Глава 46. Скверная ночь для Оуэна

Они гнались за Оуэном по пустынному, залитому солнцем пляжу.

Он был охвачен ужасом, сам не зная, почему. Это были Дана, Линн и прекрасная незнакомка из джакузи. Выглядели они потрясающе. В солнечном свете тела их отливали золотом. Не считая ковбойских шляп и ковбойских сапог, они были совершенно нагие.

Ни за что им меня не догнать, не в эдаких говнодавах.

Но они догоняли!

Если они…

Он не знал, что будет, если они его догонят, но был уверен, что произойдет нечто ужасное.

Они сделают со мной то же, что сделали с Кромвелем.

Но он понятия не имел, что они сделали с Джоном. Все, что он знал, так это то, что его приятель бежал по пляжу вместе с ним, а затем исчез.

Что они с ним сотворили?

Что-то чудовищное.

И если поймают меня, сделают со мной то же самое.

Он оглянулся.

Теперь они были гораздо ближе!

Он почувствовал, как в груди нарастает вопль.

И тут он услышал оглушительноe:

ВВВРРРРУМММ!

Это ревел автомобильный двигатель. Из-за дюн, раскидывая в стороны песок, мчалась ему навстречу старая синяя колымага Джона.

Он спешит мне на помощь!

- Скорее! - заорал Оуэн.

Автомобиль приближался.

Оглянувшись, он увидел, что дамы прекратили погоню.

Они сдаются!

Расхохотавшись от облегчения, он бросился навстречу машине.

Когда до автомобиля было уже рукою подать, Оуэн увидел, что за рулем находится вовсе не Джон.

Конечно же это не он. Ведь они схватили Джона, помнишь?

За рулем сидела Моника - зубы оскалены, лиловые глаза сияют восторгом, темные волосы треплет ветер. Руки и плечи ее были обнажены. На шее повязан лиловый, в тон глазам, шелковый шарф, трепещущий за спиной.

Она собирается меня задавить!

- Нет! - взвизгнул он и проснулся.

 

Утро. Наконец-то.

Но звук мотора был реален.

С колотящимся сердцем Оуэн вскочил с кровати и подбежал к окну. Распахнул тяжелые шторы. Комнату залил солнечный свет.Со стоянки выезжал белый «Порше». На мгновение он остановился, урча двигателем, после чего развернулся и покатил к выезду.

Оуэн опустил руки, оставив шторы открытыми.Он внимательно осмотрел двор в поисках Джонова «Форда».Большинство парковочных мест были пусты.

Вчера вечером, когда он, наконец, добрался до отеля, все места были заполнены. Вывеска «Свободных номеров нет» переливалась в ночи неоновыми огнями.

Увидев этот знак, он несказанно обрадовался.

***

Прошлой ночью, в лесу на холме, Оуэн ждал Джона, страшась, что тот никогда уже не вернется.Затем он добрался до его машины и долго сидел в ней, в полном одиночестве, окруженный темнотой.Боясь, что кто-нибудь может просунуть руку в салон и схватить его, он закрыл все окна и заблокировал двери. Но тем самым он перекрыл себе свежий воздух, и вскоре ему начало казаться, что отвратительные запахи поднимаются вокруг него и обволакивают его.

Он пытался смириться с этой вонью.

А потом подумал: неужели его защитит закрытое окно? Здесь нисколько не безопаснее, чем снаружи.

Он не верил в это, но все же набрался мужества, чтобы открыть дверь и выбраться из машины.

Было здорово избавиться от всех этих мерзких запахов.Но теперь он чувствовал себя крайне уязвимым.Постояв у передней части автомобиля, он уселся на капот.

И сидел там.

В кромешной темноте.

Дрожа от холода и страха.

Они могут выскочить откуда угодно и схватить меня!

Но и уезжать нельзя.

То и дело он поглядывал на часы. Каждая минута, казалось, растянулась раз в десять. Когда часы показали 11:30, он решил, что подождет еще до полуночи.

