Порядки любви между мужчиной и женщиной и в отношении несущего Целого

Сначала я подробно остановлюсь на порядках любви в отношениях между мужчиной и женщиной и начну с самого близкого.

Мужчина и женщина

Мужчину тянет к женщине, потому что ему как мужчине недостает женщины. А женщину тянет к мужчине, поскольку ей как женщине недостает мужчины. Ибо мужское соотносится с женским. Поэтому мужчине, чтобы быть мужчиной, нужна женщина. А женское соотносится с мужским, поэтому женщине, чтобы быть женщиной, нужен мужчина. Так что мужчина лишь тогда становится мужчиной, когда берет в жены женщину, а женщина лишь тогда становится женщиной, когда берет в мужья мужчину. Только когда мужчина делает женщину своей женой и живет с ней как с женой и только когда женщина делает мужчину своим мужем и живет с ним как с мужем, только тогда они являются мужчиной и женщиной и только тогда этот мужчина и эта женщина становятся парой.

Поэтому в первую очередь к порядку любви между мужчиной и женщиной относится то, что мужчина хочет женщину в жены, а женщина хочет мужчину в мужья. И если в паре один хочет быть с другим в большей степени из каких-то иных соображений, например, ради удовольствия или обеспечения, потому что другой богат или беден, образован или прост, католик или протестант, потому что один хочет завоевать, защитить, улучшить или спасти другого, или, как иногда замечательно говорят, потому что один хочет видеть другого отцом или матерью своих детей, то фундамент таких отношений построен на песке, а в яблоке уже сидит червяк.

Отец и мать

Во-вторых, к порядкам любви в отношениях между мужчиной и женщиной относится то, что мужчина и женщина вместе ориентированы на третьего и что лишь в ребенке их мужское и женское достигает своей полноты. Ибо, только став отцом, мужчина становится в полном смысле мужчиной, и только став матерью, женщина становится в полном смысле женщиной, и только в ребенке мужчина и женщина становятся в полном смысле и зримо для всех нерасторжимым целым. И все же важно, чтобы их родительская любовь к ребенку лишь продолжала и венчала их любовь как пары. Ибо их любовь друг к другу предшествует их родительской любви и, как корни дерево, поддерживает и питает их любовь к ребенку.

Поэтому, если их любовь друг к другу как пары течет от всего сердца, то от всего сердца течет и их родительская любовь к ребенку. А если их любовь как пары угасает, мелеет и поток их любви как родителей к ребенку. Все то, чем восхищаются и что любят муж и жена в себе и в партнере, тем же они восхищаются и то же они любят в своем ребенке. А все то, что раздражает их и мешает им в себе и в партнере, раздражает и мешает им и в ребенке.

Поэтому то, что удается родителям в плане уважения, любви и помощи по отношению к партнеру, удается им и по отношению к ребенку. А все, что им не удается в плане уважения, любви и помощи по отношению к партнеру, не удается им и по отношению к ребенку.

Но если их родительская любовь к ребенку лишь продолжает и венчает их любовь друг к другу, то ребенок чувствует себя желанным, принятым, уважаемым и любимым обоими родителями, он знает, что с ним все в порядке и все хорошо.

Желание

К одному знаменитому терапевту пришла супружеская пара и попросила о помощи. Они сказали: «Мы каждую ночь изо всех сил стараемся справиться со своей задачей по продолжению рода человеческого, но, несмотря на все усилия, нам так до сих пор и не удалось исполнить наш священный долг. Может быть, мы что-то делаем не так? Чему нам нужно еще научиться и что еще сделать?»

Терапевт объяснил им, что сейчас они должны просто молча его выслушать, а потом, не говоря друг другу ни слова, сразу же отправиться домой. Они согласились.

Затем он сказал им: «Каждую ночь вы изо всех сил стараетесь справиться со своей задачей по продолжению рода человеческого и все же, несмотря на все усилия, вам так до сих пор и не удалось исполнить ваш священный долг. Почему бы вам просто не дать волю вашей страсти?» И указал им на дверь.

Они встали и поспешили домой, словно не могли больше ждать. Едва они остались одни, как все покровы упали и они любили друг друга со страстью и наслаждением. Через две недели женщина забеременела.

Другая женщина, уже в возрасте, в панике, что ее время уходит, дала в газету такое объявление: «Медсестра ищет вдовца с детьми для брака». На какую глубину и сердечность могли бы рассчитывать такие отношения? Она могла бы написать и так: «Женщина хочет мужчину. Кто хочет меня?»

