Глава 1: Причина и следствие

Кейша: Это не рассказ. Это поездка. И как в любой поездке, в конце концов важными оказываются не запланированные остановки, но окольные пути, по которым приходится проезжать. Странности, пойманные краем глаза. Места, в которых вы не ожидали оказаться, и в которые никогда не вернетесь.

Это не тот итог, к которому, как мне казалось, мы шли, но именно тот, к которому мы придем.

Элис, я… нет, не Элис.

Я больше не говорю с ней таким образом.

Элис: Потому что я сижу с ней в этой машине день за днем, неделю за неделей. Кому нужно радио, если я могу протянуть руку и положить ладонь ей на руку или на ногу и позволить прикосновениям сказать то, что мы все еще не можем выразить словами?

Ничего не вернулось на круги своя между нами, пока нет. Но я готова ждать шанса все исправить. Надеюсь, все, через что мы прошли, того стоило.

Кейша: Ничто и никогда не может стоить такого.

Мы прибыли в Аризону, место сосредоточения скал, окрашенных самым невероятным образом, произведение искусства. Два объяснения в одном названии, если вы, конечно, считаете. Я сомневаюсь, что все это производило хоть какое-то впечатление и пока было открыто, а сейчас, спустя годы запустения, пустыня, похоже, берет свое. Краска на камнях, не важно, какого цвета она была раньше, теперь шелушилась. Выглядело так, будто они заболели, их естественный цвет казался отталкивающе бледным.

Элис выглядела ненамного лучше. Она таращилась на выцветшие камни в бывшей билетной кассе, которая теперь была домом для ящериц. Она смотрела так, словно в этом заброшенном месте ее поджидала засада.

"Что не так?", - спросила я.

"Ничего", - ответила она. "Я уже была здесь раньше, но мне бы не хотелось сейчас об этом говорить".

[Вздох] "Конечно не хочешь", сказала я. Конечно, она не хочетЯ не настаиваю. Мне все равно. На сколько еще тайн меня может хватить?

Я осмотрелась вокруг. Ничего особенного. Потрескавшаяся парковка, покрытая грязью. Билетная касса и когда-то раскрашенные камни. Ванные комнаты, к удивлению, все еще были достаточно чистыми, но я сомневалась, что сантехника работала, поэтому пошла дальше. Я не искала слишком внимательно.

Я знала, что в этом месте было спрятано что-то, но мне не было никакой нужды это искать.

Элис: Теперь, когда работы выполнена, мы покидаем Аризону. Необходимо ненадолго покинуть штат. Мы едем к побережью, прямо на запад, к воде, а затем сворачиваем на север. На 101 трассе, к югу от Санта-Барбары есть нефтяные вышки, расположенные на воде. Они поднимаются из глубин как гиганты из фильмов про монстров.

Кейша: Спрятавшись в холмах вдоль дороги, я вижу огонь нефтеперерабатывающего завода. Он горит постоянно и жарко. На фоне пышной после дождя зелени это выглядит странно.

Элис: В этих удивительных раскрашенных камнях было столько всего спрятано. Физически спрятано, но также там была скрыта история, которую я пока не готова рассказать ей. Как я должна объяснить шок от этого места, который чуть не сбил меня с ног, стоило мне выйти из грузовика? Она не сказала мне, куда мы держим путь. Она не думала, что это важно. Она не знала, что если в моей истории было первое предложение, оно было написано здесь.

Мой секрет похоронен здесь вместе со всем, что они закапывают в землю, но ему придется остаться под землей. У нас есть работа, не так ли? И очень мало времени на ее выполнение.

Поэтому мы осторожно достали вещи из трейлера. Мы действительно были очень осторожны. Но именно в тот момент, когда вы на свой страх и риск обретаете уверенность, вы оступаетесь. Вот так все и происходит. Поэтому мы ничего не воспринимали как должное. Мы просчитывали все риски, прежде чем сделать хоть шаг. Мы разделились, обследовали местность по установленным правилам. Во время работы мы не разговаривали. Только указывали пальцем на что-то с лицом, говорящим «да» или «нет», или «откуда, черт возьми, я должна это знать, решай сама».

Я не знаю, могло ли все быть иначе, если бы мы разговаривали. Но мы не делали этого.

Кейша: К югу от Санта-Барбары есть городок Ла Кончита, приткнувшийся между трассой и склоном холма. В Калифорнии такое расположение опасно. На протяжении последних ста с лишним лет отсюда поступают сообщения об оползнях. Вероятно, этот участок земли расчистили специально, чтобы отдалить холмы от железной дороги. Но люди всё равно застроили промежуток домами. А потом — городом.

