Эксплуатация и насилие над женщинами в стриптиз-клубах

Женщины раздеваются в стриптиз-клубах в контексте огромных прибылей владельцев клубов, траффикинга и организованной преступности. Прибыли не были бы такими огромными, если бы женщины получали справедливую плату. Однако большинство денег идёт владельцам клубов, а не танцовщицам, которым иногда трудно заработать достаточно, чтобы оплатить комиссию за использование сцены в клубе. В Сан-Диего некоторые танцовщицы «могут заработать сотни долларов за выходные, однако большинству приходится бороться за то, чтобы получить 100 долларов за ночь. Некоторым достаются только чаевые… Одна из танцовщиц "Minx Showgirls" сказала, что она зарабатывала 45 долларов за ночь» (Washburtn & Davies, 2004). Некто Тайк, двадцатипятилетний завсегдатай стриптиз-клубов, который пишет для журнала «Strip Magazine», утверждает, что истории о том, что британские стриптизёрши зарабатывают по две тысячи фунтов стерлингов, — это миф. На самом деле, эту сказку придумали владельцы стриптиз-клубов, которым было бы трудно заманивать женщин, если бы они говорили правду об их будущих заработках. Тайк объясняет, что «заработать 2000 фунтов за ночь означает 100 приватных танцев, то есть, по 15 танцев в час в семичасовую смену, а это просто невозможно» (Tyke, 2004). В виде исключения, пишет Тайк, может случиться так, что какой-то банковский топ-менеджер потратит на неё свою «рождественскую премию», тогда она может и заработает подобную сумму. Прибыли от стриптиза столь высоки ещё и потому, что стриптизёрши не имеют социальных гарантий, таких как оплата больничных листов или пенсионные накопления, так как владельцы клубов ведут с ними расчёты как с индивидуальными предпринимательницами, которые просто арендуют помещение клуба. Как отмечает Келли Холсоппл в своём исследовании о стриптизе, хотя владельцы клубов твердят, что они не являются работодателями и что стриптизёрши — это индивидуальные предпринимательницы, именно владельцы контролируют рабочее время, тарифы и чаевые, а также определяют ставку на танцы у столика клиента и в приватных кабинах (Holsopple, 1998). Владельцы стриптиз-клубов оказывают давление на танцовщиц с тем, чтобы они полностью сбривали волосы на теле, чтобы у них был загар в течение всего года и чтобы они увеличивали грудь. Также владельцы стриптиз-клубов нормируют время для посещения туалета, время, в течение которого женщины могут общаться друг с другом и когда им можно курить. Соблюдение правил достигается с помощью системы штрафов: за опоздание, за болезнь, за «грубые ответы» клиентам и персоналу клуба и за другие нарушения. Эти штрафы могут сильно уменьшить заработок женщин. Многие из этих нарушений, за которые клубы штрафуют стриптизёрш, на самом деле являются выдуманными. Однако кроме штрафов стриптизёрши должны платить чаевые постоянным работникам клуба. Владельцы требуют, чтобы стриптизёрши платили «обязательные чаевые для персонала охраны и диск-жокеям» (там же). Липе-Левинсон также описывает штрафы за малейшие прегрешения и выматывающее расписание работы (Liepe-Levinson, 2002). Так как клубы стараются увеличить прибыль, количество танцовщиц в клубах растёт, что ужесточает конкуренцию между стриптизёршами, уменьшает их доход и толкает их на практики, которые они предпочли бы избежать, такие как приватные танцы и проституция. Амбер Кук, стриптизёрша «на пенсии», в антологии 80-х годов, посвящённой «секс-работе», поясняет, что стриптизёрши вынуждены конкурировать и «поощрять лапание чтобы заработать больше, чем просто танцами», так как в клубах слишком много танцовщиц (Cooke, 1987). Кук отмечает, что подобное поведение «небезопасно», так как охрана не может контролировать все столики, а тем более — приватные кабины, и кроме того, охрана вряд ли встанет на сторону стриптизёрши в конфликте с группой агрессивных клиентов. Мода на лэп-дэнс, пришедшая в стритиз-клубы, была воспринята группами защиты стриптизёрш и самими танцовщицами как нечто вредоносное. Когда лэп-дэнс практикуется в закрытых помещениях или приватных кабинах, у клиентов есть возможность совершить сексуальное нападение на стриптизёрш, а также навязывать им неприемлемые интимные контакты. В результате одного из судебных разбирательств в Мельбурне в июле 2006 года, обвиняемый в изнасиловании стриптизёрши в приватной кабине мужчина был приговорён к тюремному заключению:

«Во время танца она сняла стринги и полность обнажилась. Её груди находились в 30 см от лица Нгуэна, который набросился на неё и изнасиловал рукой, прячась за диваном» (The Australian, 2006).

