Глава 19. Цена, которую нужно платить

Я задул свечу и лег в постель, чувствуя себя несчастным и одиноким. Спать оказалось невозможно, и за пару часов до рассвета я потянулся, зевнул, а затем начал беспокойно ходить вперед и назад по своей комнате.
Через некоторое время я услышал шум снаружи и выглянул в окно. Я ничего не увидел, и мне пришлось поднять нижнюю половину окна. Она хорошо поддалась; плотник хорошо поработал. Мне в лицо мгновенно подул холодный октябрьский ветер, заставив меня дрожать. Я ничего не видел, но определенно что-то слышал: звук ударов молота о метал.
Должно быть это Грималкин. Ее нигде не было видно, и я решил спуститься к ней и поговорить, в частности и о том, как она хотела исправить свою ногу, так что я натянул сапоги и пошел вниз.
Я вышел через задние двери и направился в сторону источника шума, который доносился из восточного сада, где мы держали ведьм в ямах. Там лучше не находиться после темноты: мы всегда пытались находиться поближе к дому, даже на моих уроках, которые проходили в светлое время дня. Впрочем, я не сомневался, что такую сильную ведьму как Грималкин, не волнуют ведьмы заключенные в ямах. Хотя луна пролила свой лунный свет на землю, и все было хорошо видно, под деревьями в саду царила тьма, и я двигался очень осторожно. Я прошел могильный камень; под ним были тринадцать прутьев, которые закрывали яму. Это была яма мертвой ведьмы – прутья не позволят ей выползти наружу.
Я увидел свет впереди и понял, что он исходит из маленькой кузницы: наковальня была сооружена из камней; к ней было прислонено множество молотков. Горн тоже был построен из камней, и ведьма-убийца присела над ним, держа рукоять клинка щипцами.
Рядом с ней лежал мешок, нижняя его половина была окровавлена – без сомнения, в нем лежит голова Дьявола.
Я наблюдал, как Грималкин достала клинок, затем снова сунула его обратно, и из пасти горнила посыпался сноп искр.
Я знал, что она делала разные виды оружия. Короткими были кинжалы; ножи она использовала для боя вблизи. Но я не видел такого длинного клинка у нее. Он больше был похож на меч.
Вдруг она обернулась, поднялась на ноги и пошла ко мне. Казалось, она не была удивлена моим присутствием; наверное, она знала, что я наблюдаю за ее работой. Я начал нервничать – но она улыбнулась мне, оскалив свои острые зубы.
- Пусть клинок нагреется, - сказала она. – Давай прогуляемся. Я должна тебе рассказать что-то.
Схватив мешок Грималкин пошла прочь из сада, подальше от мертвых ведьм. Я последовал за ней, через лужайку в сторону западного сада. Здесь, у скамьи, она остановилась и посмотрела на меня, ее глаза блестели в лунном свете.
Я уже собирался спросить ее о ноге, но она упредила мой вопрос.
- Я хочу, чтобы завтра вечером ты мне помог. Я намерена сломать себе ногу и снова соединить ее. Затем я хочу сделать два отверстия в кости и соединить их серебряным штырем.
- Ты хочешь использовать серебро? – воскликнул я от удивления. Ведьмы не могли прикасаться к серебру; это самое сильное оружие против них. Оно причиняет им сильную боль.
- Это необходимая часть магии, - ответила ведьма-убийца, - сильное заклинание исцеления, серебро срастется с костью и ускорит рост новой плоти и мышц. Оно вернет мою ногу в прежнее состояние. Но всегда есть цена, которую нужно платить: пусть иногда и не сразу; но в этом случае – непременно. Серебряный штырь в моей ноге причинит мне страшную боль.
- Боль со временем исчезнет? Как долго тебе придется терпеть ее? – спросил я.
- Это будет продолжаться до момента моей смерти, - пробормотала Грималкин.
- Как ты будешь справляться с этим? – спросил я.
- Дисциплина ума, я давно ее практикую. Например, сконцентрировавшись, я могу пересечь проточную воду – что невозможно для большинства ведьм. Боль никуда не пропадает, но я могу отодвинуть ее на второе место. В конце концов, я смогу справляться с серебряным штырем.
- Я не представляю, как тебе будет… - сказал я ей.
