Явление Богоматери отроковице Музе

Об этом явлении Богоматери св. Григорий Двоеслов, папа Римский, говорит следующее. У одного христианина, именем Прова, была сестра, малолетняя отроковица Муза, проводившая строго благочестивую жизнь. Однажды ночью явилась ей Пресвятая Дева в сопровождении нескольких отроковиц и сказала: «Желаешь ли быть с ними и служить Мне?» Муза ответила полным согласием, ибо душа ее давно уже тяготилась земной жизнью и стремилась к единению с Богом. Тогда Богоматерь дала ей повеление, чтобы она готовилась к смерти, которая последует на тридцатый день. Это время Муза должна была проводить без шалостей, воздерживаясь от детских игр и смеха, и она в точности исполнила повеление Богоматери. Видя перемену в поведении своей дочери, родители стали доискиваться причины ее. Муза подробно рассказала им о своем ночном видении, о той заповеди, какую ей дала Богоматерь, и о дне, в который Она возьмет ее к Себе. И действительно, вскоре Муза заболела горячкой. Это было на 25-й день после явления ей Богородицы. Через пять дней, когда настал час ее кончины, Муза увидела Богоматерь, Которая звала ее к Себе. Как и в первый раз, так и теперь Царица Небесная была окружена малыми отроковицами. «Иду, иду», — воскликнула Муза, и с этими словами чистая душа ее отлетела в горние обители, которые уготовал Бог любящим Его.

Мая

Неамонийская икона

Об этой чудотворной иконе известно, что она явилась на острове Хиосе, в одном монастыре, который носил название «Неамони», т. е. Новая обитель. Отсюда и наименование иконы Неамонийской. Явление ее произошло 20 мая 1040 года.

Мая

Владимирская икона

В московском Успенском соборе первой в иконостасе слева от царских дверей стоит эта великая, заветная святыня русской земли.

И сколько дум возникает в душе, когда подойдешь к ней, встанешь коленями в ту глубокую золотую сень — футляр, в который вставлена икона, и прильнешь губами к древнему лику!.. Вдруг в те секунды промелькнет перед глазами столько великих событий, начиная от тех дней, когда евангелист Лука благоговейно списывал с живой Богоматери этот образ: вспомнится принесение его в Россию, в старый Владимир, многократное спасение Москвы…

Под темными сводами собора неясно выделяется иконопись знаменитой святыни, но Владимирскую икону носят во всех больших крестных ходах, и тогда на солнце можно различить благородное очертание и чудное выражение, запечатленное на доске святым иконописцем.

Три раза Москва вспоминает ежегодно о своем спасении благодатью этой иконы: 21 мая, 23 июня и 26 августа.

Икона эта, по укоренившемуся преданию, писана евангелистом Лукой на доске того стола, на котором в юности Спасителя трапезовали: Христос, Богоматерь и Иосиф Обручник. Когда евангелист Лука показал Богоматери свою работу, Владычица произнесла слова, сказанные Ею некогда при посещении после Благовещения праведной Елизаветы: «Отныне ублажат Мя вси роди», и прибавила: «благодать Родшагося от Меня и Моя с сею иконою да будет».

Икона эта оставалась в Иерусалиме до 450 г., когда при императоре Феодосии Младшем ее перенесли в Царьград. В начале XII века патриарх Цареградский Лука Хризоверх послал ее в Киев, в дар великому князю Юрию Владимировичу Долгорукому. Икона была поставлена в окрестностях Киева, в расположенном у Днепра великокняжеском селе Вышгороде, принадлежавшем некогда равноапостольной княгине Ольге, в существовавшем там женском монастыре. В 1155 году Вышгород стал уделом сына Юрия, князя Андрея.

Однажды духовенство вышгородского монастыря, войдя в храм, увидело, что икона стоит посреди храма на воздухе. Они достали ее и поставили на прежнее место, но икона сошла с этого места и стала снова на воздухе. Князь Андрей был горячим чтителем Богоматери, и имя Ее, как говорит летописец, было всегда у него на устах. Он узнал, конечно, немедленно о происшедшем чуде и стал раздумывать — не есть ли воля Богоматери, чтобы Ее икона пребывала в другом месте. В то время Андрей замышлял с юга России перебраться на север, в землю Суздальскую, где хотел основать независимое от Киева владение. Усердно молился он пред иконой Богоматери и однажды ночью без ведома отца он выехал из старого Вышгорода, увезя с собой и икону, которая была ему дороже всяких сокровищ. По дороге он постоянно служил перед ней молебны и видел от нее много чудес. Во Владимире на Клязьме жители встретили князя с усердием и радостью. Из Владимира он направился в Ростов, но лошади, везшие икону, отъехав от Владимира десять верст, остановились и не хотели идти дальше. Никакие понукания и побои не помогали. Пришлось отпрячь их и запрячь других, но никакой силой и этих нельзя было сдвинуть с места. Долго и горячо молился князь перед иконой и, наконец, Богоматерь открыла Андрею Свою волю, чтобы икона осталась во Владимире. Андрей тогда поспешно заложил во Владимире собор, чтобы в нем с честью водворить святыню. Постройку вели так спешно, что через два года, в 1160 году, великолепно украшенный храм был закончен. Храм освятили в честь Успения Богоматери и поставили в нем икону, возложив на нее драгоценную великолепную ризу. С тех пор икона стала называться Владимирской.

