Особенности сооружения опор в сложных условиях: Сооружение ВЛ в районах с суровыми климатическими и тяжелыми геологическими условиями...
Своеобразие русской архитектуры: Основной материал – дерево – быстрота постройки, но недолговечность и необходимость деления...
Топ:
Характеристика АТП и сварочно-жестяницкого участка: Транспорт в настоящее время является одной из важнейших отраслей народного хозяйства...
История развития методов оптимизации: теорема Куна-Таккера, метод Лагранжа, роль выпуклости в оптимизации...
Интересное:
Подходы к решению темы фильма: Существует три основных типа исторического фильма, имеющих между собой много общего...
Распространение рака на другие отдаленные от желудка органы: Характерных симптомов рака желудка не существует. Выраженные симптомы появляются, когда опухоль...
Финансовый рынок и его значение в управлении денежными потоками на современном этапе: любому предприятию для расширения производства и увеличения прибыли нужны...
Дисциплины:
2022-10-05 | 25 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
– Сестра Асеншен, это мой племянник, Измаил. Мы зовём его Изи.
– Привет, – сказал Измаил, поднимая взгляд на сестру Асеншен, которая была худой, как палка и невысокой. Её очки с толстыми линзами и строгое лицо делали её грозной с виду, похожей на гигантского кузнечика.
Мы пришли на вечернюю мессу в среду.
Сестра Асеншен была нашим приходским священником, по крайней мере, в том, что касалось меня. В тех случаях, когда отец Гуэрра не мог приехать из Оксфорда, чтобы отслужить мессу, сестра подменяла его и прекрасно справлялась.
– Твой дядя так много рассказывал мне о тебе, – сказала она Изи, её голос был полон бронкского акцента. – Тебе очень повезло, что у тебя есть такой дядя. Он заставлял тебя доить козу?
Измаил улыбнулся.
– Если ты не будешь осторожен, то будешь делать за него всю работу по дому. И здесь он тоже может заставить тебя что-нибудь делать. Тебе нравится мыть окна? Мы должны вымыть все эти витражи, и нам бы пригодилась такая маленькая обезьянка, как ты, чтобы взобраться по этой лестнице. Что ты думаешь?
– Ни за что!
– Ну, попробовать стоило. Святые знают, что я никогда больше не поднимусь по этой лестнице. В последний раз, когда я пыталась, они сфотографировали меня и поместили в газету. Никто не хочет видеть фотографию монахини, стоящей на лестнице с задницей, болтающейся на ветру. Ты уверен, что не хочешь помочь?
Измаил захихикал.
– Надеюсь, ты придешь на воскресную мессу чуть раньше. Можешь присоединиться к другим детям в молодёжной программе. Я думаю, тебе будет очень весело. Конечно, мы стараемся не слишком веселиться здесь, со всеми баптистами и остальными, но ты знаешь, как это устроено. Хочешь прийти и повеселиться с нами?
|
– Хорошо, – сказал Измаил.
– Вот это мой мальчик! – воскликнула она. – Твой дядя привозит в дом козье молоко. Мы с сестрой Лурдес пьём его, потому что хотим, чтобы он был счастлив. Он заставлял тебя пить эту гадость?
– Гадость!
– Отвратительно, да? Будто жирафа подоили. "Держите, сестра. Я подоил для вас жирафа. Попробуйте! Так вкусно!" Но это твой дядя, и поэтому мы его любим. И ты знаешь, козье молоко не такое уж плохое. Мне оно начинает нравиться, на самом деле. Это лучше, чем пить ту двухпроцентную ерунду, которую сестра Лурдес покупает в магазине. Господи! У меня такое чувство, будто меня наказывают за мои грехи. А святые знают, они у меня были.
Измаил сиял, глядя на неё. Сестра Асеншен оказывала такой эффект на излишне доверчивых людей.
– Теперь ты точно должен прийти в молодёжную группу. Они искали ещё одного игрока в футбольную команду. Тебе нравится футбол, Изи?
– Я никогда не играл, – признался он.
– О, это легко, – заверила она его. – Ты бегаешь, пинаешь мяч, орёшь, бегаешь ещё, становишься весь потный, и через два часа судьи решают, кто выиграл, а кто проиграл. Затем ты идёшь в "Дэйри Крим" и выпиваешь огромный шоколадный коктейль, в чём и заключается весь смысл игры, если хочешь знать моё мнение. Или я ошибаюсь?