Исполнение

Наше стеснение называть самое интимное своими именами и желать этого в партнерских отношениях в первую очередь и как самого естественного, вероятно, связано с тем, что в нашей культуре исполнение любви мужчиной и женщиной кажется многим чем-то почти неприличным, своего рода недостойной физиологической потребностью. И все же это самое великое человеческое исполнение. Ни одно другое человеческое действие не находится в большей гармонии с порядком и полнотой жизни и не обязывает нас в большем объеме служить всему миру. Ни одно другое человеческое действие не приносит нам такого блаженного наслаждения, а впоследствии такого любящего страдания. Ни одно другое человеческое действие не чревато такими последствиями и не таит в себе столько риска, не заставляет нас отдать все до последнего и не делает нас такими знающими и мудрыми, человечными и великими, как то, когда мужчина, любя, берет и познает женщину, а женщина, любя, принимает и познает мужчину. По сравнению с этим псе остальное, что еще делает человек, кажется лишь подготовкой и содействием, следствием или, может быть, дополнением, или же недостаточностью и подменой.

В то же время исполнение любви мужчиной и женщиной — это самое смиренное наше действие. Нигде больше мы не выдаем себя так и не обнажаем так беззащитно то место, где мы наиболее уязвимы; и потому ничто мы не оберегаем с таким глубоким стыдом, как то место, где, любя, встречаются мужчина и женщина, где они показывают и вверяют друг другу свое самое интимное.

Исполнение любви мужчиной и женщиной — это еще и самое мужественное наше действие. Ибо, соединяясь друг с другом на всю оставшуюся жизнь, мужчина и женщина, пусть они еще только в начале пути и им еще только предстоит исполнить то, что должно, уже смотрят в глаза концу, видят положенный им предел и находят свою меру.

Связь в паре

Исполнением любви мужчина, по прекрасному слову Библии, оставляет отца своего и мать свою и прилепляется к жене своей, и становятся оба одною плотью. То же самое относится и к женщине. Этому образу соответствует происходящий в душе процесс, в реальности которого нас убеждает его результат, ибо та связь, к которой он приводит, хотим мы того или нет, оказывается нерасторжимой, а потому и неповторимой.

Здесь можно было бы возразить, что развод и следующие за ним новые отношения доказывают обратное. Однако вторые отношения действуют иначе, чем первые. Второй муж и вторая жена чувствуют привязанность своего партнера к первой жене или первому мужу. Это проявляется в том, что второй муж и вторая жена не решаются принять нового партнера как мужа или жену в полном смысле как первого, а также сохранять его как своего мужа или свою жену. Дело в том, что оба партнера воспринимают вторые отношения как вину по отношению к первым. Это касается и тех случаев, когда первый партнер умер, поскольку лишь собственная смерть действительно разделяет нас с первым партнером.

Поэтому вторые отношения могут сложиться удачно только, если новые партнеры признают и уважают привязанность к прежним партнерам и если они знают, что всегда будут стоять ниже предыдущих и что они им обязаны. Но той связи в ее изначальном смысле, какая была в первых отношениях, им не дано. Поэтому при расторжении вторых отношений вина и обязательства переживаются, как правило, легче, чем когда распадаются первые.

Приведу пример.

Ревность

Одна женщина рассказала на группе, что изводит своего мужа ревностью, но, даже сознавая всю абсурдность своего поведения, она не в состоянии с этим справиться. Ведущий группы подсказал ей решение. Он сказал: «Рано или поздно ты потеряешь своего мужа. Наслаждайся им сейчас!» Женщина засмеялась, ей стало легче. Буквально через пару дней ведущему группы позвонил ее муж и сказал: «Спасибо тебе за жену».

Много лет назад этот мужчина вместе со своей подругой был на курсе у этого ведущего. Во время курса он, не обращая внимания на причиняемую подруге боль, заявил перед всеми участниками, что у него есть другая, более молодая подруга, а со своей теперешней он расстается. К тому моменту он прожил с ней семь лет. После этого он снова пришел на курс, на этот раз уже с новой подругой. Во время курса она забеременела, а чуть позже они поженились.

