Во время путешествия из Иерихона в Вифанию

 

17 марта 1947

 

Рассвет. Его бледность оттеняется розовым светом ранней зари. Первозданная свежая тишина местности все более нарушается и украшается трелями проснувшихся птиц.

Иисус первым выходит из дома Ники, Он молча оставляет дверь приоткрытой и направляется к зеленому саду, звучащему простыми напевами черноголовки и подобными звукам флейты песням черных дроздов.

Но прежде, чем Он достигает его, четыре человека выходят из него навстречу Ему. Четверо из вчерашней неизвестной группы, которые ни разу не раскрыли своих лиц. Они простираются ниц, и, после того как Иисус приветствовал их Своим приветствием мира и приказал им встать, и после заданного Им вопроса: «Встаньте! Чего вы хотите от Меня?» они встают, отбрасывают свои мантии за спины и откидывают свои льняные головные платки, которыми они закрывали свои лица, как это делают бедуины.

Я узнаю худое бледное лицо Иоиля из Абиджи, книжника, которого видела в видении о Сабе. Я не знаю остальных, пока они не назвали свои имена: «Я, Иуда из Бет-Хорона, последний из истинных Хасидов, друзей Матфия Асмонида; «Я, Элиэль, и мой брат Елкана из Вифлеема в Иуде, братья Иоанна, Твоего ученика, и у нас нет более великого титула, чем этот. Мы отсутствовали, когда Ты был силен, мы присутствуем сейчас, когда Ты преследуем»; «Я, Иоиль из Абиджи, чьи глаза были слепыми столь долго, но сейчас открылись к Свету».

«Я уже отпустил вас. Чего вы хотите от Меня?»

«Мы хотим cказать Тебе, что… если мы покрываемся, то это не из-за Тебя, но…» - говорит Элиэль.

«Продолжай! Говори!»

«Но Иоиль, лучше, чтобы говорил ты, потому что ты лучше всех информирован».

«Господь, то, что я знаю, так… ужасно…… Я бы не хотел, чтобы даже комья земли слышали и знали о том, что я собираюсь сказать…»

«Комья действительно будут поражены, но Я – нет. Потому что Я знаю то, что ты хочешь сказать. Но все равно говори…»

«Если Ты знаешь… не позволяй моим губам дрожать, когда они будут говорить об этих ужасных вещах. Дело не в том, что я думаю. что Ты лжешь, говоря, что Ты знаешь и что Ты желаешь, чтобы я говорил и сообщил Тебе, но именно потому…»

«Да. Потому что это вещи, которые вопиют к Господу. Но Я упомяну об этом, чтобы убедить всех, что Я знаю сердца людей. Ты, член Синедриона, который был отвоеван для Истины, обнаружил нечто, что не можешь нести в себе, потому что это слишком велико… И ты пошел к этим истинным иудеям, чьи души исключительно хорошие, чтобы посоветоваться с ними. Ты правильно поступил, хотя это будет бесполезно. Последний из Хасидов готов был бы повторить этот жест своего предка для того, чтобы послужить истинному Освободителю. И он не единственный. Также его родственник Барзиллай поступил бы так и очень многие вместе с ним. И братья Иоанны ради Меня и ради своей сестры, и также их Отечество присоединилось бы к ним. Но Я одержу победу не при помощи копий и мечей. Проникнитесь Истиной полностью. Мой триумф будет небесным.

2. Ты, - и от этого ты даже более бледен и изможден, чем обычно, - ты знаешь, кто дал свидетельства для преследований против Меня, которые, несмотря на то, что они ложные по своему духу, являются истинными в отношении материального значения их слов, потому что Я нарушал Субботу, когда Мне нужно было бежать, так как час Мой еще не пришел, и когда Я спас двух невинных от разбойников, и Я мог бы сказать, что необходимость оправдывала эти поступки, как необходимость оправдывала Давида, когда он ел освященный хлеб. Это правда, что Я принял убежище в Самарии, хотя, когда Мой час пришел и самаряне советовали, чтобы Я остался с ними в качестве их Первосвященника, Я отказался от почестей и безопасности, чтобы остаться верным Закону, даже если это означало предание Себя в руки Моих врагов. Это правда, что Я люблю грешников и проституток до такой степени, что отрываю их от греха. Это правда, что Я проповедую о разрушении Храма, даже если эти Мои слова не что иное, как подтверждение Мессией слов Своих пророков. Тот, кто выдвигает эти и другие обвинения и превращает  в официальные обвинения также чудеса, и использует все на Земле, чтобы попытаться склонить Меня к греху, чтобы смочь добавить дальнейшие обвинения к прежним, является одним из Моих друзей. Это также было сказано царем-пророком, от которого Я происхожу по линии Моей Матери: “Деливший со Мною хлеб, поднял на Меня свою пяту”[21]. Я знаю. Я бы умер дважды, если бы мог, не для того, чтобы воспрепятствовать ему совершить это преступление, - сейчас… его воля последовала за Смертью, а Бог не творит насилия над человеческой свободой, - но если, по крайней мере… о! если, по крайней мере, мучение от совершенного ужасного деяния заставило бы его покаяться у стоп Божьих… Вот почему ты, Иуда из Бет-Хорона, вчера уговаривал Манаила замолчать. Потому что змея присутствовала, и он мог навредить ученику, наряду с Учителем. Нет. Только Учитель будет поражен. Не бойтесь. Не из-за Меня вы претерпите страдания и несчастия, но из-за преступления всего населения на вас найдет все то, о чем сказали пророки.