Он улыбнулся.
– Ты что-нибудь слышал, Ген? – спросила сестра, поворачиваясь ко мне.
– Нет, – тихо сказал я.
– Я полагаю, мы можем только молиться. У вас всё устраивается?
– У нас всё хорошо.
– Дети – это сущее наказание, но я уверена, у тебя всё будет в порядке.
– На самом деле, я до смерти напуган.
– С чего вдруг?
– Я ничего не знаю об уходе за ребенком.
– А что тут знать? Корми и пои, раз в неделю мой. А ещё старайся его не потерять – я слышала, это очень важно. Полиция расстраивается из-за такого.
– Интересно, что мисс Стелла скажет об этом.
Сестра Асеншен недовольно сжала губы. Дело ясное, казалось, говорила она.
Мисс Стелла Кросс, чей муж когда-то был советником Второй палаты в Бенде, недавно спросила у членов приходского совета, считают ли они правильным, чтобы "практикующий гомосексуал" не только причащался в их церкви, вопреки церковному закону, но и играл на гитаре во время мессы. Поскольку она была председателем совета, на её вопросы следовало ответить.
|
Отец Гуэрра обещал "заняться этим".
– Дело ясное, – сказала сестра Асеншен.
– Мне лучше приготовиться.
Глава 28. Спой новую песню
Измаил смотрел на меня с чем-то вроде благоговения, пока я стоял перед микрофонами с Анной и Келли. Измаил был так занят, наблюдая за ними, что я не уверен, что он уделял много внимания мессе.
Он напомнил мне меня самого, когда я был моложе и делал то же самое, сосредоточив взгляд на хоре, гитаристах, органисте, пианисте, захваченный делом создания музыки. Для меня это было нечто великое и восхитительное – загадочное, таинственное, удивительное. Мне было около семи, когда папа купил мне первую гитару. Я часто приходил в дом Дона Уилки по воскресеньям, чтобы поучиться у него на крыльце.
Когда мы преклонили колени во время обряда, я спросил у Измаила, получил ли он своё первое причастие.
– Что за частие? – спросил он.
– Твоя мама никогда не водила тебя в церковь?
Он покачал головой.
– Когда мы пойдём на причастие, просто положи руки на грудь. Так священник будет знать, что вместо этого нужно произнести тебе благословение.
– Хорошо.
Когда пришло время идти к алтарю для причастия, отец Гуэрра бросил на меня странный взгляд, увидев рядом со мной Измаила.
Глава 29. Дело в микробах
Чарла лаяла, пока на подъездную дорожку заезжала машина, свет её фар отражался в переднем окне.
– Наверное, это Ларри, – сказал Сэм. Ларри был одним из его младших братьев.
Мы смотрели "Остров Гиллигана" по каналу со старыми фильмами. Сэм недавно купил цифровую антенну, которая ловила много каналов. У нас не было кабельного или Нетфликса или чего–то такого. Мы с Сэмом довольно осторожно обращались с деньгами и не покупали то, за что не можем платить. Приходилось быть такими, учитывая нынешнюю экономику. Сэм всегда мог попросить денег у родителей, но он был гордым. В то время как у меня не было и ночного горшка, хотя было несколько окон, в которые можно справить нужду.
Сидя на диване с Измаилом, я был счастлив, что Гиллиган и его команда захватили всё его внимание, и он мог забыть о своей матери. Он свернулся калачиком рядом со мной, используя мою ногу как подушку.
|
В комнату влетел Ларри и направился прямиком к раковине, где энергично помыл руки, возвращаясь в гостиную с дурацкой улыбкой на лице.
– Микробы? – спросил я.
– Руль, – сказал он, пожав плечами. – На этой неделе у меня не было времени помыть салон грузовика. Это так отвратительно! Ребята, у вас есть влажные салфетки?
У Ларри был пунктик насчет микробов.
– Они на столе, – сказал я.
– Знаете, что я слышал? – спросил он, вытирая руки.
Я вздохнул. С Ларри угадать было невозможно.
– Обезьяны-капуцины, – сказал он. Он замолчал, ожидая, что кто-то из нас проявит интерес.
– А что с ними? – спросил Сэм, зная, что у нас нет выбора.
