После смерти дона Матео де Сильва

 

Спустя несколько дней после похорон дона Матео, все слуги получили

расчет и были уволены. Я переселился к цирюльнику и зажил с ним в тесной

дружбе. Мне казалось, что я буду проводить у него время с большей

приятностью, чем у Мелендеса. Не испытывая нужды в деньгах, я не торопился

искать новое место. К тому же я сделался на этот счет весьма привередлив:

мне хотелось служить только у знатных господ, да и то я решил наводить

сначала тщательные справки о кондициях, которые мне предложат. Я считал,

что нет такого места, которое было бы слишком хорошо для меня, настолько,

по моему мнению, лакей молодого сеньора стоял выше прочих лакеев.

В ожидании того, что Фортуна пошлет мне службу, достойную моей персоны,

я решил посвятить свои досуги прекрасной Лауре, которой не видал с того

самого дня, как мы разоблачили друг друга. Я не смел нарядиться доном

Сесаром де Ривера; платье это было пригодно только для мистификации, и

всякий почел бы меня в нем за сумасбродного человека. Но помимо того, что

собственная моя одежда была еще довольно опрятна, я обладал также изрядной

обувью и шляпой. А потому, принарядившись с помощью цирюльника так, чтоб

походить на нечто среднее между доном Сесаром и Жиль Бласом, я отправился

в дом Арсении и застал Лауру одну в той самой горнице, где с ней однажды

уже беседовал.

- Ах, это вы! - воскликнула она, увидав меня. - Я думала, что вы совсем

пропали. Вот уже семь или восемь дней, как я позволила вам приходить ко

мне: вижу, что вы не злоупотребляете милостями, которыми дамы вас

награждают.

Я сослался в свое извинение на смерть дона Матео и на дела, которыми

был занят, не забыв учтиво присовокупить, что и среди моих работ образ

любезной Лауры не переставал витать передо мной.

- Коли так, - сказала она, - то не стану вас больше попрекать и

признаюсь, что также думала о вас. Когда я узнала про несчастье с доном

Матео, то пришла мне на ум одна мысль, которая, быть может, понравится и

вам. Моя госпожа уже давно говорит, что нужен ей человек вроде управителя,

чтоб знал он экономию и вел бы счет деньгам, которые ему отпустят на

расходы по дому. Я и подумала о вашей милости; мне кажется, что вы отлично

справитесь с этой должностью.

- Думаю, - отвечал я, - что справлюсь с ней как нельзя лучше. Я читал

аристотелево "Домостроительство", а что до счетоводства, то это мой

конек... Однако, дитя мое, - добавил я, - есть одна преграда, которая

возбраняет мне поступить к Арсении.

- Какая же преграда? - спросила Лаура.

- Я дал обет никогда больше не служить у мещан; я даже поклялся в том

самим Стиксом (*78). Коли Юпитер не смел нарушить этой клятвы, то судите

сами, сколь обязательна она для лакея.

- А кто это, по-твоему, мещане? - гордо воскликнула субретка, - за кого

принимаешь ты артисток? Не равняешь ли ты их с женами адвокатов или

стряпчих? Знай, друг мой, что артисток надо почитать за благородных, даже

за сверхблагородных, по причине их любовных связей со знатными вельможами.

- Раз дело обстоит так, моя инфанта, то я могу принять место, которое

вы мне предназначаете, и это не будет для меня предосудительным.

- Отнюдь нет, - отвечала она, - перейти от петиметра к театральной диве

- это значит остаться в том же кругу. Мы стоим на равной ноге с дворянами.

У нас такие же экипажи, как у них, такой же роскошный стол, и по существу

в обиходной жизни между нами не следует делать никакого различия.

Действительно, - добавила она, - если сравнить, как проводят свой день

маркиз и комедиант, то разница будет не так уж велика. Если три четверти

дня маркиз стоит по своему положению выше комедианта, то зато в остальную

четверть комедиант возвышается над маркизом, играя императоров и королей.

А это, как мне кажется, заменяет актерам родовитость и ранг и равняет их с

придворными.

- Действительно, - заметил я, - вы стоите на одном и том же уровне.

Оказывается, черт подери, что актеры вовсе не такая шваль, как я думал, и

вы возбудили во мне великую охоту служить у этих приличных людей.

- В таком случае, - отвечала она, - приходи сюда дня через два. Мне

удастся к тому времени убедить свою госпожу, чтоб она тебя взяла. Я

замолвлю за тебя словечко, и так как имею на нее влияние, то уверена, что

ты к нам поступишь.

Поблагодарив Лауру за хорошее отношение, я заверил ее, что преисполнен

величайшей признательности, и засвидетельствовал ей свои чувства с таким

пылом, что у нее не могло быть на этот счет никаких сомнений. Наша беседа

продолжалась довольно долго и, вероятно, затянулась бы еще, если бы не

пришел мальчик-слуга и не заявил моей принцессе, что Арсения требует ее к

себе. Пришлось расстаться. Я ушел от артистки со сладостной надеждой быть

вскоре допущенным к высочайшему столу и не преминул вернуться туда через

два дня.

- Я поджидала тебя, - сказала мне наперсница, - могу тебе сообщить, что

ты будешь нашим домочадцем. Ступай за мной, я представлю тебя своей

госпоже.

С этими словами отвела она меня в апартаменты, которые состояли из пяти

или шести горниц, расположенных анфиладой и меблированных одна богаче

другой.

Какая роскошь! Какое великолепие! Я вообразил себя у вице-королевы или,

лучше сказать, мне показалось, что я вижу все сокровища мира, собранные в

одном месте. Действительно, там были представлены всевозможные страны, и

эти покои можно было назвать храмом богини, куда каждый путешественник

приносил в дар какую-нибудь редкость из своей земли. Сама же богиня

восседала на большой атласной подушке. Я нашел ее очаровательной и

окруженной дымом жертвоприношений. На ней был элегантный пеньюар, а своими

прекрасными руками она мастерила новый головной убор, в котором хотела в

тот день выступить в театре.

- Сеньора, - сказала субретка, - вот эконом, о котором я вам говорила;

смею уверить, что трудно сыскать более подходящего человека.

Арсения оглядела меня весьма внимательно, и я имел счастье ей

понравиться.

- Ай да Лаура! - воскликнула она. - Какой смазливый мальчик! Думаю, что

мы с ним уживемся.

Затем, обращаясь ко мне, она добавила:

- Вы мне подходите, дитя мое. Скажу вам только одно: если я буду вами

довольна, то и вы будете довольны мной.

Я отвечал, что приложу все усилия, чтобы ей угодить. Убедившись в том,

что мы договорились, я тотчас же отправился за своими пожитками и вернулся

назад, чтоб устроиться в этом доме.