Глава 2. Пределы трансфигурации

Проснувшись поутру без будильника, Гарри почувствовал невероятную бодрость. Солнечный луч, пробившийся сквозь тяжелые занавески, уже начал подкрадываться к его пяткам, выглядывавшим из-под одеяла. Сотворив солнечного зайца, Гарри стал гонять его по комнате, чем в итоге заставил Рона очнуться от утренней дремоты. Пытаясь согнать зайца с собственной постели, Рон разбудил остальных – Невилла, Симуса Финнигана и Дина Томаса. После этого охота на зайца приняла характер массового развлечения.

Когда же, шлепая босыми пятками по прохладному каменному полу, Рон открыл сотрясающуюся от стука дверь, по комнате летали подушки, а Гарри брыкался на кровати в попытках освободиться от рук Симуса, норовившего защекотать его до потери сознания.

Остановившись в дверях, Гермиона со вздохом произнесла: «Какие же дети!», но в конце концов не выдержала собственной серьезности и рассмеялась.

 

***

Снейп сидел за столом, обхватив руками чашку кофе. Казалось, он был полностью погружен в нее мыслями, словно перед ним был Омут памяти, когда в Большой зал ввалились четверо гриффиндорцев.

Заметив его, ребята сразу растеряли всю утреннюю жизнерадостность. Осторожно поглядывая на гипнотизирующего чашку профессора, они тихонько уселись за гриффиндорский стол.

После долгого молчания Гермиона пригнулась и, загородившись рукой, словно от слепящего солнца, прошептала:

– Вы обратили внимание на то, что вчера произошло?

– Знаешь, Гермиона, на это трудно было не обратить внимания, – доверительно произнес Рон.

– Я имею в виду тот момент, когда мы приветствовали профессора Снейпа. Вы обратили внимание на слизеринский стол? Они не хлопали и, вообще, по-видимому, были не рады.

– Ну, в этом нет ничего удивительного, – задумчиво произнес Гарри. – Понятно, что Слизерин остался факультетом Пожирателей смерти. Странно другое… Как я понял, Снейп решил снова стать их деканом. Но как он с ними будет работать?

– Да вы только посмотрите на него! – прошептал Рон, озираясь на профессора. – Как такой вообще может с кем-то работать?!.. И что он там высматривает? Гадает на кофейной гуще? Может, ему лучше заняться прорицаниями? У-у, Квазимодо!

Снейп оторвал взгляд от чашки кофе и перевел его на гриффиндорцев. Ребята вздрогнули.

– Чего он уставился?! – истошно просипел Рон, снова оглядываясь.

– Рон, ты зря смотришь ему в глаза, он же легилимент, – заметила Джинни.

– Да, но ведь у него в руках нет палочки.

– Он же не может читать мысли без палочки?! – с надеждой добавил Рон, когда Снейп встал и направился прямиком к гриффиндорскому столу.

Поравнявшись с ребятами, он обвел их тяжелым взглядом и, помедлив, склонился над Роном.

– Я не занимаюсь прорицаниями, мистер Уизли, – процедил Снейп. – Десять баллов с Гриффиндора за оскорбление преподавателя.

Открыв рот от удивления, Рон даже не смог возмутиться. Профессор усмехнулся и, задержав на нем взгляд еще на мгновение, зашагал прочь.

К разочарованию Рона, расписание обещало отсрочку новой встречи со Снейпом только до полудня. «Защита от темных искусств» стояла следом за «Трансфигурацией», на которую и направились гриффиндорцы.

 

***

Когда сэр Томас Торкв быстрым шагом вошел в класс, Гарри, к своему изумлению, почувствовал что-то сродни благоговению. Лицо профессора сияло невозмутимостью, движения были благородны и отточены.

Блеснув сединой на солнце, профессор обвел взглядом лица учеников.

– Как мне известно, – начал он, – вместе с профессором МакГонагалл вы уже приступили к изучению трансфигурации человека. В этом году вам предстоит продолжить ознакомление с этим разделом высшей трансфигурации. В первом семестре вы изучите превращение человека в животное и получите возможность поэкспериментировать над собственной анимагической формой. Во втором семестре планируются занятия по превращению в человека других живых существ. В этом нам любезно обещали помочь домашние эльфы Хогвартса.

– Простите, сэр, но неужели не хватает другого «подручного материала»? – возмутилась Гермиона.

– Абсолютно согласен с вами, мисс…

– Грейнджер.

– Действительно, мисс Грейнджер, домашние эльфы — это не предел мечтаний для специалиста по высшей трансфигурации, однако превращение менее разумных живых существ в человека представляется слишком сложной материей для изучения в рамках среднего магического образования. Это не преподается в школах волшебства.

– А каков предел мечтаний, сэр? – поинтересовался Дин Томас.

