Ингредиенты душевной жизни. Нравственность

 

Выведенная нами взаимосвязь плоскости восприятий чувств с плоскостью двенаддатичленного человека [* Не забудем, что на рис. 116—121 душевное тело, "я" и Я не только возникают в процессе действия указанных там сил, но и воздействуют на их прохождение через девятичленного человека. Их место — в интервалах.] позволяет устранить одно недопонимание, которое могло возникнуть из сравнения рис. 126 с рис. 91. На втором из них показано, откуда человек получает приток сил, строящих его физическое тело: они приходят слева и в направлении с севера на юг. Согласно рис. 120, слева в нас входит поток астральных сил, текущих из будущего. Но здесь нет противоречия. Человек пространственный возникает как результат пересечения трех плоскостей. При этом физическое тело образуется в нем в плоскости восприятий чувств, т. е. в горизонтальной плоскости, которую мы имеем и на рис. 91, и на рис. 127. Своим первичным феноменом она, напомним, имеет зодиакальный круг, в котором правит Отчая воля.

 

В человека душевного слева притекает "материя" чувств, чувствований, заявляющих о себе в душе рассудочной. Что касается душевного тела и души ощущающей, то они образуют переход от плоскости восприятий чувств к плоскости души и духа. Поэтому они действуют в вертикальной плоскости, делящей человека на две симметричные части. Так это получается согласно рис. 91. Согласно же рис. 127 эту третью плоскость следует представлять себе вращающейся на 360°.

 

Всему, показанному на рис. 127, можно дать еще более конкретизированную развертку, если привлечь на помощь рис. 38. Тогда обе вертикальные плоскости спроецируются на горизонтальную. В эволюции это так и произошло; поэтому мы говорим, что ощущение было первичным, а материя — вторична.

 

Однако в эволюции индивидуального духа физический принцип приходит в болочке Самодуха из будущего, а не из пространства. Поэтому на рис. 91 и 120 речь, попросту говоря, идет о различных, хотя и взаимосвязанных вещах. Их связь становится особенно очевидной при переходе к душе рассудочной.

 

В вертикальной плоскости симметрии, как уже говорилось, действует человеческое чувствование. Свое начало оно берет в ощущении и через него образует свою плоскость в направлении снизу вверх. В том же направлении противостоят друг другу два рода вожделений. Сверху вниз эту плоскость образует деятельность суждения, которое становится логическим по мере того, как ощущение оживает в душе в полярности симпатии и антипатии.

 

В суждении также противостоят один другому люциферический и ариманический принципы. Человек погашает их действие, приходя к умозаключениям, приводя тезис и антитезис к синтезу. Иными словами, в деятельности, направленной снизу вверх, все проистекает из единства: из ощущения. И это единство просто дано человеку. Но оно рождает в душе дуализм чувств: желание и отвращение, симпатию и антипатию. Вверху симпатия и антипатия переходят в свое идеальное иное: в тезис и антитезис. И там приведение их к единству есть всецело задача индивидуального духа. Там единством все кончается.

 

Таким образом, плоскость симметрии многоаспектна. На глубоко подсознательном уровне она волевой природы, поскольку коренится в жизненных процессах. В душевном теле и в душе ощущающей она чувственной природы и образует зачатки индивидуальных переживаний, т. е. создает основу для мыслящего сознания и потому приходит во вращательное движение и в конце концов становится той плоскостью, в которой действуют эфирно-физические силы, творящие мозг.

 

О душе ощущающей мы по этой причине говорим двояко: как о носительнице наших чувств и мышления. Если выражаться совсем точно, то следует сказать, что в душе ощущающей создаются предпосылки для чувствования и мышления. В самом деле, ее характерологическая основа рождает побуждения типа: желание — отвращение, нравится — не нравится. Что они в сравнении с чувством как таковым: гордостью, смирением, любовью? — не более, чем смутные побуждения, пробивающиеся из темных глубин подсознания и бросающие душу из одной крайности в другую.

