Доктор исторических наук, профессор

* * *

Переводчик большей части текстов, включенных в этот сборник, Евгения Логинова (1990–2009), к сожалению, не успела увидеть выход этой книги в свет. Удивительно одаренный, упорный и мужественный человек, она много лет сначала самостоятельно, а потом под руководством педагогов изучала китайский язык и культуру, причем в самой сложной ее части – традицию философской классики. Несколько лет она работала над тем, чтобы подобрать наиболее точные и адекватные для западной публики толкования сложнейших китайских текстов, превратив их в увлекательное и поучительное чтение. Свет ее юной души – в ее переводах.

 

 

СОЗЕРЦАНИЕ ПРИШЛО – И ПУТЫ ТОТЧАС СПАЛИ

 

Во всём повинуйся судьбе

 

 

Приход созерцания

Стояли дни последней декады летней жары.

Газоны у монастыря совсем пожухли и пожелтели.

– Надо бы поскорее разбросать немного семян травы! А то очень неприглядно! – сказал молодой монах.

– Подожди пока спадет жара, – отмахнулся наставник. – Следуй времени!

В осенний праздник Луны наставник купил мешок семян и велел молодому монаху посеять их. Но поднялся осенний ветер, половина семян была посеяна, а половина оказалась развеяна ветром.

– Так не годится! Слишком много семян развеяно ветром! – воскликнул молодой монах.

– Ничего страшного. Из развеянных семян больше половины – бесплодны и всё равно не дали бы всходов, – сказал наставник. – Следуй природным свойствам!

Посеянные семена тут же начали склевывать налетевшие птицы.

– Что за наказание! Птицы склюют все семена! – молодой монах в сердцах затопал ногами.

– Ничего страшного! Семян много, до конца их не склюют! – сказал наставник. – Принимай мир, какой он есть!

Поздней ночью внезапно полил дождь. Утром молодой монах влетел в зал для медитаций с криком:

– Учитель! На этот раз всё кончено! Дождем смыто так много семян!

– Куда смыло, там и взойдет! – сказал наставник. – Следуй судьбе!

Прошла неделя, и на прежде голой земле, вопреки всем ожиданиям, взошло много изумрудно‑зеленых ростков травы. И даже на нескольких незасеянных прежде участках проступила зелень.

Молодой монах от радости без конца хлопал в ладоши. Наставник, кивнув головой, сказал: «Следуй радости!»

 

 

 

Путы спадают

«Следуй времени», «Следуй природным свойствам», «Принимай мир, какой он есть», «Следуй судьбе», «Следуй радости» – так старый монах понимает время Небес, постиг природу вещей, осознал путь Чань, проник в чувства человека. Слова этого наставника высокого уровня, даже записанные на бумаге, заставляют людей слышать и видеть по‑новому.

Следовать – не значит лишь идти вслед, а значит следовать естественному ходу событий, не роптать, не забегать вперед, не искать помощи.

Следовать – не значит «плыть по течению», а значит использовать шансы, данные судьбой, не быть догматичным и негибким, не жить в плену своих иллюзий

 

Упрек вора

 

 

Приход созерцания

Как‑то раз, когда чаньский наставник Усян лежал и то ли спал, то ли нет, в зал для медитаций пробрался воришка. Он все перерыл, но так и не нашел никаких ценных вещей. Вор тяжело вздохнул и только приготовился уходить, как монах Усян произнес: «Дружок, пожалуйста, закрой заодно мою дверь как следует!»

Вор, остолбенев, произнес: «А ты, оказывается, настолько ленив, что даже двери должен закрывать кто‑то другой. Неудивительно, что у тебя в монастыре нет ничего ценного!»

Монах Усян ответил: «Ну, это уж ты, мой друг, слишком! Неужели я должен в поте лица зарабатывать на вещи для того, чтобы ты их украл?»