Теперь ведущему стал ясен смысл ее ревности. Внешне эта женщина отрицала связь своего мужа с его прежней подругой, и своей ревностью она публично подчеркивала свое право на него. Но подспудно она признавала ту более раннюю связь и свою собственную вину. И потому ее ревность была вовсе не доказательством какой-то вины мужа по отношению к ней, а скрытым признанием того, что она его недостойна и что провоцируемый ею разрыв казался ей единственным способом признания все еще существующей связи и доказательством ее солидарности с его прежней подругой.

Плоть

Через исполнение любви между мужчиной и женщиной возникает особая и в глубоком смысле нерасторжимая связь. Только оно превращает мужчину и женщину в пару, и только оно превращает пару в родителей. Одной лишь духовной любви и официального признания отношений для этого недостаточно. Поэтому, если такому исполнению наносится какой-либо ущерб, например, тем, что один из партнеров еще до вступления в отношения подвергся стерилизации, то связи между ними не возникает, даже если они этого хотят. Поэтому такие отношения остаются ни к чему не обязывающими, и если партнеры расстаются, то на них нет ни вины, ни обязательств.

Если исполнению любви наносится вред впоследствии, например тем, что был сделан аборт, то в отношениях возникает надлом, хотя связь остается. Если муж и жена все же хотят остаться вместе, то они должны во второй раз принять решение быть вместе и жить друг с другом так, будто это их второй брак, так как первый на этом, как правило, заканчивается.

В исполнении любви проявляется превосходство плоти над духом, ее правдивость и величие. Иногда мы, правда, испытываем искушение обесценить плоть перед духом, как будто то, что происходит по воле инстинкта и потребности, желания и любви, мельче того, что велят нам разум и нравственная воля. Но инстинктивное доказывает свою мудрость и силу как раз там, где разумное и нравственное упирается в свои границы и оказывается несостоятельным. Ибо через инстинкт действует высший дух и более глубокий смысл, которого, когда становится тяжело, страшится и бежит наш разум и наша нравственная воля.

Например, если ребенок падает в воду и, чтобы его спасти, вслед за ним в воду прыгает мужчина, он делает это не по здравому размышлению и велению нравственной воли. Нет! Он поступает инстинктивно. Но разве от этого его поступок становится менее правильным, мужественным и хорошим?

Или когда соловей поет для своей самки и они спариваются, вьют гнездо, высиживают птенцов, кормят их, греют, защищают и обучают, разве это менее чудесно лишь потому, что происходит инстинктивно?

Basso continue [1]

Отношения в паре исполняются как концерт в стиле барокко. Множество прекраснейших мелодий звучит в вышине, а под ними звучит basso continuo, который ведет, соединяет и несет мелодии, придает им вес и полноту. В партнерских отношениях basso continuo звучит так: «Я беру тебя, я беру тебя, я беру тебя. Я беру тебя в жены. Я беру тебя в мужья. Я беру тебя и отдаю себя — с любовью».

Недостаток

Чтобы партнерские отношения между мужчиной и женщиной исполнили то, что обещают, муж должен быть и оставаться мужчиной, а жена должна быть и оставаться женщиной. Поэтому мужчина должен отказаться от того, чтобы усваивать женское как нечто собственное, и обладать этим, как будто он сам может стать и быть женщиной. А женщине нужно отказаться от того, чтобы усваивать мужское как нечто собственное, и обладать этим, как будто она сама может стать и быть мужчиной. Потому что в партнерских отношениях мужчина значим для женщины только, если он является и остается мужчиной. И женщина значима для мужчины только, если она является и остается женщиной.

Если бы мужчина мог развить в себе женское начало и обладать им, женщина была бы ему не нужна; и если бы женщина могла развить в себе мужское начало и обладать им, ей был бы не нужен мужчина. Поэтому многие мужчины и женщины, развивающие в себе качества, свойственные другому полу, живут одни. Им достаточно самих себя.

Папин сын и мамина дочь

Таким образом, к порядку любви между мужчиной и женщиной относится еще и отказ. Он начинается уже в детстве. Ведь для того, чтобы стать мужчиной, сын должен отказаться от первой женщины в своей жизни, а именно от своей матери; и чтобы стать женщиной, дочь должна отказаться от первого мужчины в своей жизни, а именно от своего отца. Поэтому сын должен достаточно рано выйти из-под материнского влияния и вступить в сферу влияния отца; а дочь должна достаточно рано выйти из сферы влияния отца и вернуться в сферу влияния матери. Оставаясь под «юрисдикцией» матери, сын зачастую становится только юношей и покорителем женских сердец, но не мужем; а дочь, оставаясь в сфере влияния отца, часто становится лишь девушкой и возлюбленной, но не женой.