– Им нравится приветствовать друг друга, показывая свои стояки. Так что если я зайду сюда с торчащим членом, эй, я всего лишь пытаюсь быть дружелюбным.
– Может, тебе не стоит так говорить в присутствии ребенка? – предложил я.
– Но, Ген, я думал, ты уже взрослый.
– Я говорю не о себе.
– Ну, у Изи тоже есть член, разве нет?
– Ларри, пожалуйста.
– Так вы завтра идёте на "собрание"? – спросил он.
– Ну, ещё бы, – сказал Сэм. – Ты тоже там будешь, и я не хочу слышать никакой твоей ерунды о том, что толпа заставляет тебя нервничать.
– Но это правда, Сэмстер, – сказал Ларри. – И это один из основных путей распространения болезней. Эти люди прикасаются ко всему, прикасаются друг к другу. И эти дети... Бог знает, где были их руки. Я даже не хочу думать об этом.
– Ты идёшь, – строго произнёс Сэм.
– Я просто говорю.
– Это важно, Ларри, – сказал Сэм. – Этот гребанный "Уолмарт" может вытеснить нас из бизнеса, и как ты тогда будешь платить за колледж?
– Я иду! Боже. Я просто заехал сказать тебе, что Калкинс бухтит об этом.
– Бухтит?
– Он считает, что это выставляет город в плохом свете, люди протестуют и не успокаиваются. Он не любит, когда в его городе происходят "собрания".
– Мы живём при демократии, Ларри.
– Я просто говорю.
– Мы имеем право высказывать свое мнение.
– И никто не говорит иначе. По крайней мере, это официальная версия партии.
|
– И не обязательно называть это "собранием". Это протест. Хотя бы используй правильное слово. Так что же они говорят, шеф Калкинс и его приятели?
– Вы выставляете город в плохом свете.
Ларри сделал паузу, чтобы пригладить свою бороду.
– Тебе кто-нибудь рассказывал о микробах, которые живут в бороде? – спросил я.
– Это миф, – парировал он.
– Смотри сам.
Ларри присмотрелся к Измаилу поближе.
– Что это за имя такое, Изи?
– Ларри! – сердито воскликнул я.
– Я просто шучу. Как твоя мама, приятель? Кажется, я её помню, и она была чертовски горячей!
– Ларри! – снова воскликнул я.
– Что?
– Для студента колледжа ты иногда полный идиот, – отметил Сэм.
– Ну, это правда, – сказал в свою защиту Ларри. – Видел бы ты её сиськи.
– Может, сейчас не лучшее время копаться в воспоминаниях, – сказал Сэм. – С тех пор, как она, ну ты знаешь...
– Оу, – произнёс Ларри. – Забудь об этом. Они нашли... что-нибудь?
– Пока нет.
– У мамы день рождения в воскресенье, – добавил Ларри, меняя тему.
– Я не забыл, – ответил Сэм.
– Приведёшь с собой любовничка?
– Если захочу, да, – твёрдо сказал Сэм.
– Ты знаешь, Полли это не нравится.
– Полли пусть сосёт, мне плевать.
– Это будет инцест. Мама сказала, о вас ходят сплетни...
– Сплетни?
– Ген объехал весь город с этим мелким на хвосте. Люди сплетничают, знаешь ли.
– Изи его племянник.
– Не волнуйся. Я тебе просто говорю. Люди задаются вопросами...
– О чём же?
– Что вы будете с ним делать.
– Что, по-твоему, мы будем с ним делать? Принесём в жертву языческим богам? Посадим его на цепь в подвале? Продадим на блошином рынке?
– Ты знаешь, какие бывают люди.
– Ларри, просто отсоси мне. Хорошо?
– Я предпочёл бы этого не делать, Сэмми.
– Слишком много микробов? – предположил я.
– Не хотелось бы умереть от СПИДа, если для тебя это всё одно и то же, – парировал он. – Кроме того, это тоже был бы инцест, а я этим не увлекаюсь. Ребята, у вас есть что-нибудь поесть?
– Ничего, что не было бы заражено ВИЧ, – отметил я.
– Ты такой забавный, Гуд, – сказал Ларри. – Тебе стоило стать комиком. Ты был бы эквивалентом Джоан Риверс, только из Дикси. Вместо "Монологов вагины" ты мог бы использовать "Монологи пениса".