Столкнувшись с таким «ленивым» монахом, воришке и в самом деле, не оставалось ничего иного, кроме как в сердцах захлопнуть дверь монаха и с задумчивым видом уйти.

 

 

Путы спадают

У человека, что довольствуется малым, есть спокойствие и непринужденность, которых нет даже у небольшой части обычных людей.

Даже если твое сердце слишком сильно привязано ко всякого рода вещам, не мешай себе тоже иногда немного полениться и расслабиться.

 

Давно отпустил ее

 

 

Приход созерцания

Как‑то во время странствий наставник Тань‑шань и его спутник молодой монах подошли к реке. Совсем недавно прошел дождь, воды реки оказались довольно глубокими. В тот момент, когда монахи уже приготовились пересечь реку, на берегу показалась одетая в шелковые одежды молодая девушка. Она не решалась перейти через речку и оказалась в затруднительном положении, явно из‑за того, что река оказалась довольно глубока.

– Девушка, идите сюда, – сказал Тань‑шань. Он взял ее на руки и перенес через речку.

Собрат‑монах, увидев такую картину, шел мрачный и расстроенный до самой остановки на ночлег.

Наконец он, не выдержав, сказал Таныпаню:

– Мы, монахи, вообще не должны приближаться к женщинам. А подходить к такой молодой и красивой девушке еще опаснее. Так зачем же ты нарушаешь уложения?

– А, ты о той девушке, что переходила через реку? – спокойно ответил Таньшань. – Я ее давно уже отпустил, почему же ты все еще несешь ее?

 

 

Путы спадают

Когда восходишь в чертоги чистого и свободного духа, то никакая вещь уже не сможет загрязнить их.

Каждый из нас, по сути, – гигант, взваливший на спину множество людей и явлений этого мира. С рождения до смерти он никогда даже не мечтает о передышке, не помышляя о возможности сбросить груз и отдохнуть немного. Слишком длительная нагрузка стала уже привычной и заставила нас забыть о том, каково это – жить расслабленно.

 

 

 

Изначально это – твоё

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Даоу – «Прозревший Путь» жил в монастыре Тяньхуансы – «Небесного божества» в Цзинчжоу по соседству с бедняком, торгующим лепешками.

Каждый день торговец жертвовал наставнику Даоу десять лепешек. Всякий раз, приняв их и съев, наставник всегда оставлял последнюю, говоря: «Я жертвую это тебе, чтобы ты распространил добро на грядущие поколения!»

После чего просил прислугу отнести лепешку обратно торговцу.

Шло время, и однажды торговец лепешками призадумался: «Зачем, все‑таки, монаху возвращать каждый день одну из тех лепешек, что я ему приношу? Неужели в этом есть какой‑то глубокий смысл?» С этими мыслями он отправился к наставнику Даоу, чтобы узнать истинное значение всего этого. Даоу ответил: «То, что изначально твое, потом тебе же и возвращается, какая же здесь ошибка?»

Торговец лепешками, услышав это, прозрел.

Он стал почитать Даоу как своего наставника, принял постриг и стал монахом.

Наставник Даоу дал ему и монашеское имя, сказав: «Ты и в прошлом благоговейно следовал добру, а сейчас сумел с искренностью вслушаться в мои наставления. Именуйся ты Чунсинем – «Следующим искренности».

То был в будущем известный монах Лунтань Чунсинь.

 

 

Путы спадают

Похоже, монах Даоу, как говорится, «распустил леску, чтобы поймать большую рыбу»!

Не возвращая каждый день по лепешке, как побудить занятого содержанием семьи и зарабатыванием на жизнь торговца лепешками разок призадуматься? Крепко ухватившись за эту мысль, используя ее как ключ, наставник Даоу, наконец, предложил способному ученику войти во врата Чань. Мудрость Даоу, позволяющая привести на Путь новых учеников, поистине вызывает восхищение!

