Глава 13. Духовное и земное (1920–1921)

Вопреки всему

Извечные проблемы

Учитель не скрывал от своих сотрудников сложности предстоящего им времени. Перед приездом Рерихов в США Он предупредил их: «Думаю, о вашем будущем знаете – это три года, очень трудные вам» [318]. Это предсказание сбылось.

Несмотря на шумный успех персональной выставки Николая Константиновича, появление огромного количества почитателей его таланта и потенциальных учеников, восторженные отзывы прессы, в течение всех трех лет жизни в Америке Рерихам предстояло решать главную проблему повседневной жизни, а именно – финансовую. Эта проблема оказалась чрезвычайно острой. Устраивая выставки своих картин, художник рассчитывал на получение средств от их продажи. Но США в те годы переживали не лучшие времена, произведения искусства не слишком хорошо продавались. Кроме того, менталитет американцев в отношении произведений искусства существенно отличался от менталитета россиян и европейцев: даже среди состоятельных граждан Америки в ту эпоху не было принято вкладывать деньги в коллекционирование картин.

В силу этих причин в первый год жизни Рерихов в Америке, когда связи Николая Константиновича в культурной и общественной среде только начинали налаживаться, финансовая проблема встала перед ними с особой силой.

Денег, полученных от устройства выставки, на первых порах катастрофически не хватало. Кроме того, и на саму выставку были потрачены немалые средства: надо было покупать рамы для картин и многое другое. Художник пытался достать кредиты в разных организациях, но их мало кто хотел предоставлять. Между тем сыновья Рерихов обучались в университетах США, и юношей надо было поддерживать материально, не говоря уже о плате за обучение. Подчас финансовая проблема стояла перед Рерихами настолько остро, что для того чтобы достать необходимые на жизнь деньги, приходилось закладывать драгоценности Елены Ивановны. Но – увы! – денег, полученных таким образом, хватало ненадолго, обещанные кредиты задерживались, картины, которыми все восхищались на выставке, первое время не продавались, а если их и покупали, то в очень небольших количествах.

Это тяжелое время безденежья и связанных с ним проблем и переживаний длилось с небольшими передышками все три года жизни Рерихов в США. Особенно тяжелыми выдались 1920 и 1921 годы.

Рерихи нуждались в новых знакомствах, в связях с деловыми людьми и всеми, через кого могли прийти заказы на художественные работы для Николая Константиновича или хотя бы помощь в получении кредитов. Ради этого им приходилось общаться с публикой, весьма далекой от их духовных интересов, посещать дома «людей со связями» и вести совершенно чуждый им «светский» образ жизни, что, конечно, угнетало утонченную натуру Елены Ивановны. Судя по ее письму старшему сыну Юрию, учившемуся тогда в Кембридже, в Гарвардском университете, она очень страдала от необходимости пустого, утомительного времяпрепровождения на этих светских раутах:

«<…> Жизнь наша идет по-старому. Целыми днями приезжают народы. Вчера, кроме американок, было три американских художника из передовых и лучших. Они были в полном восторге и выразили готовность помочь. Затем, одна из самых важных Soсiety lady [319] присылает во вторник свою племянницу брать у папы уроки. Начинаем получать приглашения на dinner [320] и tea-раrties [321]. В среду обедаем у Grant, а вечером у Наmmord.

Ты можешь себе представить, в каком я восторге от всего этого!!!.. Вчера даже поплакала. Ад, а не существование! И при этом деньги на исходе. Знаменитый Loan [322] все еще в облаках. А между тем со всех сторон слышишь, как люди зарабатывают огромные деньги, особенно из приехавших полурусского происхождения. Пока везде только почет и уважение. Папа, бедный, очень волнуется» [323].

О том, как жили в то время Рерихи и какие трудности им приходилось преодолевать, можно составить себе представление и по другим письмам Елены Ивановны к сыну. Вот несколько фрагментов из них:

«Милый, родной мой мальчик!

Не имею времени написать тебе длинное письмо. На этой неделе у нас было 8 приглашений на обед, и 2 lunch’a и 2 tea-party, кроме концерта и посещений нашей мастерской. Приближаемся к критическому моменту: нужно платить за рамы, а денег все еще нет.

Последняя надежда на Рабинова. Может быть, он даст тысячи 3. Пока что все в восторге от картин, все о них говорят, но будут ли покупать?!» [324].

«<…> Выставка продолжает привлекать толпы. В субботу было около 1500 человек. Но продаж больше не слышно. Застой продолжается. Никто ничего не продает. Все удивляются, что у нас продано 2 вещи. Куплено: дворец Голицына “Хованщина” и терем Садко с видом на Псков. <…>

Целую моего родного мальчика, иду готовить завтрак. Работай и не падай духом» [325].

