Что в семьях приводит к болезни и что исцеляет

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

В этом разделе описывается развитие понимания семейно исторических подоплек, которые приводят к болезни и не позволяют нам сохранить или восстановить здоровье.

Началось все с наблюдения за движениями личной совести и связующей любви в душе, увидеть и осознать которые позволила семейная расстановка, а также за их последствиями для здоровья и болезни. О них идет речь в первой главе: «Любовь, которая приводит к болезни, и любовь, которая исцеляет».

Эти открытия во многом остаются в сфере действия совести, поэтому их возможности быстро исчерпываются. Только постижения в области движений духа, которые равным образом движут всеми и берут на службу всех, какой бы ни была их судьба, позволяют увидеть здоровье и болезнь в новом свете. Они ведут к решениям, которые невозможно найти и к которым невозможно прийти, оставаясь в сфере влияния совести. О них идет речь во второй главе: «Болезнь и исцеление с духовной точки зрения». В ней выявляется сила действия наших переплетений и те факторы, которые нас в них ввергают. Прежде всего, это нарушение принципа равного права на принадлежность, когда исключаются те, кто должен принадлежать к системе, и нарушение иерархии, когда кто-то ставит себя выше тех, кто вошел в систему раньше него, и по отношению к кому он является нижестоящим.

В этой связи я приведу примеры подоплек тяжелых заболеваний, которые обнаруживаются при помощи духовной семейной расстановки, и опишу пути к их исцелению.

 

ЛЮБОВЬ, КОТОРАЯ ПРИВОДИТ К БОЛЕЗНИ,
И ЛЮБОВЬ, КОТОРАЯ ИСЦЕЛЯЕТ

Многие люди считают, что, если они заболеют или умрут, то этим они возьмут на себя страдания или вину других членов своей семьи. Или они заболевают, становятся жертвой несчастных случаев или даже кончают жизнь самоубийством, потому что тоскуют по умершим членам своей семьи и хотят умереть, чтобы соединиться с ними. Описанные далее наблюдения и открытия, сделанные благодаря семейной расстановке, помогают распознать эти ведущие к болезни представления и целительным образом их преодолеть.

Связь и ее последствия

Все члены семьи связаны друг с другом общей судьбой. Сильнее всего эта роковая связь действует между родителями и детьми. Также она сильна между братьями и сестрами и между мужем и женой. Особая связь образуется с теми, кто освободил место в семье для других, прежде всего, с теми, у кого была тяжелая судьба. Например, такая связь возникает между детьми мужчины от второго брака и его первой женой, которая умерла в родах.

Сходство и уравновешивание

Эта связь приводит к тому, что вошедшие в семью позже и более слабые ее члены стремятся удержать и не позволить уйти более сильным, тем, кто вошел в семью раньше них, или, если те уже умерли, они стремятся последовать за ними.

Кроме того, системная связь приводит к тому, что члены семьи, имеющие некое преимущество, стремятся сравняться с теми, кто так или иначе обделен. Так, например, здоровые дети хотят стать похожими на своих больных родителей, а ни в чем не виновные младшие члены семьи хотят стать похожими на виновных в чем-то родителей или предков. Эта связь заставляет здоровых членов семьи чувствовать себя ответственными за больных, невиновных - за виновных, счастливых — за несчастных, а живых — за умерших.

Поэтому те члены семьи, которые в чем-то выигрывают по сравнению с другими, часто готовы поставить на карту свое здоровье, невиновность, жизнь и счастье и отказаться от них ради здоровья, невиновности, жизни и счастья своих обездоленных близких. Они лелеют надежду, что, отказавшись от собственной жизни и собственного счастья, они смогут защитить и спасти жизнь и счастье других членов этого рокового сообщества. Часто они даже надеются, что смогут вернуть и восстановить жизнь и счастье других членов семьи, хотя и то, и другое уже давно и безвозвратно утрачено.