Многие чудеса истекли во Владимире от этой святыни. Все росло и росло усердие к ней в народе и среди князей. Ее часто брали в походы. В 1164 году Владимирская икона ходила с Андреем Боголюбским в поход на волжских болгар. Перед сражением Андрей укреплял себя исповедью и причастием и, молясь перед Владимирской иконой, восклицал к Богоматери: «Всяк уповаяй на Тя, Владычице, не погибнет». Все русские бойцы вслед за князем со слезами прикладывались к иконе и, призывая помощь Богоматери, шли в бой. Болгары были разбиты, и после победы на поле сражения совершено было молебствие пред Владимирской иконой. Тут совершилось знамение. В виду всего войска от иконы и Животворящего Креста заблистал свет, озаривший всю местность. Так как в тот же день и Греческий император Мануил видел свет от Креста Господня и, подкрепленный этим знамением, разбил сарацин, то, по сношении Андрея с императором, был установлен 1 августа праздник «Происхождения Древ Животворящего Креста Господня».

Как известно, князь Андрей был в 1173 году убит боярами, и после этого события по всему Владимиру открылись грабежи и поднялся мятеж. Тогда один священник Николай с крестным ходом понес по улицам Владимирскую икону, и мятеж утих.

На престол Андрея посажены племянники его — Ярополк и Мстислав Ростиславичи. Эти корыстолюбцы присвоили себе сокровища Владимирского храма и отписали на себя угодья и дани, обеспеченные за собором Андреевым. Саму же икону отдали они князю Глебу Рязанскому. Тогда владимирцы в негодовании решили прогнать Ростиславичей. Прежде чем началась свалка, воины Ростиславичей бросили знамя и побежали, «гонимые, — как говорит летописец, — гневом Божиим и Пресвятой Богородицы». Икона была возвращена во Владимир. И летописец замечает: «Владимирцы прославлены Богом по всей земле за их правду».

Икона уцелела в великом пожаре 13 апреля 1185 года, когда сгорел Владимирский собор. Через 40 лет, когда 7 февраля 1237 года совершилось страшное разорение Владимира Батыем, икона опять осталась невредимой. Помощи этой иконы приписывали знаменитую победу Димитрия Донского над Мамаем 8 сентября 1380 года. А через 15 лет Владимирская икона, слава которой все расширялась в течение двух с половиной веков ее пребывания во Владимире, прославилась спасением Москвы, где с тех пор и стала пребывать, как великий и чудный оплот русской столицы.

В конце XIV века появился завоеватель, «бич народов», Тамерлан, «железный хромец». В 1395 году он вторгся в Россию, вошел с лавиной своих полчищ в рязанские пределы, взял город Елец с его князем, избил много народа и, идя на Москву, дошел до Дона. Спешно собрав рать, великий князь Василий Дмитриевич с войском вышел ему навстречу и остановился у Коломны, на берегу Оки. Более, чем на силу воинскую, рассчитывал князь на заступление небесное. Он звал на помощь Бога и Пречистую Матерь Христову, молился чудотворцам Петру, Алексию и Сергию, просил народ строго поститься в наступивший тогда Успенский пост и велел перенести из Владимира в Москву знаменитую икону Владимирскую. За ней послано было во Владимир почетное посольство из духовенства. И в самый день Успения, после литургии и молебна, икона была поднята с своего обычного места и принята на руки московским посольством. Владимирский народ плакал, расставаясь с заветной святыней, и слышались восклицания: «Куда отходишь от нас, Пречистая? Зачем оставляешь нас сиротами?»