«Сейчас я читаю сразу 3 книги: д-ра Notzing’a, «Secret Doctrine» Blavatsky и «Key to the theosophy» [326] Blavatsky. Горюю, что приходится урывками между кухней и гостями» [327].

Аккуратно высылая сыну в Кембридж чеки на получение денег, Елена Ивановна тем временем не могла позволить себе купить нужные ей книги. «Вчера мне прислали книгу “Phenomena of Materialization” by Notzing. Книга очень интересна, но купить не могу – стоит 15 долларов» [328], – писала она в одном их писем Юрию.

Зная из писем Елены Ивановны о серьезных материальных затруднениях, испытываемых родителями, Юрий, конечно, переживал за них. Однако, информируя старшего сына о трудных временах и сложностях, которые им, старшим Рерихам, приходилось претерпевать, Елена Ивановна всегда ободряла сына и подчеркивала, что главные ценности заключаются не в материальном благополучии, а в знаниях: «Сейчас Бринтон говорил по телефону, что какая-то американка работает насчет займа. Дай Бог, чтобы что-нибудь вышло! Приходится заказывать рамы.

<…> Ну, целую тебя, моего славного мальчика, работай, не унывай и помни, что мы очень счастливые, имея такие духовные ресурсы, ибо только в них истинное счастье. Чем больше знаний, тем больше счастья!!!» [329].

При этом Елена Ивановна не скрывала от сына сложности времен, в которые им довелось жить, и писала о необходимости духовной закалки и готовности к преодолению трудностей. «Думаю, что ближайшие годы будут очень тяжелыми для людей духа. Надо закаливаться и готовиться к разочарованиям и, может быть, даже к лишениям! [330]»

Впрочем, саму Елену Ивановну отсутствие денег и перспектива еще больших трудностей и лишений не повергли в уныние. Выполняя самостоятельно практически всю работу по дому (нанять прислугу у Рерихов тогда не было возможности, хотя в те времена это было принято повсеместно), подбадривая и сыновей, и мужа, записывая сообщения Учителя, она еще и принимала активное участие в работе по созданию школы. Кроме того, несмотря на нехватку денег на книги, Елена Ивановна много читала, интересуясь не только философскими учениями, но и научными исследованиями в самых разных областях науки, и при все том, как истая поклонница искусства, еще и находила время посещать театры и концерты. При этом крайне ограниченные в средствах Рерихи пользовались абонементами, которые бесплатно давали им знакомые. Просто удивительно, как при таком напряжении и столь сложной жизненной ситуации у Елены Ивановны хватало сил и времени на все! В письме от 15 января 1921 года Елена Ивановна пишет сыну:

«<…> Эти дни мы каждый день или в концерт или же в театр – всё даром. Вчера были на “Пастушке” Корсакова. Очень недурно поставлено. Сегодня иду на Гофмана в ложу Рахманиновых. Извольская отдала мне свой абонемент на симфонические концерты, так что буду наслаждаться. <…>» [331].

Материальные проблемы доставляли Рерихам трудности и переживания практически в течение всего времени их жизни в США. Учитель М. хорошо знал о материальных затруднениях, с которыми столкнулись Его посланники. В своих сообщениях он ободрял Николая Константиновича и Елену Ивановну и оказывал им свою поддержку в решении данных проблем (о том, какими методами это делалось, речь пойдет далее).

Чикагская опера

Как бы то ни было, несмотря на все трудности и препятствия, Рерихи упорно продвигались к целям, намеченным Учителем.

В 1921 году возникла долгожданная передышка в ситуации постоянной нехватки денег. Рерихи получили кредит на приличную сумму. В феврале 1921 года Елена Ивановна написала старшему сыну: «…Отто Канн дает нам кредит в 5000 долларов по [332] 6 % годовых. Мы опять ожили!» [333].

Кроме того, решению финансовой проблемы помогло сотрудничество Н.К. Рериха с Чикагским оперным театром. Еще в 1920 году Рерих принял предложение «Chicago Opera Company Production» оформить оперу Римского-Корсакова «Снегурочка»; в 1921 году тот же театр заказал Николаю Константиновичу художественное оформление «Тристана и Изольды» [334]. В работе над созданием декораций и костюмов к этим постановкам Николаю Константиновичу помогал младший сын, Святослав (так же, как и в Лондоне во время работы над оформлением оперных спектаклей).