Если к этому времени Джон не вернется, я пешком отправлюсь обратно в мотель.

По-крайней мере, попытаюсь.

По дороге сюда, вверх, он не особенно отслеживал маршрут, но не сомневался, что идя вниз, обязательно окажется на Фронт-Стрит, где-то к северу от города, а повернув налево, рано или поздно доберется до «Милости просим!».

Придется, наверное, отмахать миль пять или шесть, - подумал он.

Если мне придется чапать пешком, Джон за это ответит. Он не попадет в мой номер, не бывать ему и на экскурсии. Уж не за мои-то денежки. Я его билет в клочья порву.

Нет, - сказал он себе. - Я сдам его в кассу и верну деньги. Или приберегу до завтрашнего вечера. Наверняка у меня получится продать его гораздо дороже. Может, за сто пятьдесят, а то и за двести баксов. Надо попробовать за двести…

Ага, ага… Если у Джона окажутся эти снимки, я дам ему за них все, что он пожелает.

Если он когда-нибудь появится.

В “без девятнадцати полночь”, Оуэн услышал в лесу хруст веток.

Это было похоже на шаги.

Он почувствовал, как сжалась мошонка.

Может, это Джон, - сказал он себе.

Вглядываясь в деревья, выстроившиеся вдоль дороги, он не видел ничего, кроме неподвижных теней и бледных участков лунного света.

Хруст прекратился.

Он открыл рот, но не смог заставить себя крикнуть.

Если это Джон, почему он не выходит? Почему он не идет ко мне?

Что делать, если это не Джон?

Оуэн взглянул на часы.

11:43

- Ладно, - пробормотал он. - Пожалуй, пора уходить.

Он спрыгнул с капота и начал отходить от автомобиля Джона.

Сначала медленно, а затем все быстрее.

Еще быстрее.

Не успел он свернуть за первый поворот дороги, как сорвался на бег. Колотя подошвами по асфальту, он мчался все дальше и дальше.

Наконец, совершенно обессилев, он перешел на шаг. Чувствуя ломоту во всем теле, весь в поту, задыхаясь, он обернулся.

Никто его не преследовал.

Улизнул в последний момент.

Продолжая поминутно оглядываться через плечо, Оуэн направился к «Милости просим!».

Погони не было.

Ни одной машины не проехало мимо, даже когда он шел по Фронт-Стрит.

По пути он вообще никого не встретил.

И как только впереди показалась мерцающая вывеска «Свободных номеров нет», он понял, что спасен.

Теперь все в порядке.

На парковке стояло множество машин, но вокруг не было ни души. Ни в одном из коттеджей не горел свет. Оуэн не слышал ни смеха, ни голосов.

Неужели я один сейчас не сплю?

Стараясь двигаться, он вошел в свой номер. Там было жарко и душно. Он включил свет и осмотрелся. На тумбочке лежали сломанные очки Джона. И лежал телефонный справочник, из которого Джон вырвал страницу с адресом Линн.

Джона не было.

А с чего ты взял, что он должен быть здесь? Он остался там, и одному Богу известно, что с ним сейчас происходит.

Может, его уже и в живых нет.

Он вернется, - убеждал себя Оуэн. - С минуты на минуту он постучится в дверь, требуя, чтобы его впустили. А потом начнет рассказывать, какие шикарные вещи я пропустил.

Оуэн зашел в ванную и запер за собой дверь. Разделся. Одежда была вся в грязи и пропиталась потом. Он бросил ее в угол, открыл кран. Вода с шумом хлынула в ванну.

Он надеялся, что этот шум никого не побеспокоит.

Но принять душ было необходимо.

Он сделал это быстро.

Он стоял под горячими струями, и ему мерещились голоса, стук в дверь и даже телефонные звонки.

Но выйдя из ванной, он увидел, что больше в номере никого нет.

Красная лампочка на телефоне не мигала: значит, никто не звонил ему и не оставлял сообщений.