– Предел? – переспросил профессор, и глаза его сверкнули. – Знаете ли вы древнегреческую легенду о Пигмалионе и Галатее?

Рука Гермионы тут же взметнулась вверх.

– По легенде некий юноша по имени Пигмалион высек из слоновой кости статую богини Афродиты и нашел ее столь прекрасной, что влюбился в творение собственных рук. Тронутая мольбами Пигмалиона, богиня оживила статую, и та стала женой Пигмалиона.

– Очень хорошо, мисс Грейнджер, пять баллов Гриффиндору! Да, таков в общих чертах сюжет этой легенды в изложении магглов. В магической традиции принято говорить о том, что оживить статую помог могущественный волшебник. Как бы то ни было, смысл прост: предел трансфигурации – в превращении неживого предмета в человека. При этом, конечно, разумного и обладающего собственной волей. Достоверно не известно, удавалось ли это кому-нибудь до сих пор.

– А вы, профессор, вы пробовали сотворить человека при помощи колдовства? – спросил Джастин Финч-Флетчли, и сидевшие в аудитории одобрительно зашумели.

– Я много трудился над искусственным созданием человека, – признался сэр Томас. – В частности, я доработал рецепт Парацельса для получения гомункула. Мой гомункул проживает на несколько часов дольше. Можете почитать мой труд «Ошибки де Виллановы и Парацельса» – он есть в школьной библиотеке. Впрочем, это исследование относится к зельеварению, а не к трансфигурации – я одинаково хорошо владею этими искусствами. Однако трансфигурировать человека из неживого предмета мне пока не удалось…

По классу пронесся вздох разочарования.

– …но я уверен, что нахожусь на пути к решению этой проблемы, – закончил профессор.

– Но разве это этично, сэр? – с сомнением произнесла Гермиона.

– Резонный вопрос. Но что такое этика? – горячо ответил профессор. – Если бы волшебники не стремились выйти за границы привычного, не было бы никакой магии. Ведь, в конечном счете, смысл магии в том, чтобы обуздать природные силы и подчинить их человеку. А теперь задумайтесь: что позволит обрести большую власть над природой, как не способность творить ее высшие формы? Когда люди говорят об этике, то зачастую лишь скрывают страх перед непознанным. Я же не боюсь подобных предрассудков.

Сэр Томас победоносно окинул взглядом аудиторию. Надо признать, что выглядел он при этом величественно.

Урок профессора Торква произвел очень сильный эффект. Казалось, он привнес свежую струю в понимание магии, вознес ее на доселе невиданные высоты. Все это Гарри читал в горящих глазах ребят по пути в класс «Защиты от темных искусств». Сам он чувствовал то же – гордость, радость, надежду на обновление мира, веру в свои магические силы. И лишь когда он поглядывал на Гермиону, впавшую в глубокую задумчивость, в его душе возникало смутное чувство, словно он о чем-то забыл, но, отводя от нее взгляд, он тут же странным образом терял его. Рон, чуть не вприпрыжку бежавший рядом, лопотал что-то восторженное, и сердце Гарри снова наполнялось эйфорической, сияющей уверенностью в себе.

Внезапно все эти впечатления сменились отрезвляющей готической мрачностью. Очнувшись, Гарри обнаружил себя в просторной аудитории с закрытыми ставнями, подобно Большому залу освещавшейся свечами, свободно парящими в воздухе.

– Мне надоели эти дешевые фокусы, – проворчал Рон и тут же прикусил язык. Сделал он это самым немагическим образом, когда, подняв голову, обнаружил перед своим носом волшебную палочку профессора Снейпа.

– Не бросайтесь словами, о которых можете пожалеть, – тихо произнес Снейп, опуская палочку.

Черная мантия зашелестела по аудитории.

– Судя по тому, что вы живы, – с сарказмом начал Снейп, оглядывая класс, – вы достигли некоторых успехов в области защиты от темных искусств. Но успехи могли быть не столь значительны, если бы вам не повезло. Как, например, вам, мистер Томас. Защищайтесь!

Все еще витавший мыслями в классе «Трансфигурации», Дин Томас не сумел отреагировать на невербальный Экспеллиармус и выронил палочку из рук.

– Ну, что же вы будете делать теперь? – равнодушно спросил Снейп, обходя гриффиндорца кругом.

Дин растерянно посмотрел на Гарри, и тот машинально выхватил волшебную палочку.

– Так я и думал. Ничего, – подытожил Снейп.

Гарри и Рон переглянулись, совещаясь взглядами, атаковать им профессора или нет.

– Не надо, – с нажимом произнес Снейп, разворачиваясь к ним лицом. – Я сам отдам вам палочку.

И Снейп резким движением вручил палочку Гарри. Студенты, и больше всех – сам Гарри, были в замешательстве.

– А вот теперь атакуйте, мистер Поттер. – Снейп испытующе посмотрел на молодого человека и театрально поднял руки, показывая, что безоружен.