Десять дней продолжался путь иконы до Москвы. То было зрелище, полное величия и скорби, уже смягченной чудным упованием. По сторонам дороги стоял народ на коленях и, протягивая руки к иконе, кричал: «Матерь Божия, спаси землю русскую!» В Москве икону ждала торжественная встреча. Крестный ход со всем духовенством Москвы, великокняжеское семейство, бояре и московское население вышли за город на Кучково поле и провожали икону до Успенского собора. Еще не получая никаких вестей, все уже чувствовали освобождение от великой беды и радовались.

Богоматерь не отвергла уповавших на Нее и Своей силой, без войск прогнала Тамерлана. В час встречи иконы в Москве Тамерлан спал в своем шатре; вдруг видит он во сне высокую гору; с горы спускаются к нему святители с золотыми жезлами. Над ними в воздухе, в несказанном величии, в сиянии ярких лучей стоит Лучезарная Дева. Бесчисленные тьмы ангелов окружают Деву и в руках держат огненные мечи; подняв их, ангелы устремляются на Тамерлана… Он проснулся, трепеща от ужаса, и немедленно созвал совет своих мудрецов, старейшин и гадальщиков. Рассказав им свой сон, Тамерлан потребовал его объяснения. Мудрейшие из созванных ответили ему, что виденная им во сне Дева есть Заступница русских, Матерь христианского Бога и что сила Ее неодолима.

— Тогда нам с ними не сладить! — воскликнул Тамерлан и отдал приказ своим полчищам повернуть назад. И татары, и русские были глубоко изумлены этим событием. А летописец, описав его, прибавляет: «И бежал Тамерлан, гонимый силою Пресвятой Девы».

В Москве в память чудного избавления от гибели благодатью Владимирской иконы на том месте, где встречали ее москвичи, был основан существующий доселе Сретенский монастырь. Ежегодно 26 августа, — в день, когда Москва встречала икону, а Тамерлан бежал с Дона, — совершается крестный ход в Сретенский монастырь из Кремлевских соборов. Во Владимире же вместо перенесенной в Москву иконы поставлено подобие ее: икона, писанная Петром, святителем Московским, в то время, как он был игуменом ратским.

Благодати иконе Владимирской приписывается также избавление Москвы в 1408 году от ордынского царя Едигея. Этот царь внезапно подступил к Москве, где не было тогда ни князя, ни митрополита. Людской помощи ждать было неоткуда, и москвичи молились перед Владимирской иконой об избавлении от беды. Внезапно Едигей получил весть о возмущении в Орде и, бросив думать о Москве, поспешно направился домой.

В 1451 году подступил к Москве ногайский царевич Мазовша со скопищем своих татар. Они уже зажгли посады у города и радовались будущей добыче людьми и золотом. Несмотря на пламя и дым, шедшие от пожара на кремлевские стены, святитель митрополит Иона совершал в это время по стенам крестный ход. Встретился ему инок Чудовского монастыря Антоний, отличавшийся праведной жизнью. Святитель ему сказал, чтоб он молился об избавлении города. Антоний же отвечал святителю: «Богоматерь не презрит моления твоего. Она уже умолила Сына Своего спасти Москву».

Произошла битва русских с татарами, длившаяся до ночи. Ночью ждали нового нападения врагов, но они бежали, побросав тяжести и взяв с собой только легкие повозки. Летопись передает, что татары услышали издали сильный шум, как бы колебание земли от передвижения значительного войска. Им представилось, что это идет на них великий князь. Испуганный Мазовша повернул коня назад, за ним последовали ближайшие к нему люди, а затем и все войско. Великий князь признал, что Богоматерь спасла Москву благодатью Владимирской иконы.

Через восемь лет после Мазовши ополчился и похвалился поработить всю Россию отец Мазовши Седи-Ахмет; сын почившего великого князя Василия Иван III прогнал Ахмета. Святитель Иона, относя это заступничеству Богоматери, устроил тогда же в Успенском соборе придел «Похвалы Богоматери».

Столько раз помогала Владычица Москве в борьбе ее с татарами, и Ее заступлению русские люди приписывали радостное событие окончательного свержения ига.

Иоанн III Васильевич разорвал ханскую басму и отказался платить дань ордынскому царю Ахмету. Собрав громадные полчища, Ахмет двинулся на Москву. Он дошел до реки Угры, протекающей в пределах нынешних Тульской и Калужской губерний. Русские называли ее «Пояс Богоматери». С другой стороны Угры стоял великий князь со своим войском. Никто из противников не решался первым перейти реку. Наконец, великий князь велел своим войскам отступить, желая дождаться, чтобы татары первыми начали переправу. Татары же сочли это отступление за заманивание их в засаду и, боясь русской хитрости, тоже стали отступать — сперва медленно, потом сильнее, ночью же пришли в такой страх, что побежали без оглядки. Так пало иго, более двух с половиной столетий висевшее над Россией. В память этого счастливого события 23 июля совершается в Москве крестный ход с Владимирской иконой в Сретенский монастырь.