- Это будет сложно, но для ведьмы-убийцы это выполнимо. Приходи в южную часть сада, после заката. Я все подготовлю – но ты вставишь штырь мне в кость сам. Именно в этом будет заключаться твоя помощь.
Я согласился сделать то, о чем она просила, но не мог понять, почему она выбрала южную часть сада, где Ведьмак связывал домовых.
Следующий день прошел безо всяких событий. В полдень я обошел территорию и прошелся по холмам, внимательно осмотрев наш дом со стороны. К счастью, никаких незваных ведьм я не увидел рядом с домом. Мы не хотим, чтобы нас застали врасплох, и однажды утром мы проснулись в обществе ведьм, окруживших наш сад. Было очень трудно выбросить мысли об Алисе из головы. До Хэллоуина осталось меньше чем две недели. Я понимал, что мы не можем пустить ситуацию на самотек. Нам нужен план действий. Я должен обсудить это с Ведьмаком.
Я не видел угрозы возле дома, но на нижних склонах я заметил группу женщин, которые направлялись к северу; они были одеты в черные платья и шли колонной по одной – наверняка они ведьмы. Они направляются к холму Уорда-Защитника, подготавливаются к Хэллоуину? Вполне может быть. Я задумался над тем, сколько их еще будет идти тем же самым путем.
Мой учитель сказал мне, что я его первый ученик, который побывал с ним на холме Уорда-Защитника, словно это было нечто тайное. Маб Маулдхилл и ее сестры знала об этом, но это лишь потому, что Маб была сильной провидицей. Однако, казалось теперь к Каменному Стражу направляются все темные существа. Они хотят там призвать Дьявола… Хотя его голова еще отделена от тела, он все еще может общаться со своими слугами.
Через час после заката, я направился в южную часть сада, чтобы выполнить обещанную помощь. Ночь снова была лунной, свет заливал землю.
Ведьма-убийца ждала меня. Она лежала на левом боку, ее нога лежала на большом куске твердой породы, который я положил на яму, в которой связал домового. Тепреь я понял, почему Грималкин выбрала это место: камень обеспечит твердую опору для ее ноги, когда я буду вставлять штырь в кость. Плоть была отслоена и прикреплена с помощью шва, чтобы потом зашить рану. Кость сияла в лунном свете. Крови почти не было – без сомнения она использовала магию, чтобы она не проливалась – я видел отверстие в кости. Серебряный штырь лежал рядом с ногой на камне, вместе с небольшим молотком.
Я посмотрел на ногу, и у меня пересохло во рту. Это будет тяжело, но я не могу позволить себе отступить назад. Если Грималкин готова терпеть боль, я должен ей помочь.
- Штырь как свечка, - объяснила Грималкин. – Вставь его конец в кость, а потом забивай молотком. Три легких удара должно хватить. После этого оставь меня, остальное я сделаю сама.
Я заметил, что мешок по-прежнему был рядом с ней. Даже сейчас, перед лицом ужасной боли, она хранит бдительность.
Я взял штырь левой рукой, молоток правой. Я подошел к Грималкин и опустился на колени. После того как я потрогал кончик штыря я поставил его напротив дырки в кости. Я посмотрел на нее, и увидел у нее на лбу капельки пота.
Она уже натерпелась боли, чтобы подготовить все это; теперь боль станет еще сильнее – и она никогда не уйдет.
- Не колеблись! Сделай это сейчас! – приказала она. – Ожидание этого хуже самой боли.
Не теряя времени, я установил штырь и легонько ударил по нему молотком. Затем второй раз. Он почти полностью вошел, когда я почувствовал сопротивление.
Затем я ударил третий раз, и он вошел в кость.
Я никогда не видел, как Грималкин реагирует на боль – пот выступил на ее лбу. Я никогда не слышал, как она кричала.
Но сейчас, когда штырь вошел в кость, она закричала; ее тело начало дрожать, содрогаясь в судорогах.
Затем она перестала дышать.

Глава 20. Туман

Она умерла? Меня охватил ужас. Мог ли шок от боли, принесенной серебряным штырем убить ее?
Ведь для ведьмы нет ничего хуже куска серебра, смертоносного для нее металла, в ее теле?
Грималкин лежала совершенно неподвижно; казалось, душа покинула ее. Я коснулся ее лба, и обнаружил, что он холодный как лед. Я ничего не мог сделать. Доктор не сможет ей помочь.