Элис: В наши дни первый большой оползень случился здесь в 1995. Город объявили зоной геологического риска. Местные знали, что это повторится, но остались. Позже, в 2005, обрушилось ещё больше горной породы, убив 10 человек. Цитируя официальное обращение властей, “всем жителям города грозит опасность пострадать от оползня”. И всё же население Ла Кончиты до сих пор составляет более 300 человек.

Кейша: Я не должна их осуждать, никто не должен. Все мы часто делаем то, что не должны. Трудно отказаться от чего-то, во что ты вложил всю свою жизнь, даже если в конечном итоге оно может тебя убить.

Как только мы закончили с установкой, еще раз всё обошли и перепроверили. Времени было мало, но всё должно быть сделано как надо, иначе все усилия будут впустую. Мы проверили работу друг друга. Потом вернулись к грузовику, который оставили вдалеке от парковки, потому что ещё не успели понять, какое именно расстояние безопасно. Там мы достали мобильный телефон, который я купила на заправке в двух штатах отсюда. Я спросила у Элис, готова ли она. Она сказала, что готова. Я подумала об Эрле, убитом Чертополохами у забегаловки. Они убивали его, пока я спасалась бегством.

Я никогда не смогу искупить вину. Но, может быть, сделаю несколько шагов в правильном направлении. Я нажала на кнопку вызова. “Невероятные разукрашенные камни, чудо искусства!!” Оба восклицательных знака взорвались. И камни с облезшей краской, и туалеты, каким-то образом до сих пор чистые. И запущенная парковка. И билетная касса, и — да, мне жаль ящериц, но в любой войне будут случайные жертвы.

Мы смотрели, как обломки осыпаются на землю, а потом сели в грузовик и уехали, пока кто-то на трассе не заметил и не попытался сообразить, каким именно органам сообщают о груде камней, взорвавшейся в безлюдной глуши.

Элис: Мы идём по пляжу в Санта-Барбаре. На стенке между асфальтом и песком сидят два старика. Один закуривает, другой говорит: “Они вызывают рак”. Курящий отвечает: “Не сигареты вызывают рак, а люди”. И долго, долго смеётся.

Через полквартала я покупаю смузи с сывороточным протеином и пью его, погрузив ноги в песок, глядя на воду.

Кейша: Я скучаю по дому. Но дом не место, дом — это человек. Я хочу домой, но я дома.

Элис: Иногда люди на экране телевизора говорят о нас как об «Отверженных Террористах». Но чаще всего они не знают, что о нас говорить. Какое сообщение мы передаем, взрывая пустые здания и заброшенные придорожные остановки? Мы никого не раним, а все взорванные нами места – это места, владельцев которых практически невозможно найти; места, в которых давно никого не было.

Нам все равно, что говорят журналисты о том, что мы делаем. Наше сообщение – не для них.

Прошло пять месяцев с тех пор, как я вытащила её с той подземной базы. Пять месяцев такой жизни. Пять месяцев парковки вдалеке от трассы, за деревьями и кустами. Жизнь людей, находящихся в розыске. Людей, никогда полностью не показывающих свое лицо незнакомцам.

Кейша: Мы нашли друг друга. Мы обе здесь. Что теперь? Теперь мы начинаем открытую войну.

Мы провели несколько месяцев за изучением и поиском информации о создании бомб: мы хотели быть уверены в том, что наши бомбы действительно сработают так, как они должны сработать. Не хотим же мы по неосторожности подорваться сами. Мы в этом деле надолго и могли позволить себе потратить время на тщательное изучение того, чем нам предстоит заниматься.

Часы поиска формул в интернете и учебниках по физике, так, чтобы не поднять тревогу среди тех, кто следит за нами. И как только мы почувствовали себя достаточно уверенно, мы взорвали вход на базу «Залив и Ручей». Их базы спрятаны повсюду, и как только ты понимаешь, что ищешь, найти их становится относительно легко. Заброшенное место рядом с дорогой во владении неопределенных лиц, право собственности перенаправлено от одной подставной компании к другой.

Что ждет нас в этих местах? Мы знаем. Тайные входы на тайные базы. Крошечная задвижка, спрятанная где-нибудь посреди очередного придорожного ископаемого, задвижка, открывающая вход на «Залив и Ручей». Но нам не надо её искать. Мы просто взорвем это место, сделаем этот вход непригодным. Не разрушительная атака, конечно, но, надеемся, очень неприятная для «Залива и Ручья». Атака, которая доставит им много проблем.

Элис: Я вижу, что Кейше это надоело. Вижу, что она больше не считает, что этих действий достаточно. Потому что их недостаточно, верно? Недостаточно просто злить их. «Мы словно комары», - говорит она. «Комары убивают больше миллиона людей в год», - отмечаю я, но она фыркает. «Мы не заражаем их малярией», - отвечает она.