В 1514 году было совершено обновление Владимирской иконы, и в память этого установлен новый крестный ход. В этот же день вспоминается чудесное избавление Москвы в 1521 году. Махмет Гирей вторгся в московскую область с крымскими, ногайскими и казанскими татарами. Великий князь Василий Иоаннович еле успел выйти с войском к Оке, чтоб остановить дальнейшее движение татар. Татары свирепствовали на пространстве от Воронежа до Нижнего и от Нижнего до Москвы-реки: они брали в плен женщин и девиц, убивали детей, во множестве продавали пленников в рабство, святотатствовали в храмах… Наконец, Гирей остановился в виду Москвы и стал жечь окрестные деревни. Москва была в величайшем смятении. Опять надеялись все не на силу человеческую, а на Божье заступничество. Один юродивый Василий в полночь со слезами молился Богоматери о спасении Москвы. Вдруг услышал он сильный шум. Почудилось ему, что соборные двери растворились сами собой, Владимирская икона, поднявшись с своего места, вышла через двери из собора, и был от нее голос: «Выйду из града со святителями». И тогда церковь на миг осветилась пламенем, который тотчас же погас.

В ту же ночь было видение одной слепой инокине Вознесенского монастыря. Видит она, что из Кремля в Спасские ворота идет целый священный собор. Идут святители и другие сияющие праведники, и несколько человек из них несут чудотворную Владимирскую икону. Когда они выходили из Спасских ворот, вышли от Ильинки преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский. Они упали в ноги святителям и спрашивали их, на кого они оставляют город в такой беде? Святители отвечали: «Много молили мы Всемилостивого Бога и Пречистую Богородицу об избавлении от предлежащей скорби; Господь же повелел нам не только выйти из города, но и вынести с собой чудотворную икону Пречистой Его Матери; ибо люди презрели страх Божий и о заповедях Его не радели, почему Бог и попустил придти варварскому народу, да накажутся ныне и через покаяние возвратятся к Богу». Упав в ноги московским чудотворцам, преподобные Сергий и Варлаам стали умолять их, чтоб они смягчили гнев Божий. И вняли святители неотступным просьбам, отпели молебен пред иконой Владимирской, осенили город крестом и вернулись в Кремль, неся с собой обратно икону Владимирскую.

И на этот раз заступлением Богоматери Москва была спасена. Татарам показалось вдруг, что вокруг города стоит громадное количество войска; весть эта дошла до хана; он послал удостовериться в этом, и посланным этим привиделось войско еще более сильное, чем первым. Тогда хан послал одного из своих приближенных. Тот вернулся в трепете: «Бежим немедля, — вскричал он, — от Москвы идет на нас неисчислимое войско!» И тогда татары бежали.

Трогательный тропарь Владимирской иконе прекрасно выражает живую радость многократно освобожденного от гибели города:

«Днесь светло красуется славнейший град Москва, яко зарю солнечную восприемший, Владычице, чудотворную Твою икону. К ней же мы ныне притекающе и молящеся Тебе, взываем сице: о, Пречудная Владычице Богородице, молися из Тебе воплощенному Христу Богу нашему, а избавит град сей и вся грады и страны христианские невредимы от всех навет вражиих и спасет души наша, яко милосерд».

Не оставила Владычица заступлением Своим

Москву и в другие печальные дни. При царе Феодоре Иоанновиче татары были уже на Воробьевых горах пред Москвой. Отличавшийся особым благочестием царь неотступно взывал ко Владычице о спасении города и послал свои войска с Владимирской иконой в рядах их. Накануне битвы он с кремлевской вышки смотрел в сторону неприятеля и своих полков. Тут заметил он одного из своих приближенных, плакавшего около него. Царь обернулся и с ясной улыбкой сказал скорбному боярину: «Завтра молитвами Богоматери нечестивых не будет». Целые сутки упорно бились татары, и вдруг неодолимая сила изошла от стоявшей в русских рядах Владимирской иконы и навела на татар какой-то столбняк. Руки их казались скованными, и они не могли поднять на врага мечей своих. Грозный страх обуял их. Беспорядочными толпами бросились бежать они к своему лагерю. И дальше без оглядки продолжали они бегство в свою землю, гонимые мужественной силой, причем в этом бегстве многие из них были заколоты, ранены и взяты в плен.