 

Что выступает в душе ощущающей из понятийной основы, — еще не мысли, а мотивы люциферической природы, эгоизм, как форма замыкания в себе тела душевного. Наконец, что особенно важно, мотивы и побуждения в душе ощущающей рождаются в направлении, скажем, "не вполне перпендикулярном" по отношению к потокам, текущим во времени. Переход из одной плоскости в другую совершается таким образом, что прямой эгоизм, метаморфизируясь в косвенный, все более опирается на индивидуально вырабатываемую понятийную основу, а с помощью такта и нравственного вкуса осознаются и облагораживаются вожделения. В результате перемен в характерологической основе понятийная основа рождает нравственные суждения, побеждающие эгоизм. Они-то и переводят жизнь души из ощущающей в рассудочную.

 

О душе рассудочной также следует говорить двояко, как о носительнице чувствований и мышления. В ней они благодаря коренной метаморфозе всего многочленного существа человека приобретают индивидуально-осознанный характер. Говоря языком нашего исследования, суть этой метаморфозы мы должны выразить так: душа рассудочная "встает под углом 90° " по отношению к душе ощущающей.

 

Вспомним, что говорит по этому поводу Рудольф Штайнер. Он показывает соотношение действующих на человека люциферических и ариманических сил, разделенных в своем противостоянии двумя плоскостями. Одна из них проходит в нас сзади, касаясь позвоночника, другая — спереди, вдоль грудной кости. Если слева и справа Люцифер и Ариман ведут между собой войну в нас через наши мысли (в душе рассудочной, уточним мы), так что мысли "со свистом" прилетают слева и справа и сталкиваются на разделительной плоскости (симметрии), то спереди и сзади Люцифер и Ариман ведут войну через наше чувство так, что остается некоторая свободная область в нас, где в чувствах мы можем принадлежать себе (158; стр.123—124).

 

Свободное пространство для наших чувств Иерархии создали благодаря тому, что способствовали развитию в нас индивидуальной душевной жизни. Можно, правда, спросить, а разве жизнь мыслей в нас не индивидуальна? — Нет. В нас индивидуальна деятельность суждения. Мысли же — это тени мыслесуществ интеллигибельного мира. Они "продуманы" творческой деятельностью высших Иерархий, и результатом их продумывания-творения стали древний Сатурн и т. д. Мыследеятельность первых двух эонов живет ныне в нас как отношение и одновременно — как противоположность физического и эфирного тел (см. рис. 91). Благодаря эону древней Луны, между ними встала плоскость астрального тела. В ней в эоне Земли под действием импульсов творения, идущих сверху (Я), и противодействующих им импульсов, идущих снизу, стало слагаться наше повседневное "я".

 

Некогда эфирное тело станет основанием отношения между физическим и астральным телами — через выработку тройственной души. Но на подсознательном уровне физическое и эфирное тела суть антагонисты в силу противоположности между духом и материей, бытием и инобытием. Этой противоположности мы обязаны тем. что космические мыслеобразования низошли в мир элементарных существ, в царства природы. Элементарные существа, как мы не раз говорили, явлены нам двояко: в восприятии и в мышлении. Они рождают в нас две противоположности: симпатии-антипатии и тезиса-антитезиса. Но в высшем бытии все это восходит к единству. Поэтому и мы, осуществляя синтез противоположностей в нас, обретаем черты высшего бытия.

 

В высшем смысле отношение между нашим физическим телом и эфирным подобно отношению между состоянием формы и состоянием жизни. Но поскольку они перешли в инобытие, то эфирное тело атакует Ариман со своим импульсом смерти, а астральное тело — Люцифер, порождая на поверхности физического мозга абстрактные мысли. В результате человек в средней плоскости, в плоскости астрального тела и "я", мыслит в понятиях, постоянно умирая в своей нервной системе. По той же причине прямой эгоизм в своем эгоцентризме не знает предела. Если Духочеловек сжимает физическое тело в точку интуитивного бытия, то что-то отдаленно напоминающее это стремятся сделать с астральным телом Ариман и Люцифер, хотя природа астрального тела противоположна физическому, в нем действуют центробежные силы.

 

Человеку подобает овладеть истинной природой астрального тела, но не ранее, чем он сформирует индивидуальное я; иначе ему грозит опасность раствориться в астральном мире (в чем ему также помогают Люцифер и Ариман). Первой стадией индивидуализации является формирование душевного тела. Благодаря ему в плоскости симметрии образуется, если можно так выразиться, "зазор", в который через ощущение вступает Ангел. Но в верхней части зазор захлопывается — по мере приближения к головной системе принудительное действие космических мыслей возрастает. Их принудительный характер обусловлен полярным противостоянием Люцифера и Аримана. Разрешение противоположности человек обретает через логику, где принудительное действие законов мышления помогает рождать собственные мыслеформы.