«Ну, может тогда нам стоит подумать об этом», - говорю я. Я смеюсь. Она нет.

Кейша: У нас нет малярии. Но у нас есть другое – информация. Мы знаем о «Заливе и Ручье», и мы знаем о «Чертополохе» и правительстве США. Нам нужно распространить эту информацию. Все эти журналисты задаются вопросом – кто же такие эти «Отверженные Террористы»? Мы адресовали свое сообщение не им, но, может, стоило?

Я начинаю звонить всем людям, чьё авторство вижу в статьях – из телефонных будок во время остановок на обеда заправку. Чаще всего, мои звонки сбрасывают. Но одна женщинаа, Левитц из «ЛосАнджелес Тайм», ответила: «Мне нужны доказательства». И я ответила: «Я могу вам его предоставить».

Элис: Причинно-следственная связь – сложная штука. Сигареты не вызывают рак. Люди не вызывают рак. Но пересечение этих двух – вот из-за чего он возникает.

Кейша: Того, что случилось дальше, я не предвидела. Я узнала о произошедшем после и могу только строить догадки. Никто из участников не захочет поговорить со мной, а если случайные свидетели и были, они вряд ли пережили то, что увидели.

Где-то в поле, скажем, в Небраске (это не Небраска, но похоже), человек идёт по траве. С его походкой что-то не так. Может, хромает? Нет, шаги слишком неровные. Его походка шаткая и скользящая, будто он двигается по мокрой грязи. Он приближается, и слышно, как он дышит, сопя и похрипывая. Кожа свисает с его лица. Его глаза жёлтые вокруг зрачков. Зубы тоже жёлтые. На рубашке с коротким рукавом написано “Чертополох”. Его приветствует группа таких же людей. Чудища из ночных кошмаров. На этом удалённом поле их сотни. Когда их город у Викторвилля был обнаружен, их раскидало по автострадам. Но они медленно добрались сюда, по пути уничтожая невинных.

Кровавые следы ведут к точке на карте. И здесь, в этом месте, они собрались.

Подходит последний человек. Она не похожа на остальных. На ней униформа “Залива и Ручья”. Её зовут Люси. Когда-то я думала, что она спасла меня из города Чертополохов. Однажды я последовала за ней до озера Солтон-Си. Однажды она позволила мне уйти невредимой с базы “Залива и Ручья” и заставила поверить, что это был акт милосердия. Теперь она осматривает это сборище монстров-серийных убийц, улыбается и говорит: “Окей. За работу”.

Сегодняшняя цитата:

«Она могла лишь оплакивать громким шёпотом, прерываемым рыданиями, сладкое и смутное предчувствие надежды, что они встретятся где-нибудь, словно не разлучались, и далёкие годы станут близкими, как вчерашний день».

Из романа «Миддлмарч» Джордж Элиот.

Спасибо за прослушивание.

КОГЛАВЛЕНИЮ

Глава 2: Окружение

Кейша: Шоссе уже давно позади. Земля здесь до горизонта – вся ровная. Выжженная солнцем, иссушенная. И один трейлер «Эйрстрим» посреди этой пустоты.

Элис: Слишком далеко от всех границ, чтобы кто-нибудь мог потревожить обитателей этого места своим грубым проникновением. Сомневаюсь, что через эту местность проезжают – в ней либо теряются, либо ищут её намеренно.

Кейша: Западный Техас совершенно серьезно подходит к воплощению всей этой идеи «сухости», «жары» и «одиночества». Эта враждебно настроенная к жизни земля.

Элис: Тем не менее, вот они мы. И вот этот воздух, и вот этот блестящий квадратик матового металла, отражающий солнечный свет на многие километры. Кого или что мы ищем все это время? Оно здесь.

Кейша: Потому что эта дорога полна предзнаменований.

Элис: Мы надеемся.

Кейша и Элис: [поют] Все так хорошо или это только так кажется? Эта бутылка «Стивенса» пробуждает забытые чувства.

Кейша: [истерично хохочет].

Элис: [поет] Как отец и отчим, сын утопа-а-а-ет!

Элис: Во время дороги нам обеим встречалось одно и то же название – снова и снова: ПРАКСИС. Мы практически ничего не знали о них – только то, что они противостоят «Заливу и Ручью» и «Чертополоху». Так что мы сделали то, что сделал бы каждый. Мы погуглили. Потом мы сделали то, что должно делать больше людей: мы спросили библиотекаря, милую женщину по имени Мерси за границами Талсы. Она просмотрела каталог, и нашла это название в некоторых исторических текстах. С момента существования Америки как идеи, «Праксис» и «Чертополох» мельком упоминались в этих текстах. Однако это не подсказало нам, кто они такие или как нам их найти.