– Я бы начал с монолога о твоём: "Пенис, которого не было".
– Тогда ты мог бы рассказать и о себе: "Я был гигантским хреном".
– Ребята, вы можете прекратить? – потребовал Сэм. – Честное слово.
– Мы просто разговариваем, – сказал я. – Если он рискнёт заразиться нашими микробами, мы можем, как минимум, рассказать несколько шуток, пока ждём его смерти.
– Серьёзно, – сказал Ларри. – У вас есть еда? Я целый день ничего не ел.
– Мы не чёртов отель, – огрызнулся Сэм.
|
– Ты сказал плохое слово, – с обвинением произнёс Изи.
– Вот такой я плохой, – признал Сэм.
– У вас есть "Твинки", пончики, "Хо-Хос"? – спросил Ларри.
– Ты знаешь, мы не держим в доме никаких коз, – напомнил я ему.
– Ты такой смешной, Гуд, я сейчас умру от смеха.
– Это меньшее, что ты можешь сделать, – сказал я. – Есть много козьего молока.
– Ты хоть знаешь, какое оно грязное? Вы его не пастеризуете. И микробы... Господи боже, как ты можешь пить это дерьмо?
– Оно вкусное, – сказал я. – Попробуй.
– Теперь ты вызываешь у меня рвоту.
– Лучше наружу, чем внутрь, но не на ковёр, пожалуйста.
– Это полный бред. Надеюсь, ты не заставляешь этого бедного ребёнка пить его. Он умрёт от какой-нибудь кишечной болезни, или от ленточного червя, или Бог знает от чего ещё. Ради Бога, мы говорим о козах. Ты знал, что примерно семьсот сорок миллионов людей по всему миру заражаются нематодами? Откуда, по-твоему, они их берут?
– Он всегда был таким? – спросил я у Сэма.
– Если у вас, парни, нечего поесть, то я пойду к маме, – объявил Ларри.
– Я думал, ты живёшь с мамой, – сказал я. – В духовке ещё есть немного жареной курицы.
– Ты лучший, Ген.
– Пожалуйста, попрошайка. Ты и пиво наше хотел бы выпить?
– Спасибо. Думаю, выпью. Я сам всё возьму.
Измаил хихикал, пока Ларри шагал на кухню.
Глава 30. Я хочу к маме
– Дядя Ген?
– Да?
– А что, если мама никогда не вернется?
Я посмотрел Измаилу в глаза и постарался не выдать, как меня напугал этот вопрос.
– Я не знаю, – наконец сказал я, пытаясь выглядеть невозмутимым, пока укладывал его.
– Я буду жить с тобой? – спросил он.
– Если хочешь. Хочешь?
– Я хочу поехать домой.
– Я знаю. Прости.
– Я хочу к маме.
– Я знаю, что хочешь, милый.
Слово "милый" сорвалось с моего языка раньше, чем я смог его остановить. Я покраснел, чувствуя смущение, и что я непостижимый глупец. Но он, казалось, не заметил.
– Почему она уйти?
– Я не знаю, – признался я.
– Она разозлилась на меня?
– Уверен, не было ничего такого.
– Я сказал ей, что буду лучшее.
В его глазах начали собираться слёзы, и меня это задело, за самое сердце.
– Мне жаль, – сказал я, вытирая его щеку рукой, убирая волосы с его глаз, пытаясь успокоить его, но, не зная, как. Он плакал с хныканьем, грустью, будто устал от всей этой печали, но ничего не мог с собой поделать.
– Я говорил ей, дядя Ген, – простонал он.
Я сидел с ним, пока он не провалился от усталости в сон.
Глава 31. Теперь мы ждём
– Ну? – произнёс Сэм, приподнимаясь на подушке. – Ты поговорил с Калкинсом?
– Да, – ответил я.
– Значит, теперь мы ждём.
– Ждём чего?
– Ждём, станем ли мы родителями.
– Родителями?
– А почему бы и нет? Мы бы отлично справились.
– Ты, может быть, – сказал я.
– Мы оба, – решительно произнёс он.
– Я не знаю, хочу ли этого.
– Что? – тон его голоса был возмущённым.
– Я не знаю, правильно ли это.
– А что правильно? Отправить его в приют?