Для того чтобы заниматься мирскими делами, тоже требуется немалая мудрость! Не случайно говорится: «Благородный муж (цзюньцзы) искушен в хитрости, низкий же человек – просто упрям». Сталкиваясь с благородством и низостью, сложной и запутанной логикой человеческих чувств, и не обладая при этом мудростью и проницательностью, разве можно выявить, что же среди этого – самое главное?

 

Твой завтрак остыл

 

 

Приход созерцания

Один последователь только‑только пришел в школу Чань. На следующий день прямо во время завтрака он сразу же, не переводя дух, начал засыпать наставника вопросами:

Первый: «Нетленны ли наши души?»

Второй: «Обязательно ли наше тело должно обратиться в Ничто?»

Третий: «Действительно ли наши души могут переселяться постоянно?»

Четвертый: «Если наши души постоянно переселяются, то остаются ли воспоминания о предыдущих перерождениях?»

Пятый: «Может ли чаньское созерцание избавить нас от бесконечной череды жизней и смертей?»

Этот человек задал старому монаху сразу десяток вопросов и после хотел спросить еще, но наставник остановил его всего лишь одной фразой:

– Твой завтрак уже остыл.

 

 

Путы спадают

О чем все эти вопросы, что постоянно возникают перед тобой? О завтраке или о бессмертии души?

Вот тут кто‑то сидит и рассуждает о Пути – так не лучше ли постигать Чань на практике?!

А истину, что ты вечно возвращаешься в этот мир, знает даже тот, кто едва вступил на путь Чань.

Проживай каждый миг с пользой. Не увлекайся пустыми рассуждениями, вещами, не уносись в несбыточные мечты. Нужно лишь научиться пользоваться твоим нынешним пребыванием в этом мире.

 

Оставь это!

 

 

Приход созерцания

Один представитель иного учения – вайдао преподнес Миром Почитаемому (то есть Будде) две вазы с цветами.

Миром Почитаемый сказал:

– Оставь это!

Вайдао поставил одну из двух ваз, что были у него в руках.

Миром Почитаемый снова сказал:

– Оставь это!

Вайдао поставил другую вазу.

Однако Миром Почитаемый вновь сказал:

– Оставь это!

Вайдао, разжав ладони, промолвил:

– Обе мои руки уже пусты, что же ты еще просишь оставить?

Миром Почитаемый изрек:

– Я прошу тебя оставить не эти вазы, а все страсти и заботы, что несешь ты в себе. Если оставишь их, то во все последующие времена будешь свободен от оков жизни и смерти.

 

 

Путы спадают

Оставить всё – отнюдь не значит просто что‑то отбросить во внешнем мире, а избавить сердце от оков, полностью освободить душу.

Хорошенько подумай о том, что лучше всего отбросить, а что, как раз, отбрасывать и не стоит.

 

_{Примечание}

_{Миром Почитаемый (Шицзунь) – одно из десяти имен Будды, означающее его мудрость и благодеяния, почитаемые во всем мире.}

 

Путь в один конец

 

 

Приход созерцания

Однажды чаньский наставник Дуншань навестил своего ученика Дэчжао. Дэчжао в ту пору тяжело занемог и попросил помочь ему понять перед смертью буддийские истины. Он не мог даже и представить, что может уйти из этого мира, так и не встав на путь просветления!

– Ты последователь какой школы? – спросил Дуншань.

– Я последователь школы Отсутствия природы Будды, – отвечал Дэчжао.

Монах Дуншань ничего не сказал и лишь пристально взглянул на ученика.

– В то время как меня со всех сторон окружили высокие горы, отчего же мне может стать легче? – взволнованно продолжал спрашивать Дэчжао.

– Так я же и сам сошел сюда из мира людей, – произнес наставник Дуншань.

– А если бы я и Вы, учитель, вновь сошли в этот мир, не разминулись бы мы с Вами? – спросил Дэчжао.

– Конечно, не разминулись бы! – ответил наставник Дуншань.