Уже в 1921 году декорации и эскизы костюмов были созданы, а в 1922 году «Снегурочку» увидела американская публика. Созданные Рерихом костюмы героев «Снегурочки» настолько впечатлили американскую публику, что детали орнаментов этих костюмов были использованы американскими модельерами при создании новейших моделей одежды. Николай Константинович отметил, что «в 1922, в Чикаго, во время постановки “Снегурочки” мастерские Маршала Фильда произвели интересный опыт, построив современные костюмы на орнаментах или линиях доисторических славянских одеяний. Поучительно было видеть, насколько многие современные формы естественно слились с древнейшими орнаментами» [335].

Случай заимствования модельерами рисунков костюмов, созданных художником, был не первым для Рериха. Как он вспоминал, то же самое было в Париже при постановке «Князя Игоря»: «Когда мои половецкие костюмы в “Князе Игоре” проникли в моды Парижа – разве это была только экзотичность? Нет, эти костюмы, сойдя со сцены, став около старых стен Лувра, не испортили жизнь и внесли еще одну жизненную ноту» [336].

Рериху не однажды пришлось навещать Чикаго. Весной 1921 года открылась выставка картин Николая Константиновича в Чикаго, он поехал на ее открытие. Как уже говорилось, именно во время той поездки 12 апреля 1921 года в вагоне поезда ему была дана Учителем удивительная по своей духовной насыщенности поэма «Наставление ловцу, входящему в лес».

Визит к ясновидящей

В Чикаго Николай Константинович познакомился с интересной ясновидящей и астрологом мадам Дьюби [337]. Кто-то из знакомых сообщил художнику о приезде известной ясновидящей, и Николай Константинович решил посетить ее. Визит к ясновидящей, судя по всему, его очень впечатлил – она действительно рассказала ему много интересного.

После возвращения Николая Константиновича из Чикаго Елена Ивановна написала в письме Юрию о некоторых подробностях этой встречи:

«Он [338] был у замечательной ясновидящей (не профи). Старуха приехала к своей дочери на два дня. Масон запросил ее, мож[ет] ли она принять папу, она ответила: в любое время, ибо у меня есть message [339] к нему. Говорила она в продолжение 3-х часов, но, к сожалению, Пасик многое в деталях забыл, вероятно, волновался. Поразительно описала Алл(ал) Минг(а)! Первое, что она сказала, когда Пасик вошел: “Какие прекрасные пожелания вашей жены вас окружают!”

Затем, когда папа стал против нее, – “Как много рук трогают вашу голову”. В это самое время папа ощущал как бы паутину на голове.

“Около вас стоит ваш guide [руководитель], он в лиловом одеянии, он восточный человек, у него длинные ч[ерные] волосы и борода, глаза очень большие, глубоко сидящие, он очень стройный, руки у него очень большие (помнишь <…> большую руку, которую я видела, я ведь была поражена ее размерами). Он не только ваш guide, но он ваш учитель, он живет в вас, он с вами одно. За ним стоит еще один, но в белом и еще старше, и один в темно-красном. Я вижу вашего отца, верхняя часть лица очень похожа на вас, но у него длинная борода. Он был способным человеком, он был lamer [неудачник], и ему не удалось выявиться, он очень гордится вами и всегда готов вам помочь в денежных делах. О деньгах многих не спрашивайте, обращайтесь к нему, он вам поможет. Вы будете большим учителем, от 50-ти (лет) вы начнете занимать огромное место, ваша слава будет велика, вы доживете до глубокой старости. Ваша слава будет так велика, что будете в состоянии получать деньги справа и слева. Я вижу ваши похороны, но это не похороны, а коронация!! 21-й год очень важный год для вас! У вас два сына, и как ваш отец гордится (вами), так вы будете гордиться вашими обоими сыновьями. Старший меньше ростом, вам с ним легче, нежели с младшим? Но младший тоже любит свое дело! Жена ваша не только жена, но она ваш друг, она понимает вас. Вы и ваша жена часто думаете, что вы больны или же заболеваете, но это не болезнь, а вы оба перестраиваетесь, и к 50-и годам у вас откроется третий глаз”.

В Россию вернемся не так скоро, ибо мы имеем здесь миссию. “Вы не изгнанник, вы были transplanted [переселены] и должны это понять. Вы были transplanted и в Америку, об этом постарались Учителя”, – видела нас путешествующими, по-видимому, на Востоке. Сказала, что она видит, что папа хочет начать учить, и это очень хорошо, ибо он должен быть учителем. Гороскопы у нас у всех четырех почти одинаковые, у Светки маленькие изменения. Созвездия наши: Юпитер, Венера и Весы. У тебя и у папы – гармонизация центров. У всех нас guid’ы восточные люди! Вот все, что Пасик помнит! <…> [340]».

Впоследствии та же ясновидящая составила гороскопы ближайших нью-йоркских сотрудников Рерихов.