 

Навстречу описанному зазору образуется другой: сужающийся сверху вниз зазор между действием люциферических и ариманических сил в сфере чувств. Наши чувства коренятся в эфирном теле, а оно убережено от люциферического искушения (Древо Жизни) и от ариманических сил смерти. Эфирные силы только метаморфизируются. И в этой не доступной супостатам сфере возникает наша собственная жизнь чувств. Ощущаем мы с помощью астрального тела. Поэтому все чувства двойственны: симпатия и антипатия, любовь и ненависть разделяют их. Из переживания противоположности рождаются индивидуальные чувствования, коренящиеся в эфирном теле, типа гордости, смирения и т. д. Претворенные симпатии и антипатии выступают в душе как тезис и антитезис: из них рождается синтез иного рода (мыслеформы), снова в астральном, но уже души сознательной.

 

Итак, в эфирном теле коренятся чувствования, но ощущаем мы их в астральном теле благодаря колебаниям удовольствия и страдания. Например, нам доставляет страдание переживание высокомерия, и мы тогда все более укрепляемся в скромности, смирении — сначала благодаря удовольствию, которое нам доставляет отказ от высокомерия. Такое переживание связано с астральным телом. Но постепенно чувство смирения становится чертой нашей характерологической основы, его связь с чувством удовольствия перестает быть доминирующей, оно облекается субстанцией эфирного тела и живет в душе рассудочной. Чистое смирение, в котором искоренены последние остатки эгоцентризма, означает завоевание частицы Жизнедуха. Нечто подобное совершается при переходе от души сознательной к Самодуху, когда от рефлектирующего мышления мы переходим к созерцанию, овладеваем созерцающей силой суждения и воспринимаем моральные интуиции. Пока идею, суждение мы почерпаем через столкновение тезиса с антитезисом, мы живем в астрально-физической субстанции души сознательной. Созерцая ее вне тезиса и антитезиса — в объекте, — мы реализуем в себе частицу Самодуха.

 

Душа рассудочная возникает в результате разрешения противоречия между душевным телом и душой ощущающей, если представление о ней строить согласно рис. 91. Душевное тело является первым ингредиентом становления индивидуального духа; низшее "я" — его второй ингредиент. Это "я" живет главным образом в душе рассудочной, как индивидуальное состояние формы. Иными словами, через душу ощущающую душевное тело метаморфизируется в форму "я", в тело "я". Такое состояние формы не абстрактно, как в логике, хотя может вмещать в себя и абстрактное.

 

Чтобы лучше понять это, представим себе еще с одной стороны общий ход становления человеческого существа в пространстве и времени. По окончании эона древней Луны все проявленное бытие одухотворилось и взошло на высший Девахан, стало, по сути говоря, сотворенным еше на древнем Сатурне человеком, но в состоянии единства дарованных ему Духочеловека, Жизнедуха и Самодуха. Это единство образовало план будущего, земного, эона, где человек был одарен искрой Я — проекцией высшего триединства духа в инобытии. В эоне Земли человек низошел в новый цикл эволюции по четырем ступеням состояния формы и стал четырехчленным человеком Земли (рис.128; стрелка 1). Затем в четырехчленном человеке началось развитие тройственной души. На промежуточном этапе образовалось душевное тело как единство физического, эфирного и астрального тел: феномен высшего прафеномена. триединого духа. Благодаря телу душевному, физическое состояние формы приняло трехмерный характер, оплотнело до состояния вещества, а затем, воздействуя на физическое тело, вызвало к жизни душу ощущающую.

 

Душевное тело стало, фактически, точкой приложения люциферических и ариманических сил в их атаке на становящегося человека, поскольку оно являет собой единство трех тел в их ориентированности на становление индивидуального "я" (стрелка 2). Душевное тело — это своего рода противообраз высшего Я, форма его инобытия, в котором, хотя и в совершенной смутности, присутствует первый зачаток самосознания в неразрывном единстве с бытием. Такое состояние душевного тела позволяет Я уже в ином измерении воздействовать на физическое тело и давать ему направление к развитию высшей нервной деятельности, что приводит к образованию внутри формы душевного тела (но так, что его внутреннее становится внешним) первого ингредиента трехчленной души — души ощущающей (стрелка 3).