Кейша: Я отвезла Элис на пляж во Флориде, где когда-то была фабрика. В названии фабрики было слово «Праксис». Не могли же они просто взять и заставить фабрику исчезнуть, верно? Только, по-видимому, ещё как могли. Пляж был пуст. Никаких признаков, которые могли бы сообщить нам, что на этом месте когда-то было здание. Я дважды проверила дорогу, чтобы убедиться, что я привела нас к нужному пляжу. И внезапно я поняла. Конечно же, здесь не было никакой фабрики. Кто будет строить фабрику на песке, уходящем в море?

Но я её помню. Я была там. Я помню «Праксис».

Чувствовать себя хорошо в поездках на длинные расстояния – это умение чувствовать себя хорошим грузом. Чем проще вам почувствовать себя, скажем, картонной коробкой, тем лучше вы справляетесь с большими расстояниями. Картонной коробке не надо справлять нужду. Картонной коробке не надо разминать ноги. Картонная коробка просто сидит и ждет, пока ее перевозят. Именно так человек начинает чувствовать себя хорошо в путешествиях на длинные расстояния. Он сидит и ждет, пока его перевозят. Он принимает мир таким, какой он есть. Дорожные путешествия часто рассматриваются как испытание свободой, но единственный результат этого испытания – смирение.

Элис: Я люблю поездки на длинные расстояния. Это забирает тебя у себя. Есть такая поговорка: куда бы ты ни шел – ты уже там. И это правда: нет такого места, в которое ваши ошибки не последуют за вами. Но я думаю, в этой поговорке отсутствует другое важное клише: путешествие – это не достижение какого-то места, путешествие – это дорога к нему. Потому что пока ты покидаешь одно место, и ты прибываешь в новое, – верно? – между этими двумя точками не всегда находишься настоящий ты. Тот, кто в этой дороге – это другой ты. Ты с гораздо меньшим количеством обязательств. Тот, чей выбор сужается до того, на каком выезде остановиться в следующий раз и какую музыку слушать следующие сто миль. Это освобождает. Забирает тебя у себя и заменяет на твою дорожную версию. Да, это утомительно, когда ты прибываешь в место назначения, и твое измученное, нервное «я» возвращается на свое место. Но эти моменты между? Оно того стоит. Эти часы, проведенные в дороге – это тот небольшой глоток свободы, который мы можем получить. Нам так кажется, именно потому что эти часы, на самом деле, забирают у нас большую часть нашей свободы. Иногда, чем меньше выбора у нас есть, тем большей свободой мы обладаем.

Кейша: Это непрерывное дорожное путешествие каким-то образом повлияло на меня. Оно изменило мое восприятие времени. Раньше полтора часа езды казались целой вечностью. Ну знаете, такой тип поездок, перед которыми требуются сборы и которые по мере роста своей продолжительности заставляют чувствовать вялость и безразличие. Сейчас бодрости духа хватает на четыре или пять часов движения. Я поняла, что требуется всего лишь сидеть и существовать. Существуй достаточно долго, и все что угодно закончится.

Элис: Мы слышим это снова и снова. Шептали люди, уже выпившие три бокала крепкого напитка в придорожных барах и погребенные в сносках рецензируемых газет. Мы слышим о прорицателях. Говорят, они есть на этих дорогах. Хотя связь недостаточно ясна, везде, где Праксис ведет свою деятельность, также появляются и они. Глашатаи или, быть может, посланники. Кем бы они ни были, мы прилагаем все усилия, чтобы избегать их. Говорят, они живут в придорожных местах, типа туалетов заправочных станций, пригородных парковок и на заднем дворе кафе быстрого питания. Мы оставили их там, в сосредоточении шепота чудаков, фриков и посторонних, таких же, как и мы, что ищут прорицателя.

Кейша: Вместе мы снова проезжаем все места, где мы с Сильвией видели Рамона и Донну с их перемещающимся рестораном бургеров. Тот, что называется Праксис. Но все места по-прежнему пустуют. Что само по себе странно. Разве не арендовала бы хоть одно из них какая-нибудь другая компания за прошедшие месяцы? Но не арендовали. Все они по-прежнему свободны. В последнем месте я провела рукой по окну и почувствовала имя Праксис там, где вывеску сняли со стекла. По шоссе, штат за штатом, преследование этого ускользающего ресторана. В Пенсильвании мы пересекаем рекламный щит, который выглядит знакомым для грумера собак. На нем написано "Декадентские собаки".

Элис: Мы все еще не говорили по-настоящему о том, из-за чего я ушла. Я не знаю, как рассказать ей всю историю, не разбередив старые раны. Поэтому мы разговариваем о других вещах. А часто не говорим вовсе.

