Глава 92. Прочь этот Ролл тайд

– Хорошо, Изи, вот, что тебе нужно знать, – сказал Сэм. – Мы – «Ол Мисс Ребелс». Они в красных футболках. Мы ведём со счётом 5:0 и будем играть с Алабамой. Они сейчас на третьем месте в рейтинге. Мы на первом месте, потому что мы лучшие. И мы надерём их задницы с их "Ролл тайд" так, что они долетят до самой Алабамы, потому что так поступают те, кто стоит на первом месте. Есть вопросы?

Измаил улыбнулся.

Была суббота, и он сидел на диване рядом с Сэмом. Мы пришли в дом семейства Рейкстроу, посмотреть футбольный матч «Ол Мисс», так как у нас с Сэмом не было кабельного телевидения. Штат Миссисипи в этот день уже сыграл, но я не был достаточно большим фанатом, чтобы искать способы посмотреть на них.

У нас появилась что-то вроде традиции, во время футбольного сезона садиться с мистером Рейкстроу и Ларри и смотреть игры, пока миссис Рейкстроу постоянно подаёт нам закуски и выпивку. Иногда Полли удостаивал нас своим присутствием. Сегодня, к счастью, был не один из таких дней. Девочек нигде видно не было.

– Штат Миссисипи тоже стоит высоко в рейтинге, – отметил мистер Рейкстроу. – Я думаю, что они – более сильная команда. И они сегодня довольно хорошо сыграли – и победили, конечно же.

– Не слушай моего папу, – предупредил Сэм. – Он фанат Штата Миссисипи, прямо как Ген. Он ничего не соображает.

– Давай ты позволишь этому маленькому приятелю самому решить, кого он хочет поддерживать, – предложил мистер Рейкстроу.

– У нас в доме уже есть один фанат Штата Миссисипи, папа, и этого вполне достаточно.

– Полагаю, Ген знает что-то, чего не знаешь ты.

– Просто подожди, – рьяно произнёс Сэм. – Когда увидишь, как сыграют Ребелс, ты поймёшь, о чём я говорю. Кроме того, ты не захочешь быть фанатом Штата. Серьёзно, это так стыдно! Они похожи на то, во что ты вступаешь и никак не можешь стряхнуть с ботинка.

Сэм так восхвалял футбол, что Измаил готов был обделаться от восторга. Он никогда в жизни не смотрел футбол, но был уверен, что ему понравится, как и его дяде Сэму, и только это имело значение.

– Теперь держись за свой зад, – велел Сэм, когда игроки выстроились для введения мяча в игру.

Измаил с широко раскрытыми глазами уставился в плоский экран с диагональю в пятьдесят дюймов, который висел на стене между двумя широкими окнами. Он улыбался от уха до уха, щурясь на экран сквозь свои новые очки.

Ларри поспешно вошёл в комнату, требуя рассказать, что он пропустил.

– Всё только началось, – спокойно начал его отец. – Сядь и расслабься, Лар. Они играют с Алабамой.

– Они сто лет не побеждали Алабаму, – сказал Ларри.

– И вряд ли победят сегодня, – сказал его отец.

– Подожди и увидишь, – разгорячённо ответил Сэм. – Не слушай их, Изи. Квотербэк – Бо Уоллес. Подожди и увидишь, что Бо сделает для «Ол Мисс».

– Бо Уоллес, – произнёс мистер Рейкстроу, хохотнув.

– Когда он в игре, он в игре, – сказал в защиту Сэм.

– А когда вне игры, то вне игры. На него нельзя положиться. Мне надоело говорить, что было ошибкой ставить его квотербэком.

– Хью Фриз очень в него верит.

– Хью Фриз. Как только кто-то предложит ему больше денег, он вылетит отсюда, как пробка. Ты же знаешь этих тренеров.

– Когда «Ол Мисс» выйдет в плей-офф, все захотят его.

Миссис Рейкстроу вошла в гостиную с подносом мясной нарезки и сыра.

– Ларри, убери ноги со столика, – велела она, после чего поставила на стол тарелку. – Разве ты не знаешь, сколько твой отец заплатил за этот стол? Честное слово. Мужчины.

– Спасибо, милая, – сказал мистер Рейкстроу.

– Если хотите меня отблагодарить, то уберите за собой и не шумите. Присцилла работает над докладом. Что-то о Шекспире. «Желаю тебе от змейки всяческой радости!»