Таким образом, в роковом сообществе семьи и рода господствует основанная на связи и связующей любви непреодолимая потребность в уравновешивании между лучшим положением одних и худшим положением других, между невиновностью и счастьем одних и виной и несчастьем других, между здоровьем одних и болезнью других, а также между жизнью одних и смертью других. В соответствии с этой потребностью, если кого-то из членов семьи постигло несчастье, другой член семьи тоже стремится стать несчастным. Если кто-то из членов семьи болен или в чем-то виноват, то другой, здоровый или невиновный, тоже заболевает или становится виновным. Или, если умирает любимый член семьи, то другой, близкий ему член семьи тоже хочет умереть.

Иными словами, вследствие связи и уравновешивания внутри этого тесно сплетенного рокового сообщества возникает стремление уподобиться другим членам семьи и разделить их вину, болезнь, судьбу и смерть, а также предпринимается попытка купить для других счастье ценой собственного несчастья, исцеление — ценой собственной болезни, невиновность — ценой собственной вины или искупления и жизнь — ценой собственной смерти.

Болезнь следует за душой

Поскольку эта потребность в уподоблении и уравновешивании словно призывает болезнь и смерть, болезнь следует за душой. Поэтому для выздоровления, наряду с медицинской помощью в узком смысле, требуется еще и психологическая помощь, которая может быть оказана самим врачом или другим специалистом, который, работая с душой, будет поддерживать работу врача. Но если врач пытается исцелить болезнь посредством лечения, то помощник, работающий с душой, скорее отходит в сторону. Ибо он видит здесь силы, тягаться с которыми представляется ему дерзостью. Поэтому он старается изменить тяжелую судьбу в согласии с этими силами и стать скорее их союзником, чем противником. Приведу пример.

«Лучше я, чем ты»

В группе, во время сеанса гипнотерапии, молодая женщина, страдающая рассеянным склерозом, увидела себя маленькой девочкой, стоящей на коленях у постели парализованной матери. И она вспомнила, какое решение она тогда приняла: «Дорогая мамочка, лучше я, чем ты». Участники группы были очень тронуты, видя, как сильно ребенок любит своих родителей и как эта молодая женщина чувствует себя в согласии с собой и со своей судьбой. Но одной из участниц курса было невыносимо видеть такую любовь ребенка, когда он готов вместо матери принять на себя болезнь, боль и смерть. Она сказала руководителю группы: «Я так хочу, чтобы ты смог ей помочь!»

Ведущий растерялся. Как может кто-то осмелиться обращаться с любовью ребенка так, словно это что-то плохое? Разве не оскорбит он этим душу ребенка и не усилит его страдания, вместо того чтобы облегчить их? И разве не станет ребенок еще упорнее сохранять тайну своей любви к матери и еще сильнее цепляться за надежду и принятое однажды решение спасти любимую мать путем собственных страданий?

Приведу еще один пример. Другая молодая женщина, тоже страдающая рассеянным склерозом, расставила на семинаре при помощи участников группы свою родительскую семью, изобразив таким образом действующее в ней сплетение отношений. В этой расстановке стояла мать, слева от нее отец, напротив них старший ребенок (пациентка), слева от нее ее младший брат, который умер в четырнадцать лет от сердечной недостаточности, а слева от него самый младший ребенок, тоже мальчик.

Руководитель группы попросил заместителя умершего брата выйти за дверь, что в подобной расстановке означает смерть. Как только он покинул зал, лицо дочери сразу посветлело. Матери тоже стало гораздо лучше. Затем руководитель группы попросил выйти за дверь младшего брата, а затем и отца, так как заметил, что их тоже тянуло уйти. Когда все мужчины оказались за дверью — это означает, что все они умерли, — мать торжествующе выпрямилась. Так стало ясно, что это она — по каким бы то ни было причинам — должна была умереть и что для нее было большим облегчением узнать, что другие члены семьи готовы принять смерть вместо нее.