Стало душно, и Гарри почувствовал, как воспалилось его лицо.

– Я не нападаю на безоружных, сэр, – наконец сказал он.

– Бросьте свое неуместное благородство! Атакуйте! – рявкнул Снейп и, как черное чудовище, стал надвигаться на Гарри.

Вздрогнув, тот машинально закричал в ответ:

– Остолбеней!

Ко всеобщему изумлению, с профессором ничего не случилось. Заклятие отскочило от щита, который тот, очевидно, поставил. Без палочки.

Не успев опомниться от удивления, ребята услышали его размеренный голос:

– Итак, на седьмом курсе вы будете изучать основы беспалочковой магии. В детстве все вы испытывали приступы бесконтрольного выброса магии, что свидетельствует о том, что магия сосредоточена в вас самих, а магические артефакты, такие, как волшебная палочка, могут лишь усилить и более точно направить ее действие. В то же время, это означает, что волшебник может научиться использовать магию без применения внешних средств. Очевидно, что для этого требуется еще более значительная концентрация внимания и контроль над собой, чем при использовании палочковой магии, в том числе и невербальной…

Снейп, ходивший все время взад-вперед, остановился.

– Разумеется, сначала вы будете тренироваться на простейших заклинаниях. Начнем с несложного приема профессора Дамблдора.

Снейп подошел к одной из свечей и провел около нее рукой. Свеча погасла. Провел еще раз. Свеча загорелась снова.

– Теперь ваша очередь.

Снейп вновь махнул рукой, и свечи, плававшие вдоль стен, разместились в два ряда в центре аудитории.

– Пусть каждый из вас встанет напротив свечи и попробует погасить ее и зажечь снова, не используя волшебной палочки.

Профессор стал прохаживаться по классу, раздраженно наблюдая за потугами, искажавшими лица семикурсников. Некоторые готовы были лопнуть от напряжения. Задание не удавалось никому.

Снейп подошел к пунцовому от усилий Рону, который поминутно корчил рожи, одна нелепее другой.

– Отрешитесь от всего постороннего. Сосредоточьтесь на энергии, которая вас наполняет. Соберите все свои эмоции в комок, загоните их в живот… – И – бах! – свеча перед Роном погасла.

– Выплеск энергии должен быть резким, направленным и сильным. – Свеча вспыхнула.

– Напрягайте не мышцы, а свою волю. – Снейп посмотрел в глаза Рону. – Пробуйте, мистер Уизли.

Рон опустил глаза, потом взглянул на профессора и снова напрягся. Он силился что-то сделать еще пару минут и под конец, не выдержав, издал какой-то звериный вопль и в бешенстве замахал рукой, так что от колебаний воздуха свеча мгновенно погасла.

– Пять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, – разочарованно произнес Снейп.

 

***

К концу урока только Гермионе удалось погасить свечу, не используя палочки. А вот обратное действие ей не удавалось – свеча начинала дымиться, и только. У других дела обстояли еще хуже. Особенно удручен был Невилл, который дважды расплавил свечу, когда Снейп проходил мимо. Одна лишь Ханна Эббот смотрела на все с оптимизмом и убеждала Невилла, что его результат лучше, чем у остальных. Ведь ему удалось деформировать свечи без помощи волшебной палочки.

– Почему он весь день ко мне придирается? – возмущался Рон, плюхаясь в кресло в гриффиндорской гостиной.

– Кто «он»? – равнодушно отозвалась Гермиона, не отрывая глаза от книги.

– Снейп, кто же еще!

– Профессор Снейп, – утомленным тоном поправила Гермиона.

– Наверное, потому что ты ведешь себя как болван, – пожала плечами Джинни. Давясь улыбкой, Гермиона отвернулась.

– Здорово! – охнул Рон, оглядываясь в поисках поддержки. – И давно это со мной?!

В ответ Джинни только наморщила лоб и иронично улыбнулась.

– Он ведет себя так же мерзко, как и раньше, – продолжал Рон, – третирует гриффиндорцев, провоцирует Гарри. Видно, горбатого могила исправит.

– Учитывая, чем мы ему обязаны, ты мог бы отнестись к этому более снисходительно, – заметила Гермиона, но Рон лишь недовольно засопел.

– Я собираюсь сходить к нему сегодня вечером, – вдруг произнес Гарри.

– Зачем?! – удивился Рон.

– Хочу поговорить. Попробовать наладить отношения.

– Мне кажется, что это не очень хорошая мысль, – кусая ноготь, сказала Гермиона.

– Почему?

– Не знаю. Интуиция.

– Ты же никогда не любила прорицания…

– Нет, – засмеялась Гермиона. – И все же я бы советовала подождать.