Но что, если я достану штырь…? Сначала я должен перевернуть ее на другой бок, затем мне необходимо будет найти что-то среди инструментов возле наковальни, чтобы схватить ним край штыря и вытащить из кости.
Но когда я поднялся на ноги, то лишь покачал головой. Она бы не согласилась с таким решением – не стоит мне делать этого. Даже если Грималкин снова начнет дышать и восстановиться от боли – кость никогда не срастется должным образом без серебряного штыря. Она больше никогда не будет прежней ведьмой-убийцей. Она никогда не повторит танец смерти. Я был уверена, что она предпочла бы смерть такому будущему.
Я собирался уйти и рассказать Ведьмаку о том, что произошло. Но в тот момент Грималкин глубоко вдохнула. Когда я обернулся, то увидел, что она открыла глаза. Ее лицо искажала боль.
- Оставь меня! – ее голос был едва громче за шепот. – Я сделаю остальное сама. – Затем она потянулась за мешком и подтащила его к себе.
Я вернулся в дом и поднялся по лестнице в свою комнату. Мне потребовалось много время, чтобы уснуть. Я думал о том, сколько боли пришлось перенести Грималкин, и сколько еще впереди. Она готова страдать, чтобы продолжить быть ведьмой-убийцей.
Следующий день был ярким, погода была мягкой как для октября. Во время завтрака я рассказал Ведьмаку о том, чем я помогал Грималкин.
- Должно быть, ей действительно ужасно больно, - он печально покачал головой. Затем он замолчал, глубоко погрузившись в свои мысли.
После завтрака я направился в южный сад, чтобы проведать Грималкин. Она лежала на спине, на одном из камней, накрывающих яму с домовым, ее глаза были закрыты. В левой руке она по-прежнему сжимала мешок. Я подумал, что она спит.
Я ошибся.
Она заговорила со мной, не открывая глаз.
- Оставь меня! Уходи! Оставь меня одну! – прошипела она.
Я развернулся, и ни сказав ни слова, сделал как она просила. Она учиться жить с болью? Сможет ли она восстановить свою прежнюю силу?
Позже мой учитель послал меня в Чипенден, чтобы пополнить наши запасы провинции на неделю.
У бакалейщика меня ждал сюрприз. Письмо от моего старшего брата, Джека. Я вышел на улицу, прислонился к стене и начал читать его:

Дорогой Том,
У меня есть хорошие новости. Наш брат вернулся живым. На него напали грабители, похитили и держали в заложниках много недель. Он сбежал, убив двоих своих похитителей своими руками.
Я надеюсь у тебя все хорошо, и ты здоров. Если будешь близко к нашей ферме – мы будем рады снова тебя увидеть. Но пожалуйста, не приходи после заката – потому что у меня есть жена и дети, о которых мне нужно заботиться.
С лучшими пожеланиями,
Джек

Было приятно узнать, что Джеймс живой – хотя я не верю в то, что его похитили обычные грабители. Во время нашего последнего визита в Тодморден Грималкин дала мне поговорить с Дьяволом: она открыла мешок, и я говорил с ним. Он сказал мне, что моего брата убили его слуги. Потом я узнал что мой брат пропал, и его жизнь в опасности. Я был очень рад услышать, что он вернулся на ферму.
Я полагал, что его хотели использовать, чтобы надавить на меня. Или может быть они хотели принести мне голову моего брата в мешке. К счастью Джеймс выбрался живым из их лап – кузнец может оказаться сильным противником.
Но угроза для моей семье все еще существовала. Дьявол предсказал, что я буду последним сыном своей матери, потому что все остальные умрут насильственной смертью.
Я был опечален последними строками письма Джека. Они не хотят, чтобы я приходил им после заката, или оставался на ночь, потому что боятся, что я привлеку за собой тьму. Эмма боялась за свою дочь, Мэри. Я не мог ее винить. В конце концов, Мамаша Малкин, в первый год моего ученичества пробралась на нашу ферму и угрожала им.
Я понял, почему ведьмаки не женились; я должен держаться подальше от любой семьи. Как я мог представлять себя вместе с Алисой? Моя работа будет подвергать нашу семью постоянной опасности.