Затем руководитель группы позвал мужчин обратно и попросил мать выйти за дверь. Все сразу ощутили себя свободными от обязанности разделять судьбу матери и почувствовали себя хорошо.

Руководитель группы подозревал, что рассеянный склероз дочери тоже связан с обещанием матери умереть. Он позвал мать обратно, поставил ее слева от отца, а рядом с ней дочь.

Он попросил дочь посмотреть на мать с любовью и, глядя ей в глаза, сказать: «Мамочка, я делаю это для тебя!» Когда она произносила эти слова, ее лицо просто сияло. Всем участникам стали понятны смысл и цель ее болезни.

Спрашивается, что в таком случае имеет право делать врач или психолог и чего он должен остерегаться?

Знающая любовь

Обнаружить любовь ребенка — вот все, что зачастую может и имеет право сделать понимающий помощник. Что бы ни взял на себя ребенок ради этой любви, он пребывает в согласии с собственной совестью и чувствует себя большим и хорошим. Но когда с помощью понимающего помощника любовь ребенка выходит на свет, может обнаружиться и то, что цель этой любви недостижима. Ибо это такая любовь, которая надеется своей жертвой исцелить любимого человека, уберечь его от беды, искупить его вину и спасти от несчастья. Часто она надеется даже, что сможет вернуть любимого человека из царства мертвых, если его уже нет в живых.

Когда с обнаружением детской любви становятся очевидны и ее детские цели, теперь уже взрослый ребенок может осознать, что своей любовью и жертвами ему не преодолеть болезнь, судьбу и смерть других, что он должен бессильно и мужественно их принять и согласиться с ними — такими, как они есть.

Оказавшись обнаруженными, цели детской любви и средства для их достижения перестают вводить в заблуждение, так как они относятся к магическому мировоззрению, которое не может устоять перед знанием взрослого человека. Но сама любовь остается. Оказавшись на свету, она ищет путей, которые оправдают себя и при свете. Тогда та же любовь, которая приводит к болезни, ищет другое, знающее решение и таким образом — насколько это еще возможно — прекращает то, что ведет к болезни. Здесь врач и другие помощники могут показать пациенту существующие возможности. Но только если детская любовь пациента может остаться на свету, потому что они ее видят, и обратиться к новому и большему, потому что они относятся к ней с уважением.

«Я вместо тебя»

Часто психологической причиной опасной для жизни болезни пациента оказывается решение ребенка, принятое в отношении любимого им человека: «Лучше исчезну я, чем ты!»

У больных, страдающих анорексией, это решение звучит так: «Дорогой папа, лучше исчезну я, чем ты!»

В нашем примере, в случае рассеянного склероза оно звучало так: «Дорогая мама, лучше исчезну я, чем ты!»

Подобная динамика действовала раньше при туберкулезе, она же приводит к самоубийствам и несчастным случаям со смертельным исходом.

«Даже если ты уйдешь, я останусь»

В чем может заключаться целительное решение, если в беседе с больным выявляется такая динамика? При любом хорошем описании проблемы решение содержится уже в самом описании и начинает действовать уже благодаря описанию. Проблема начинает разрешаться в тог момент, когда «болезнетворная» фраза оказывается обнаружена и пациент произносит ее со всей силой движущей им любви, глядя в глаза любимому человеку: «Лучше исчезну я, чем ты!» При этом важно велеть пациенту повторять эти слова до тех пор, пока он не увидит в любимом человеке визави, пока он, несмотря на всю свою любовь, не воспримет его отдельно от себя и не признает его как отдельную личность. Иначе этот симбиоз и идентификация сохранятся, а целительного различения и разделения не получится.

Если пациенту удается произнести эту фразу с любовью, он очерчивает границу как вокруг любимого человека, так и вокруг собственного «я», и тем самым отделяет свою судьбу от его судьбы. Эта фраза заставляет увидеть не только собственную любовь, но и любовь этого человека. Она заставляет признать, что то, что любящий стремится сделать за того, кого он любит, не помогает, а скорее обременяет его.