 

Итак, Земля, четвертый эон, рождает четырехчленного человека — всецело плод творения высших Иерархий. Затем на базе прафеноменальной троичности (она производит три тела) четвертый принцип, дар Духов Формы (Я), творит свое иное — душевное тело. Возникает четверичность в инобытии, отчего все три тела принимают иной характер, отрываются от своего Божественного первоисточника и подчиняются законам эволюции видов. Далее высшее Я ведет развитие через посредство душевного тела. И снова в силу вступает триединый принцип, а сознание отделяется от бытия.

 

Низшее развитие идет через подражание высшему, но принимает вторичный, отражательный характер. С возникновением души ощущающей Я уходит на шаг далее от себя и оживает в "я". Вслед за тем сгущается еще одно триединство, в котором Я присутствует как "я" без какого-либо опосредования. И в оболочке душевного тела тогда рождается душа рассудочная (стрелка 4; рис. 128). Ну, а далее импульс "я" погружается в астральное тело души ощущающей и метаморфизирует, высветляет ее до души сознательной (стрелка 5).

 

Полученный рисунок довольно просто раскрывает нам соотношение всех ингредиентов тройственной души. Лишь первый из них — душа ощущающая, имеет отношение к трехмерному пространству, благодаря чему нам становится доступен опыт внешних чувств. Но когда он уже получен, то и душа ощущающая начинает покидать трехмерное пространство.

 

Душа ощущающая выступает в человеческом существе в двух аспектах и играет двойную роль. Однажды она выявляется, когда от плоскости четырехчленного человека физического тела, эфирного, астрального и Я "отслаивается" плоскость симметрии, где высшей силой Я, дифференцирующей родовое астральное тело, формируется душевное тело, а затем душа ощущающая (см. рис. 91). Возникает человек трехмерного пространства. В нем зарождающемуся опыту восприятий чувств, эгоцентризму противостоит деятельность Ангела внутри души. Ангел в таком случае как групповое Я образует высшее, доиндивидуальное единство души рассудочной и сознательной в исходной плоскости трех тел и "перпендикулярно" соотносит его с опытом души ощущающей, нарождающегося "я" [* См. в этой связи рис. 113, который теперь получает дальнейшее раскрытие; возникает дополнительный акспет и для рис. 91.]. "Перпендикулярность" в данном случае выражает соотношение чувственного и сверхчувственного.

 

Но постепенно индивидуальная эволюция все более перемещается в плоскость симметрии. Что некогда "отслоилось" от мировой двухмерности, становится всеопределяющей двухмерностыо индивидуального духа, в которой человек окончательно овладевает своей тройственной душой, как это показано на рис. 127. Что касается горизонтальной плоскости, то ее существование снимается по мере преодоления люциферического и ариманического влияния в многочленном человеке, по мере перенесения воли в мышление, что означает выход в верхний "конус" бытия (см. рис. 72), в мир первого откровения.

 

Итак, в индивидуальной эволюции душа рассудочная развивается в плоскости симметрии и в направлении, противоположном развитию души ощущающей (не под прямым углом, как это было на до-индивидуальной стадии развития). Для нее душа ощущающая — пройденный этап, а преобразование душевного тела в "я" — цель, приходящая из будущего. Ее общая констелляция показана на рис. 129. В онтогенезе души рассудочной некоторая связь с трехмерным пространством сохраняется. Она обусловлена "подпиткой" симпатии и антипатии процессами, происходящими в душе ощущающей, удовольствиями и неудовольствиями, обусловленными процессами во внешнем мире, в том числе и жизненными процесами. Но по мере того, как душа рассудочная вырабатывает собственное содержание и субстанцию, она как бы поворачивается на 90° и входит в плоскость симметрии. При этом она получает свое, не подверженное непосредственному действию Люцифера и Аримана пространство. Оно есть пространство нашего "я", изживающего себя в устойчивых чувствованиях и понятиях. Извне их атакуют Люцифр и Ариман через физиологические функции, вожделения, восприятия чувств, но все это образует лишь внешнюю оболочку "я" (ее, естественно, образуют и добрые влияния извне) — тело "я". Внутрь же "я" всему вредному доступа нет. В его сокровенном внутреннем оживает высшее субстанциональное Я — меч иного, по сравнению с мечом души ощущающей в ножнах душевного тела (см. "Теософию"), рода. Это о нем Христос сказал: "Не мир, а меч принес Я в мир".