Когда в брак вступают мамин сын и папина дочь, мужчина часто ищет замену своей матери и находит ее в возлюбленной, а женщина ищет замену отцу и находит его в возлюбленном. Но когда папин сын женится на маминой дочери, они скорее становятся надежной парой.

Кстати, папин сын часто находит взаимопонимание со своим тестем, а мамина дочь — со свекровью. И наоборот: мамин сын часто хорошо ладит с тещей и не ладит с тестем, а папина дочь находит общий язык со своим свекром и не находит со свекровью.

Анима и анимус

Если сын остается в сфере влияния матери, то женское заполняет его душу, что мешает ему принять отца и тем самым ограничивает его мужское начало. В свою очередь, если дочь остается под влиянием отца, ее душу заполняет мужское. Это мешает ей принять мать и тем самым ограничивает ее женское начало. Карл Густав Юнг называет женское начало в душе мужчины «анима», а мужское начало в душе женщины — «анимус». Анима развивается сильнее, если сын остается в сфере влияния матери. Но тогда он, как ни странно, меньше понимает других женщин, меньше им сопереживает и находит меньше признания и со стороны женщин, и со стороны мужчин. А анимус развивается сильнее, если дочь остается в сфере влияния своего отца. Но тогда она, как ни странно, меньше понимает других мужчин, меньше им сопереживает и встречает меньше признания и со стороны мужчин, и со стороны женщин.

Влияние анимы в душе мужчины ограничивается определенными пределами, если он достаточно рано перешел под влияние отца. Но, как ни странно, тогда в нем больше сочувствия и понимания по отношению к своеобразию и ценностям женщин. А действие анимуса в душе женщины ограничивается определенными пределами, если она достаточно рано вернулась в сферу влияния матери. Но, как ни странно, тогда в ней больше сочувствия и понимания по отношению к своеобразию и ценностям мужчин.

Таким образом, анима — это результат непринятия сыном отца, а анимус — результат непринятия дочерью матери.

Взаимность

Также к порядку любви между мужчиной и женщиной относится то, что между ними возникает такой обмен, при котором оба в равной степени дают и берут, поскольку у каждого из них есть то, чего нет у другого, и у каждого нет того, что есть у другого. Поэтому для того, чтобы такой обмен состоялся, оба должны давать то, чем они обладают, и брать то, чего у них нет. То есть мужчина отдает себя женщине в мужья и берет ее в жены; а женщина отдает себя мужчине в жены и берет его в мужья.

Этот порядок любви нарушается, когда один партнер испытывает желание, а другой его удовлетворяет; ибо желание представляется тогда чем-то мелким, а его удовлетворение — большим. В этом случае один из партнеров оказывается в роли нуждающегося — того, кто берет, а другой, возможно, даже любящий, выступает в роли помощника — того, кто дает. Но в результате берущий оказывается в позиции ребенка, а дающий — в позиции родителей. Тот, кто берет, вероятно, должен тогда благодарить, будто он взял, не давая; а тот, кто дает, может ощущать свое превосходство и чувствовать себя свободным, как будто он дал, не взяв. Но это означает отказ от уравновешивания и ставит обмен под угрозу. Чтобы удавалось и то, и другое, оба должны хотеть и каждый должен с уважением и любовью давать другому то, что ему так нужно и чего он так желает.

Следовать и служить

К порядку любви между мужчиной и женщиной относится то, что жена следует за мужем. Это значит, что она идет за ним в его семью, в его местность, в его круг, в его язык, в его культуру и соглашается с тем, чтобы дети тоже следовали за отцом. Обосновать этот порядок я не могу, но его реальность подтверждается его действием. Стоит просто сравнить те семьи, в которых жена следует за мужем, а дети за отцом, с теми, где муж следует за женой и дети за матерью. Конечно, тут тоже бывают исключения. Если, к примеру, в семье мужа имеют место тяжелые судьбы или заболевания, то для мужа и для детей безопаснее и уместнее войти в сферу влияния семьи жены и ее рода.

Правда, здесь тоже есть своя компенсация; ибо к порядку любви между мужчиной и женщиной в качестве дополнения относится то, что мужчина служит женскому.