На просторах Нью-Мексико

(Санта-Фе, август – октябрь 1921 года)

«Я зову в Санта-Фе»

Содействуя духовной и культурной работе Рерихов, Учитель не забывал заботиться об их здоровье. В своих сообщениях Мастер М. неоднократно говорил Елене Ивановне и Николаю Константиновичу о необходимости уехать на природу, в энергетически чистую обстановку. В сообщениях, передаваемых на сеансах, Он призывал сотрудников найти возможность вырваться из душной атмосферы мегаполиса: «Рерих должен помочь Урусвати уехать в природу» [341], – сообщал Мастер М. Тот же самый совет Мастер адресовал и Николаю Константиновичу: «Рерих, у тебя силен дух, но пора в природу» [342].

Поездка на природу была необходима Рерихам не только в целях оздоровления, но главным образом для углубления духовного опыта. Загрязненная (не столько в экологическом, сколько в психоэнергетическом смысле) атмосфера мегаполиса была постоянной помехой для осуществления духовного опыта Рерихов. В то время Учитель уже начал работу над открытием энергетических центров Елены Ивановны и Николая Константиновича, но для успешного осуществления этого процесса Рерихам необходимо было хотя бы пару месяцев побыть в энергетически чистой обстановке, среди природы.

Очевидно, в ответ на просьбу Рерихов позволить им увидеть Его воочию, на физическом плане, Мастер Мориа пообещал появиться перед ними, но только не в Нью-Йорке, и еще раз напомнил, что настоящий духовный опыт невозможен в тяжелой атмосфере большого города: «Не здесь могу увидеть дать себя. <…> На вершине горы царствуй, но прими во внимание отравленные вибрации Бродвея. Будь смелой, но пойми, что пример Вивекананды [343] не для Бродвея. Берегись ядовитых вибраций, стремись в будущее и не подпади под влияние настоящего. <…> Мощь видения требует хороших условий среди праны. Деяния Христа протекали среди природы. Долго не оставался в городах» [344].

Учитель советовал Рерихам поехать отдохнуть на юго-запад США, в город Санта-Фе (штат Нью-Мексико) – один из живописнейших уголков США, место жительства коренных обитателей Америки, индейцев. Все лето во время сеансов общения Он звал Рерихов в Санта-Фе и обещал им новый интересный духовный опыт.

«<…> Улыбка Моя несет вам счастье. Зовем вас в горы N[ew] Mexico. Урусвати, чую, через 40 дней поедешь в М[exico]» [345].

В конце июля Он сообщил им на сеансе: «Явись, я зову в С[ан]та-Фе [346]. Зову Урусвати. Сердце от явления воздуха пройдет» [347].

Ранее в дневнике Елены Ивановны говорилось, что боли в сердце были у Николая Константиновича, – возможно, из-за переутомления и постоянных тревог и забот. Состояние здоровья Елены Ивановны в тот период тоже было не лучшим: ее организм в то время испытывал особые нагрузки из-за начала открытия энергетических центров; давало себя знать и постоянное нервное напряжение из-за повседневных проблем, которые тогда особенно досаждали Рерихам.

Франсис Грант помогла Рерихам осуществить совет Учителя: в Санта-Фе жили ее родители, и журналистка поехала туда, чтобы навестить родителей и подыскать с их помощью недорогое жилье, которое Рерихи могли бы снять на период их отдыха [348].

Поездке в Нью-Мексико мешала нехватка денег. Но все же, понимая, насколько важно выполнить совет Учителя, Рерихи последовали этому совету, невзирая на сложное материальное положение. В начале мая в письме старшему сыну Елена Ивановна сообщает:

«На лето я почти решила ехать в Санта-Фе, в Аризону. Поедем на август и сентябрь. Предлагают дачу на самой границе с индейцами. Я решила все заложить, но ехать – Пасику это необходимо и тебе будет интересно. В августе происходят священные праздники у индейцев, и мы можем все это увидеть!» [349].

«Аризоной» Елена Ивановна и Учитель М. обобщенно называли не один из штатов США, граничащий с Нью-Мексико, а наиболее живописные природные места Америки, на которых некогда жили ацтеки [350].

Луч Учителя

Новые ступени духовного познания, которые Мастер М. намеревался открыть Рерихам в Санта-Фе, касались и процесса общения с Ним, и открытия их энергетических центров, и дальнейшего их знакомства с законами и явлениями Тонкого мира.

В сообщении от 10 июля Мастер говорит о Посвящении и о своем намерении послать Рерихам Его Луч: «Урусвати, моя ученица, счастливо пройдешь ступени Посвящения в счастливую радость усердия к Господу. <…> Лучше Луч подожди, то облегчит сообщения. Мориа с вами, мои друзья. Луч Мой Ловец получит – в С[анта-] Фе. Луч мой Урусвати узрит в С[анта-] Фе» [351].