– Его мать может завтра вернуться, так что я не понимаю, в чём смысл переживать об этом.
– Если она сейчас вернётся, её арестуют. Она сядет в тюрьму, Ген. И она потеряет опеку над Изи. Если ты не возьмёшь его, он окажется в детском доме.
– Может, так для него будет лучше.
– Ну и дерьмо же ты несешь, Генри Гуд!
– Я просто говорю начистоту.
– Ты ведешь себя как придурок.
– Ну, а ты не удосужился остановиться и подумать, чего могу хотеть я?
– Чего ты хочешь?
– Я просто никогда не представлял, что буду заботиться о таком ребёнке, как он. Он не может нормально говорить, Сэм, и почему-то я сомневаюсь, что он умеет читать и писать. Я не знаю, отправляла ли его Сара в школу. Ты говоришь о ребёнке с кучей проблем.
– Значит, он недостаточно хорош для нас?
– Я не это имею в виду.
– А что ты хочешь сказать?
– Ты на него смотрел, Сэм?
– Конечно, смотрел.
– У него работают не все шестерёнки, верно? Мисс Ида спросила у меня, не отсталый ли он.
– Какое это имеет отношение к делу?
– У него много проблем, Сэм.
– И что?
– Я не знаю, сможем ли мы с тобой быть теми, кто ему поможет. Мы не можем привести такого ребёнка в нашу жизнь, когда даже не знаем, будем ли мы вместе следующие два года, не говоря уже о остальной части нашей жизни.
– Вау, – тихо произнёс Сэм, с таким видом, будто я его ударил.
– Ты шлюха, знаешь ли, – сказал я. – Последние четыре года – предположительно – тебе удавалось держать свой член в штанах, пока ты жил здесь, но это не продлится вечно, не так ли?
– Снова за старое? Серьёзно?
– Прости, но это правда. Ты единственный парень, с которым я когда-либо спал, Сэм, но ты... Боже! Тебя не зря называют Пенисом Оксфорда, штата Миссисипи.
– Я перебесился в колледже. Большое дело. В конце концов, я понял, что ты для меня единственный. Ты всегда был для меня единственным. Я просто не понимал этого.
– Хотел бы я тебе верить.
– Тогда почему не веришь?
Я ничего не ответил.
– Я думал, мы договорились больше не вспоминать всё это, – сказал он.
– Если хочешь знать правду, я только сижу и жду, когда тебе станет скучно, и ты уйдёшь. Иногда я действительно хочу, чтобы ты это сделал.
– Мы говорили об этом миллион раз, Ген. Этого не случится. Не я виноват, что ты не хочешь в это верить.
– Я хочу в это верить.
– Тогда почему не веришь?
– Не знаю.
– Ну, а я знаю, – сказал он, подвигаясь и беря меня за руку. – Я знаю всё о тебе и о твоей неуверенности. Я считаю её милой.
– Я не играю.
– Я знаю. И я тоже, и когда-нибудь ты поймешь, что ты для меня единственный, Генри Гуд. Ты всегда им был. Мне просто потребовалось время, чтобы понять это. И, кстати, единственным, кто когда-либо называл меня Пенисом Оксфорда, был Ларри, и он преувеличивал. Я спал с шестью разными парнями. Не совсем похоже на образ Марии Магдалены. И никто никогда не держал свечку над тобой, но я был молод и озабочен и не знал ничего лучше.
– Ты заставил меня влюбиться, а потом бросил меня и сбежал в колледж. Вот тебе и настоящая любовь.
Он улыбнулся.
– Ты считаешь, это смешно? – спросил я.
– Мне нравится, когда ты капризничаешь.
– А что бы ты почувствовал, если бы я пошёл и переспал с шестью разными парнями?
– Если бы это сделало тебя счастливым, мне было бы всё равно.
– Ты просто так говоришь.
– Или, может быть, одна из причин, почему я люблю тебя, заключается в том, что ты верен мне. Я знаю, что ты не будешь мне изменять.
– Хотел бы я знать, на что это похоже.
– Ты узнаешь. Но ничего из этого не помогает решить проблему.
– Какую? – спросил я.
– Изи.
– Оу.
– Я думаю, мы с тобой будем отличными родителями.