Равноправие

Порядки любви между мужчиной и женщиной отличаются от порядков любви между родителями и детьми. Поэтому, если пара не глядя переносит порядки отношений между родителями и детьми на отношения в паре, это подрывает и нарушает их партнерские отношения.

Например, если в партнерских отношениях муж ждет от жены или жена ждет от мужа такой же безусловной любви, как ребенок от своих родителей, они рассчитывают, что другой даст им такую же безопасность, как родители своим детям. Как следствие, в партнерстве наступает кризис, заканчивающийся тем, что тот, на которого были направлены слишком большие ожидания, отдаляется или уходит. И правильно делает, поскольку перенос какого-либо порядка из детства на отношения в паре означает несправедливость по отношению к другому.

Если, например, муж говорит жене или жена говорит мужу: «Я не могу без тебя жить» или: «Если ты уйдешь, я покончу с собой», другому нужно уходить. Ибо один предъявляет другому немыслимые требования, это невыносимо и недопустимо между равноправными взрослыми людьми. Если что-то подобное говорит своим родителям ребенок, то это уместно, потому что ребенок действительно не может жить без своих родителей.

И наоборот, если муж или жена ведут себя так, будто один вправе воспитывать другого и будто он должен его перевоспитать, то он присваивает себе по отношению к равному ему другому такие права, какими обладают родители по отношению к своим детям. В этом случае другой нередко стремится уйти от такого давления и ищет облегчения и компенсации вне партнерства.

Таким образом, порядок любви в отношениях между мужем и женой требует, чтобы и муж, и жена признавали свое равенство. Любая попытка вести себя по отношению к другому либо с позиции превосходства (как родители), либо с позиции полной зависимости (как ребенок) ограничивает партнерские отношения и ставит их под угрозу.

То же самое относится к балансу между «давать» и «брать». В отношениях ребенка с родителями родители дают, а дети берут, и любая попытка со стороны ребенка устранить существующую между ними разницу в плане «давать» и «брать» оканчивается неудачей. Поэтому дети всегда остаются в долгу перед родителями, и чем меньше им удается восстановить равновесие, тем более глубокой остается их связь. Но поскольку они стремятся собственными поступками доказать свою состоятельность и избавиться от бремени долга, тот же долг, что привязывает их к родителям, гонит их из дома.

Поэтому, если муж дает жене или жена дает мужу так же, как родители дают детям, например, один дает другому возможность, уже будучи в браке, получить высшее образование, тогда тот, кто так много получил от другого, больше не может быть с ним на равных. Пусть он по- прежнему ему обязан, но, закончив учебу, он, как правило, покидает другого. Только если он в полной мере возместит все издержки и отплатит своему партнеру за все усилия, он снова сможет стать ему равным и остаться с ним.

Уравновешивание

Несмотря на разницу в том, что они могут друг другу дать и другу друга взять, на уровне пола мужчина и женщина равны, и обмен любовью им, как мужчине и женщине, удается и не иссякает, если их «давать» и «брать» уравновешивается и взаимно дополняется и в других областях. Как в хорошем, так и в плохом.

Поэтому, если один делает другому что-то хорошее, то потребность в уравновешивании не дает другому покоя, пока он тоже не сделает своему партнеру что-то хорошее. Но, поскольку он его любит, из предосторожности он дает другому несколько больше хорошего, чем того требует уравновешивание. Так обмен хорошим возрастает, но происходит это только в том случае, если периодически снова устанавливается равновесие и начинается новый круг обмена.

Если равновесие не восстанавливается, то обмен прекращается, поскольку у партнера вскоре пропадает желание давать тому, кто берет, не давая в ответ; а другой не хочет больше брать у того, кто дает, не беря. Обмен прекращается и в том случае, если один партнер дает другому больше, чем тот может или хочет возместить, или если один хочет больше, чем другой может или хочет ему дать. Поэтому мера дающего должна соизмеряться с мерой берущего, а мера берущего — с мерой дающего. Но это означает также, что обмену с самого начала положен ограничивающий его предел.

Но чтобы отношения в паре сложились, нам нужен и обмен в плохом. Если один делает другому что-то, что причиняет ему боль или его обижает, то жертва должна тоже сделать виновному что-то, что причинит ему такую же боль или будет для него столь же тяжело.