Тогда приходит пора сказать любимому человеку еще одну фразу: «Дорогой папа/дорогая мама/дорогой брат/дорогая сестра (или кто бы то ни был), даже если ты уйдешь, я останусь!» Иногда, прежде всего, если эта фраза обращена к отцу или матери, пациент добавляет: «Дорогой папа/ дорогая мама, благослови меня, если я останусь, даже если ты уйдешь».

Приведу пример.

У отца одной женщины было два брата-инвалида. Один из них был глухим, а другой страдал от приступов психоза. Его тянуло к братьям, из солидарности с ними он стремился разделить их судьбу, будучи не в состоянии выдержать свое счастье рядом с их несчастьем. Но его дочь почувствовала опасность и попыталась его заменить. Она вместо него встала рядом с его братьями и сказала в душе отцу: «Дорогой папа, лучше я уйду к твоим братьям, чем ты!» и «Дорогой папа, лучше я разделю их несчастье, чем ты!» И заболела анорексией.

Что могло бы стать для нее решением? Ей нужно было бы попросить братьев отца, может быть, даже просто в душе: «Пожалуйста, благословите моего отца, если он останется с нами, и благословите меня, если я останусь с отцом».

«Я последую за тобой»

За желанием отца или матери уйти, чему ребенок пытается помешать при помощи фразы: «Лучше исчезну я, чем ты», часто стоит еще одна фраза. Эту фразу родители как дети говорят своим собственным родителям или братьям и сестрам, если те рано умерли, долго болели или были инвалидами. Эта фраза звучит так: «Я последую за тобой!», а точнее: «Я последую за тобой в твою болезнь!», или: «Я последую за тобой в смерть!»

Таким образом, сначала в семье действует фраза: «Я последую за тобой!» Это тоже детская фраза. Но потом, когда эти дети сами становятся родителями, их дети мешают им воплотить ее в жизнь, говоря им: «Лучше я, чем ты».

«Я поживу еще немного»

В тех случаях, когда в качестве подоплеки тяжелых болезней, несчастных случаев или попыток самоубийства обнаруживается фраза «Я последую за тобой!», целительное решение тоже может заключаться в том, чтобы ребенок со всей силой движущей им любви сказал любимому человеку, глядя ему в глаза: «Дорогой папа/дорогая мама/дорогой брат/дорогая сестра (или кто бы то ни был), я последую за тобой!» Здесь тоже важно просить пациента повторять эту фразу до тех пор, пока он не увидит в любимом человеке визави, и пока он, несмотря на всю свою любовь, не воспримет его отдельно от себя и не признает его как отдельную личность. Тогда ребенку станет ясно, что его любви не преодолеть границу между ним и любимым им умершим человеком и что перед этой границей ему придется остановиться. Здесь эта фраза тоже заставляет пациента признать как собственную любовь, так и любовь того, кого он любит, и понять, что любимому человеку будет легче нести и исполнять свою судьбу, если никто за ним туда не последует, прежде всего, его собственный ребенок.

Затем ребенок может сказать любимому умершему родственнику вторую фразу, которая освободит его от обещания последовать за умершим: «Дорогой папа/дорогая мама/дорогой брат/дорогая сестра (или кто бы то ни был), ты умер, а я поживу еще немного, потом я тоже умру!» или: «Я буду осуществлять подаренные мне возможности, пока продолжается моя жизнь. Потом я тоже умру».

Если ребенок видит, что один из его родителей хочет последовать за кем-то из членов своей родительской семьи в болезнь или смерть, он должен сказать: «Дорогой папа/дорогая мама, даже если ты уйдешь, я останусь!» или: «Даже если ты уйдешь, я буду тебя уважать, и ты навсегда останешься моим отцом/моей матерью», или, если кто-то из родителей покончил жизнь самоубийством: «Я склоняюсь перед твоим решением и твоей судьбой. Ты навсегда остаешься моим отцом/моей матерью, а я навсегда останусь твоим ребенком!»