3. Мое несчастное Отечество! Несчастная страна, которая будет испытывать наказание Божие! Несчастные ее жители и дети, которых Я сейчас благословляю и хотел бы, чтобы они были спасены, и которые, хотя они невинны, когда станут взрослыми, претерпят мучения от величайшего несчастья. Взгляните на эту вашу страну: цветущая, прекрасная, зеленая и украшенная цветами как чудесный ковер, плодородная как Эдем… Запечатлейте ее красоту в ваших сердцах, а затем… когда Я вернусь туда, откуда Я пришел… бегите прочь. Бегите прочь пока можете, прежде чем гибельное запустение, подобно адской ярости, распространится здесь, уничтожая и разрушая, делая все бесплодным и более выжженным, чем это случилось с Гоморрой, более, чем случилось с Содомом… Да, больше чем там, где не было ничего, кроме быстрой смерти. Здесь… Иоиль, ты помнишь Сабу? Для последнего времени она предрекала будущее Божьего народа, который не пожелал (принять) Сына Божьего».

Четверо мужчин ошеломлены. Страх перед будущим лишил их речи. Наконец Элиэль говорит: «Что Ты советуешь нам делать?...»

«Да. Уходите. Здесь не останется ничего, что могло бы удержать детей народа Авраама. С дугой стороны вы, известные люди народа в особенности, не оставайтесь здесь… Влиятельные люди превратятся в заключенных, украсивших триумф победителя. Новый и бессмертный Храм наполнит собою Землю и каждый человек, ищущий Меня, обретет Меня, потому что Я должен быть там, где бы ни было сердце любящее Меня. Идите. Берите ваших жен, сыновей и стариков и увозите их. Вам предлагается Мое спасение и помощь. Я советую вам спасаться, и помогаю вам этим советом… Не пренебрегайте им».

«Но сейчас… какой больший вред может причинить нам Рим? Мы покорены. И если его закон суров, то верно также, что Рим восстанавливает дома и города и…»

«Действительно, вам лучше известно, что ни один камень в Иерусалиме не останется нетронутым. Огнем, стенобитными орудиями, катапультами, копьями снесут, уничтожат, разрушат каждый дом, и святой Город станет пустынею, и не только он один… Наше Отечество станет пустынею. Землею подножного корма для онагров[22] и шакалов, как говорят пророки. И не на один год или более лет, или на век, но навечно. Пустынею, засушливостью, бесплодием… Такова участь этой страны! Сфера раздоров, место пытки и агонии, мечта о восстановлении всегда уничтожаемая неизменным приговором, попытки воскресения, удушаемые при самом рождении. Жребий Страны, отвергшей Спасителя и пожелавшей росы, которая является огнем на виновных».

4. «Значит… здесь никогда больше не будет Царства Израиля? Мы никогда больше не будем тем, чем мечтали быть?» - задыхаясь, спрашивают трое еврейских начальствующих лиц. Иоиль, книжник, плачет…»

«Наблюдали ли вы когда-либо старое дерево, сердцевина которого была разрушена болезнью? Годами оно растет с трудом, с таким большим трудом, что оно не цветет и не приносит плодов. Лишь редкие листья на истощившихся ветвях свидетельствуют, что к ним все еще поднимается немного древесного сока… Затем (однажды) в апреле оно чудесным образом зацветает, оно покрывается густой листвой и его владелец, который многие годы заботился о нем, не получая каких-либо плодов, радуется, думая, что оно восстановилось и стало пышным после столь долгого угасания… О! Иллюзия! Внезапная смерть следует за таким буйным порывом к жизни. Цветки, листья и маленькие плоды отпадают, тогда как они, казалось, уже упрочились на ветвях, обещая богатый урожай, и с внезапным треском дерево, сгнившее в своей основе, падает на землю. Вот что Израиль будет делать. После веков бесплодного разбросанного произрастания, он соберется на своем старом стволе и внешне будет выглядеть восстановленным. Рассеянный народ, собравшийся, наконец, вместе. Собравшийся и прощенный. Да. Бог будет ждать этого часа до скончания веков. Затем время больше не будет существовать, но только вечность. Благословенны те, кто будучи прощенными, сформируют скоротечное цветение последнего Израиля, который, после столь многих веков, станет христианским, и умрет искупленным, вместе со всеми народами Земли, благословенные теми среди них, кто не только узнали о Моем существовании, но избрали Мой Закон как закон спасения и жизни.