 

***

Ждать – это, конечно, не по-гриффиндорски. Поэтому вечером Гарри отправился в подземелья. Постучавшись в дверь и услышав в ответ недовольное «да», он вошел в кабинет профессора. Снейп сидел за столом с книгой в руках. Лицо его ничего не выражало.

– Что вы хотели? – сухо спросил профессор.

– Сэр, я… – начал Гарри, и мысли тут же спутались в его голове. – Я хотел просто поговорить…

– Вы пришли ко мне просто поговорить, – растягивая слова, повторил профессор. Звучало это как издевка.

– Да, я…

Снейп хрустнул пальцами.

– Я...

– Что вы мямлите? Пришли говорить – говорите! – рявкнул Снейп.

– Я хотел извиниться за то, что не смог прийти к вам в больницу, – затараторил Гарри, чувствуя себя как человек, которому затыкают рот. – Хотел поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня и для Ордена…

Снейп вскочил из-за стола.

– Послушайте, Поттер. Вы меня уже отблагодарили. Я сыт по горло. Убирайтесь ко всем чертям!

Последние слова Снейп выплевывал, уже находясь в полуметре от мальчишки.

– Сэр… – бормотал Гарри, отодвигаясь. – Вас бы посадили в Азкабан.

– Да! Меня бы посадили в Азкабан! – Лицо Снейпа исказилось. – Но вместо этого вы сделали из меня проклятого героя!.. И вот результат ваших гребаных стараний!

Снейп ринулся к камину и среди вороха пепла достал недогоревшую открытку.

– Вот! Полюбуйтесь! – И Снейп с омерзением сунул открытку Гарри под нос. – Этой девочке всего одиннадцать! Знаете, что она пишет?! Она признается мне в любви! В любви! Мне! Вы понимаете?!

– Что же в этом плохого, сэр? – Гарри был уже практически прижат к двери и отчаянно пытался отвернуть лицо от открытки.

– Неужели вы полный идиот?! Что вы из меня сделали?!

Снейп в исступлении отпрянул и, сжимая кулаки, заметался по кабинету.

– Неужели вы не знаете, чьи именно служители часто принимают вид служителей правды?.. И я… Я больше не хочу притворяться…

Снейп круто развернулся лицом к Гарри. Белый как полотно, он выглядел совершенно опустошенным.

– Убирайтесь отсюда, – тяжело дыша, прошептал Снейп.

Гарри вслепую нащупал дверную ручку и вывалился в коридор.

Как только он исчез, Снейп прижался к стене и схватился ладонью за горло. Темно-красная жидкость размазалась по его руке. Шрам кровоточил.

 

***

Выкрикнув пароль, Гарри в ярости ворвался в гостиную Гриффиндора. В углу гостиной в кресле, поджав ноги, безмятежно сидела Гермиона.

– Неблагодарный негодяй! – закричал Гарри. – Я спас его от Азкабана, а он…

– Все так плохо прошло?

– Хуже некуда.

– Может, ты его неправильно понял?

– Неправильно?! – Гарри, не веря своим ушам, уставился на подругу. – Он орал на меня... Хуже, чем Дурсли.

– Что он сказал? – спросила Гермиона, когда Гарри немного успокоился.

– Сначала ругался, потом понес какую-то ахинею про чьих-то служителей, принимающих вид служителей правды… Кого он имел в виду? Приспешников Волдеморта? Неужели он до сих пор считает себя Пожирателем смерти?

– Думаю, его по-прежнему гложет чувство вины. Но, может быть, он подразумевал и что-то другое.

– Что, например?

– Он против показухи.

– Ну да, кажется, он про это тоже говорил, – растерянно согласился Гарри. – Ругал меня за то, что я сделал из него героя и сказал, что лучше бы сидел сейчас в Азкабане.

– Ну… Попробуй понять его…

– Каким образом?

– Он хранил любовь к твоей матери от посторонних глаз и даже Дамблдора просил никому о ней не рассказывать. Он доверился тебе, думая, что умирает, а ты выставил его воспоминания, его личную жизнь и чувства на всеобщее обозрение.

– Не на всеобщее!

– Хорошо, на обозрение Визенгамота.

– Но ведь это ради его же блага! Чтобы его оправдали!

Гермиона пожала плечами:

– Таким людям проще умереть в Азкабане, чем показать свои истинные чувства посторонним. Он обнажил перед тобой свою душу, а после обнаружил, что ее рассматривают и оценивают все кому не лень. Ведь так в итоге и вышло. Результаты судебного процесса стали известны общественности.

– Потрясающе… То есть я еще и виноват?!

– Нет, но и его можно понять.

Гарри сел на пол и уставился на огонь в камине.

– И все же знаешь, Гермиона, – сказал он после продолжительного молчания, ковыряя кочергой догорающие угли, – мне кажется, что своего предела трансфигурации в нормального человека Снейп уже достиг.