 

Позиция, в которой Ариман атакует нас сзади, а Люцифер спереди, соответствует душе ощущающей. В ней Ариман действует через физическое органов восприятия, жизненных процессов, и мы этого действия прямо не осознаем. Люцифер же в вожделении предстает самосознанию. В душе рассудочной первостепенную опасность представляет ариманическое искушение. Здесь Ариман подступает спереди. В этом факте скрыта тайна всей мировой истории. Все движение культурных эпох с востока на запад вело к индивидуальной выработке души рассудочной. Ей на выручку на Землю пришел Христос. Прафеномен "заката Европы" состоит в действующем навстречу движущемуся с востока на запад культурному импульсу импульсе Аримана. В пятую культурную эпоху эволюция культур начинает делать поворот с запада на восток. С ним связана выработка души сознательной, и в помощь ей в мир западной культуры пришла Антропософия, ознаменовавшая наступление истинного Христианства: ex okzident lux.

 

Рудольф Штайнер говорит, что если душевное движение замирает на пороге восприятий чувств, то возникает восприятие внешнего мира; если оно замирает, не достигнув границы чувств, то возникает ощущение (115, стр.85—86). Процесс этот протекает бессознательно и достигает души рассудочной как ощущение чувствований. Там в него вступает сильная деятельность суждения. Фактически, здесь суждение выступает как вожделение высшего рода, в нем проявляется высшая сила отношения Любви и Мудрости. В душе возникает вожделение их синтеза, осуществляемого через выработку представлений. Но наследие души ощущающей с ее низшими вожделениями создает тут помеху. В оппозиции к таким вожделениям в душе рассудочной рождается ненависть, а из устремления к душе сознательной — любовь. Любовь и ненависть, соединяясь внутри души с деятельностью суждения, рождают чувствования. Но они могут и не соединиться с суждением. Тогда душа рассудочная погружается в стихию души ощущающей, а далее — рассудочная деятельность свергается атаками Люцифера, наступает тонкая или грубая форма безумия. В первом случае человек становится рабом определенных чувствований: высокомерия, зависти и т. п. (Филипп IV, маркиз де Сад, Дон Жуан); во втором — примеры мы находим уже в древней римской истории, когда появляются одержимые цезари, типа Нерона, Калигулы.

 

О возникновении чувствования в душе рассудочной мы уже говорили. Вожделение вспыхивает при соприкосновении души с внешним миром. Что в ней от него остается, мы называем удовольствием и отвращением, наслаждением и страданием. Деятельность суждения, приходя сверху, устремляется через врата восприятий чувств во внешний мир и сохраняет в себе от соприкосновения с ним осознанное чувство истины или заблуждения. Итак: удовольствие и отвращение, чувство истины и заблуждения — таковы четыре составляющие жизни чувствований. Из них первые две разрешаются в Любви, которая знаменует победу удовольствия в связи с разрешением второго противостояния (истины и заблуждения) в решении.

 

 

Когда человек принимает решение на основании познанной истины, то он испытывает удовольствие; он тогда совершает поступок из любви к нему. Любовь тогда рождает чувство удовлетворения, а присутствие истины освобождает ее от всего субъективного, от симпатии и антипатии, как побуждений к действию. Любовь к поступку поднимается над ними, она мотивирована высшим, которое стало совершенно личным достоянием субъекта. Рудольф Штайнер называет такой поступок свободным. Но совершается он не душой рассудочной. В ней создается лишь свободное пространство для индивидуальных чувствований и деятельности суждения в познании. Когда они приходят к единству, то в душе рассудочной возникает ощущение "я", а затем чувство "я". Причем первое приходит извне и образует оболочку "я", второе всецело принадлежит нам. В чувстве "я" наше астральное тело в наибольшей мере покидает нас и отождествляется с другим "я", получает от него новую конфигурацию. А то, что его конфигурирует, само соткано из переживаний любви, ненависти и деятельности суждения.