Но если жертва слишком добра, чтобы тоже быть злой, то равновесие не восстанавливается и отношения оказываются под угрозой. Если, к примеру, один из партнеров изменил другому, а другой упорствует в своей невиновности, то первый уже не может стать ему равным. Если же второй восстановит равновесие в плохом, то отношения могут возобновиться. Но если жертва любит виновника, она может не причинять ему столько же зла, ибо тогда они больше не будут ничем друг другу обязаны. Также жертва не должна в сознании собственной невиновности причинять другому больше зла, чем тот причинил ей, потому что тогда она даст другому право разозлиться снова. Нет, жертва должна причинить виновнику несколько меньше зла. Тогда она воздает должное как справедливости, так и любви, и тогда снова может быть возобновлен и продолжен обмен в хорошем.

Если жертва и виновник каждый раз причиняют друг другу больше зла, то они обходятся со злом так, будто это добро, и обмен в плохом нарастает. Такой обмен тоже привязывает партнеров друг к другу, но к их несчастью. Кстати, по тому, какого рода происходит обмен — скорее в плохом или скорее в хорошем, — и насколько высок оборот в добре и зле, можно определить качество отношений в паре. Таким образом я указал на то, как можно восстановить партнерские отношения и сделать их счастливыми: от обмена в плохом снова перейти к обмену в хорошем и с любовью его наращивать.

Взаимопонимание

Мужу и жене по их родительским семьям знакомы разные модели или образцы отношений в паре, как в хорошем, так и в плохом. Поэтому для того чтобы отношения сложились удачно, супругам нужно проверять заданные родителями модели, при необходимости отходить от старых и находить для себя новые. Но этому часто препятствует чувство вины или невиновности, так как, перенимая заданные, пусть даже плохие образцы, они чувствуют себя невиновными. А отказываясь от плохих моделей, даже если новые лучше, они испытывают чувство вины. Добро и счастье в партнерских отношениях можно приобрести только ценой этой вины.

Переплетения

Возможно, самые худшие последствия для отношений в паре имеет переплетение с собственным родом, и прежде всего в том случае, если один партнер или оба, сами того не замечая, оказываются призваны, замещая кого-то, разрешать прошлые конфликты своего рода.

Приведу пример. Между мужем и женой существует очень глубокая связь, и, тем не менее, между ними постоянно возникают конфликты, причин которых они не понимают. Однажды, когда жена яростно нападала на мужа, терапевт заметил, что ее лицо стало меняться, пока не стало похожим на лицо старухи. И тут она начала упрекать мужа в таких вещах, которые не могли иметь к нему никакого отношения. Терапевт спросил ее: «Кто эта старая женщина?» Тогда она вспомнила, что ее бабушку, которая была трактирщицей, дед нередко таскал за волосы по залу, причем перед всеми гостями. И ей стало ясно, что та злость, которую она испытывала по отношению к мужу, была подавленной в свое время злостью бабушки на деда.

Многие необъяснимые кризисы берут начало в такого рода смещениях. Этот процесс протекает неосознанно, и поскольку, если нам не удается его распознать, мы оказываемся его заложниками, он внушает нам страх. Если же мы знаем о подобных переплетениях, мы становимся осторожнее, когда испытываем искушение сделать другому что-то плохое без всякого повода с его стороны.

Постоянство

Некоторые пары не осознают всей глубины своей связи и рассматривают свое партнерство как некое соглашение, цели которого устанавливаются произвольно, а продолжительность или порядок которого они могут определять, менять или отменять в зависимости от собственного настроения или самочувствия. Тем самым они отдают свои отношения на откуп легкомыслию и произволу. А то, что здесь господствует порядок, которому они обязаны подчиняться, они начинают понимать, возможно, слишком поздно. Например, если один из партнеров с легкостью и без оглядки расторгает отношения, иногда умирает или совершает самоубийство родившийся в этом союзе ребенок, как будто он вынужден искупать тяжелую несправедливость. В действительности, цели партнерства нам заданы, и, если мы хотим их достичь, они требуют постоянства и жертв.

Умирание

Когда мужчина берет женщину в жены, благодаря ей он становится мужчиной. Но в то же время она отнимает у него мужественность и ставит ее под вопрос. Таким образом, в браке мужчина становится и менее мужчиной тоже. И когда женщина берет мужчину в мужья, благодаря ему она становится женщиной. Но в то же время он отнимает у нее женственность и ставит ее под вопрос, таким образом, в браке женщина становится и меньше женщиной тоже. Поэтому мужу, для того чтобы отношения сохраняли свою напряженность, нужно обновлять свое мужское начало среди мужчин, а женщине — свое женское среди с женщин.