 

Глава 3. Старый новый декан

Ночью после перепалки с Поттером ему снова снился этот сон…

Он лежал ничком на жесткой подстилке, служившей ему кроватью. Он практически не спал, пытаясь найти мало-мальски удобное положение, но почти каждая поза, каждое движение причиняли боль. Иногда он ненадолго забывался в тяжелой полудреме, но тут же вновь возвращался в гнетущую, переполненную болью реальность. Было очень холодно.

Внезапно он вздрогнул, услышав сквозь оцепенение лязг железных дверей.

– Снейп. К тебе посетитель.

О, Боже. Надо встать. Надо обязательно встать, чтобы не выглядеть таким беспомощным…

Снейп попробовал приподняться, отчего сразу закружилась голова. Он смутно помнил прошлую ночь… издевательства, смех… удары головой об стену… смех, холодный пол… чьи-то ноги, удары по животу… Кровь на затылке уже запеклась, но при попытках подняться шумело в ушах, а на глаза накатывала пелена.

Надо обязательно встать…

Боясь потерять сознание, Снейп сделал последнее усилие. Наконец ему удалось встать и опереться рукой о стену… Лучше прислониться к ней спиной. Так он не упадет, ноги должны выдержать.

Застыв у стены и стараясь сосредоточиться, он уловил неясный шум в коридоре. Вскоре стали слышны голоса.

– Осторожнее с этим мерзавцем, мисс. Если что – зовите, мы будем рядом.

– Спасибо, не беспокойтесь, пожалуйста… Как он?

– Э… Ну… Все-таки будьте осторожны. Когда его задержали у Гремучей ивы, он вел себя очень странно. Как только Миранда стала зачитывать ему права, он рассмеялся как сумасшедший.

– Пожалуйста, не волнуйтесь. Все будет в порядке… Ну, я пошла.

О, Боже. Почему Грейнджер? Что ей здесь надо?!

В припадке стыда Снейп тяжело задышал и уставился в пол.

Дверь в камеру открылась, и девушка, опешив, замерла на пороге.

– О, Боже! Профессор… – словно очнувшись от наваждения, залепетала Гермиона. – Профессор, мы не знали, что вам удалось выжить… Это ужасно… То есть… Слава Богу, что вы живы… Но эти три дня… Мы узнали только сегодня… Мы бы никогда не допустили, чтобы это произошло… Вас сегодня же переведут в Мунго… Гарри сейчас в Министерстве и пытается сделать все возможное, чтобы судебный процесс был отменен… Но… к сожалению, никаких гарантий… Но это ведь не страшно, сэр? Правда?.. Вы же сможете доказать свою невиновность…

Ну, конечно. Она все знает. Чертов Поттер.

– Профессор, ну что вы молчите?

Девушка резко двинулась в сторону Снейпа, но он жестом велел ей не приближаться.

– Профессор, посмотрите на меня, – взмолилась Гермиона, и Снейп хмуро взглянул на нее исподлобья.

– Профессор, вам очень плохо? Ну скажите хоть слово!

Снейп открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Задыхаясь, словно рыба, выброшенная на берег, он неверной рукой показал на горло.

Черт возьми, какое позорище…

– Так вы не можете говорить! О, Господи… Не переживайте, мы вам обязательно поможем… В Мунго хорошие врачи, очень хорошие врачи… Все будет в порядке… – заламывая руки, бормотала Гермиона.

О, лучше бы сразу провалиться на этом самом месте…

– Послушайте… – немного успокоившись, продолжила Гермиона. – Если я могу вам чем-нибудь помочь, если вам что-нибудь нужно… Вы не стесняйтесь, пожалуйста… Вот…

Она поспешно вынула из сумочки блокнот с ручкой и протянула Снейпу.

Проклиная все на свете, Снейп взял блокнот и нетерпеливо вывел на нем каракули: «Я всем доволен».

– Умоляю, профессор…

Она была так обескуражена, что жалко было смотреть.

Скривившись в подобии улыбки, Снейп пожал плечами. Покраснев, она несмело улыбнулась в ответ.

– Как вам это удалось, профессор? – не выдержала всезнайка. – Как вам удалось выжить?

Снейп снова пожал плечами.

«Это все?» – написал он в блокноте.

– Да, – смутилась Гермиона. – Простите, профессор, что пришлось вас потревожить. Вам, наверное, сейчас это очень неприятно. Я, пожалуй, пойду… Вам скоро отправляться в больницу. Всего доброго…

Она уже развернулась, чтобы уйти, но Снейп неожиданно схватил ее за руку. Поймав ее взгляд, он накарябал в блокноте: «Это неправда».

– Да… Нет… То есть да… Но как вы догадались? – Гермиона виновато улыбнулась.

Снейп пристально посмотрел ей в глаза.

– Ну хорошо, профессор, – вздохнула Гермиона. – Сейчас совсем неподходящий случай, и я надеялась поговорить об этом в другой раз. Но… мне действительно нужна ваша помощь.