Канадские стриптизёрши создали организацию, чтобы противостоять внедрению лэп-дэнса в клубах. В интервью для исследования они особенно протестовали против того, чтобы «быть в контакте с клиентами, которые эякулируют», что происходит, когда сперма «просачивается сквозь одежду мужчин во время приватного танца» (Lewis, 2000). Одна из стриптизёрш объяснила:

«Ты сидишь у него на коленях и внезапно оказываешься мокрой».

Другим обстоятельством, которое волновало стриптизёрш, был «контакт с вагинальными выделениями других танцовщиц, остающихся на одежде клиентов». Эти противницы лэп-дэнса также говорили о том, какое давление оказывают на них владельцы, управляющие и клиенты, с целью заставить их участвовать в практике лэп-дэнса, вплоть до угроз увольнения в случае отказа. Женщины чувствовали себя «бессильными и виктимизированными». Две танцовщицы рассказали, что «выплакали все глаза» после первой ночи практик лэп-дэнса, о том, как они были в тоскливой тревоге от того, что «чувствовали эти чужие руки абсолютно везде; это по-настоящему неприятно» (там же). Однако исследовательница Жаклин Льюис выступила против запрета лэп-дэнса, запрета, который многие из женщин, давших ей интервью, считали необходимым для того, чтобы иметь возможность продолжать работать в стриптизе. Льюис посчитала, что решением проблем, с которыми стриптизёрши сталкиваются в практике лэп-дэнса, стало бы уравнивание стриптиза с другими профессиями. Однако нет никакой другой профессии вне секс-индустрии, в которой бы женщинам приходилось бороться за то, чтобы удерживать пальцы и сперму мужчин подальше от своих обнажённых тел. Существует очень мало исследовательских материалов о вреде практик стриптиза для женщин, в том числе и потому, что исследователям часто трудно получить информацию по этой теме. Так, Дэниэль Иган, пишущая о стриптизе с позиции, которую сама определяет как «радикально-сексуальную», и которая отвергает радфем-анализ вопроса, направленный на ущерб, наносимый стриптизом женщинам, отмечает, что женщины-стриптизёрши, с которыми она работала и у которых брала интервью для своей книги, «избегали распространяться о неудачных ночах» (Egan, 2006). Иган интерпретирует выражение «неудачная ночь» как ночь, когда женщина мало заработала и чувствовала себя «шлюхой». «Удачной», соответственно, будет ночь, когда женщина хорошо заработала и хорошо себя чувствовала. Иган не говорит подробно ни об опыте стриптизёрш, которые вынуждены терпеть прикосновения мужчин, или самим прикасаться к мужчинам, ни о чувствах женщин относительно подобных практик. Анализ, включавший бы в себя подобные подробности, трудно найти. Келли Холсоппл, проработавшая стриптизёршей в США тринадцать лет, исследовала ущерб, причиняемый танцовщицам (Holsopple, 1998). Она утверждает, что «в основе всех клубов стриптиза находится то, что клиенты, управляющие, персонал и владельцы клубов применяют разнообразные методы преследования, манипуляции, эксплуатации и абьюза, чтобы контролировать стриптизёрш» (там же). Холсоппл взяла 41 интервью и 18 опросов тет-а-тет, с последующим обсуждением. Собеседницы Холсоппл не упоминали ни о женской власти, ни о женском агентстве, которые приписываются стриптизёршам некоторыми академическими гендеристками (например, Egan, 2006). Эти женщины были вынуждены участвовать в актах, в которых не желали участвовать, потому что «их заработок зависел от исполнения прихотей клиентов, за которое они получали чаевые». В этих женщин кидали «лёд, монеты, мусор, презервативы, ключи и мячи для гольфа» и вплоть до живой морской свинки и мёртвой белки (там же), они получали удары банками из-под пива и бутылками, летевшими из публики. Клиенты «дёргают их за волосы, хватают и тянут за руки