«Лучами» Махатмы называют энергии, посылаемые Ими через пространство Тонкого мира для выполнения каких-либо действий. По существу, Луч (то есть духовная энергия) Учителя касался Рерихов задолго до их приезда в США, но, обещая им возможность «узреть» Его Луч в Санта-Фе, Учитель, очевидно, готовил для них новый этап более интенсивного духовного взаимодействия с Ним.

Особенно интересным выглядит обещание Посвящения, которое было уготовано Махатмой для Рерихов. Правда, говоря о Посвящении, Учитель наверняка имел в виду события будущего, которые должны были состояться не в Санта-Фе, а уже в Индии. Все время, пока Рерихи были в Америке, Мастер не переставал напоминать им о грядущей поездке в Индию и встрече с Ним. В связи с этой поездкой вновь поднималась тема Посвящения: «Но дом Рериха славный примет Посвящение в Индии» [352].

Еще одним значительным событием духовного плана, которое Учитель обещал Рерихам в Нью-Мексико, была встреча с Ним на физическом плане.

Еще когда Рерихи находились в Нью-Йорке, Учитель обещал появиться перед ними не только в видениях, но и на физическом плане – так, чтобы они могли ясно увидеть Его. Однажды Он даже пошутил, сказав Рерихам: «Наяву увидите Мучителя в Аризоне» [353], назвав Мучителем себя.

В дальнейшем Он сообщал: «Счастье новое над вами – Руководитель вам явится в Санта-Фе» [354].

«Увидишь Меня в Санта-Фе. Я дам счастье явлением у вас» [355].

В своих сообщениях Мастер подчеркивал, что для успешности любого духовного опыта необходимо полное самообладание и умение хранить сознание в гармонии, не допуская его омрачения отрицательными эмоциями, несмотря на всю трудность жизненных обстоятельств. Встреча с Махатмой требовала особых условий, в частности, духовно-психической подготовленности сознания учеников к подобному событию: «Учитель просит оставить раздражение. Оно мешает личному явлению Его. Явлю чистое спокойствие космоса в Аризоне. Надо в удвоенное стекло смотреть на все доброе и в десять раз уменьшать явления несовершенства, иначе останетесь прежними. Мало обещаний, надо быть готовым встретить Меня. Думаю, горный воздух поможет» [356].

Незадолго до поездки в Нью-Мексико Мастер пообещал: «Чудное время для вас в Санта-Фе уготовлю» [357].

11 августа, перед самым отъездом, Рерихи провели последний коллективный сеанс общения с Учителем, на котором присутствовало большинство учеников внутреннего круга: Зинаида и Морис Лихтманы, Эстер Лихтман и А. Зак. На этом сеансе Мастер М. словно подвел основные итоги достигнутого, сообщив:

«Итак, семь собрано для моего дела. Дух мой – щит вам. Устремите силы на просвещение народа. <…> Осторожно вознесите сокровище храма на гору Мориа. Учитель шлет вам благословение» [358].

Утром 13 августа, в день отъезда в Санта-Фе, Учитель передает Рерихам: «Счастливого пути. Щит мой охранит вас, мои родные».

«Город святой веры»

Скажем несколько слов о городе, в котором Рерихам предстояло провести около двух месяцев, в том числе и о его богатой событиями истории.

Земли Нью-Мексико в древности были исконными местами жизни индейских племен – апачей, команчей, навахо и пуэбло. Пуэбло были, пожалуй, единственной группой индейских племен данного региона, ведущей оседлый образ жизни, в отличие от кочевых индейских племен. Века тому назад предки пуэбло, ацтеки, строили здесь свои поселения на отвесных стенах над пропастями, используя для строительства природные пещеры. В местечке Клифф Двеллерс (Cliff Dwellers), которое посещали Рерихи во время своего отдыха в Санта-Фе, они видели древние жилища коренных жителей Нью-Мексико.

Пуэбло переселились с гор с долины в XI–XII веках. На месте нынешнего Санта-Фе сначала находилось несколько деревень пуэбло, появившихся здесь уже в XI веке. В первой половине XVI века на территорию Нью-Мексико пришли испанцы; в конце века испанские конкистадоры основали здесь свое первое поселение на реке Рио-Гранде.

Постепенно белые завоеватели вытеснили индейцев с их земель, и на месте их деревень основали свой город Санта-Фе. Он был построен в 1610 году одним из испанских губернаторов Нью-Мексико прямо у подножия Скалистых гор, в широкой долине Большой Реки – Рио-Гранде. Santa Fe в переводе с испанского означает «Святая вера». А полное, историческое название этого города было «Королевский город Святой Веры Святого Франциска Ассизского». Он вскоре же был объявлен столицей всего Нью-Мексико, ставшего испанской провинцией (вице-королевство Новая Испания).