– Если бы мы не разминулись, то куда Вы, учитель, направили бы меня? – продолжал спрашивать Дэчжао.

– Туда, где начинается дорога, несомненно! И если ты не можешь успокоить свой дух, то пойди к распаханным полям благодати и посей зерно истины! – указал монах Дуншань.

– Тогда прощайте! Счастливо оставаться, – произнес Дэчжао и испустил дух.

Монах Дуншань взмахнул перед ним посохом три раза и, горестно вздохнув, сказал:

– Да, ты воистину смог уйти, но вот так же воистину вернуться уже не сможешь.

 

 

 

Путы спадают

Да, стоит прийти туда, где начинается много дорог – но какая из них правильная? Монах Дэчжао смог воистину уйти, но уже не сможет так же вернуться. И отсюда видно, что даже по правильной дороге надо уметь правильно следовать.

А ведь даже верная дорога может заставить странника заплутать и не позволить ему достичь внутреннего озарения.

 

_{Примечание}

_{Дуншань – известный чаньский наставник Дуншань Шоучу («Сберегающий изначалие») (?–900 г.), последователь знаменитого учителя Юньмэнь Вэньяня – основателя одной из пяти главных чаньских школ Юньмэнь. Дуншань стал героем многочисленных японских коанов, и его учение уже после его смерти широко распространилось на японских островах.}

 

Тигры, что живут здесь

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Хуалинь Шанцзюэ из Таньчжоу часто, взяв в руки монашеский посох, поздним вечером гулял в горном лесу.

Пройдя семь шагов, он обычно пристукивал посохом и нараспев повторял имя Боддисатвы Гуанъинь.

Однажды к нему пришел цензор‑проверяющий. Совершив все необходимые ритуалы, он спросил:

– Скажите, наставник, здесь кроме Вас еще живет кто‑нибудь?

– Живут тут двое, – ответил Шанцзюэ, – но сейчас их не увидеть.

– Ну и где же они? – спросил удивленный цензор.

– Великая пустота! Малая пустота! – громко закричал Шанцзюэ.

При звуках его голоса на поляну из своего убежища выскочили два тигра! При виде тигров цензор остолбенел от страха. А чаньский наставник, обращаясь к тиграм, сказал:

– Здесь сегодня гость. Так что пока уходите!

Оба тигра послушно развернулись и отправились к себе в логово.

Пораженный цензор спросил:

– Какие добрые дела совершали Вы, наставник, коль скоро тигры так слушаются Вас?

– А Вы разве не знаете? – мгновение помолчав, спросил наставник.

– Нет, не знаю.

– Так я часто повторяю имя Боддисатвы Гуанъинъ! – сказал наставник.

 

 

Путы спадают

Чаньское сердце не подобно сердцу обычных людей. Думается, что чаньский наставник, практикуя Чань и сидя в медитации, немало забавлял животных, в том числе и двух тигров. Но только достигнув такой чаньской души, можно оказаться в подобной ситуации. Это пример и того, как Чань используется в повседневной жизни, и одновременно утонченный смысл самого созерцания.

Доброта и естественность – вот что является основой мирного сосуществования людей и животных. Ну, а людей между собой?

 

_{Примечание}

_{Боддисатва Гуанъинь (Авалокитешвара) – божество милосердия, часто изображаемое в женском обличии, иногда в виде многорукого существа. Молитва, обращенная к Гуанъинь, обычно содержит просьбу спасения всех живых существ на земле.}

 

Стоит ли гневаться из‑за орхидей?

 

 

Приход созерцания

Один чаньский наставник очень любил орхидеи. И однажды, перед тем как отправиться в странствия, он повелел своим ученикам как следует ухаживать за монастырскими орхидеями.

Ученики всё делали в соответствии с наказом наставника, но как‑то раз задели подставку с цветами – и горшки с орхидеями полетели на пол, разбившись вдребезги. Ученики страшно перепугались, в их головах уже рисовались картины того, как разгневается наставник и сколь суровое наказание их ждет.