Я ничего не сказал, просто посмотрел в его беспечные глаза. Измаилу могло достаться что-то похуже, чем мы в качестве родителей. По крайней мере, мы бы его очень любили.
– Я не знаю, смогу ли справиться с этим, – признался я.
– Мы как молодая супружеская пара, где девушка вдруг узнаёт, что она беременна. Так что... мы будем делать то, что делают все.
– Что именно?
– Мы притворимся, Ген. Поплывём по течению и всё такое. Никто по-настоящему не готов к появлению ребенка. Ты либо справишься с этой задачей, либо нет.
– Ты действительно этого хочешь, да?
– Думаю, это было бы весело.
– Весело?
– Я никогда не представлял себя отчимом. Думаю, из меня он получился бы хороший. А ты как думаешь?
– Я думаю, ты любишь бросаться в ситуацию сгоряча, и к чёрту последствия. Но мы говорим о жизни ребёнка. Мы не можем позволить себе облажаться.
– Я восхищаюсь твоей чувствительностью.
– Не издевайся надо мной.
– Я не издеваюсь. Ты практичный. Ты всегда был таким, и я восхищаюсь этим.
– Ох, отвали.
– Нам придётся принять решение.
– Мы даже не знаем, во что ввязываемся.
– В жизнь, – твёрдо сказал он. – Вот, во что мы ввязываемся, Генри Гуд. А жизнь – сплошная неразбериха.
– Легко тебе говорить.
– Мы говорили об усыновлении.
– Это были просто разговоры.
– Это пойдёт нам на пользу, Ген. И этот маленький мальчик нуждается в нас. Только не говори мне, что ты такой бессердечный ублюдок, что отправишь его в приют.
– Я бы никогда так не поступил.
– Так в чем же проблема?
Я положил руки на колени и уставился на свои пальцы.
– Что? – надавил он.
– Ты же знаешь, в чем проблема, Сэм. Прошло уже три года, а я все еще пытаюсь взять себя в руки, но ничего не получается. Бывают дни, когда я даже не могу встать с кровати. Ты знаешь это.
– Тебе нужно вернуться к тем лекарствам.
– Я не могу себе их позволить.
– Я миллион раз тебе говорил, что буду счастлив помочь тебе их оплатить.
– Я не хочу твоей благотворительности.
– А я не хочу прийти домой и увидеть тебя висящим на балке.
Я ничего не ответил.
– Мы разберёмся с этим, – сказал он, обнимая меня. – Вот увидишь, Генри Гуд. На твой стороне Сэмстер, а Сэмстер не принимает "нет" за ответ. Мы пройдём через это вместе, и ты увидишь – когда мы доберёмся до конца, я всё ещё буду рядом.
– Ты просто так говоришь.
– Я люблю тебя.
– Ох, заткнись.
– Даже когда ты капризничаешь, ты заставляешь мое сердце биться чаще. И в любой день однополые браки могут стать законными в штате Миссисипи, и мы с тобой пойдём к алтарю и поженимся, именно так и будет. И мы поедем на медовый месяц в Новый Орлеан, съедим кучу лобстеров, выкурим кучу косяков и помочимся в заливе, и вернёмся обратно как мистер и мистер Сэм Рейкстроу.
– О, серьёзно?
– Ты возьмёшь мою фамилию. Ты это знаешь, так что не сиди и не притворяйся, будто ты весь такой оскорблённый. Ты будешь моим мужчиной, а я буду твоим, пока смерть не разлучит нас, так что тебе лучше привыкнуть к этой мысли. И, оу, у нас ещё будет сын, потому что мы усыновим Изи и сделаем всё официально. Мы будем как "Американская семейка".
– Скорее, как "Женаты… с детьми". Ты довольно уверенный для дешёвой потаскухи.
– Уверенность – моё второе имя. А теперь, где твой леденец? Я хочу с ним поиграть.
– Оставь мой леденец в покое.
Он обнял меня за талию.
– Вот откуда я знаю, что ты меня любишь, – сказал он.
– Откуда?
– Каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе, ты становишься твёрдым, как камень.
– Ты такой романтичный.
– Я знаю, кто здесь музыку заказывает, вот и всё. А теперь, почему бы тебе не лечь на спину, как хорошему мальчику, потому что Большой папочка голоден.
|
|
Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьшения длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...
Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...
Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...
Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ - конструкции, предназначенные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!