– Что это было? – произнёс мистер Рейкстроу, хмурясь.

– Это Шекспир, дорогой. «В Англии осталось только трое порядочных людей, не угодивших на виселицу, да и то один из них ожирел». Я училась в университете, знаешь ли. Я способна не только на готовку, уборку и стояние у горячей плиты.

– Ну конечно, милая, – согласился мистер Рейкстроу.

– Ларри, если не будешь использовать подстаканник, я тебя накажу.

– Прости, мама.

– Ген, Изи, вам что-нибудь принести?

– Нет, но спасибо, – ответил я.

– Изи, дорогой, если тебе станет скучно, просто приходи на кухню к своей бабуле. Ты выглядишь таким умным в этих очках. Когда-нибудь станешь доктором, верно? Я готовлю печенье с арахисовым маслом, и мне определённо пригодилась бы помощь. В этом доме такого не дождёшься, все так заняты своими важными делами. Как однажды сказал Бард: «Ад пуст, все дьяволы сюда слетелись».

– Насчёт этого он был прав, – с озорной улыбкой согласился мистер Рейкстроу.

– Знаете, что я слышал? – спросил Ларри, когда его мать снова скрылась на кухне.

– Что? – спросил я, заглатывая наживку.

– Это касается УОТ.

– И что это такое?

– Управление по охране труда.

– И?

– При нынешнем штатном расписании им потребуется сто тридцать три года, чтобы проверить все рабочие места, находящиеся под их юрисдикцией. Сто тридцать три года! Подумай об этом. Какой смысл переживать о безопасности работника, если никто не будет перепроверять, защищают ли эти компании своих сотрудников?

– Ты переживаешь об очень странном дерьме, – сказал Сэм.

– Ты сказал плохое слово, – заметил Измаил.

– Ударь его, – сказал я.

Измаил хлопнул Сэма по руке.

– Ауч! – воскликнул Сэм, морщась и прижимая травмированную руку к груди. – Ты сделал мне больно.

– Не правда.

– Я сейчас буду плакать.

– Не будь таким ребёнком, – сказал я.

– Думаю, Изи станет боксёром, когда вырастет. Лучше его не злить. Он выбьет из тебя всё дерьмо.

– Ты сказал плохое слово!

– Ты прекратишь ругаться при нем? – спросил я.

– Мы просто дурачимся.

– Ген прав, Сэмми, – сказал мистер Рейкстроу. – Следи за языком.

– Да, Сэмми, – сказал Ларри.

– Иди в задницу, Лар, – ответил Сэм.

– Хорошо, Сэмми.

– Мальчики, прекратите, – велел мистер Рейкстроу.

– В любом случае, это напомнило мне ещё кое о чём, что я слышал, – добавил Ларри. – Все эти грузовые контейнеры, которые приходят в США. Знаете, миллионы и миллионы, каждый день? Сотрудников достаточно, чтобы обследовать около одного процента их всех. Другими словами, если какие-то террористы захотят прислать в США бомбу, у нас есть однопроцентный шанс, что контейнер, в котором она придёт, будет действительно проверен. Это сумасшествие. Почему бы просто не прислать ядерную бомбу почтой США? Нельзя попасть на самолёт, не сняв обувь, потому что ты можешь прятать там бомбу, и нельзя даже пронести кусачки для ногтей, ради Бога, потому что ты можешь провернуть со стюардессой какой-нибудь трюк ниндзя, но можно отправить целый грузовой контейнер бомб прямо в гавань Нью-Йорка или куда-то ещё, и никто не заметит разницы.

– Тебе серьёзно нужно слезать с травки, – сказал Сэм.

– Это сумасшествие, – пылко произнёс Ларри.

– Что есть, то есть, – понимающе ответил его отец.

– Но затем я услышал кое-что об одиночной клетке бактерии...

– Честное слово! – раздражённо воскликнул Сэм.

–... которая может за ночь размножиться на миллиард клеток во влажной среде, вроде ванной. В смысле, Господи! Подумайте об этом. Одна клетка может так размножиться за ночь – на миллиард клеток – на следующее утро ты будто окажешься в море бактерий, когда зайдёшь в ванную. А что, если будет две клетки, или три, или сто, и они все размножатся, и ты туда войдёшь? Какая гадость! Как вы можете это выносить?

– Может быть, когда-нибудь они поставят тебя во главе ЦКЗ[5], – сказал я.

