильса, видел Снорри, украдкой покачивавшего головой в такт ритму воинственных молодых Моркир, видел, как уважительно сжал губы Торбальд, оглядывая чужих воинов. И понял – он думал в одном ключе со своими людьми. А значит, тем более пора принимать тяжкое - судьбоносное, как ясно видел Альвард – решение.

- Здравствуй, Альвард! – провозгласил Льётольв, выдыхая густые облака пара. – Мы рады видеть тебя! И хотим знать - что ты скажешь о моей задумке?

Льётольв нарочно затеял этот разговор вне дома, чтобы показать их характеры всему народу Моркир.

- Весьма великодушная, вождь. И рискованная. И я уже принял в себе решение. Но позволь мне прежде спросить тебя – как же ты решился на подобный шаг? Половину твоих людей забрал Ульврик Рориксон. У него десятки, если не сотни, могучих воинов. И ты всё же решился уйти от него? Почему?

- Не потому ли, что нашёлся ярл, который может предложить нечто большее, чем прозябание и угасание на клочке скудной земли посреди болот? – вывернулся Льётольв вопросом, потребовавшим искреннего ответа.

- Именно так, - степенно ответил ярл Дымных Пиков.

- Тогда не томи нас, ярл Дракриттар! Скажи нам всем, что же ты решил! – воззвал к нему Льётольв под одобрительный гул своих воинов.

- Я скажу так. Наши племена враждовали сотни лет. Но теперь нам обоим приходиться довериться друг другу. Сколь хитро норны переплели нити наших судеб! Неужто мы убегаем из Атварфа? Но что боги готовят нам завтра?

- То неведомо смертным. А о моих воинах тебе не нужно беспокоиться – то ведь мои воины; я распоряжусь ими по уму.

- Не могу спорить, - согласился Альвард.

- Так значит, мы с Альвардом Торгильсоном, а? Ульврик Рориксон нам не господин и не друг! – обратился он к толпе.

Люди, согласно крича, затрясли копьями, замолотили мечами и топорами о щиты. Такая энергичность, подозревал ярл, была вызвана не только словами вождя, но и простым желанием согреться.

Это было нарушением клятвы верности Льётольва Ульврику - но их, кажется, вынудили к тому обстоятельства. Альвард был не рад подобному повороту событий. Единственное, что успокаивало его совесть – так это то, что нарушение было не прямым, потому что, в конце концов, все три клана связывали единые узы – превосходство ярлов Тронфъялла.

Альвард склонил голову. Теперь он был свободен и не одинок, но отчего-то всё неотвратимее надвигалось ощущение, что ему придётся стать врагом тех, кого любил. И не успел он как следует это обдумать, ему в голову пришла другая мысль, проистекающая из первоначальной.

- Постой, Льётольв! У меня ещё есть что сказать!

Льётольв повернулся к нему.

- Я должен вернуться в Исаборг, и забрать оттуда то, что моё по праву!

- Не ты ли говорил только что о большом воинстве Ульврика? И собираешься нагрянуть прямо к нему в логово?

- Но ведь против него иду я, а не другие люди, решившие разделить со мной общую участь!

- Какие благородные и смелые слова - слова истинного Дракриттара, - заключил Льётольв, вновь обращаясь ко всем вокруг. – И что же нам делать, по-твоему?

- Вы можете подождать в стороне, пока я не закончу своё дело, - улыбнулся Альвард, в свою очередь, тоже всем.

- Ну уж нет, теперь мы с тобой заодно. Проверим наш союз сразу в деле, как тебе такое?

Альвард снова вежливо кивнул, и люди Льётольва, одобрительно ворча, вновь заколотили топорами о щиты. И в это мгновение жизненный путь Альварда повернул в совершенно новом направлении, которое он совершенно не мог предвидеть, выходя из дома Ульврика в Исаборге всего каких-то несколько дней назад. Свершилось объединение древнейших враждующих родов в истории Норскьяндура: Дракриттаров и Моркир.

* * *

Собирались недолго. Многие Моркир были готовы выступать - уже с того момента, как часть их отправилась со Стенборгами на склоне минувшего дня, а Дракриттару и его людям вернули всю их броню, провизию и оружие (за исключением Альвардова меча, который покинул Моркхайм вместе с Ульвриком). Но решили подождать, пока не минует ночь: ибо все страшились прогневать духов тьмы; да и накопить сил к броску сквозь лес не мешало.

И когда ночная темень начала неохотно растворяться, понемногу отдавая власть дневным сумеркам, тогда Моркир без промедления выступили. Они не хотели, чтобы их вдруг заметили воины из арьергарда Ульврика; так что такое промедление и возможность передвигаться без факелов давали им больше гарантий, что этого не случится.

Люди ехали врассыпную, небольшими группами, держась лесных троп, по которым Стенборги всегда ездили в Моркхайм - да и следы недавно ушедшего войска Ульврика ясно указывали путь к Исаборгу. Всего же их было немногим более трёх десятков, и все они были воинами - как мужчины, так и редкие «девы битвы». Те же, кто не покинул Моркхайм, не собирались оставаться там навечно – женщины, малые дети и старики, числом более ста, собирали всё ценное, что нельзя было унести с собой налегке, в колесницы и повозки, чтобы выступить чуть позже.

Льётольв вместе с Рагнаром и его детьми присоединился к отряду Альварда, который двигался по следам воинства Стенборгов, взявших с собой половину боеспособных Моркир.

- Что будем делать, ярл? Придумал уже?

- Мы пройдём в Исаборг под покровом ночи, я найду мой меч у Рунгрима, ты возьмёшь своих людей, и мы погоним лошадей прочь отсюда – вот что мы будем делать.

- И как же ты собираешься противостоять волшебнику? Ты просто уговоришь его отдать тебе меч? Или ты думаешь выкрасть его у спящего? А если чародей способен видеть сквозь сон?

- Я думал, твои собственные колдуны смогут помочь мне с этим, – пожал плечами Альвард.

- Хитёр ты, - признал Льётольв. – Но и справедлив – раз уж мы теперь союзники с тобой, то помогать друг другу будет честно. Ты слышал, Рагнар? Порасспроси наших волхвов – <