Наставник же, узнав обо всем по возвращении, созвал всех учеников и сказал: «Я посадил эти орхидеи лишь для того, чтобы поднести их в дар Будде, а еще – для того, чтобы воспитать в себе трудолюбие. И уж, конечно, я посадил орхидеи не для того, чтобы на кого‑то гневаться!»

 

 

Путы спадают

Вообще‑то, из‑за орхидей гневаться глупо.

Так почему же порою наше сердце приходит в такое негодование?

И если в своей повседневной жизни мы научимся думать: «Я ведь работаю не для того, чтобы гневаться», «Я общаюсь с друзьями не для того, чтобы гневаться», «Я завел себе семью не для того, чтобы гневаться», то в наших неспокойных сердцах, наконец, воцарится гармония.

 

Люди, что подобны птицам

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Няолань, чье имя означало «Птичье гнездо», удалился в отшельничество в горы Тайваншань и, бывало, часто медитировал, поджав ноги, усевшись на кустистой извилистой ветке, подобно птице в гнезде.

Известный литератор Бо Цзюъи, благоговевший перед мудростью монаха Няоланя, обратился к нему с буддийским четверостишием – гатхой:

Вступив в чертоги школы Пус тоты, вопрошал я о горечи пустоты.

Осмелюсь зад ать мудрецу я чаньские вопросы:

Так почему же, погружаясь в сны, запутываемся в иллюзиях мы?

Да и сами иллюзии наши – не более чем сны?

Монах Няолань тоже ответил гатхой:

Придя бесследно, уходишь без следа.

Уход, приход – все та же суета.

Зачем еще и вопрошать о суетных делах,

Коль суета вся эта – лишь во снах.

Впоследствии Бо Цзюъи решил стать мирским последователем буддизма, посетил множество знаменитых горных скитов, на склоне лет стал питаться лишь простой вегетарианской пищей, а свой дом перестроил в монастырский скит, назвав его Сяншаньсы – «Монастырь ароматных гор», себя объявив «Упасакой (то есть буддистом в миру) с гор Сяншань». Среди его многочисленных четверостиший‑гатх было и такое:

Влюблённый в этот ветер, что кроны сосен в горах качал,

В луну, что устроилась спать на вершинах скал,

В журчанье ручьев, в полет облаков,

Здесь он горным монахом стал.

 

 

Путы спадают

Сердце, опьяненное созерцанием, не мешает нам, словно птице, искать себе прибежище. Подобно птицам, что свободны от тягостных мыслей, ты возвращаешь свою душу к естественности. Пребывай в пустоте и тогда ты сольешься с этой пустотой!

 

 

 

Нет времени стареть

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Дачжи пребывал в странствиях и учении более 20 лет и, наконец, вернулся к своему Учителю Фогуану.

– Прошло 20 лет, а Ваше тело по‑прежнему здорово и крепко! – обратился с поклоном к учителю Дачжи.

– Действительно, в полном порядке!

Я проповедовал и разъяснял Учение, переписывал каноны и так проводил каждый день. Будучи постоянно занятым, я чувствовал себя вполне счастливым, – ответил Фогуан.

– Вы все это время были столь заняты!

Учитель, как же Вы совсем не постарели? – спросил Дачжи.

– Не было времени стареть! – ответил Фогуан.

 

 

Путы спадают

Старость и дряхлость влекут за собой безрадостное существование и полное одиночество – омут, поглощающий энергию, на дне которого постепенно угасает жизнь и приближается смерть.

Но ведь может быть и по‑другому! Хотя тело и стареет, на душе может быть все так же легко и свободно. Если мы будем смело отдаваться всему тому, что больше всего на свете любим, откуда же у нас найдется время стареть? Да и что вообще тогда позволит нам постареть?!