и щиколотки, рвут на них одежду и пытаются раздеть их догола», пытаются засунуть им в вагину и анус «пальцы, деньги и бутылки» (там же). В работе Холсоппл указывалось на специфический вред, наносимый женщинам условиями, в которых они были принуждены танцевать, а именно: на настолько узких подиумах, что у них не было возможности отдалиться от мужчин, которые лезли их лапать с обеих сторон. В приватных танцевальных кабинах мужчины мастурбируют открыто и «пытаются засунуть пальцы в женщин». Например, в танце у стены, когда мужчина стоит спиной к стене, а танцовщица прижимается к нему, подняв ногу, «стриптизёрши используют специальные проспиртованные салфетки, чтобы дезинфицировать пальцы клиентов, которые те засовывают женщинам в вагины» (там же). Стриптизёрши также говорили о давлении и сексуальном преследовании со стороны клиентов во время приватных танцев: «я не хочу, чтобы он ко мне прикасался, но я боюсь, что он начнёт оскорблять меня, если я скажу нет», «я думала только о том, какими вонючими были эти типы, и старалась сдерживать дыхание», «во время танца я думала только о том, как бы избежать прикосновения его рук, рта и таза» (там же). Восемнадцать женщин, участвовавших в интервью, рассказали о физическом и сексуальном насилии, которым они подверглись в стриптиз-клубах, а также об оскорблениях. Большинство подверглось преследованиям со стороны кого-то, кто имел отношения к клубу. Холсоппл говорит о том, что норма о том, что клиенты не должны трогать танцовщиц, постоянно нарушается, и что «стриптиз практически всегда означает проституцию» (там же). Лиепе-Левинсон также говорит о том, что стриптизёрши, с которыми она беседовала, подвергались сексуальному преследованию со стороны начальства клубов и их работников (Liepe-Levinson, 2002). Рекомендации, которые дают стриптизёршам внутри самой секс-индустрии и со стороны агентств сексуальной работы, финансируемых государством, на тему того, как избежать насилия, подтверждают заключения Холсоппл о том, что стриптиз является опасным занятием. Например, на сайте «Strip Magazine» Рэм Мэни предлагает советы о том, как избежать многочисленных форм мужского насилия (Mani, 2004). Не уходить из клуба поодиночке, сразу садиться в машину, закрывать все двери и немедленно уезжать, не следуя к дому напрямую и наблюдая за тем, что чтобы никто не ехал следом. Не парковаться слишком далеко от клуба, так как путь до входа может быть опасным, не парковаться слишком близко, так как мужчины могут запомнить номерной знак автомобиля. Регистрировать машину следует не на свой домашний адрес. В целом женщин предупреждают о том, что их могут преследовать, на них могут напасть, что эта вероятность постоянно растёт и что необходимо быть начеку (там же). Рекомендации стриптизёршам на сайте «STAR Торонто» включают в себя советы по избеганию сексуальных домогательств:

«Обрати внимание на то, чтобы мужчины не распускали руки. Клиентам легче начать лапать тебя в приватных кабинах, особенно, когда ты нагибаешься» (STAR, 2004).

Танцовщицам советуют уделять особое внимание «шумным и агрессивным» клиентам и пользоваться зеркалами для того, чтобы наблюдать за тем, что происходит у них за спиной. Существуют также специфические советы безопасности для приватных танцев, так как в этом случае «опасность нападения возрастает»:

«Если клиент толкает тебя, попытайся взять его за руки в сексуальной манере, чтобы контролировать его. Знай, что, пытаясь прикоснуться к тебе, он нарушает некоторые муниципальные нормы. Если он нападёт на тебя, начинай кричать» (там же).

Таким образом, индустрия стриптиза опасна для женщин, которые участвуют в ней, но вред наносится также и другим женщинам, негативно воздействуя на их статус и опыт.