Достоевский победил самого себя.

«Начни с самого себя...» Самое трудное, но и самое, самое главное (подборка концентрированная высказываний и самого Достоевского, и героев его об этом).

«Муки слова»... Муки совести!..

«Муки стиля»... Муки тона, муки голоса!

Найти тон, голос... Взять правильный тон, поставить точно голос - нравственно, духовно... Это нельзя подделать. Это надо найти в самом себе, и только тогда все тебе поверят.

(Вспомнить и найти пластичный ход, чтобы ввести это в текст, может быть в примечания: как я, не соглашаясь с А.И.Солженицыным логически, социологически, не мог не поверить его тону, голосу... Ср. Рогожин - Мышкину: «Я голосу твоему верю, когда ты говоришь»).

 

ИСПОВЕДАЛЬНОСТЬ.

Это - ИСПОВЕДЬ НА МИРУ. Но, в отличие, от прежних исповедей Достоевского на миру (в 1873 – «Я сам старый “нечаевец”», в 1877 - о Некрасове[64], да и еще много было, может быть, не столь очевидных - все творчество Достоевского исповедально) здесь, в речи его о Пушкине исповедальность была сконцентрирована, она выкристаллизовалась в живое, звучащее слово. Слово вернулось к самому себе - живому и какому!..

 

Речь Достоевского о Пушкине – это художественное произведение въяве, «вслухе»...

Художественный хронотоп этой речи. Он не может быть понят без присутствия – тебя (меня, его), там, тогда... А что делать, если тебя (меня, его, нас), тогда, там - не было? Ничего, кроме как - попасть туда, - вообразить себя там.

Ergo: художественность может быть понята только художественностью, гениальная художественность - только гениальной же разбуженной в тебе гениальной художественностью (а проще: музыка напоминает тебе твою музыкальность, если она в тебе есть, воскрешает ее, усиливает, взрывает...)

Казалось: чистая импровизация, чистый экспромт. Но теперь-то мы знаем - передоказано!- готовилась эта речь всю жизнь.

Это был ВЕЛИКИЙ КОНЦЕРТ ДОСТОЕВСКОГО О ПУШКИНЕ.

 

Итак, в финале надо «подвести» читателя к тому, чтобы он поверил: это - три речи[65] - действительно, финал всей симфонии Достоевского, финал всего его творчества (в «снятом» виде).

Вообще есть замечательная, чрезвычайно многообещающая, плодотворнейшая тема: УСТНЫЙ ДОСТОЕВСКИЙ, ГОВОРЯЩИЙ ДОСТОЕВСКИЙ, НЕПОСРЕДСТВЕННО ПРОПОВЕДУЮЩИЙ ДОСТОЕВСКИЙ.

Недаром же, недаром, повторюсь, так любил он читать пушкинского «Пророка», т.е. вслух читать и, кстати, и тогда, в тот день на пушкинском празднике вслух прочел, да еще монолог Пимена.

Особая тема (важнейшая часть всей этой общей темы) - публичные выступления Достоевского...

Последний год (последние годы) он читал, как никогда, много. Сделать и дать полную подборку (по годам) - таких его выступлений.

Его наброски, заметки кажутся произнесенными, звучащими... Слышится там срывающийся, то радостный, то отчаянный голос его.

 

П У Ш К И Н

(Очерк)

Произнесено 8 июня в заседании Общества любителей русской словесности

 

Тут и зафиксировано то противоречие, о котором говорилось выше: «очерк» (письменный очерк, напечатанный очерк) и – произнесенное слово. Слово «произнесенное» оказалось сильнее «очерка».

 

ТРИ РЕЧИ (Три главки).

И четвертая главка: ЛИШЬ НАЧИНАЮ... «ЗАМЫСЛЫ».

Замыслы других: Л.Т., Пушкин, Микеланджело, Рафаэль, Гете. Это, конечно, надо исследовать особо (прочитать, порасспросить у специалистов...) Мечта о книге-антологии на эту тему. Но в отношении Достоевского дело яснее ясного:...

 

Давно предлагаю Э.Неизвестному сделать работу: НЕОСУЩЕСТВЛЕННЫЕ ЗАМЫСЛЫ ДОСТОЕВСКОГО. Сделать бы с ним АЛЬБОМ ДОСТОЕВСКОГО, а еще АПОКАЛИПСИС.

 

Вернуться к мысли чуть ли не тридцатилетней давности

Никто так глубоко и остро, как Достоевский, не выразил ТРИ КРИЗИСА ТРЕХ МИРОВОЗЗРЕНИЙ:

1) буржуазно-прагматического

2) коммунистически-атеистического

3) собственно религиозного

Но все это он сделал как ХУДОЖНИК.

 

 

Детективное у Достоевского и обычное детективное. Обычное: запутать читателя, а потом открыть преступника, убийцу и его хитроумие. Вызов сообразительности читательской. Своего рода тест на сообразительность. Главное - технология убийства и немножко психологии, вульгарной, ходячей, сейчас по трафарету психоанализа.

У Достоевского: 1) мотивы 2) сделать (открыть) виноватость всех 3) а главное, самое главное: вдруг ВИНОВАТОСТЬ самого читателя. Гениальность Достоевского в том, что, исследуя преступление (детективное), он НЕ РАЗРУБАЕТ узел. Как бы обрадовались зрители в суде и читатели, если б разрубил. Нет, он все туже затягивает его.

Более того: он как бы провоцирует толпу (чернь) в суде и толпу (чернь) за книгой - согласиться и обрадоваться приговору суда. Но оказывается: это не приговор суда, а суд толпы, черни. И этот суд и эта толпа, этот суд и эта чернь в восторге друг от друга, аплодируют друг другу. То есть дает пародию на жаждущих узнать, кто преступник, узнать и счастливо разойтись. Две главные такие пародии: суд над Раскольниковым и суд над Митенькой.

Достоевский мог бы сказать: меня называют детективщиком. Неправда.

То же самое: меня называют фантастом. Неправда.

Что такое обычная фантастика. Прежде всего - технологическая. Даже для перескакивания через пространство и время - тоже технология («машина времени» и т.д.). И опять немножко психологии...

У Достоевского духовный детектив, духовная фантастика. Сам он неоднократно повторял: действительность выше всякой фантастики. Только действительностью, реальностью самой главной была для него именно духовность.

 

«Лишь начинаю». Особый жанр. Мозаика. С самого начала (с писем, с поправок к «Двойнику»)... до буквально последних замыслов и слов даже, до замысла главной - второй - части «Братьев» вплоть до фразы «мартовский N» (1 марта убьют Александра II).

Сделать из этого хаоса заметок для себя - КАРТИНУ... Композиция. Особая. Композиция =соединение частей, порядок их, ритм. Главное - ПЕРЕХОДЫ. (Композиция - это начала, концы, переходы).