– А эта хрень с Эболой, – воскликнул Ларри, всецело находясь в своей стихии. – Боже! В Далласе. Если эту ситуацию не возьмут под контроль, мы можем попрощаться со своими задницами. Даллас не так уж далеко отсюда, знаете ли.

– Мы можем просто посмотреть футбол? – спросил мистер Рейкстроу.

– Возможно, это последнее, что мы сделаем, – мрачно произнёс Ларри. – Очень скоро мы будем истекать кровью из всех отверстий и лежать в канавах, умирая тысячами, как свиньи. Думаете, больница в Тупело будет в состоянии справиться с этим?

– С зомби-апокалипсисом? – улыбнулся я.

– Такое возможно.

Я мысленно отключился от Ларри, бросая взгляд на Измаила и Сэма. Измаил буквально сидел на краю дивана. Сэм обнимал его одной рукой. Оба зачарованно уставились в телевизор.

Сэм любил свой футбол – я должен был отдать ему должное. Он не просто любил игру, он жил ею, обожал её, дышал ею, боготворил. Он не мог дождаться осени, когда стартует футбольный сезон. Даже наша субботняя рыбалка не могла встать на пути его футбола.

Благодаря тому, что могло быть только необъяснимым чудом, в тот день Ребелс действительно победили Алабаму, в то время как мы кричали перед экраном телевизора и становились всё более шумными.

– Кто из нас крут? – прокричал Сэм, когда закончилась четвёртая четверть игры, и на поле выбежали фанаты «Ол Мисс». Он встал, танцуя небольшой странный танец.

– Вам повезло, – отметил мистер Рейкстроу.

– Прямо в плей-офф, детка! – воскликнул Сэм, дерзко дёргая головой. – Что я тебе говорил, Измаил? Ребелс рулят!

– Да, – с энтузиазмом ответил Измаил.

– Ты не сможешь с ним жить, – сказал мне мистер Рейкстроу, грустно качая головой.

– Идём, Изи, – сказал я, протягивая руку. – Давай поможем твоей бабуле с ужином.

Глава 93. Об отце

– Как вы с Сэмом справляетесь? – спросила миссис Рейкстроу.

– У нас всё хорошо, – сказал я.

– Когда в доме появляется ребёнок, это многое меняет. Иногда мне кажется, что мои дети – лучшее, что я сделала в своей жизни. Иногда мне хочется их убить. Я не совсем понимаю, что это значит. Изи, будь добр, сходи в кладовую и принеси мне две банки зелёной фасоли.

Изи пошёл в кладовку.

– Он молчаливый, да? – спросила она.

– Немного шокированный.

– Полагаю, у него есть на это право. Но он всё равно кажется милым мальчиком.

– Он отличный малый.

– Ген, то, что я слышала, правда?

– Что вы слышали?

Она сделала паузу, поднимая взгляд от приготовления запеканки из стручковой фасоли, окидывая меня взглядом с некой жалостью.

– Что? – надавил я.

– О его отце, – просто сказала она.

– Где вы это услышали?

– Ну, полагаю, практически все уже слышали об этом. В таком месте, как Бенд, трудно хранить тайну.

Я сделал паузу, чтобы обдумать это.

– Твой папа был прекрасным человеком, – сказала она, когда тишина затянулась.

– Я не особо уверен насчёт этого.

– Это ничего не меняет. Изи в этом не виноват.

Измаил принёс к полке две банки лимской фасоли.

– Зелёную фасоль, милый, – сказала миссис Рейкстроу. – Это лимская фасоль. Ты не читал этикетку?

Судя по виду, ему было стыдно.

– Он не очень хорошо читает, – сказал я. – Я тебе помогу, Изи.

Глава 94. Ты моя кровь

– Я хочу кое-что тебе рассказать, – сказал я, укладывая Измаила в кровать той ночью.

Прежде чем забраться под одеяло, он осторожно положил свои очки на тумбочку.

– Что, дядя Ген? – спросил он, прищуриваясь, глядя на меня.

– Ты спрашивал о своём папе.

– Мама сказала, что ты знаешь.

– Она была права.

Он внимательно наблюдал за мной.

Я вздохнул.

Он ничего не говорил.

– Дедушка был твоим папой, – наконец произнёс я.

Он никак не отреагировал на эту информацию, не понимая, что это значит.

– Это значит, что я твой старший брат, Изи. Ты мой младший брат. У нас двоих один и тот же папа.

Он закусил нижнюю губу.