Кейша: Она расскажет мне, когда будет готова. А до тех пор у меня достаточно дел, чтобы чувствовать себя загруженной. Я люблю ее, но у меня столько всего, о чём надо беспокоиться. Это похоже те времена, когда мы вместе пекли хлеб. Нельзя заставить тесто подняться. Ты оставляешь его, и оно поднимается. Нельзя ускорить процесс.

Элис: И слова возвращаются сквозь сеть слухов. Нам сказали, что источником может быть сама Сильвия, та самая сбежавшая подросток, подруга Кейши, она исчезла в поисках оракулов и той силы, которую они представляют. Все это нам сообщает Тоня из Омахи.

«Не могу утверждать, что это исходит от Сильвии, - фыркает Таня. – Так говорят, но провидение может стать чрезвычайно изворотливым, пока проходит через много уст. - Его голос меняется, становится более мягким и немного обеспокоенным. – Я не знаю, кто вы и что делаете. Но если вы идете по тому же пути, что и Сильвия, пожалуйста, будьте осторожны. Вы обе нам нужны».

Я отвечаю: «Я постараюсь. Сделаю все, что смогу».

«Все, что каждый из нас может, - добавляет он. – Хорошо, Элис, а теперь прощай».

Мы обсуждаем возможные опасности, но мы мало что можем с ними сделать. И поэтому мы направляемся в Техас.

От Далласа до Остина всего двести миль, но это двести миль строительной площадки. Что, по их мнению, они улучшат, проводя эти работы? Они всего лишь замедляют движение транспорта, превращая двухчасовой путь в полдня и больше. Мы едем глубокой ночью, но даже в это время смартфоны прокладывают нам путь, превращая его в увлекательную экскурсию пожилым улицам и дорогам в попытках найти путь вокруг заграждений на единственном шоссе.

Кейша: Один аспект дорожных путешествий значительно изменился. Раньше вы видели некий захудалый придорожный бар или полупустующий бизнес. Вы просто не могли не задуматься и представить, на что он похож изнутри. Что за люди посещали его, кем были владельцы? Это приводило ко всевозможным полетам фантазии.

Однако сейчас можно найти онлайн-отзывы буквально на что угодно. Посмотреть на изображения еды. Может оказаться, что выглядящая заброшенной шашлычная, втиснутая в якобы старую постройку на гравийном участке у шоссе, на самом деле легендарное место, ради питания в котором люди готовы проводить часы в дороге. Вот, что скрывается в покинутых местах и подобных им. Возле Далласа мы проезжаем мимо огромного и захудалого настолько, что захватывает дух, сексшопа. Я уже говорила о том, что для такой ханжеской страны мы весьма осмотрительны с ними. Но в виду того, что мы живем в настоящем, я могу посмотреть интернет-отзывы об этом захудалом секс-складе на окраине Далласа. Оказывается, людям кажется, будто они берут слишком много за еженедельные свингер-вечера. [смешок] Да уж, недолго им оставаться на плаву с такими отзывами.

Элис: Подобно вратам Рая, перед нами, на техасском шоссе, во всей красе предстает Букиз. Остановка грузовиков, о которой мечтает каждый. Они производят свои собственные газировку, снеки, чипсы и крендели. Постройка по размеру напоминает небольшой пригород. Акры и акры футболок, мягких игрушек и стены напитков в холодильниках, уходящие вдаль. Билборды на милю вперед и назад кричат: «Букиз – самые чистые туалеты Америки». [смешок] Мне не доводилось бывать во всех американских уборных, поэтому придется поверить им на слово. В каждой уборной есть дезинфицирующее устройство для рук прямо в кабинке. На случай, если женщина «на ходу» не может медлить ради мытья рук. Совершенство американского комфорта в круглосуточных супермаркетах.

Кейша подошла к Букиз, чтобы снова связаться с Тамарой из ЛА Таймс. Она регулярно появлялась в сети. Мы передали ей все, что у нас было, и, конечно, настроена она была скептически. Однако все то, что она могла проверить, подтверждалось настолько быстро, что она сказала отправлять ей все, что мы находим. Что мы и делали. Все, что мы узнаем, попадает в газету, и они делают все возможное, чтобы найти подтверждения этому со своей стороны. Надеюсь, это сработает, потому что иногда мне кажется, что Кейша сочинила все наше спасение ради того, чтобы освободить нас.

Кейша: Шоссе уже давно позади. Земля здесь до горизонта – вся ровная. Выжженная солнцем, иссушенная. И один трейлер «Эйрстрим» посреди этой пустоты.Вот где нас ждал оракул.

Элис: В некотором смысле мне казалось нелепым, что оракул мог жить в Эйрстриме. Но вместе с тем, я не могла придумать более подходящего места для него, чем эти американские дороги. Меня восхищает их вкус.