Девушка посмотрела на него с надеждой.

– Это касается моих родителей… – робко пояснила она. – Перед тем, как мы с Гарри и Роном отправились на поиски крестражей, я применила к ним заклинание забвения на случай… Ну, вы меня понимаете…

«Заклинание удалось сразу? Никаких осложнений не было? Никаких дефектов у палочки?» – застрочил Снейп.

– Нет, все было… стандартно.

«Но вы все равно боитесь, что не сможете вернуть им память?»

Гермиона опять покраснела и прикусила губу. Снейп невольно отвел глаза.

Он довольно долго боролся с ручкой и бумагой, но наконец с облегчением вздохнул и показал девушке свои письмена.

«Сможете сварить это зелье самостоятельно?»

Сосредоточенно перечитав рецепт, Гермиона утвердительно кивнула.

«Ну все, идите», – движением головы показал Снейп, но тут же, опомнившись, красноречиво прижал палец к губам.

– Никому не говорить? – поняла Гермиона. Снейп кивнул.

– До свидания, профессор. И большое вам спасибо, – снова краснея, попрощалась девушка. Ее невинное смущение было таким… детским.

Дверь камеры заскрипела, и Снейп уже хотел опускаться на пол, когда Гермиона, неожиданно обернувшись, лукаво улыбнулась профессору:

– Вы случайно не знаете, кто заботился о Фоуксе после смерти Дамблдора?

«Какая умная девочка», – подумал Снейп и… проснулся.

Сев на кровати, он обхватил руками голову. Проклятье, опять этот сон… Может быть, это и вправду был только сон?.. Интересно, помнит ли она об этом...

 

***

В этот день Снейп был приглашен на беседу к МакГонагалл. Он заранее знал, о чем пойдет речь, и был весьма озадачен присутствием в директорском кабинете Горация Слагхорна и сэра Томаса Торква.

– А что, у нас сегодня заседание Сената? – удивился Снейп, отчего сэр Томас брезгливо поморщился.

– И этот тип с седой бородой тоже должен присутствовать? – съязвил Снейп, указывая пальцем на портрет Дамблдора. Откашлявшись и покачав головой, бывший директор тут же его покинул.

– Северус, ну как тебе не стыдно? – поджала губы МакГонагалл.

– Ладно, старика я зря обидел. Но, откровенно говоря, Минерва, я думал, это будет частная беседа, – заметил Снейп, складывая руки на груди. – Ну так что за повод для такого представительного собрания?

– Естественно, речь пойдет о должности декана Слизерина.

– Естественно…

– Какое решение ты принял?

– Я все сказал вам в письме еще в конце лета.

– То есть ты принимаешь на себя обязанности декана? – уточнила МакГонагалл.

– Ну разумеется. Вы сами меня об этом просили, разве не так? Или что-то изменилось?

МакГонагалл забарабанила пальцами по столу, а Слагхорн натянуто улыбнулся.

– Во-первых, – начала МакГонагалл, – в прошлом году факультет возглавлял Гораций, и мы обязаны спросить его мнение.

– Извините, директор, но я предполагал, что если вы просите меня занять эту должность, значит, профессор Слагхорн уже принял решение ее оставить, – заметил Снейп.

– Так и есть, мой мальчик, так и есть, – успокаивающе заверил Слагхорн. – Должности профессора зельеварения с меня вполне достаточно. У меня никогда не было таланта к политике.

Сэр Томас откинулся на спинку стула и уставился в окно с видом человека, напрасно теряющего время.

– Тогда в чем проблема? Если есть «во-первых», значит, есть и «во-вторых».

– Ты прав, Северус, – немного помедлив, согласилась МакГонагалл. – Ты наверняка в курсе происходящего и знаешь о слухах насчет меча Годрика Гриффиндора…

– Допустим, – согласился Снейп.

– Вот мы и подумали, – продолжила МакГонагалл, – что надо уточнить кое у кого, не стал ли ты, случайно, гриффиндорцем. Твоя роль в войне и некоторые подробности личных отношений всем известны, и это само по себе вызывает некоторые сомнения в возможности успешно руководить факультетом Слизерина, где продолжают учиться отпрыски Пожирателей смерти. Кроме того, как ты, вероятно, знаешь, сэр Томас тоже принадлежит к Дому Салазара Слизерина, и если бы ты не подошел на эту должность, ее мог бы занять сэр Томас…

– Друг мой, не поймите меня неправильно, – вмешался профессор трансфигурации. – У меня, конечно, богатый опыт в научной области, но я никогда не преподавал в школе. Я вовсе не оспариваю ваше право возглавить факультет и не стремлюсь занять должность декана. Это лишь резервный вариант на случай, если…

– А, я понял! – ухмыльнулся Снейп. – Все дело в Шляпе?