Настали тяжкие времена великой русской смуты. Поляки и шведы налетели на Русское царство, готовые разрушить его. Враги отхватывали себе безнаказанно целые русские области. На Москву двигался уже провозглашенный изменниками Русским царем Димитрий Самозванец. Его клевреты ворвались в Успенский собор, когда патриарх Иов, муж праведный, совершал литургию. Изверги стали срывать с патриарха одежды. Настала минута глубокой скорби и высокого величия. Патриарх снял с себя панагию и, кладя ее к иконе Владимирской, произнес, как бы видя пред собой во плоти Богоматерь, — столп православной веры и Защитницу русской народности, как поют на юге России: «Мати русского краю». Ей всесильной, из данницы татарской возведшей родину до великого Русского царства, поручал патриарх судьбу родной земли и родной веры: «Владычица! — говорил патриарх, отторгаемый от заветной святыни, у которой когда-то решилось его избрание на патриарший престол, — пред Твоею иконою принял я патриарший посох. Се девятнадцать лет хранил я целость веры, ныне обман и ересь торжествуют. Владычице, спаси православие молитвами к Сыну Твоему!»

Молитва патриарха прозвучала не вотще пред святым ликом. В статье «Богоматерь и Россия» было рассказано, как заступлением Богоматери Россия высвободилась из смуты, и при первых Романовых православная вера вновь ярко засияла в русской державе.

При таких великих знамениях и благодеяниях, излитых Богоматерью на русскую землю через Владимирскую икону, понятно то благоговение, которым она была окружена со стороны всех русских людей. Пред ней молились, выступая в походы, Московские великие князья и Русские цари. При избрании русских митрополитов, а впоследствии патриархов, «жребии избираемых клались на пелену в киоте Владимирской иконы» — символ общей надежды, что Богоматерь Сама укажет угодного Ей человека. Пред ней знатнейшие люди московского государства приносили присягу на верность царям.

В 1547 году в Кремле произошел сильный пожар. Владимирскую икону хотели вынести из Успенского собора, но никакими силами нельзя было сдвинуть ее с места. Тогда многие видели в небе над Успенским собором светозарную Жену, осенявшую храм. Вскоре пожар утих, не тронув Успенского собора.

При нашествии французов в 1812 году икона была увезена во Владимир 2 сентября, а 20 октября вернулась обратно.

Владимирская-Оранская икона

Эта икона, представляющая точную копию с Владимирской чудотворной иконы Божией Матери, написана протопопом московского Успенского собора Кодратом, любившим заниматься делом иконописания, при участии другого иконописца, Григория Черного. В царствование Михаила Феодоровича в окрестностях Нижнего Новгорода жил один благочестивый человек, по имени Петр Гладков. Он проводил добродетельную жизнь и питал большое уважение и почитание к Владимирской иконе Богоматери. Служил он в военной службе и имел вотчину в окрестностях нынешнего Оранского монастыря. Желая иметь у себя точную копию с Владимирской чудотворной иконы, он обратился к протопопу Кодрату и просил его списать с нее такую копию. При содействии иконописца Григория Черного Кодрат исполнил желание Петра Гладкова. Получив икону, Петр отвез ее в свою вотчину, в село Бочеево. Пять лет пребывала икона в доме Гладкова. В 1634 году, на пятой неделе Великого поста, под субботу Похвалы Богородицы, Гладков услышал во сне голос, повелевавший ему идти. И вот он почувствовал сразу, что идет помимо своей воли и останавливается на какой-то горе. Там он опять услышал голос, говоривший ему: «Поставь здесь крест и построй храм в честь Владимирской иконы Богоматери». Три раза повторялось то же видение и то же повеление. Гладков уразумел, что это воля Божия, и решил повиноваться. Он начал готошться к исполнению повеленного ему дела: остальные дни поста проводил в молитве и посте и достойно встретил праздник Пасхи. В субботу на Святой неделe он отправился отыскивать ту гору, которую видел во сне. Во время пути он забрел в дремучий лес и там нa горе Славенской заметил свет, который и принял зa огонь, разведенный какими-нибудь путниками. Обрадовавшись этому, он решил отправиться на гору, чтобы иметь возможность провести ночь у огня. День был пасмурный и дождливый. Подойдя к горе, Петр увидел, что он обманулся: свет, принятый им за огонь, был небесным сиянием, имевшим вид солнечного столба. Когда же он взошел наверх, то сразу признал в ней ту гору, которую видел во сне. Немедленно он отправился в Москву и испросил у патриарха Филарета грамоту на сооружение храма на Славенской горе в честь Владимирской иконы Богоматери. Возвратившись из Москвы, Петр Гладков сначала поставил на Славенской горе мраморный крест, а затем приступил и к постройке храма.