5. Я слышу голоса Моих учеников. Уходите прежде, чем они придут…»

«Не из-за трусости, Господь, мы пытаемся остаться неузнанными, но ради служения Тебе, чтобы быть способными служить Тебе. Если они узнают, что мы, я в частности, пришли к Тебе, мы будем исключены из числа принимающих будущие решения…» - говорит Иоиль.

«Я понял. Но запомните, что змей коварен. Ты, в особенности, Иоиль, будь осторожен…»

«О! Пусть они убьют меня! Я бы предпочел свою смерть Твоей! Так чтобы я не увидел дней, которые Ты упомянул! Благослови меня, Господь, чтобы укрепить меня…»

«Я благословляю всех вас во имя Бога единого в Трех и во имя Воплотившегося Слова, чтобы быть спасением для людей доброй воли». Он благословляет их всех широким жестом и затем кладет Свою ладонь на каждую из четырех голов, склонившихся к Его стопам.

Затем они встают, вновь закрывают свои лица, и исчезают среди деревьев сада и ежевичных изгородей, которые отделяют грушевые деревья от яблоневых и последние от остальных. Как раз вовремя, потому что двенадцать апостолов группой выходят из дома и ищут Учителя, чтобы продолжить путь.

И Петр говорит: «Перед домом, со стороны города, стоит большая толпа людей, которую мы с трудом удержали, чтобы дать возможность Тебе помолиться. Они хотят следовать за Тобой. Никто из тех, кого Ты отпустил, не ушли. Напротив, многие вернулись и многие еще прибывают. Мы упрекали их…»

«Почему? Пусть они следуют за Мной! Я хотел бы, чтобы все так поступали! Пойдемте! И Иисус, надев мантию, которую Ему передал Иоанн, во главе Своих апостолов идет к дому, проходит мимо него и выходит на дорогу ведущую в Вифанию. Он начинает громким голосом речитативом читать псалом.

Люди, действительно толпа, сперва мужчины, а затем женщины и дети, следуют за Ним, вместе с Ним распевая псалом… Город остался позади в своем ограждении из зелени.

Дорога занята паломниками. А по сторонам дороги нищие возвышают свои жалобные голоса, чтобы пробудить в толпе сострадание и, таким образом, получить обильную милостыню. Хромые, калеки и слепые… Обычные несчастные люди, которые во все века и во всех странах имеют обыкновение собираться там, где празднество собирает толпы. И если слепые не могут видеть, кто проходит мимо, то остальные видят их и так как они знают, как добр Учитель к бедным, они кричат громче, чем обычно, чтобы привлечь внимание Иисуса. Но они не просят чуда. Они просят только милостыни, и Иуда раздает им милостыню.

6. Выглядящая состоятельной женщина останавливает осла, на котором едет, у крепкого дерева, тень которого накрывает перекресток, и ожидает Иисуса. Когда Он оказывается достаточно близко, она соскальзывает со своего животного и простирается ниц с некоторым трудом, потому что на ее руках маленький ребенок, который совершенно вял. Она поднимает его, не говоря ни слова. Ее глаза и страдающее лицо молятся. Но Иисус окружен людьми образующими изгородь и Он не может видеть бедную мать стоящую на коленях на обочине дороги.

Мужчина и женщина, которые, кажется, путешествуют вместе со скорбной матерью, обращаются к ней, и мужчина, качая головой, говорит: «Здесь для нас ничего нет». А женщина говорит: «Хозяйка, Он не увидел тебя. Позови Его с верой, и Он услышит твою молитву».

Мать послушалась ее и громко закричала, чтобы перекрыть шум от песен и шагов: «Господи! Будь милостив ко мне!»

Иисус, Который находился в нескольких метрах впереди, останавливается и оборачивается, ища крикнувшую женщину, и служанка говорит: «Хозяйка, Он ищет тебя Так встань же и иди к Нему и Фабия будет исцелена», и она помогает ей встать и ведет ее к Господу, Который говорит: «Призывающий Меня должен приходить ко Мне. Сейчас время милосердия для тех, кто надеется на милость…»

Две женщины протискиваются сквозь толпу. Служанка идет впереди и приготовляет путь для матери, следующей за ней. Они уже почти достигли Иисуса, когда голос закричал: «Моя мертвая рука! Посмотрите! Благословен Сын Давида. Наш всегда могущественный и святой истинный Мессия!»

По толпе проходит волна возбуждения, потому что многие люди оборачиваются и беспорядочно суетятся, двигаясь подобно противоположным волнам вокруг Иисуса. Все хотят знать, видеть… Люди расспрашивают старика, размахивающего своей правой рукой как флагом и отвечающего: «Он остановился, мне удалось поймать полу Его мантии и покрыть себя ею, и что-то подобное огню и жизни пробежало по моей руке, и вот она: моя правая рука стала такой же, как левая только потому, что она коснулась Его одежды».