Я оглядел его комнату, чувствуя, как на плечи опускается тяжесть.

– То, что сделал дедушка, неправильно, – сказал я. – Твоя мама была его дочерью. Неправильно делать что-то такое со своей дочерью. Но он сделал. Я не хочу, чтобы ты переживал об этом, милый, но хотел, чтобы ты знал правду, на случай если кто-нибудь скажет тебе об этом. В любом случае, это не их дело.

– Ты всё равно мой дядя?

– Конечно, и всегда им буду. Но ещё я твой брат.

– Я думал, ты мамин брат.

– Так и есть. Но и твой брат тоже.

– Оу.

Я видел, что для него это не имеет особого смысла, и пожалел, что вообще что-то сказал. Сэм настаивал, что он должен узнать правду, но я не был уверен, что хорошего в правде, когда ты не можешь её понять.

– Дело в том, – сказал я, – что ты моя семья, Изи. Ты моя кровь. И это самое важное. Когда вы семья, вы заботитесь друг о друге. И я буду заботиться о тебе.

– Я останусь с тобой навсегда?

– Мы работаем над этим. Знаешь, это и твой дом тоже. Теперь он принадлежит нам обоим.

– Правда?

– Это твой дом.

– А как же мама?

– Боюсь, у твоей мамы проблемы, милый. Может пройти много времени, прежде чем она выйдет из тюрьмы.

– Почему?

– Она сделала то, что не должна была, попала из-за этого в неприятности. Если ты сделаешь что-то плохое, что ж, полиция поймает тебя и посадит в тюрьму. Это неприятно, но как есть, так есть.

– Что сделала мама?

– Давай просто скажем, что она была плохой девочкой. Тебе не нужно волноваться об этом.

– Мама меня любит?

– В этом я уверен. Просто сейчас ей тяжело.

– Если она меня любит, почему не приходит меня навестить?

– Она в тюрьме. Оттуда не разрешают выходить. Ты должен оставаться там, пока судья не решит, что тебе можно идти домой. Иногда там приходится оставаться много-много лет. Иногда тебе не разрешают идти домой никогда, например, если ты кого-то убил или что-то ещё.

Он молчал, глядя на меня открытым взглядом, без стыда.

– Я очень сильно тебя люблю, знаешь, – тихо произнёс я.

– Я тоже тебя люблю, дядя Ген.

–У меня никогда не было младшего брата. Я не знаю, что должен делать.

– У меня тоже никогда не было брата.

– Значит, мы разберёмся с этим вместе. Ты мне поможешь?

– Да.

– Ты будешь хорошим, и будешь слушаться своего брата и делать то, что я скажу?

– Да.

– Ты будешь фанатом Штата Миссисипи или одним из тех девчачьих фанатов «Ол Мисс Ребелс»?

Он усмехнулся.

– Ну? – подтолкнул я.

– Мне нравятся Ребелс.

– Что-что?

– Мне нравятся Ребелс, дядя Ген. И дяде Сэму тоже.

– О, понятно. Они нравятся дяде Сэму, значит, и тебе тоже должны...

– У них есть Бо, – со знанием дела ответил он, будто наличие Бо Уоллеса в качестве квотербэка было каким-то козырем.

– У нас есть Дак Прескотт, – парировал я.

– Но мне нравится Бо.

– Будь по-твоему, но не приходи ко мне плакаться, когда Ребелс начнут проигрывать, и вы с дядей Сэмом станете грустными и впадёте в депрессию. Я тебя предупреждал.

– Доги мне тоже нравятся, – признался он.

– Тебе не могут нравиться две команды. Должна быть либо одна, либо другая.

– Алабама мне тоже нравится.

– Что?

Он улыбнулся.

– Мне нравятся их цвета, – признался он.

– Никогда не говори дяде Сэму, что тебе нравится Алабама, иначе ты разобьёшь его маленькое сердечко. Есть вещи, которые мы в этой семье просто не делаем, малыш, и это одна из них. В любом случае, тебе пора спать. Где Капитан?

Он порылся под подушкой и достал Капитана Америку.

– Вам с Капитаном Америкой уже пора спать, сладкий. Хороших снов.

Я поцеловал его в лоб, и он улёгся на подушку, прижимая Капитана Америку к груди.

– Я люблю тебя, Изи. И дядя Сэм тебя любит. Очень сильно. Не забывай это, ладно?

– Не забуду.

– Спокойной ночи.

– Спокойной, дядя Ген.