Задуманное Гладковым дело начало, между тем, беспокоить жителей окрестностей Славенской горы. Там жила мордва, поклонявшаяся своим идолам. Эти идолопоклонники считали Славенскую гору своей собственностью, а потому и на сооружение храма на этой горе смотрели как на присвоение их владений. И вот некоторые из них задумали воспрепятствовать начатой постройке храма. Однако Пресвятая Богородица не допустила осуществиться злому умыслу: храм был достроен до конца. Мордвины и после этого не переставали вредить Гладкову. Твердо решив отнять у него место, на котором он построил храм, они написали челобитную и послали ее царю. Челобитная попала в руки думному дьяку Грамотину, который принял участие в их деле. Благодаря его содействию в Нижний Новгород был послан воеводе Шереметеву указ снести двор Гладкова, вывести оттуда людей его, а землю возвратить мордвинам. Однако, когда дело было расследовано воеводой, то оказалось, что на Славенской горе была поставлена только церковь и несколько келий для иноков; земли же мордвинской Гладков не захватывал и людей своих на ней не селил, как ложно писалось об этом в челобитной. О результатах расследования Шереметев донес в Москву, откуда пришло разрешение оставить церковь и кельи на Славенской горе, не снося их на другое место.

Между тем, от иконы Богоматери, поставленной Гладковым в новоустроенном храме, стали совершаться многочисленные чудеса. Слух об этих чудесах и исцелениях дошел и до патриарха. Последний предписал архимандриту Печерского монастыря удостовериться в них, что тот и исполнил. Он донес патриарху, что чудеса действительно совершались у образа Богоматери, находящегося в храме, построенном Гладковым. Патриарх доложил об этом царю, который и приказал устроить на Орано-поле (так называлось поле около горы, на которой стоял храм) монастырь. Повеление царя было приведено в исполнение, и монастырь получил название Оранского. Отсюда и икона Богоматери, находившаяся в нем, стала именоваться Оранской.

Таким образом, попытка мордвинов выжить своих соседей не удалась. Они глубоко затаили ненависть к новоустроенной обители и ждали только удобного момента, чтобы сделать нападение и разграбить ее. Однажды осенью 1635 года, собравшись в большом количестве, мордвины двинулись по направлению к монастырю с намерением похитить его богатства. Но беззащитная обитель находилась под покровом Самой Пречистой Владычицы, и потому все усилия врагов были тщетны. Когда мордвины приблизились к монастырю, то были устрашены чудесными небесными знамениями: они обратились в беспорядочное бегство и долгое время блуждали по лесам. Так велик был страх, объявший их! Причину своего бегства мордвины объясняли тем, что они при приближении к обители увидели пред собою необыкновенный свет, который поднимался над обителью в виде столба; по сторонам его они заметили множество людей с оружием, которые устремились на них и прогнали от монастыря. Мордвины и после этого безуспешного набега продолжали делать нападения на обитель, но всякий раз Царица Небесная спасала ее. Однажды шайка мордвинов пробралась в обитель и хотела приступить к грабежу. Невидимая сила, однако, поразила их и остановила на том месте, где кто был, так что никто из них не мог двигаться. Едва выбрались грабители из обители, как бросились бежать, охваченные ужасом, и с той поры уже не беспокоили монастыря.

Жизнь в монастыре Оранском протекала спокойно до 1657 года. Вскоре затем опять начались неприятности для иноков. Хотя мордва уже не осмеливалась делать нападения на обитель, но она старалась вредить инокам другими способами. Когда монахи уходили из обители для рубки леса или для собирания грибов и ягод или вообще по каким-нибудь другим хозяйственным надобностям, то мордвины подстерегали их и часто подвергали тяжелым побоям. Благодаря этому они сделали почти невозможной и крайне опасной всякую попытку иноков запастись пищей и отоплением для обители. А между тем, по дарственной грамоте царя Михаила Феодоровича обитель имела не только собственную землю и угодья, но и пользовалась правом свободного въезда в мордвинские владения для рубки леса на дрова и другие хозяйственные нужды. Тяжелое положение обители, благодаря разбойническим нападениям мордвы на иноков, продолжалось несколько лет, пока, наконец, основатель обители Петр Гладков не обратился с ходатайством о защите и помощи к высшей власти. По его просьбе царь Алексей Михайлович издал повеление, чтобы обитель по-прежнему пользовалась всеми правами, предоставленными ей Михаилом Феодоровичем. При этом царь распорядился также, чтобы земли монастырские были отмежеваны от мордвинских. Указ царя, однако, целый год не приводился в исполнение по небрежности слуг государевых, и мордва по-прежнему не давала инокам возможности пользоваться их правами. Тогда Гладков послал царю вторую челобитную. На этот раз просьба его была уважена. Нижегородскому воеводе было отдано приказание привести в исполнение прежний царский указ о Словенской пустыни и таким образом удовлетворить справедливым требованиям Гладкова. Царская грамота произвела отрезвляющее действие на мордву, которая с этого времени перестала тревожить иноков. Благодаря этому обитель получила возможность благоустрояться, а иноки стали спокойно упражняться в подвигах молитвы и поста.