7. Тем временем Иисус спрашивает у женщины: «Чего ты хочешь?» Женщина поднимает свое дитя и говорит: «Она тоже имеет право на жизнь. Она невинна. Она не просила рождения в одном месте или в другом, быть одной крови или другой. Я виновата. Я должна быть наказана, а не она».

«Ты надеешься, что милосердие Божие более велико, чем человеческое?

«Да, Господь. Я верю. От своего имени и моего ребенка, которому, я надеюсь, Ты даруешь ясность мысли и подвижность. Ты говорил, что Ты – Жизнь…» - и она плачет.

Я есть Жизнь и верующие в Меня будут иметь жизнь духа и тел. Я хочу этого!»

Иисус прокричал эти слова громким голосом, а сейчас Он кладет Свою ладонь на парализованное дитя, которое издает трель, улыбается и говорит одно слово: «Мамочка!»

«Она двигается! Она улыбается! Она заговорила! Фабия! Хозяйка!» Две женщины следят за фазами чуда и громко их объявляют. И они позвали отца, который проталкивается через толпу и достигает женщин, когда они уже плачут у стоп Иисуса, и когда служанка говорит: «Я говорила тебе, что Он милостив ко всем!», а мать говорит: «А теперь прости мне также мой грех».

«Разве Небеса не показали тебе, милостью, дарованной тебе, что твоя ошибка была прощена? Встань и иди по новому пути вместе с твоей дочерью и мужем, которого ты избрала. Иди. Да пребудет с тобой мир. И с тобой, маленькая девочка. И с тобой, верная израильтянка. Великий мир тебе, за твою верность Богу и дочери семьи, которой ты служишь и хранишь близкой к Закону всем твоим сердцем. Мир также тебе, муж, который более почтителен к Сыну человеческому, чем многие в Израиле».

Иисус отходит от них, тогда как толпа, покинув старика, заинтересовалась новым чудом с парализованной и умственно недоразвитой, возможно, из-за последствий менингита, девочкой, которая сейчас радостно подпрыгивает, повторяя только слова, которые она знает, возможно, те самые, которые она знала, когда заболела и которые сейчас она вновь находит неповрежденными в своем возрожденном уме: «Папа, мамочка, Элиза. Красивое солнышко! Цветочки!...»

8. Иисус уже собирается уйти, но с перекрестка, который уже пройден, слышатся два еще более жалобных крика с типично еврейским акцентом, исходящие из того места, где оставили своих ослов люди, ставшие свидетелями чуда: «Иисус, Господь! Сын Давидов, будь милостив ко мне!» И вновь, еще более громкими голосами, чтобы перекричать крики толпы, - которая кричит им: «Замолчите. Позвольте Учителю продолжить Свой путь. Дорога дальняя, а солнце печет все сильнее Дайте Ему достигнуть холмов, прежде чем настанет жара». – они кричат: «Иисус, Господь, Сын Давидов, будь милостив ко мне».

Иисус вновь останавливается и говорит: «Пойдите, найдите кричащих и приведите их сюда, ко Мне».

Несколько добровольцев пошли. Они находят двух слепых и говорят им: «Пойдем. Он милостив к вам. Встаньте, потому что Он хочет удовлетворить вас. Он послал нас, чтобы позвать вас во имя Его». Они пытаются провести двух слепых через толпу.

Но хотя один из них позволяет им вести себя, другой, который помоложе и, возможно, более верующий, предупреждает намерения добровольцев и движется вперед сам, со своей палкой, устремленной вперед и с типичной улыбкой и позой слепых людей поднимающих свои лица в поисках света… Он сам продвигается вперед так быстро и уверенно, что кажется, что его ведет ангел. Если бы его глаза не были белыми, он бы не казался слепым.

Он первым достигает Иисуса, Который останавливает его вопросом: «Что ты хочешь, чтобы Я сделал для тебя?»

«Чтобы я мог видеть, Учитель. О, Господь, пусть мои глаза и глаза моего товарища откроются». Другой слепой подходит и ему помогают встать на колени рядом с его товарищем.

Иисус кладет Свои ладони на их поднятые лица и говорит: «Пусть вам будет дано по воле вашей. Идите! Ваша вера спасла вас!»

Он снимает Свои ладони, и два крика исходят из их уст: «Я вижу, Уриэль!»; «Я вижу, Вартимей!» и затем вместе: «Благословен Пришедший во Имя Господне! Благословен Пославший Его! Слава Богу! Осанна Сыну Давидову» и, простершись ниц, они целуют стопы Иисуса. Затем они встают и тот, которого зовут Уриэль, говорит: «Господь, я иду показаться моим родственникам, затем я возвращусь и последую за Тобой». Вартимей, напротив, говорит: «Я не собираюсь покидать Тебя. Я пошлю им слово. Это будет для них великой радостью. Но я не собираюсь расставаться с Тобой. Ты даровал мне мое зрение. Я посвящаю свою жизнь Тебе. Будь сострадательным к желанию наименьшего из Твоих слуг».