 

Недостаток истины, жизнь в неудовлетворенности — они ослабляют "я" и могут даже привести к болезням, поскольку вожделения в таком случае остаются неразрешенными. Неудовлетворенное вожделение стягивает душу в сферу Аримана и Люцифера, где удовлетворение вообще невозможно, а лишь безграничный рост самих вожделений. Удовлетворение возможно лишь внутри самой души, при отказе от внешнего возбудителя вожделения, но при таком отказе, когда в душе возникает не пустота, а собственное внутреннее содержание.

 

Рудольф Штайнер приводит по этому поводу один пример, где говорит о двояком отношении к произведениям искусства. В одном случае можно вожделеть обладания произведением искусства, в другом оно становится нашим достоянием в эстетическом переживании и суждении, которые порождает в нас. Обладание одним произведением искусства рождает желание (вожделение) обладать еще и еще одним — без какого-либо плода в самой душе. Развитие же эстетического вкуса рождает удовлетворение как способ преображения души, которое становится вечным достоянием души, не зависящим от внешних объектов.[* На более или менее осознанном (отцами психоанализа) понимании этого закона души основано его фундаментальное искажение теоретиками сексуальной революции.]

 

Душе рассудочной даны и другие вспомогательные средства для развития "я". Одно из них — совесть. О совести можно сказать, что она оживает в нас, когда чувство удовлетворения совпадает с переживанием высшей истины. Душе рассудочной это может быть дано как готовый результат. Но от результата можно пойти назад, и мы тогда обнаружим в душе источник спокойной или беспокойной совести. Мы тогда можем узнать, что удовлетворение или неудовлетворение мы получили от соответствия наших дел тому, что безусловно истинно. Совершив поступок по совести, мы даем высшему возможность действовать в низшем и видоизменять его; в том числе и саму нашу душу.

 

Раньше, до возникновения совести, в помощь человеку были даны заповеди. До того, как деятельность суждения в человеке обрела способность находить истину вне его души, во внешнем мире, из этого внешнего (которое следует мыслить и как духовное) истина сама входила в него и, как заповедь, воздействовала на сферу его вожделений, давая строй и направление проявлениям симпатии и антипатии. Заповедь вытаскивает человека из вожделений души ощущающей и порождает в нем высшее вожделение — вожделение Царства Небесного, что по сию пору выражается в нас как жажда самоусовершенствования, обретения собственного высшего внутреннего содержания.

 

Душа рассудочная потому является первым элементом в полном смысле слова собственной, индивидуальной жизни человека, что в ней "овнутряются" все мировые противоположности, из которых рожден человек и которыми держится (эволюционирует) весь тварный мир. Сойдясь в человеке, эти противоположности и разрешаются в нем в виде плодов личности. Кроме человека подобную деятельность совершает Божественное Триединство — наивысшее, всеобъемлющее Я мира. Только там плодом ее деятельности является сотворенная Вселенная с бесконечным многообразием форм бытия и сознания — Макрокосмос; в человеке его индивидуальная вселенная явлена как микрокосмос.

 

Душа рассудочная во многих отношениях занимает срединное положение. Она, как и весь многочленный человек, ткется на сопряжении прошлого и будущего, в динамическом настоящем. Кроме того, она занимает среднее положение в трехчленном человеке обмена веществ, ритма и нервно-чувственной деятельности, опираясь по преимуществу на ритмическую систему дыхания и кровообращения. В ней сходятся полярные противоположности тройственного духа и тройственного тела (см. рис. 118). При этом повсюду, где сходятся противоположности, в мире или в человеке, возникают симпатия и антипатия, поскольку все во Вселенной одушевлено и одухотворено. Противостояние Я и не-Я на макрокосмическом уровне сопровождается бытием симпатии и антипатии (аристотелева категория "страдание"), поскольку противостояние пронизано астральным, а где есть астральное, там есть ощущение, а где есть ощущение, там возникает противостояние симпатии и антипатии [* Вопрос уровней осознания ощущений должен ставиться в иной плоскости, что уже неоднократно делалось нами.].