И все же в отношениях с женой муж теряет свою идентичность как мужчина, а жена в отношениях с мужем — свою идентичность как женщина. Дело в том, что мужчина и женщина отличаются друг от друга во всех отношениях. Какое уж тут «маленькое различие»! Мужчина и женщина отличаются практически во всем. Но, несмотря на всю разницу, и мужской, и женский способы видеть мир, чувствовать, реагировать — оба являются полноценными способами человеческой реализации. Оба — и муж, и жена — должны это признавать. Но тем самым жена лишает мужа его уверенности в себе как в мужчине, а муж лишает жену ее уверенности в себе как женщине. Таким образом, в течение отношений им приходится снова терять свою идентичность как мужчины и женщины, которую они приобрели благодаря другим. Поэтому свои отношения муж и жена переживают еще и как умирание. Хотя вступаем мы в них с представлением о том, что они станут самой большой нашей реализацией. Но в действительности отношения — это еще и процесс умирания. Каждый конфликт в браке — часть такого прощания и умирания. Чем дольше длятся отношения, тем ближе муж и жена подходят к этому последнему отказу. Тогда они достигают другого, более высокого уровня. Ведь разделение на мужчину и женщину толкает к единению. Однако слияние полов позволяет достичь лишь временного, непродолжительного единения, поэтому уничтожение противоположностей удается по ту сторону такого слияния. Слияние остается лишь символом этого. Подлинное единство достигается в смерти. Тогда мы возвращаемся обратно на ту основу, которой не знаем.

Конечно, это всего лишь одна из возможных точек зрения, но она придает отношениям ту глубину и серьезность, которых они достойны. Ибо преодоление противоположностей, которое обещает нам слияние, реализует лишь этот последний отказ.

Несущее целое

Порядки любви, которые сопровождали нас в предыдущих отношениях, оказывают влияние и на наше отношение к жизни и миру в целом, а также на наше отношение к тайне, которую мы за ним чувствуем.

Поэтому мы можем относиться к таинственному Целому, как дети относятся к своим родителям. Тогда мы ищем Бога-Отца и Великую Мать, верим как дети, надеемся как дети, как дети доверяем и любим. А еще мы как дети его боимся, и может быть, как дети боимся знать.

Или мы относимся к таинственному Целому как к своим предкам или родне, считаем себя его кровными родственниками в сообществе святых, но, так же как и в роду, мы чувствуем себя отверженными или избранными согласно некоему неумолимому закону, приговора которого мы не понимаем и на который мы не можем повлиять.

Или мы относимся к таинственному Целому как к равному нам члену некой группы, становимся его сотрудниками и представителями, вступаем с ним в торговлю и сделки, заключаем с ним союз и путем договора регулируем права и обязанности, «давать» и «брать», потери и прибыль.

Или мы относимся к таинственному Целому так, будто мы с ним — пара, где есть любимый и любимая, жених и невеста.

Или мы относимся к таинственному Целому, как родители относятся к своему ребенку. Мы говорим ему, что он сделал неправильно и что ему нужно было сделать лучше, мы ставим под сомнение его творение, и если этот мир, такой, как есть, нас не устраивает, мы хотим спастись из него сами и спасти других.

Или же в своем отношении к тайне этого мира мы оставляем позади и забываем все известные нам порядки любви, как будто мы уже на море, как будто все реки и пути уже достигли цели.

 

ДУХОВНАЯ СОВЕСТЬ

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ

Данный раздел представляет собой обзор и обобщение дальнейшего развития моих открытий в отношении различных видов совести.

Оказалось, что семейная расстановка, пока она осуществляется в пределах влияния личной и коллективной совести, упирается в границы, которые не позволяют прийти к всеобъемлющему решению, включающему в себя, в том числе область духа. Только духовная семейная расстановка, которая осуществляется в согласии с этой совестью, находит решения, которые преодолевают границы, установленные для нас другими видами совести, и открывают дорогу любви в отношениях в самом широком смысле.

К этому обзору я добавил некоторые размышления, которые помогают прийти к той внутренней позиции, которая необходима для духовной семейной расстановки. Это медитации, в которых мы свойственным нам образом чувствуем себя ведомыми и несомыми в согласии с движением духа; они подготавливают и снаряжают нас для духовной семейной расстановки.