Впоследствии земли Нью-Мексико были завоеваны Наполеоном; в 1803 году он продал северную часть Нью-Мексико США. В 1821 году территория Нью-Мексико на какое-то время стала частью нового мексиканского государства – Мексиканской империи. Однако во время войны США с Мексикой, начавшейся в 1846 году, США вернули себе эту территорию. Долгое время статус этой территории оставался неопределенным, хотя контроль над данным регионом прочно удерживали США. Только в 1912 году Нью-Мексико официально стал 47-м штатом США.

Во времена Рерихов «Город святой веры» – столица штата Нью-Мексико – насчитывал менее тысячи жителей. Однако этот тихий провинциальный городок обладал весьма самобытной архитектурой, доставшейся ему в наследство от богатых и древних культурных традиций, к которым он был причастен. Благодаря своему расположению Санта-Фе оказался точкой пересечения древней культуры коренных жителей Америки, следов испанских религиозно-культурных традиций (прежде всего архитектурных памятников) и, наконец, характерных черт современной американской жизни. Все путешественники отмечают оригинальность и необычность архитектуры этого города, в которой присутствуют как черты традиционных жилищ индейцев пуэбло, так и характерные признаки испанской архитектуры XVII века.

Город и его окрестности произвели на русских путешественников незабываемое впечатление. Лежащий на высоте 2000 метров Санта-Фе окружен живописнейшими каньонами и степями – исконными местами обитания индейцев, аборигенов Северной Америки. Во время своего отдыха Рерихи смогли побывать не только в столице штата, но и в других наиболее интересных для посещения местах – городах Альбукерке и Таосе.

Как отмечала Рут Дрейер в своей книге о Рерихах, «Расположенный высоко в горах город Санта-Фе – это редкостно духовное место, уникальное для Америки. Когда в августе 1921 года Рерихи прибыли туда, городок по-прежнему жил, соотнося ритм жизни скорее с солнцем, чем с изобретенными человеком часами. Небольшое поселение из глинобитных домиков представляло собой лабиринты узких, кривых, пыльных улочек, по которым ходили мексиканцы и индейцы, ведя за собой осликов, нагруженных хворостом для очагов и печей. Острый, сладкий аромат горящего соснового дерева витал в воздухе. Красивые, мягкие очертания глинобитных стен подчеркивались яркостью голубых небес, огненных закатов, нежных снежных горных шапок и безмятежных обширных панорам. Долго бывшие местом встречи следопытов, торговцев и индейцев, города Санта-Фе и Таос на севере быстро становились излюбленными местами жительства для художников, музыкантов и писателей» [359].

Конечно, в этих живописнейших местах появились на свет новые картины Николая Константиновича, запечатлевшие своеобразную, космичную красоту первозданной природы американского континента. Приблизительно в это же время открылась выставка картин Н.К. Рериха в Сан-Франциско.

В Санта-Фе Рерихи знакомились с жизнью индейцев, их культурой и бытом. Николая Константиновича особенно заинтересовали древние пещерные поселения на плато Пахарито в горах Хемес севернее Санта-Фе, где проводились раскопки, данные которых свидетельствовали о существовании в этих местах доисторической цивилизации. Н.К. Рерих связался с руководителем раскопок Эдвардом Хьюиттом; вместе с ним Рерихи провели несколько дней в местечке Эль-Рито-де-лос-Фрихолес, исследуя там остатки разрушенных деревень, располагавшихся у основания стены каньона [360].

Соприкосновение с древней первозданной культурой североамериканских индейских племен дало Рерихам много новых впечатлений. Елена Ивановна с большим интересом знакомилась с самобытной культурой индейцев. З. Фосдик записала в своем дневнике одно из ее воспоминаний о времени, проведенном там:

«Е[лена] И[вановна] вспомнила случай, когда, будучи в Санта-Фе на фиесте индейцев, она сидела в ложе, любовалась их играми, танцами, пением и подумала: чувствуют ли они ее любовь и симпатию к ним? Сидела она в ложе, на дальнем расстоянии были деревья, погода была тихая – и вдруг сорвалась ветка с дерева, и ее буквально понесло прямо на грудь Е.И. Сидевшая с ней в ложе какая-то индейская принцесса сказала: “Это дар от дерева”» [361].

Древняя тайна Нью-Мексико

Учитель не случайно направил Рерихов на отдых именно в земли Нью-Мексико. Помимо интересных культурных традиций и девственной чистоты оригинальной, неповторимой природы, «Город святой веры» был интересен еще одним обстоятельством, не ведомым никому, кроме Учителя Мории. Учитель раскрыл тайну древнейшей истории этой земли Рерихам.