 

Все человеческое существо есть результат космической симпатии и антипатии. Например, наша голова, говорит Рудольф Штайнер. "выдохнута" космосом, есть результат его антипатии. Ее круглая форма является отображением космоса. А когда в голове наша антипатия, развивающаяся в процессе нервной деятельности, сталкивается с антипатией Космоса, возникает восприятие. Когда, например, мы видим цвет или свет, то в глазном нерве возникает не просто антипатия к этому процессу, а отвращение (ведь он разрушает нерв!). А когда к глазу приливает кровь — оживляющий принцип, сопровождающийся чувством симпатии, — то в результате возникает нейтральный акт зрительного" восприятия. Что дело обстоит именно так, мы убеждаемся всякий раз, когда одного из процессов не хватает для полного покрытия другого.

 

Погружаясь в люциферически-ариманическую сферу, симпатия и антипатия принимают более инстинктивный характер, превращаясь в алчность и отвращение. Они тогда встают на границе жизненных процессов. В нашей груди деятельность сердца и легких облагорожены, по сравнению, скажем, с обменом веществ, противостоянием симпатии и антипатии. Еще более ими может быть (или не быть) облагорожен жизненный процесс репродукции. В целом в человеческом организме имеется три очага взаимодействия симпатии и антипатии. Первый из них находится в голове, где взаимодействие крови и нервов выходит за пределы органического, порождает восприятие, феномен памяти и др. Симпатия и антипатия, как противоположности, могут соединяться лишь с помощью чего-то третьего, в результате какого-то скачка. И везде, где такой скачок имеет место, обнаруживается взаимодействие симпатии и антипатии. Второй скачок происходит в спинном мозгу, там, где от него отходит так наз. остистый (шиловидный) отросток. Наконец, третий скачок возникает в ганглиевых бугорках симпатической нервной системы (193; 8.II). А в целом мы получаем трехчленного человека, заключенного между двумя плоскостями, к которым подступают действия Люцифера и Аримана.

 

Тому обстоятельству, что космос "выдохнул" нас, мы обязаны нашей свободой, которую мы реализуем, овладевая мыслящим сознанием. В нем космическая воля, вытолкнувшая нас в инобытие, вновь приходит к себе через иное. Так рождается наше "я". Все, что проявляется в нем как активная воля, обусловливает бодрственное предметное состояние сознания-симпатии. Надиндивидуальная воля живет в бессознательном-антипатии. Это спящая воля, она продуцирует отрицательные суждения: космос, выдохнув нас, отрицает себя в нас, в нашем бессознательном. Бодрственная воля продуцирует утвердительные суждения, тетические по типу, но в них космическое не возвращается к себе. Чтобы оно к себе вернулось, человек должен научиться отрицательное и положительное сводить к синтезу, рождать умозаключения актом собственной воли. Умозаключение поднимает нас над симпатией и антипатией, а до тех пор, пока мы живем в них, нас ведут люциферические и ариманические существа, вмешивающиеся в космическую волю на ее пути к нам. Не следует думать, что и в наших симпатиях живет только Люцифер, — нет, он обитает там лишь постольку, поскольку бытие симпатии обусловливается противостоящей ей антипатией. Симпатия же, стоящая на самой себе, — это любовь. И мы можем понять, почему Рудольф Штайнер говорит, что одухотворенная сила любви одного рода с силой восприятия (35; стр.402).

 

Восприятие, как мы уже говорили, — это нейтральный процесс в человеке, он представляет собой синтез симпатии и антипатии, проявляющихся на досознательном уровне, в крови и нервах. Иными словами, восприятие есть первая ступень синтеза мировых противоположностей в человеке. Он совершается у входных врат нашей души. У других врат, ведущих из души в индивидуальный дух, встает любовь — высший синтез. Это духовная любовь. Ей не противостоит ничто, но через нее нечто рождается. Как из восприятия рождается ощущение (восприятию не противостоит не восприятие: запаху — не запах, вкусу — не вкус и т. д.), так через любовь рождается созерцающая сила суждения. Она рождается из чистой любви к объекту. И тогда нашему свободному духу открывается мудрость. Но если любовь носит чувственный характер, то ей противостоит ненависть — одна из форм эгоизма.