– Лучше и не скажешь, – засмеялся Слагхорн.

– Вы хотите, чтобы я примерил Шляпу? И что это даст? – пожал плечами Снейп. – Предположим, что слухи правдивы и Шляпа позволила мне достать меч Годрика Гриффиндора. Но если она мне так доверяет, почему вы думаете, что Шляпа скажет правду? Может, мы с ней в сговоре?

Гораций Слагхорн закачал головой, добродушно смеясь и хлопая себя по коленям. Было видно, что ситуация его откровенно забавляет.

– Мне кажется, что все сводится к вопросу доверия, – продолжил Снейп. – Если вы хотите, чтобы я возглавил Слизерин, и верите в то, что я буду полезен в должности декана, то я обещаю делать все, чтобы защитить своих студентов и не допустить конфликта между факультетами. И Шляпа тут абсолютно ни при чем. Если же вами движет банальное любопытство, то я не намерен его удовлетворять. Ну так что?

Профессора вопросительно переглянулись.

– Так тому и быть, Северус, – наконец произнесла МакГонагалл. – Поздравляю со вступлением в должность декана Слизерина.

 

***

Возможно, Гораций Слагхорн действительно не разбирался в политике. Но много ли в ней понимал сам Северус? Доверяет ли ему преподавательский состав? Сделал ли он правильный выбор, вернувшись в Хогвартс? Да и почему он в действительности на это решился?

Неудобные мысли вертелись у Снейпа в голове, когда он покинул директорский кабинет. Он смутно чувствовал, что в этом учебном году что-то пойдет или уже пошло не так. Или это с ним, как всегда, было что-то не так? В конце концов, разбирался ли он в себе самом?

Как бы то ни было, он стал деканом и проблемы нужно было решать. Поэтому в тот же вечер он вызвал к себе в кабинет Драко Малфоя. Как он и ожидал, Драко демонстративно опоздал и, ехидно бросив: «Ну, здравствуйте, профессор», без приглашения расположился в кресле.

– Как ты думаешь, зачем я позвал тебя, Драко? – растягивая слова, поинтересовался Снейп.

– Очевидно, чтобы прочитать проповедь на начало учебного года, – с раздражением ответил юноша.

Скрывая легкую улыбку, Снейп отвернулся к книжным полкам.

– Давай поговорим серьезно… – продолжил он, не оборачиваясь. – На чьей ты стороне?

– Вы – мой кумир. Конечно, я на вашей стороне, профессор, – саркастично усмехнулся Малфой.

– Вот как? – рассеянно произнес Снейп и протянул руку к первой попавшейся книге. Это оказался томик творений Иоанна Хризостома, недавно найденный им в запретной секции.

– А я на чьей стороне? – с холодным любопытством спросил Снейп и поставил книгу обратно.

– Вам лучше знать, – осторожно ответил Драко.

Потеряв интерес к книжным полкам, Снейп медленно повернулся к молодому человеку.

Что ожидает от него этот парень? Очевидно, он боится, что его смешают с грязью как неблагонадежного неудачника или, в лучшем случае, начнут опекать как бывшего Пожирателя смерти. Он язвит и готов всеми силами демонстрировать, что опека ему не нужна. Что ж, остается единственный вариант…

– Итак, раз ты на моей стороне, я не буду ходить вокруг да около… Мне нужна твоя помощь, – флегматично сказал Снейп.

– Какая? – машинально фыркнул Малфой. – Подписывать ваши колдографии?

Снейп утомленно вздохнул:

– Ты становишься похож на своего «кумира», Драко.

Выдерживая паузу, он сделал пару неспешных шагов по кабинету, с удовлетворением заметив, что юноша смотрит на него с плохо скрываемым интересом.

– Ни для кого не секрет, – начал Снейп, – что события последней весны могут оказать влияние на поведение студентов в Хогвартсе. Учебный процесс может быть под угрозой, не говоря о других осложнениях. Полагаю, что в той или иной мере конфликт между факультетами неизбежен, и моя задача – не дать ему разгореться слишком сильно.

– И что же вам нужно от меня, профессор? – посерьезнев, спросил Малфой.

– Ты лучше меня знаешь, что происходит в гостиной Слизерина, – ответил Снейп, неторопливо садясь напротив. – Тебе проще контактировать с учениками и быть в курсе того, о чем мне они никогда не расскажут. Ты варишься в этом котле, а значит, можешь многое увидеть.

– Вы хотите, чтобы я стал вашим осведомителем? – презрительно отозвался юноша.

Снейп безразлично пожал плечами:

– Я хотел назначить тебя префектом.

– То есть я должен нацепить на себя значок, показывая всем, что я верная собака профессора Снейпа? – обиженно засмеялся старшекурсник.

– Ты можешь быть собакой, свиньей или ослом, Драко. Все зависит только от тебя.

Малфой откинулся на спинку кресла и в раздумье растрепал зализанные волосы.