За миллионы лет до настоящего этапа истории, в те доисторические времена, о которых современной науке ничего не известно, на землях Нью-Мексико располагалась цивилизация Древней Мексики, которая, очевидно, была много старше известных ученым аборигенных культур Северной и Южной Америки, таких как ацтеки, майя и инки. Может быть, эта загадочная цивилизация была истинной наследницей Атлантиды, земли которой (архипелаги островов и материков) включали в себя некогда и материки Северной и Южной Америки. Не исключено, что ацтеки и майя, а в Южной Америке – инки, были потомками боковых ветвей бесчисленных, как писала Е.П. Блаватская, народов Атлантиды, часть которых покинула свои земли, а часть погибла во время серии природных катаклизмов.

Тема Атлантиды в связи с Америкой не раз затрагивалась в творчестве Н.К. Рериха – в своих статьях он называл Америку «наследием Атлантиды». «Если я люблю Россию, то почему мне не любить Америку? Если я вижу прекрасные стороны этой молодой страны, наследия Атлантиды, то почему я должен забыть о сокровищнице русской, повитой всеми дарами мудрости Востока?» [362] – писал художник в одной из своих статей, подчеркивая при этом загадочные и архаичные корни культур обеих стран.

В статье «Весна Священная» Н.К. Рерих писал: «…когда в 1921 году в Аризоне я показывал фотографии монголов местным индейцам, они восклицали: “Они ведь индейцы! Они наши братья!” И так же точно, когда затем в Монголии я показывал монголам изображения американских индейцев в Санта-Фе, они узнавали в них своих ближайших родственников. Они поведали замечательную сказку: “В давние времена жили два брата. Но повернулся Огненный Змий, и раскололась Земля, и с тех пор разлучились родные. Но вечно ждут они весть о брате и знают, что близко время, когда Огненная Птица принесет им эту желанную весть”. Так, в простых словах от древнейших времен, люди устремляются в будущее» [363].

В этой легенде о расколовшейся Земле отразились древнейшие знания о катаклизме, при котором погибла Атлантида. Согласно эзотерическим учениям, существовавший в доисторические времена единый континент раскололся на части, и основная его часть погрузилась на дно океана, а остальные земли оказались отделены друг от друга океанскими просторами. Но разделенные океаном родственные друг другу народы все равно узнают своих сородичей на фотоснимках.

Создается впечатление, что для отдыха Учитель рекомендовал Рерихам поездки в места, бывшие очагами древнейших цивилизаций, некогда живших на территории нынешних США. В следующем, 1922 году Рерихи, также по совету Учителя, отдыхали на острове Монхиган, в штате Мэн. Этот остров Учитель назвал «скалами Атлантиды», т. к. он, по-видимому, принадлежал к бывшим землям Атлантиды, уцелевшим во время разрушения основной части ее континента.

В учении Агни-Йоги говорится о разнице, существующей между цивилизацией как материальной основой жизни социума и культурой как духовными результатами его жизнедеятельности. Духовные энергии неуничтожимы; научные, философские, религиозные идеи, мыслеобразы выдающихся произведений искусства продолжают существовать на иных планах бытия, в невидимом информационном «портале» Земли – Акаше-ноосфере. Материальные завоевания цивилизации Атлантов исчезли в пучине океана и всепобеждающего времени, но духовные накопления многочисленных народов Атлантиды, первыми расами которой руководили посланники Иерархии Света – Белого Братства, и по сей день продолжают «психологировать» просторы Нью-Мексико, создавая в этих краях – вкупе с красотой и чистотой природы – особый, благодатный духовный климат, способствующий духовным проявлениям.

Именно в этих землях, как сообщил Рерихам Учитель М., практически на территории современного Санта-Фе некогда находились дворцы, принадлежавшие повелителям Древней Мексики. И на этой древней земле Махатма Мориа решил встретиться с Рерихами, появившись перед ними на физическом плане, так, чтобы они смогли видеть Его воочию, а не только в видениях. Планировал ли Учитель явиться в Санта-Фе в своем физическом теле или в уплотненном астрале (как Он несколько раз появлялся в прошлом веке перед Блаватской и другими теософами) – это так и осталось загадкой.

Несостоявшаяся встреча

Уже на следующий день после прибытия в Санта-Фе, 18 августа, Рерихи получают детальные инструкции по поводу того, где и как произойдет обещанная им встреча с Учителем:

«Дорогою в Cliff Dwellers [364] надо найти то место, где чисто растет сосна. Ружья не люблю, не берите с собою. Рерих счастлив увидеть Меня первым. <…> На дороге Мексики, считаю, увидите Меня. Явлюсь ему в понедельник. Выехать в 6 ч утра, ехать со стариком» [365].