«Приди и следуй за Мной. Добрая воля уравнивает все статусы, и велик только тот, кто знает, как служить Господу лучшим образом».

И Иисус вновь продолжает Свой путь среди криков осанны толпы, и Вартимей смешивается с народом и на ходу поет осанну, говоря: «Я пришел ради куска хлеба и нашел Господа. Я был бедным, сейчас я служитель святого Царя. Слава Господу и Его Мессии…»

 

Прибытие в Вифанию

 

18 марта 1947

 

1. Они, должно быть, останавливались на полпути между Иерихоном и Вифанией, потому что когда они достигли первых домов Вифании, последние капли росы испарялись с листьев и стеблей на лугах, и солнце продолжало восходить на небосвод.

       Земледельцы на этой территории оставляют свои инструменты и сбегаются, окружив Иисуса., Который проходит, благословляя людей и растения, как настойчиво просят крестьяне. А некоторые женщины и дети подходят к Нему с первыми миндалинами, все еще заключенными в светлый серебристо-зеленый плюш оболочек, и с последними цветами поздно цветущих плодовых деревьев. Я, однако, замечаю, что здесь, в окрестностях Иерусалима, возможно из-за высоты над уровнем моря или из-за ветров, дующих с самых высоких горных вершин в Иудее, или я не знаю из-за каких других причин, возможно также из-за того, что деревья различны, много деревьев, которые все еще в цвету. Они выглядят как легкие бело-розовые облака, висящие над зелеными лугами. Нежные листочки виноградных лоз трепещут под высокими древесными стволами подобно большим бабочкам драгоценного изумрудного оттенка, привязанным к грубым побегам виноградной лозы.

       2. Пока Иисус стоит у источника, который расположен там, где кончается сельская территория и начинается поселок, и пока Его почтительно приветствует почти все население Вифании, прибывает Лазарь со своими сестрами и они простираются ниц перед их Господом. Хотя прошло чуть больше чем два дня с тех пор, как Мария покинула своего Учителя, кажется, что она не видела Его веками, так неустанно она целует Его запыленные стопы и сандалии.

       «Приди, мой Господь. Наш дом ожидает Тебя, чтобы возрадоваться Твоему присутствию», - говорит Лазарь, шагая рядом с Иисусом, пока они медленно идут, насколько им позволяет это делать толпа. Люди действительно толпятся вокруг Него и дети цепляются за Его одежду и идут перед Ним с поднятыми лицами, глядя на Него, так что они спотыкаются и заставляют спотыкаться Его, настолько, что сперва Иисус, а затем Лазарь и апостолы взяли самых маленьких на руки, чтобы быть в состоянии идти быстрее.

       На перекрестке с переулком, ведущим к дому Симона Зелота, стоит Мария со своей невесткой, Саломеей и Сусанной. Иисус останавливается, чтобы приветствовать Свою Мать, а затем идет, пока не доходит до больших широко раскрытых ворот, где стоят Максимин, Сара и Марселла, а за ними все множество слуг дома, начиная с тех, которые служат в доме, и кончая теми, которые работают на полях. Они все стоят по порядку, очень счастливые и взволнованные в своей радости, которая прорывается в осаннах, и вместе с этим они машут своими головными платками и вуалями и бросают цветы и листья мирта и лавра, роз и жасмина, которые блестят на солнце своими роскошными венчиками или подобно белым звездочкам покрывает темную землю. Запах сорванных цветов и растоптанных ароматических листьев поднимается от земли согретой солнцем. Иисус идет по ароматно пахнущему ковру.

       Мария из Магдалы, которая следует за Ним, глядя на землю, нагибается, шаг за шагом, подобно сборщице колосьев, которая следует за человеком, связывающим снопы, подбирая листья и венчики цветов, а также оторванные лепестки, на которые наступала стопа Иисуса.

       Максимин, для того, чтобы смочь закрыть ворота и дать покой гостям, приказывает слугам раздать детям пирожные, которые заранее приготовлены. Это практический способ отвлечь внимание детей от Господа и таким образом отослать их не возбуждая хора жалоб. И слуги исполняют приказание, вынося на улицу корзины полные маленьких пирожных, украшенных бело-коричневыми миндалинами.

       И пока малыши толпятся у корзин, другие слуги оттесняют взрослых, среди которых все еще Закхей и четверо его друзей, Иоиль, Иуда, Элиэль и Елкана, - и другие, которых я не знаю, потому что все они накрылись покрывалами, чтобы защититься от пыли, поднятой довольно сильным ветром и от солнца, которое уже припекает.