РАЗЛИЧЕНИЕ СОВЕСТЕЙ

Разные совести - это духовные поля. Первая из них, личная совесть, узка и ограничена в своем действии. Различая добро и зло, она признает принадлежность одних и исключает других.

Вторая, коллективная совесть, шире. Она защищает интересы, в том числе тех, кого исключает личная совесть. Поэтому она часто вступает с нею в конфликт. Но и у этой совести есть граница, поскольку она охватывает лишь членов зависимых от нее групп.

Третья, духовная совесть, преодолевает границы других совестей, которые те устанавливают, проводя различие между добром и злом, между принадлежащим и исключенным.

Личная совесть

А. Связь

Личная совесть воспринимается нами как чистая или нечистая. Если наша совесть чиста, мы чувствуем себя хорошо, если не чиста, мы чувствуем себя плохо.

Что происходит, когда наша совесть чиста, и что происходит, когда наша совесть не чиста? Что предшествует ощущению чистой или нечистой совести, из-за чего мы ощущаем ее как чистую или нечистую?

Если внимательно понаблюдать, когда наша совесть чиста, а когда нет, мы увидим, что угрызения совести возникают у нас в том случае, если мы думаем, чувствуем или делаем что-то, что не соответствует ожиданиям и требованиям тех людей и групп, к которым мы хотим или, как это часто бывает, вынуждены принадлежать. Это значит, что наша совесть следит за тем, чтобы мы сохраняли связь с этими людьми и группами. Она непосредственно воспринимает, не угрожают ли наши мысли, желания и действия нашей связи с этими людьми и группами и принадлежности к ним. Если наша совесть замечает, что своими мыслями, чувствами и действиями мы удаляемся от этих людей и групп, она реагирует чувством страха, что мы утратим связь с этими людьми и группами. Этот страх мы ощущаем как нечистую совесть.

И наоборот, если наши мысли, желания и действия соответствуют ожиданиям и требованиям этих людей и групп, мы чувствуем свою принадлежность к ним и мы можем быть в ней уверены. Гарантированная принадлежность дает нам хорошее, приятное ощущение. Нам не нужно опасаться, что мы можем вдруг оказаться отрезанными от этих людей и групп, и, следовательно, будем одиноки и беззащитны. Уверенность в своем праве на принадлежность мы ощущаем как чистую совесть.

Таким образом, личная совесть привязывает нас к людям и группам, которые важны для нашей жизни и хорошего самочувствия. Эта совесть узка, поскольку она привязывает нас только к определенным людям и группам и одновременно исключает других.

Эта совесть имеет первостепенное значение для нас как детей. Дети делают все, чтобы иметь право принадлежать, поскольку без этой связи и без этой принадлежности они пропадут. Личная совесть обеспечивает наше выживание в важных для нашего выживания группах и рядом с важными для нашего выживания людьми. Поэтому ее значение трудно переоценить. Мы видим это и по тому, какое высокое место занимает личная совесть в нашем обществе и нашей культуре.

Б. Добро и зло

В этой связи мы можем наблюдать, что наше различение добра и зла - это различение, которое осуществляет эта совесть. Оно указывает, насколько что-то упрочивает нашу принадлежность и насколько что-то ей угрожает.

То, что упрочивает нашу принадлежность, мы воспринимаем как добро. Мы воспринимаем это как добро вследствие того, что наша совесть спокойна, и нам не нужно долго размышлять, как это на самом деле - хорошо или плохо для нас и для других, если посмотреть с некоторого расстояния и повнимательней. Здесь так называемое добро просто ощущается, не подвергаясь осмыслению. Оно ощущается как чистая совесть.

Таким образом, добро – по большей части без раздумий – ощущается и защищается нами как добро, даже если наблюдателю, находящемуся вне этого духовного поля, оно кажется скорее странным и скорее угрожающим жизни многих, чем ей служащим.

То же самое относится и к злу, разве что зло мы ощущаем сильнее, чем добро, поскольку оно связано со страхом, что мы утратили свою принадлежность, а вместе с ней и право на жизнь.

Таким образом, различение добра и зла служит выживанию внутри собственной группы. Оно служит выживанию индивида в его группе.

Коллективная совесть

За той совестью, которую м<