Затем я мрачно посмеялся над своими мыслями. Алиса сильная, она в состоянии позаботиться о себе; и теперь она нашла другого, с кем разделит свою жизнь.
Я забрал нашу остальную провизию и вернулся в дом. Ведьмак сидел в библиотеке, и показал письмо Джека.
Он был рад услышать, что Джеймс в безопасности и хорошо себя чувствует.
- Когда все закончиться, ты должен навестить свою семью. Ты долго их не видел.
- И лучше убедиться, что я покину их дом до темноты, - сказал я, - мне не рады после наступления темноты!
- Извини, парень, но ты не можешь винить людей за то, что они опасаются нас. Всю жизнь люди боятся меня. Это часть нашей работы – мы должны смириться с этим.
Я плохо спал в ту ночь. Рано утром я почувствовал что-то неладное. Случилось что-то плохое.
У меня закружилась голова и я едва мог мыслить связно. Я поднялся из постели, мое сердце бешено стучало, я изо всех сил попытался поднять створку окна. Ранее это с легкостью удавалось мне, но сейчас мои руки словно отяжелели. Я посмотрел на чистое небо и при свете луны увидел туман, который окутывал деревья.
В этом тумане было нечто странное.
Он двигался неестественно, его усики тянулись словно пальцы, прощупывая дорогу в сторону дома. Лунный свет искажал его цвет, но я понял, что в нем есть еще что-то странное; он был не белый, и не серый, он был странного зеленого оттенка. Я был уверен, что для этого используется магия.
Ведьмаку в последнее время стало лучше, так что он скорее всего пошел спать в свою комнату. Я быстро оделся, подошел к его спальне и постучал в дверь. Никакого ответа. Я постучал еще раз. Наконец я устал ждать, открыл дверь и вошел внутрь. Я должен предупредить ведьмака, что в этот момент нас могут атаковать магией. Он лежал на спине, рот был слегка приоткрыт, он словно был в глубоком мне. Затем, в лунном свете, я увидел что в окно проник завиток зеленого тумана, и медленно полз к постели Ведьмака; туман окружал его кровать.
Я мягко потряс его за плечо. Он лишь застонал в ответ. Я позвал его по имени, и потряс сильнее, но он никак не хотел пробуждаться.
Я вдруг понял, что ведьмы могут быть в саду. Я побежал обратно в свою комнату, схватил серебряную цепь из сумки и засунул в карман. Затем я побежал вниз по лестнице, перепрыгивая по три ступеньки за раз, затем схватил свой посох, который стоял опертым возле задней двери и выбежал в сад. Здесь туман был гораздо плотнее. Он почти достигал мне до пояса, поднимаясь вверх, словно хотел утопить в себе дом и деревья.
Я двигался будто во мне, но в моей голове зазвенели тревожные звоночки, предупреждая меня об опасности.
Грималкин!
Голова Дьявола!
Я побежал в сторону южного сада, и посмотрел на камень, на котором лежала ведьма-убийца. Она все еще была там, погружена в глубокий сон. Ее окружил зеленый туман, он словно змея окружил свою жертву, пытаясь ее раздавить.
Но мешок пропал.
Кто-то вошел в сад и использовал магию, чтобы заставить нас крепко уснуть. Даже домовой поддался туману.
Я проснулся, несмотря на темную магию. Как-то я был в состоянии противостоять этому. Кровь мамы, текущая во мне, снова помогла мне справиться с тем, что не под силу остальным.
Во лбу мелькнула вспышка света и боли. Я мгновенно узнал местонахождение головы Дьявола.
Она двигалась в сторону западного сада.
Я не пытался разбудить ведьму-убийцу; вероятно, она будет не в состоянии мне помочь. Я выпустил лезвие из посоха и побежал между деревьев в поисках того, кто забрал мешок.
Я настиг вора слишком быстро. Впереди я увидел фигуру, которая несла мешок. Это была женщина, на ней была остроносая обувь. Я поднял свой посох, как копье. Нет места милосердию… За пределами сада эму ведьму без сомнения ждут другие, чтобы помочь ей: я должен атаковать сейчас. Я побежал на нее полным ходом, стремясь вонзить лезвие ей прямо в спину, проткнув сердце. Но в последний момент она развернулась, и я увидел ее лицо.
Это была Алиса.