       3. Но Иисус, Который уже далеко впереди, оборачивается и говорит: «Подождите! Я хочу что-то сказать некоторым из вас.

       И Он идет к братьям Иоанны, отводит их в сторону и говорит: «Пожалуйста, пойдите к Иоанне и скажите ей, чтобы она пришла ко Мне со всеми женщинами, которые с ней и с Анналией, ученицей из Офела. Скажите ей, чтобы она пришла завтра, потому что Суббота начинается на закате, завтра, и Я хочу провести ее в мире с Моими друзьями из Вифании».

«Мы скажем ей, Господь. И она придет».

Иисус отпускает их и идет к Иоилю: «Ты скажешь Иосифу и Никодиму, что Я пришел и что на следующий день после Субботы Я войду в город».

«О! Будь осторожен, Господь!» - встревожено говорит добрый книжник.

«Иди. И будь сильным. Тот, кто следует справедливости и верует в Мою истину, не должен бояться. Но он доложен радоваться, потому что вскоре исполнятся древние Обетования».

«Ах! Я убегу из Иерусалима, Господь. Я человек слабой конституции, как Ты видишь и знаешь, и надо мной смеются из-за этого. Я не смогу выдержать какого-нибудь…»

«Твой ангел будет вести тебя. Иди с миром».

«Смогу я… увидеть Тебя вновь, Господь?»

«Конечно, ты увидишь Меня вновь. Но до того, как ты увидишь Меня, думай о том, что твоя любовь доставила Мне так много радости в часы печали».

Иоиль берет руку, которую Иисус положил ему на плечо и прижимает ее к своим губам: сквозь тонкую ткань своего головного платка он целует ее и слезы капают на руку Иисуса.

Затем он уходит, а Иисус идет к Закхею: «Где твои друзья?»

«Они остались у источника, Господь. Я сказал им, чтобы они остались там».

«Присоединись к ним и пойди с ними в Виффагию, где находятся Мои самые ранние и самые преданные ученики. Скажи Исааку, их главе, чтобы они разошлись по городу и сообщили всем группам учеников, что на утро после Субботы, около третьего часа, Я пройду через Виффагию и войду в Иерусалим и торжественным образом поднимусь к Храму. Скажи Исааку, что эти сведения предназначены только для учеников. Он поймет, что Я имею в виду».

«Я тоже понял, Учитель. Ты хочешь преподнести неожиданность иудеям, чтобы они не могли помешать Тебе войти».

«Именно. Так что делай то, что Я тебе сказал. Помни, что Я доверяю тебе тайное задание. Я использую тебя, а не Лазаря».

«И это говорит мне, что Твоя доброта ко Мне неизмерима. Я благодарю Тебя, Господь». Он целует руку Учителя и уходит.

4. Иисус собирается вернуться к Своим хозяевам. Но от ворот, из которых выходят последние люди, оттолкнув слуг, отделяется юноша и бежит к Иисусу, простираясь у Его стоп и крича: «Благословенный Учитель! Ты узнаешь меня?» И поднимает свою голову, которая не покрыта.

«Да. Ты Иосиф, названный Варнавой, ученик Гамалиила, и ты пришел, чтобы встретиться со Мной около Гискалы».

«И я следовал за Тобой много дней. Я был в Силоме, на моем пути из Гискалы, куда я ходил с ребе, пока Ты отсутствовал, и где я оставался, изучая свитки до месяца Нисана[23]. Я был в Силоме, когда Ты говорил, и я последовал за Тобой к Лебоне и к Сихему, и я ожидал Тебя в Иерихоне, потому что я слышал, что Ты…» Он внезапно умолкает, как если бы он понял, что собирался сказать то, о чем ему не следовало упоминать.

Иисус благожелательно улыбается и говорит: «Правда стремительно срывается с искренних губ, и она часто переливается через дамбы, которые благоразумие располагает перед ртами людей. Но Я завершу твою мысль… потому что ты слышал от Иуды из Кериофа, который оставался в Сихеме, что Я пойду в Иерихон, чтобы встретиться с Моими учениками и дать им Мои инструкции. И ты пошел туда, чтобы ожидать Меня, не беспокоясь о том, что будешь замечен в пустой трате своего времени и пребывании вдали от твоего учителя Гамалиила».

«Он не станет упрекать меня, когда узнает, что я задержался для того, чтобы следовать за Тобой. Я отнесу Ему Твои слова как подарок…»

«О! Ребе Гамалиил не нуждается в словах. Он мудрый ребе Израиля!»

«Да. Никакой другой ребе не может научить его чему-нибудь из того, что древнее, ничему, потому что он знает все, что древнее. Но Ты можешь. У Тебя есть новые слова, полные свежей жизни того, что новое. Твои слова подобны жизненным сокам весной. Вот почему ребе Гамалиил говорит, и он добавляет, что мудрость, которая сейчас покрыта пылью веков, и, таким образом, суха и тускла, становится живой и яркой, когда Твое слово объясняет ее. О! Я отнесу ему Твои слова».