Он снова вернулся в ванную, оставив дверь открытой, вытерся, почистил зубы, помочился и спустил в унитазе воду.

Вернувшись в спальню, достал чемодан и вытащил из него аккуратно сложенную пижаму. С тех пор, как они покинули Лос-Анджелес, он ни разу не надевал ее, но решил, что сегодня это сделать нужно, на случай, если придется впустить Джона. Он надел ее.

Пожалуй, впустить его все-таки придется, - подумал Оуэн.

Одевшись, он быстро осмотрел кровать. Довольный, что там ничего больше не лежит, он выключил свет и лег.

Чувствовал он себя превосходно.Блаженно вздохнув, он закрыл глаза и тут же заснул.

Он подскочил и проснулся в темной комнате, задыхающийся, покрытый холодным потом, чувствуя, как бешено ухает в груди сердце.

Он сел и включил прикроватную лампу. Посмотрел на часы.

3:20

Перевел взгляд на соседнюю кровать.

Где его, блядь, носит!

Оуэн включил лампу и плюхнулся на кровать, сдвинув одеяло. Даже на простыне лежать было слишком жарко, поэтому он отбросил ее в сторону, закрыл глаза и попытался заснуть.

В голове лихорадочной, бесконечной вереницей крутились образы - Джона, Даны, Линн, прекрасной и одновременно опасной незнакомки, существом, что скрывалось рядом с ними в кустах, и даже Моники. Некоторые образы приводили его в ужас. Некоторые вызывали чувство вины. Какие-то вызывали чувство, похожее на любовь. Иные - лишь грубую похоть. Он метался по кровати, чувствуя, как липнет к телу влажная пижама. Он уже не понимал, где кончается сон и начинается явь. А образы не уходили. Они казались слишком реальными, чтобы быть сном.

Скорее они походили на галлюцинации.

Несколько раз Оуэн отчетливо слышал звук подъезжающего автомобиля. То и дело стучали в дверь, и Оуэн вскакивал с кровати, уверенный, что это вернулся Джон. Когда он в первый раз открыл дверь, Джон предстал перед ним без головы. Во второй раз с ним, казалось, все было в порядке, но он весь взмок и запыхался, а в глазах стоял ужас.

- Впусти меня! - кричал он. - Впусти меня! Оно гонится за мной!

- Кто за тобой гонится?

- Огромная белая обезьяна! Впусти меня!

В третий раз открыв дверь, Оуэн обнаружил Джона совершенно голым, окровавленным и изувеченным; из его рта, словно сигара, торчал оторванный пенис торчал.

- Огоньку? - спросил Оуэн.

В ответ Джон разинул рот, выронив пенис на пол, и разразился истошным воем.

***

Самая долгая чертова ночь в моей жизни, - думал Оуэн, глядя в окно на залитый солнцем двор.

Автомобиля Джона не было.

Интересно, не нужно ли мне позвонить в полицию?И что им сказать? «Сидели мы прошлой ночью в лесу, подглядывали за голыми девками в джакузи, а потом Джон возьми, да исчезни»?

Хорошенькое дельце.

Да и кто сказал, что с ним вообще стряслась какая-то беда? Может, он даже попал в постель к одной из них.

Ага, конечно.

Ну и черт с ним. Он болван.

Оуэн отвернулся от окна.

Нужно одеться и…

Схожу-ка сначала в душ, - подумал он. Ему это было действительно нужно. Долгий горячий душ поможет расслабить напряженные мышцы и хоть немного успокоиться.

Войдя в ванную, он запер за собой дверь и снял влажную пижаму.

Встав под горячие струи, он решил, что хорошенько позавтракает, пойдет в Дом Зверя и попытается сдать билет Джона на Полуночную Экскурсию.

- Твой билет? Слушай, старина, ты же исчез. Я решил, что ты больше не появишься, вот и продал его.

- ТЫ ПРОДАЛ МОЙ БИЛЕТ?!!!

- Извини.

Уголки его рта растянулись в усталой улыбке.