Кейша: Мы покинули грузовик. Он явно не предназначен для бездорожья. Мне хотелось пойти пешком, но Элис справедливо отметила, что, хоть температура в предрассветные часы и пригодна для ходьбы, было бы неразумно продолжать идти с наступлением дня. Поэтому в Мидленде мы арендовали полноприводный автомобиль в надежде, что с его помощью мы сможем проехать. Нас занесло слишком далеко.

Элис: Прежде чем покинуть машину, я остановила Кейшу. Не знаю, зачем. Некая часть меня знала, что я не смогу совершить еще одно рискованное действие, не рассказав ей все. И поэтому я просто выплеснула все. Я рассказала ей всю историю своего ухода, почему я сделала это, почему не могла вернуться домой.

Кейша: Как только она закончила говорить, я хлопнула дверью и направилась к нашему арендованному автомобилю. «Эй, - завопила она мне. - Эй!» - я дала ей покричать.

Элис: Мы припарковались на окраине Эйрстрима. Кейша потянулась к двери, но я прошла мимо нее и открыла дверь. Она заслужила право первой встретиться с этой загадкой, но я не могу рисковать, если по ту сторону двери есть опасность.

Кейша: Это действительно выводит меня из себя! [фыркает] Она оттолкнула меня так, будто я никогда не заботилась о себе! Если она хотела защитить меня, то она опоздала на много месяцев путешествия.

Элис: Изнутри все отделано деревянными панелями. Около двери есть проигрыватель и куча старых пластинок. Преимущественно фолк, иногда Дэвид Боуи. Каким-то образом пластинки промокли и помялись. Не представляю, как они намокли в месте, где никогда нет дождя.

Кейша: Здесь есть раковина. Я пробую повернуть кран. Разумеется, воды нет. Откуда бы она взялась?

Элис: Но как эти пластинки стали такими мокрыми?

Кейша: За раковиной стоит кровать. На ней сидит кто-то в сером худи с поднятым капюшоном. Лицо скрыто в тени, но, думаю, я бы его не разглядела, как близко бы ни подошла.

Он сидит на краю кровати, лицом к нам, руки на коленях. Я ожидала почувствовать мощную волну исходящей от него энергии, но ничего не чувствую.

Элис: Облако закрывает солнце. В трейлере становится тускло.

Кейша: «Мы проделали долгий путь, чтобы поговорить с вами», - сказала я. Ответа нет. У меня в животе ворочается тревога, но я чувствую себя так же, когда заказываю панкейки на остановке или встаю среди ночи, чтобы дойти до туалета. Моей тревоге нельзя доверять.

Элис: Но на небе ни облачка.

Кейша: «Эй?» - сказала я. Глупость. Если бы он хотел ответить, он бы ответил. Я протянула руку, но зная, что делать.

Я дотронулась до него. Он упал навзничь. Оракул был мертв.

Элис: Снаружи слышны вздохи и кашель. Можно даже не смотреть в окно, чтобы понять…

Кейша: Трейлер окружен Чертополохами.

Сегодняшняя цитата:

«Они оба совсем не умели читать мысли друг друга, что случается даже с людьми, постоянно думающими один о другом».

Из романа «Миддлмарч» Джордж Элиот.

Спасибо за прослушивание.

КОГЛАВЛЕНИЮ

Глава 3: Средства спасения

Кейша: За раковиной стоит кровать. На ней сидит кто-то в сером худи с капюшоном. Лицо скрыто в тени, но, думаю, я бы его не разглядела, как близко бы ни подошла.

Он сидит на краю кровати, лицом к нам, руки на коленях. Я ожидала почувствовать мощную волну исходящей от него энергии, но ничего не чувствую.

Элис: Облако закрывает солнце. В трейлере становится тускло.

Кейша: «Мы проделали долгий путь, чтобы поговорить с вами», - сказала я. Ответа нет. У меня в животе ворочается тревога, но я чувствую себя так же, когда заказываю панкейки на остановке или встаю среди ночи, чтобы дойти до туалета. Моей тревоге нельзя доверять.

Элис: Но на небе ни облачка.

Кейша: «Эй?» – сказала я. Глупость. Если бы он хотел ответить, он бы ответил. Я протянула руку, не зная, что делать. Я дотронулась до него. Он упал навзничь. Оракул был мертв.

Элис: Снаружи слышны вздохи и кашель. Можно даже не смотреть в окно, чтобы понять...

Кейша: Трейлер окружен Чертополохами.

Элис: Я не знаю, когда началось это путешествие и что считать началом, но за неимением лучшего я начну с этого. С расписных камней.

Мне нужно было в туалет, и остановиться там было интереснее, чем у придорожного кафе. Вернувшись, я решила взглянуть на камни – почему бы и нет, верно?