– Ладно, я помогу вам, – решил он наконец. – Но значок префекта мне не нужен.

– Хорошо.

Казалось, разговор был окончен, но Снейп продолжал задумчиво смотреть на собеседника.

– Могу я вас спросить, профессор? – немного поколебавшись, произнес юноша и, поскольку Снейп едва заметно кивнул, продолжил более уверенно, если не вызывающе: – Ваш любимчик Гарри тоже получил наставления?

Можно было вышвырнуть его за дверь, но, с медлительным вздохом посмотрев в сторону, Снейп все же ответил:

– Не думаю, что «мой любимчик», как ты изволил выразиться, когда-либо обратится ко мне за наставлениями…

– Вы что, поссорились со святым Поттером? – развеселился Малфой.

Слегка потерев шею, Снейп уставился на него тяжелым взглядом, которого мальчик, конечно, не выдержал.

– Ну да ладно, это не моего ума дело, – смутился Драко. – Думаю, мне пора идти.

– Иди, – равнодушно отозвался Снейп.

– Только я должен сказать вам еще одну вещь, профессор, – с легким волнением произнес юноша, прежде чем направиться к двери. – Вы ждете удара не в том направлении. В другой раз не поворачивайтесь спиной к слизеринцу.

– Ну так прикрой мне спину, Драко, – спокойно ответил Снейп, и Малфой, улыбнувшись, поспешно вышел.

 

Глава 4. Сказки и истории

В начале следующей недели состоялся отбор в команду Гриффиндора по квиддичу. Гарри вновь был назначен капитаном. Уже имея опыт проведения отборочных соревнований, на этот раз он не церемонился ни с первокурсниками, не претендующими всерьез на место в составе и пришедшими, по большей части, поглазеть на знаменитых гриффиндорцев, ни с надоедливыми зеваками, заполонившими стадион из тех же соображений. Вскоре, после ряда нехитрых испытаний выяснилось, что, по сравнению с командой двухлетней давности, новичков практически не будет. Единственной проблемой оказалось найти замену закончившей школу Кэти Белл. Не в силах выбрать лучшего среди нескольких кандидатов, чьи выступления выглядели более или менее пристойно, Гарри сдался под щенячьим взглядом младшего брата Колина Криви – Денниса.

– Спасибо, Гарри! – щебетал Деннис, вприпрыжку обгоняя уходящего с поля капитана. – Гарри, я за тебя – хоть куда! Гарри, я за тебя убил бы!

Назойливый и немного нескладный, мигающий крупными серыми глазами, Деннис на мгновение напомнил ему домового эльфа Добби. Нет, конечно, он больше походил на своего брата. Обе эти мысли, промелькнувшие в сознании Гарри, щемили сердце.

– Ладно, ладно! – по-отечески мягко сказал Гарри, останавливаясь. – Только постарайся не делать глупостей.

 

***

Квиддич – единственное, что отвлекало Гарри от дурных мыслей после разговора с профессором Снейпом. Но семикурсникам вновь предстояло отправиться в класс «Защиты от темных искусств», и чем ближе был этот час, тем больше Гарри злился. Неизбежность постоянных встреч со Снейпом всерьез угнетала его. Как бы он хотел вообще его не видеть!

Снейп не изменил своего отношения к Гарри – это ясно. Разве что оно стало хуже. А ведь после смерти Люпина профессор оставался последним однокурсником его родителей, с которым он когда-либо был знаком. Не говоря уж о том, что Снейп любил его мать, которую Гарри знал так мало! Но хуже всего… Хуже всего было то, что теперь Снейп оказался единственным взрослым, которому он мог бы по-настоящему доверять и к которому (хотя бы гипотетически!) мог обратиться за поддержкой. Дамблдор умер, а все остальные были слишком далеки от тех событий и переживаний, которые ему пришлось испытать за прошедший год. Только Снейп все это время незримо был рядом. Да, он мог бы доверять Снейпу, если бы после всего пережитого тот проявил хоть капельку человечности. Но теперь… Проклятый слизеринец разрушил последние надежды на счастливое возвращение в Хогвартс. И это была самая подлая вещь на свете.

 

***

Как ни странно, но Снейп про свою подлость не думал. С момента их встречи в подземельях он просто игнорировал Гарри Поттера. Не стали исключением и занятия по защите от темных искусств. После отработки теории второй урок беспалочковой магии прошел достаточно сносно. «Трюк Дамблдора», как его прозвали студенты, теперь получался у многих, а «безнадежным» Снейп посоветовал вернуться к азам невербальной магии и разрешил временно использовать палочки. Некоторым помогло.

Вообще, если бы не инцидент с Роном Уизли, Снейп был бы доволен этим занятием. Рыжеволосый дурачок додумался спрятать в кармане делюминатор, который пришлось изъять, несмотря н