Обеспечив обитель всем нужным, Петр Гладков удалился из нее и только иногда приезжал сюда для хозяйственных распоряжений. Заведывал обителью по его поручению иеромонах Феодорит, единственный священник новоустроенного храма. Под конец своей жизни, желая быть похороненным в Оранской обители, Гладков решил поселиться в ней и принял иночество с именем Павла. В сане инока он и управлял обителью 23 года, не желая по своему смирению принимать священства. Наступил 1656 год. По всей России начала свирепствовать моровая язва. Она проникла и в Оранский монастырь и стала пожинать обильную жатву. Только настоятель, инок Ефрем, да монастырский рабочий Андрей остались в живых, все же остальные иноки и работники умерли от язвы. Работнику Андрею и пришла мысль воспользоваться безлюдьем обители, убить настоятеля и Ефрема и завладеть монастырскими богатствами. Он уже отправился к келье настоятеля, но Царица Небесная не допустила совершиться злодеянию: невидимая сила остановила злоумышленника у самых дверей кельи. Пораженный ужасом работник бежал к мордве и рассказал о безлюдье обители. Его рассказ пробудил старую вражду мордвинов против обители и их корыстолюбие. Большой толпой они двинулись к обители, но не решились ворваться в монастырь. Часть их спряталась в лесу, а некоторые в качестве разведчиков отправились узнать, не обманул ли их работник и не спрятана ли где монастырская охрана. Разведчики, придя в монастырь, сказали игумену, что они русские, идут из Москвы и уже третий день ничего не ели. Гладков, не подозревая их злого умысла, предложил им пищи и принял их вообще радушно. Посланные вернулись к своим и рассказали о виденном ими в монастыре. Так как их рассказ подтверждал сведения, сообщенные работником, то мордвины двинулись к обители. Но и на этот раз Пресвятая Богородица защитила Оранский монастырь от разорения: небесные силы устремились на грабителей и обратили их в паническое бегство. По прошествии месяца мордвины опять пытались ограбить обитель, но и на этот раз потерпели неудачу. Между тем ни Гладков, ни Ефрем ничего не знали о нападениях мордвы и о своем чудесном спасении и только впоследствии из рассказов самих мордвинов они узнали о заступлении Пречистой Богородицы и о наказании предателя, монастырского служителя Андрея: он во время бегства с мордвою от обители пал мертвым и остался без христианского погребения.

Вскоре после 1656 года количество иноков в Оранском монастыре стало увеличиваться; но и пожертвования на обитель не оскудевали. Сыновья Гладкова Иван, Алексей и Михаил подарили обители несколько вотчин со всем населением и угодьями. Благодаря щедрым дарам, а также мудрому управлению Гладкова, обитель Оранская стала процветать.

Перед своей смертью Гладков принял схиму. Кончина его была мученическая, как о том свидетельствует устное предание, сохраняемое в Оранском монастыре. В 1665 году многочисленная шайка разбойников напала на обитель. Ночью они ворвались в нее и рассыпались по кельям. Разбуженный шумом настоятель бросился было на колокольню, чтобы ударить в набат и известить монастырских крестьян о нападении разбойников. Однако его попытка была замечена. Злодеи бросились за ним на колокольню, схватили восьмидесятилетнего старца и потащили вниз по ступеням. Кровь обагрила землю, и голова страдальца оказалась прошибленной во многих местах. Помощи он ниоткуда не мог ожидать. Братии в монастыре было немного, и каждый в минуту опасности заботился о собственном спасении. Монастырские крестьяне также не могли оказать помощи, так как они жили в двух верстах от Оранской обители и ничего не знали о нападении разбойников. Несчастный Гладков был замучен свирепыми злоумышленниками. Разграбив обитель, разбойники безнаказанно удалились. Когда иноки собрались в обитель и увидели труп замученного настоятеля, то оплакали его кончину и с честью похоронили его.