Учитель особо оговорил требуемые для этого опыта условия жизни, которых должны были придерживаться Рерихи в дни, предшествующие встрече с Ним. Он просил Елену Ивановну оставить хлопоты и особенно – работу на кухне. Низшие эманации (излучения), связанные с работой на кухне, могли помешать предстоящей встрече.

«Через 11 дней (Урусвати) (освобождение от кухни). Можете не ехать в тумане, считаю, увидите Меня, и ярко явлю вам Себя. Дух, считаю, у тебя растет, но запусти дом на эти дни. Питайтесь corn fl[akes] [366] и фруктами. Пусть Люмоу раз в день в ресторане ест. Но оставь хлопоты на эти дни. <…> Урусвати, считаю, не должна быть на кухне эти дни» [367].

По всей видимости, Николай Константинович решил увековечить предстоящее им явление Учителя в своей картине, написав Мастера на фоне величественных каньонов. Махатма поддержал его идею и раскрыл сакральную сущность и неведомую миру древнейшую историю того места, на котором Он собирался показаться Рерихам:

«Я считаю нужным “Ущелье Мории” назв[ать] новую картину. Счастливую сюиту закончить задумал Рерих. Рерих явит родину царицы Мексики. Дворец стоял на месте церкви Мигуэля. Cliff-Dwellers – священное место. <…> Думайте рисовать Меня в Cliff Dwellers» [368].

Кто была царица Мексики, о которой сказал Учитель? Как становится ясно из дневниковых записей Елены Ивановны, это было одно из ее собственных древнейших воплощений, и ее супругом – царем Мексики – в той жизни был сам Учитель М. Возможно, имена именно из того воплощения назвал однажды Учитель, сообщая о ее далеком прошлом и кармических связях с Ним: «Курновуу – царь Мексики. Ябучтуу (жемчужина) – имя твое, царица Мексики. Люмоу – сын был, Светик» [369].

Если это действительно было так, то тогда понятно, почему Махатма для встречи с Рерихами выбрал именно это место, связанное для Него с особыми воспоминаниями.

Но, увы! Судя по тому, что далее говорится в дневнике Рерихов, этой встрече с Учителем в Клифф-Двеллерс не суждено было состояться. Конечно, это произошло по объективным, не зависящим от Учителя причинам. В декабре в дневнике Рерихов появляется запись следующего диалога с Учителем:

«– Что воспрепятствовало М.М. проявиться в Нью-Мексико?

– Внешние обстоятельства. У Нас столько работы сейчас.

– А как же Чикаго?

– Да, если луч направлен, но сейчас он заглушён. И муссон не способствует передаче.

На мое замечание, что было столько времени для проявления:

– Неужели и самые близкие воины нуждаются в толчке? Если перестать давать в Америку, все разбегутся. Хочешь перенести на видения? Мужественно пройди и не распаляй сердце. Не жалей. Пойми» [370].

Чувствовалось, что Елена Ивановна была разочарована, что ее ожидания увидеть Махатму воочию, а не в видениях, не оправдались. Но осуществление духовных экспериментов подобного рода всегда очень зависело от внешних обстоятельств.

Следует отметить при этом, что как бы ни был занят Учитель неотложными делами, Он всегда незамедлительно приходил на помощь любимой ученице в трудных и опасных ситуациях, причем Его помощь проявлялась из Тонкого мира.

Возвращение

Пребывание в Санта-Фе для Елены Ивановны было связано не только с отдыхом и приятными впечатлениями. Пользуясь чистой обстановкой среди природы, Учитель продолжил направлять духовный опыт своей сотрудницы на новом витке. Под Его Лучом процесс раскрытия энергетических центров у Елены Ивановны стал протекать гораздо более интенсивно. Это вызвало неизбежные осложнения со здоровьем: хоть в то время Рерихи находились в относительно чистой обстановке, на природе, но разница между вибрациями открывающихся центров и психической атмосферой окружающего пространства тяжело сказывалась на состоянии организма.

Конечно, углубление духовного опыта несло в себе не только позитивные переживания: обратной стороной активизации энергетических центров всегда были периоды резкого ухудшения самочувствия.

Год спустя, записывая в своем дневнике все интересные подробности из жизни Рерихов, Зинаида Фосдик писала, что «в Санта-Фе Елена Ивановна временами очень плохо себя чувствовала из-за начала Огненного Опыта: опухали локти, во всем теле чувствовалась тяжесть, и временами приходилось лежать, чтобы не усугублять положения» [371].

Значительное психофизиологическое напряжение, связанное со сложными энергетическими процессами, происходившими в организме Е.И. Рерих в