«И Мои приветствия. Скажи ему, чтобы он раскрыл свое сердце, свой разум, свое зрение, свой слух; и на его вопрос более чем двадцатилетней давности будет дан ответ. Иди. Да пребудет с тобою Бог».

Юноша вновь склоняется, чтобы поцеловать стопы Учителя, и уходит.

5. Слуги могут, наконец, закрыть ворота и Иисус может присоединиться к Своим друзьям.

«Я взял на себя смелость пригласить на завтра учениц», - говорит Иисус, встав рядом с Лазарем и положив ему на плечо Свою руку.

«Ты правильно поступил, Господь. Мой дом Твой, как Ты знаешь. Твоя Мать предпочла остановиться в доме Симона. И я уважаю Ее желание. Но я надеюсь, что Ты остановишься под моей крышей».

«Да, конечно. Хотя… другой дом, это также твоя крыша. Один из твоих первых щедрых поступков во имя Моих друзей и Меня. Как много таких поступков ты совершил, Мой дорогой друг!»

«И я надеюсь, что буду в состоянии совершать их еще долгое время Хотя неправильно так говорить, мудрый Учитель. Не я щедр к Тебе. Ты щедр ко мне. Я должник. И если взамен сокровища, которое Ты даровал мне, я даю Тебе грош, то что такое мой жалкий дар в сравнении с Твоим сокровищем? “Давайте, и будет вам дано”, говоришь Ты. “Утрясенною, нагнетенною мерою отсыплют вам в лоно ваше, и вы получите стократно взамен того, что дали”[24], говоришь Ты. Я получал стократно по стократ даже когда я ничего Тебе не давал. О! Я помню нашу первую встречу! Ты, Господь и Бог, к Которому не достойны приближаться серафимы, пришел ко мне, когда я был одинок и удручен… заключен здесь в моей печали. Ты пришел к Лазарю, человеку, отвергнутому всеми, за исключением Иосифа и Никодима и моего верного друга Симона, который из своей гробницы заживо похороненного живого существа не переставал любить меня… Ты не желал, чтобы моя радость от встречи с Тобой, была нарушена разъедающими брызгами мирского презрения… Наша первая встреча! Я мог бы повторить все слова, которые Ты сказал тогда… Что я дал Тебе тогда, если просто увидев Тебя, я получил от Тебя, сразу, стократно по стократ?»

«Твои молитвы нашему Всевышнему Отцу. Твои, Лазарь. Мои. Наши. Мои как Слова и как Человека. Твои как человека. Когда ты молился тогда с такой большой верой, разве ты уже не предался Мне всем твоим существом? Так что ты видишь, так как это справедливо, что Я воздал тебе сторицей за то, что ты дал Мне».

«Твое великодушие бесконечно, Учитель и Господь. Ты вознаграждаешь заблаговременно, и с божественной щедростью тех, кого Твоя мысль признает как Твоих слуг, даже прежде, чем они понимают, что они таковы».

«Моих друзей, а не Моих слуг. Потому что, действительно, исполняющие волю Моего Отца и следующие Истине, которую Он послал, являются Моими друзьями, а не Моими слугами. Даже больше: Моими братьями, так как Я первый исполняю волю Отца. Поэтому кто бы ни делал то, что делаю Я, он является Моим другом, потому что только друг делает по собственной воле, спонтанно, то, что делает его друг»

«Да будет так вечно между Тобой и мной, Господь. 6. Когда Ты пойдешь в город?»

«Наутро после Субботы».

«Я тоже пойду».

«Нет. Ты не пойдешь со Мной. Я скажу тебе почему. Я хочу попросить у тебя других вещей…»

«Как пожелаешь, Учитель. Мне тоже нужно поговорить с тобой…»

«Мы поговорим».

«Ты предпочитаешь провести Субботу среди нас самих, или я могу пригласить наших общих друзей?»

«Пожалуйста, никого не приглашай. Я хочу провести эти часы в разумном мирном дружеском общении только с вами, без какой-либо скованности мысли или формальности, в сердечной свободе человека, который находится среди таких дорогих друзей, так как чувствует себя дома».  

«Как пожелаешь, Господь. На самом деле… это то, чего я сам желал. Но я думал, что был эгоистичен по отношению к моим друзьям. Они все стоят ниже в дружеских отношениях с Тобой, мой единственный Друг, но все же так дороги. Но если Ты так хочешь… Возможно Ты устал, Господь. Или задумчив…» Лазарь спрашивает у своего Друга и Учителя больше своими глазами, чем словами, и Иисус отвечает ему Своими несколько печальными и весьма поглощенными чем-то глазами и слабой улыбкой Своих губ.