Они выглядели лучше, чем когда мы с Кейшей проезжали здесь в прошлом году, но ненамного. Расписные камни остались расписными камнями, красивыми с обеих сторон. Потом я заметила на пригорке над ними движение – кто-то метался, может, подавившись или от сердечного приступа. Нет. Их было двое. Женщина, на которую набросился мужчина.

У меня тоже бывают приступы тревоги – уж не знаю, знает ли об этом Кейша. Но моя тревога обращается не внутрь, а наружу. Весь мир кажется мне таким же испуганным, как и я сама, и я не могу сдержать порыв броситься на защиту.

Так что я взбежала на холм и бросилась на того мужчину. У него была мешковатая кожа и острые зубы. Он был сильный.

Я переоценила свои возможности в этой ситуации, но женщина, на которую он напал, поднялась с земли, и мы стали отбиваться от него вместе. Она достала из-за пояса нож и перерезала ему горло. Он забулькал, из раны потек желтый гной, и тело рухнуло на землю.

Я с места не могла сойти. Мы убили человека. Но та женщина даже не взглянула на труп – она смотрела на меня.

«Меня зовут Люси. Мало кто поступил бы так же, как ты, на твоем месте. Нам пригодилась бы такая компаньонка. Что скажешь насчет работы?»

Кейша: По стенкам шлепали ладони. Гравитация начала барахлить. Они раскачивали прицеп, просто чтобы потаскать нас туда-сюда, повеселиться, прежде чем начнется мясорубка.

Тело оракула перевернулось на бок, потом соскользнуло на пол, легкое и маленькое, будто тело ребенка. Я шагнула было к нему, но зачем? Оракул умер, и скоро мы последуем за ним.

[воет] «Аууу!» - послышался голос снаружи. «Умффф», - ответил ему другой. Чертополохи стали возбуждаться.

Я взяла Элис за руку, не отрывая глаз от тела оракула, - и вдруг он ожил. Тело все еще лежало на полу без движения, но над ним стоял еще кто-то.

[шепчет] «Меня уже нет! Бегите! БЕГИТЕ!».

И перед нами снова оказалось только тело.

Внутренним взором я увидела черную лодку в устье реки, а сама вместе с Элис выбежала из трейлера. Чертополохов было с два десятка, они радостно завопили, когда увидели нас. Я рванула в просвет между ними и побежала к автомобилю – и только в нескольких метрах увидела, что его изуродовали. Шины были изрезаны, руль лежал на пассажирском сиденье.

Во мне смешались безнадежная усталость и адреналиновый скачок от страха; за спиной чавкали и странно дребезжали эти твари, уже направляясь к нам.

Элис: Я приняла ее предложение. Если на свете были такие чудовища, то я не могла притворяться, что все в порядке. Я хочу защищать, и я последовала этому желанию.

Скрываться от Кейши было ужасно – но я и без того постоянно разъезжала по работе. График остался прежним, просто я не продавала барахло для ванных, а вместе с Люси охотилась на Чертополохов.

В перерывах она учила меня рукопашному бою, основам первой помощи, стрельбе по мишеням, тактике – всем маленьким шажкам в работе детектива.

А главное – она учила меня доверять ей.

Поворотный момент настал, когда убили Бернарда Гамильтона. Мы осматривали тело, и я поймала себя на мысли: «Господи. Все так обыденно. Обычный день на обычной работе».

И я просто не узнала себя в ком-то, кто так привык к насилию. У меня чуть сердце не остановилось, я не могла вздохнуть от ужаса перед своим спокойствием. Но мне удалось справиться с собой и ничем себя не выдать – мне нужно было делать свою работу.

Так продолжалось годами и могло бы продолжаться и дальше, но кое-что изменилось, и моя двойная жизнь стала невозможной.

Кейша: Чертополохи нагоняли нас, а мы отпихивались и отбрыкивались, таща одна другую вперед: нас могли вот-вот схватить. На глаза попался старый седан, угловатая машина девяностых, со спущенными шинами – он явно дышал на ладан. Думаю, в нем приехала часть этих уродов. Мы прорвались к машине – ключ зажигания был в гнезде. Элис отбилась от одного жирного и плюхнулась на сиденье рядом со мной.

Я удивилась вслух: «Он на полном приводе. Где они вообще нашли такую машину?» - но времени рассуждать не было, я объезжала колдобины и песочные заносы, на которых машина бы застряла.

Я вырулила по направлению к шоссе, скоро мы оторвались на целую милю, и мне удалось перевести дух.

«Глупо, - сказала я, - как же глупо».

Элис возразила: «Мы хотя бы в безопасности», - и накаркала. Я стукнула ее по плечу, когда машина влетела в яму, которую я не заметила, и застряла. Я пыталась завести мотор, но, какие бы темные силы ни двигали автомобиль до этого, им надоело. А вместе с машиной застряли и мы.