Обителью стал управлять иеромонах Феодорит. Под его руководством монастырь Оранский быстро оправился от разорения. Монахи стали по-прежнему вести пустынную, подвижническую жизнь. Чтобы предотвратить новые нападения на обитель со стороны разных злоумышленников, монастырские крестьяне были переселены к самым стенам обители, на то место, где и в настоящее время стоит деревня Оранки, или Поляна. Благодаря этой разумной мере, обитель на будущее время была защищена от нападений разбойников. Близость деревни, откуда во всякое время могла быть подана помощь, держала мордву и разбойников в отдалении от Оранского монастыря и делала невозможным или крайне опасным всякое открытое нападение на него.

Число братии в Оранской обители было невелико. Всем необходимым она была обеспечена благодаря вкладам самого основателя монастыря Гладкова и его сыновей. Вследствие этого с 1665 года для обители началась давно желанная мирная, спокойная жизнь, а это дало возможность братии позаботиться о внешнем благоустройстве монастыря. К этому времени храм, в котором находилась Оранская икона Богоматери, и все монастырские здания совершенно обветшали. К тому же количество братии постоянно увеличивалось, и возникала необходимость строить новые кельи для новоприбывших иноков. Средств для новых построек монастырь имел достаточно, и братия приступила к его перестройке. Наиболее важные постройки были произведены в XVIII столетии, при архимандритах Афанасии и Иоакиме. Взамен деревянного храма был выстроен каменный. Около него поставили каменную колокольню, а монастырь обнесли в видах безопасности каменной же стеной. В самой стене была выстроена небольшая церковь во имя свв. первоверховных апостолов Петра и Павла. Для братии монастыря и его настоятеля выстроили новые каменные кельи, а остальные деревянные постройки исправили и подновили. Благодаря всем этим постройкам, монастырь принял благоустроенный вид. Издержки, потраченные на эти постройки, сильно истощили монастырскую казну. К тому же она сильно пострадала в 1710 году, накануне Покрова Пресвятой Богородицы, когда грабители ночью пробрались в обитель, ворвались в церковь и кельи и все ценное унесли с собой. Это нападение и грабеж разбойников поставили Оранскую обитель в очень затруднительное положение. Единственным источником пропитания для братии были добровольные даяния богомольцев, которые приходили в монастырь часто из очень отдаленных мест. Привлекала их сюда молва о чудотворной иконе Богоматери.

Количество богомольцев, а вместе с тем и приношений особенно увеличилось после смерти основателя обители Петра Гладкова. Приношения делались не одним простым народом, всегда ревновавшим о святыне, но и людьми знатными. Так, из рода Гладковых, как вкладчица Оранской обители, известна внучка Петра Гладкова, Прасковья Алексеевна, пожертвовавшая в 1696 году Оранскому монастырю треть своего двора, находившегося в нижегородском кремле. Около этого же времени царевна Имеретинская, Дарья Арчиловна, распорядилась ежегодно отпускать в казну монастыря 6 рублей на поминовение своих родных. Кроме этих лиц, единовременными или постоянными вкладчиками были князья Одоевские, Черкасские, Бабичевы, Щербатовы, Горчаковы, Болховиковы, бояре Строгановы, Бутурлины и многие другие. Вклад одного из князей Одоевских сохранился даже до настоящего времени. Это напрестольное полудестевое Евангелие, печатанное в 1654 году. Теперь оно находится в Успенской церкви села Подъяблонного Горбатовского уезда, хотя неизвестно, как и когда оно туда попало.

Прославлению обители Оранской и стечению в нее богомольцев особенно много содействовали чудеса, совершавшиеся у Оранского образа Божией Матери над больными, с верой приходившими к чудотворной иконе и горячо молившимися Пречистой Богоматери. Из них мы приведем только самые примечательные.

Первое чудо совершилось в 1635 году. На пятой неделе Великого поста, во время вечернего славословия с акафистом, все присутствовавшие в монастырском храме видели, как от св. Оранской иконы Богоматери, а именно — от главы Младенца Иисуса, истекло благовонное миро, и весь храм наполнился благоуханием.

Царице Небесной угодно было прославить Свою икону не только в Нижегородском крае, но и в других местах нашего отечества, напр., в Москве, пред лицом благочестивейшего царя Алексея Михайловича и патриарха Иоасафа. Спустя шесть или семь месяцев после освящения монастырского храма в Нижний Новгород прибыл из Москвы боярский сын Васили<