Сейчас они одни рядом с источником, струя воды из которого звучит как песня… Все остальные вошли в дом и слышны голоса и звон кухонной утвари…

Светловолосая голова Марии из Магдалы дважды или трижды показывалась из-за двери, защищенной тяжелым занавесом, слегка колышимого усиливающимся ветром, тогда как небо заволокло тучами, которые становятся все более и более плотными и темными.

7. Лазарь поднимает голову, обозревая небо. «Я думаю, на нас надвигается буря», - говорит он. И добавляет: «Это поможет упрямым почкам раскрыться, так как в этом году у них с этим было много трудностей… Возможно, поздние суровости погоды задерживают всходы. Пострадали также мои миндальные деревья, и много плодов было потеряно. Иосиф говорил мне, что один из его огородов за Судными воротами[25], кажется, будет полностью бесплодным в этом году. Деревья сдерживают почки, как если бы на них было наложено заклятье. Настолько, что он не может решить, следует ли оставить их, или продать на дрова. Ничто. Но одно не зацвело. Они сейчас в точности такие, какими были в месяце Тебет[26]. Крошечные головки почек, такие твердые и закрытые, что никогда не разбухнут. Это правда, что северный ветер здесь очень силен и он дует постоянно в течение всей зимы. Плоды моего огорода за Кедроном тоже были повреждены. Но то, что произошло в саду Иосифа так странно, что многие люди идут туда, чтобы посмотреть на то место, которое отказывается просыпаться в весеннее время».

Иисус улыбается…

«Ты улыбаешься? Чему?»

«Ребячливости людей, вечных детей. Они очарованы всем, что им кажется странным…  Но сад зацветет. В должное время».

«Должное время уже прошло, Господь. Когда это было, чтобы многие деревья на одном месте не зацветали в месяце Нисан? Как долго еще это место будет ожидать должного момента?»

«Когда придет время воздать славу Богу своим цветением».

«Ах! Я понял! Ты пойдешь туда, чтобы благословить это место, ради Иосифа, и оно зацветет, воздав новую славу Богу и Его Мессии посредством нового чуда! Это так! Ты собираешься пойти туда. Могу я сказать об этом Иосифу, если увижу его?»

«Если ты думаешь, что должен сказать ему… Да, Я собираюсь быть там…»

«Когда, Господь? Я бы тоже хотел быть там».

«Ты тоже вечное дитя?» Иисус улыбается более сердечно, добродушно качая головой, удивляясь любопытству Своего друга, который восклицает: «О! Я счастлив, что взбодрил Тебя, Господь. Я вновь вижу Твое лицо освещенным улыбкой, каким не видел его уже долгое время! Так… я пойду?»

«Нет, Лазарь, Мне нужно чтобы ты был там в День Подготовки».

«О! Но в День Подготовки мы уделяем внимание только Пасхе! Ты… Учитель, почему Ты хочешь сделать что-то, за что Тебя будут порицать? Пойди туда в какой-нибудь другой день…»

«Я буду вынужден пойти туда именно в День Подготовки. Но Я буду не единственным делающим что-то, чего нет в подготовке к старой Пасхе. Самые суровые люди в Израиле, такие как Хелкия, Дора, Симон, Садок, Ишмаэль и даже Кайафа и Анна также будут делать совершенно новые вещи…»

«Итак, Израиль сходит с ума?!»

«Ты сказал это».

«Но Ты… О! Вот и дождь. Пойдем в дом, Учитель… я… беспокоюсь… Ты не объяснишь мне…»

«Да. Перед тем как оставлю тебя, Я скажу тебе… 8. Вот и твоя сестра с плотной тканью, так как она боится, что мы можем промокнуть… О! Марта! Ты всегда предусмотрительна и деятельна. Но это не сильный дождь».

«Моя дорогая сестра! Нет, мои сестры. Сейчас они похожи на двух нежных девочек, не знающих злобы, как Мария, так и эта. Когда Мария позавчера пришла из Иерихона, она действительно выглядела как юная девочка с ее косами, свисающими на ее тело, так как она продала свои заколки, чтобы купить сандалии для мальчика, а тонкие железные заколки не достаточно крепки, чтобы поддерживать ее волосы. Она смеялась и, сходя с повозки, сказала мне: “Мой дорогой брат, я испытала, что означает продавать, чтобы купить, и я узнала, как даже самые простые вещи трудны для бедных, такие как поддерживать свои волосы в порядке при помощи заколок, двадцать штук которых стоят дидрахму. Я запомню это, чтобы быть даже более милосердной к бедным в будущем”.

Как сильно Ты преобразил ее, Господь!»

Женщина, о которой они говорили, пока входили в дом, уже здесь с амфорами и тазами, чтобы служить своему Господу. Она не уступает чести служения Ему никому, и не удовлетворяется, пока не омоет члены и не удовлетворит аппетит своего Учителя, и не увидит, как Он идет, в новых сандалиях, в комнату, отведенную Ему, где Его ожидает Его Мать со свежей льняной одеждой, еще пахнущей солнцем…