Элис: Они охотились за членами семей, и Люси рассказала мне об этом прямым текстом, совершенно спокойно. Она вообще не проявляла особых чувств – не из холодности, просто хотела быть практичной.

Родственников сотрудников «Залива и Ручья» находили и убивали. Сверху никаких указаний не было, никто не хотел паники, но Люси решила, что я должна быть в курсе.

Выбор казался простым: уехать с базы. Я верила в наше дело и считала нашу битву важной, но, кроме Кейши, у меня ничего не было, и я не собиралась рисковать ее жизнью.

А Люси сказала: «Ничего не выйдет. Им наплевать, работаешь ты или нет, им важна резня, а не какой-то смысл. И разве вне защиты базы не будет только хуже?»

Я не знала, что делать, перестала спать и почти перестала есть. Я пришла в дело, потому что хотела защитить Кейшу и таких, как она, а теперь из-за меня ее жизнь была под небывалой угрозой.

Люси продолжала пичкать меня рассказами о том, кого из сотрудников еще вырезали. Начальство паниковало, никто не знал, что делать.

Когда я последний раз уходила из дома, я думала, что вернусь, но в моих мыслях была только Кейша. Ее волновала любая мелочь, а перед таким бескостным чудовищем, она оказалась бы беспомощна. И все из-за меня. Ее кровь была бы на моих руках.

Так что я не вернулась. Это разбило мне сердце, но раз моим выбором было защищать других, то я должна была исчезнуть из жизни Кейши, чтобы она думала, что меня нет в живых. Я не знала, как поступить иначе.

Кейша: Мы прошли уже два часа, но ничего похожего на дорогу не было видно. Я путалась в направлениях, не было никакой уверенности, что мы идем к дороге, а не от нее. Солнце пекло немилосердно, а с собой мы не взяли ни глотка воды, так что нечем было облегчить жажду. Она наваливалась на нас, мы спотыкались и сутулились под ее тяжестью. Отовсюду доносились вопли Чертополохов, их крики, кашель, смех. Мы не в состоянии были понять, далеко они или нет, следуют за нами по пятам или отстают на целые мили.

Я остановилась и оглянулась на Элис. Что мы делали? Если так все и должно кончиться, зачем тратить последние силы на бесцельное блуждание?

Но Элис сказала мне: «Иди». [вздыхает]

Я только и спросила: «Куда?» Вокруг не было никаких ориентиров. Только на горизонте что-то блеснуло – и я направилась туда, еще даже не поняв, что увидела. Мне вспомнилась Долина Смерти и свет в небе над пустошью. Элис облегченно рассмеялась: «Это блик от машины. Шоссе там. Слава богу, что ты его заметила».

«Да. Слава богу».

Я не знаю, что я увидела.

До шоссе оставалось совсем немного, несколько десятков шагов, и вдруг Элис ахнула. Я обернулась и увидела Чертополоха. На его искаженном обрюзгшем лице была мерзкая ухмылка – и он держал мою жену за горло.

Элис: Мне казалось, будто я уже не человек. Зачем нужен человек без других людей? Как писала Джордж Элиот: «Для чего же мы живем, если не для того, чтобы облегчать друг другу жизнь?» Без этого я, конечно, могла дышать и есть и все такое, но я перестала быть Элис. А именно ею я и хотела быть.

Внутренняя пустота не утешала, в ней не было ничего привлекательного. Это болезнь, и свое единственное лекарство я бросила позади. Дом для меня воплощался в единственном человеке, и я хотела быть с ней.

«А как ты ей это объяснишь? - интересовалась Люси. – Что ты скажешь насчет того, где была?»

«Не знаю. Что-нибудь придумаю».

Люси не отставала: «Нет, ты займешься этим прямо сейчас. Представь, что на моем месте она. Где ты была и что делала? Мне интересно послушать».

Конечно, я не могла ответить, и на этом разговор заканчивался.

Так прошел месяц. Но я нашла хоть какой-то выход в нашей рутине: новостники собрались на очередное побоище, которое мы расследовали, и я смотрела, как они снимают репортаж, а потом, напрочь не думая о том, что я делаю, протиснулась вперед и заглянула в камеру. Моей единственной надеждой было, что рано или поздно мой взгляд поймает Кейша.

Люси, конечно, была в ярости, но меня это не остановило. Пожар под Тахомой, оползень в Тысяче Дубов, спасение заложников в Сент-Джозефе – я делала то же самое. Знай я, к чему это подтолкнет Кейшу, я бы наверняка бросила это дело: я пожертвовала всем ради ее безопасности, а потом благодаря мне же она очертя голову понеслась именно туда, где было опаснее всего.

Кейша: [едва дыша] «Беги, – умоляла меня Элис, - просто спасайся!»

Ч<