 

Симпатия и антипатия наполняют не только наш мир. Из них состоит другой мир, в котором мы пребываем до рождения и после смерти. Мир тот простирается до нижнего Девахана, пребывая в астральном состоянии формы. За вратами смерти, говорит Рудольф Штайнер, начинается "...царство всеобщей способности ощущения... господство симпатии и антипатии". Там, так сказать, и руки нельзя
протянуть, не вызвав тут же в окружении удовольствие или страдание (182: 29.XI). Восхождение души после смерти через сферы душевного и духовного миров обусловлено ее способностью отдаваться симпатии и антипатии. (Рудольф Штайнер подробно говорит об этом в "Теософии" и "Очерке тайноведения".) Так что вся работа и борьба, которые мы ведем за овладение высшими проявлениями нашей души, не кончаются в момент физической смерти, а имеют гигантское, прямо-таки космическое продолжение, где содеянное в земной жизни определяет судьбу жизни посмертной, а из той, в свою очередь, ткется план следующей земной инкарнации.

 

Однако и для Земли не безразлично, что человек делает из себя в ходе жизни. Многое принесено в жертву, закрепощено в материальном бытии ради человека. Своим высшим развитием он сначала оплачивает долги. "Человек, — говорит Рудольф Штайнер, — распространяет вокруг себя ауру, сияющую ауру, благодаря чему постоянно обогащается духовно-земной элемент... (в нем) содержится все то, что человек передает Земле как моральное и многое другое — как человеческие качества, которые он несет в себе, вырабатывая их в жизни....человек постоянно посылает в мир свою моральную, интеллектуальную и эстетическую ауру, и эта аура, как Дух Земли, живет затем далее в земной духовности" (155; 16.VII). Эту работу мы совершаем в субстанции космического жизненного эфира. Мы превращаем его в духовный элемент Земли и тем готовим Землю к грядущему одухотворению, а также и к следующему планетарному воплощению.

 

Жизненный эфир, "Древо Жизни", от которого не вкусить, не освободившись от первородного греха, связан с нашим высшим Я. Сила освобождения от греха — свет познания, но не абстрактного; здесь необходим световой эфир, действующий в душе рассудочной. Христос — высшее Я (Путь, Истина и Жизнь) — через световой эфир светит во "тьму" нашей души рассудочной, терзаемой симпатиями и антипатиями, пока мы не выработаем добрые качества, а с ними — индивидуально поволенное мышление. А тогда произойдет одновременно и освобождение от греха, и причащение от даров "Древа Жизни". Наше сознание тогда соединится с бытием, и мы приобретем черты существ, творящих в сущностном.

 

Итак, моральное, интеллектуальное, эстетическое, — когда они в человеке приводятся в соответствие с законами высшего бытия, тогда человек священнодействует: пресуществляет саму Землю и все, обитающее на ней. Понимания этой задачи вполне достаточно, чтобы импульс к постоянному самоусовершенствованию почерпать из самого себя. Самоусовершенствование же состоит в познании и в выработке определенных душевно-духовных качеств. Их преображающее действие простирается во все члены человеческого существа, видоизменяя характер и интенсивность текущих через человека из прошлого и будущего субстанционально-силовых потоков.

 

Сознательная работа над качествами становится возможной после индивидуального овладения душой рассудочной, поскольку новые качества становятся поистине нашим приобретением, лишь закрепившись в эфирном теле, в световом эфире. Оттуда они текут в две стороны: 1) к тепловому и звуковому эфиру; 2) к жизненному эфиру (см. рис.38). В своей совокупности качества, выработку которых рекомендуют христианская святоотеческая традиция (см. "Добротолюбие") и Антропософия, творят внутреннее содержание нашего низшего "я", приводя его к метаморфозе в высшее Я. Оболочку низшего "я" ткут восприятия чувств и процессы в астральном теле. По мере же развития "я" само превращается в оболочку для высшего Я.

 

Рудольф Штайнер дает немало описаний человеческих качеств и их действия на наше многочленное существо, например: "Истина есть нечто сверхчувственное, но...связана она непосредственно с деятельностью, с процессами, протекающими в голове....Истина захватывает непосредственно эфирную часть головы и переносится, как истина, на физическую ее часть....Познание, восприятие, истина — они так захватывают человека, что окружающий его внешний мир, проходя через "я" и астральное тело, поскольку они участвуют в головной деятельности, действует извне вплоть до эфирного тела....Поскольку же человек не способен сознательно погружаться в эфирное тело, то истина приходит к нему как нечто готовое. В том и состоит потрясающее, изумительное в процессе посвящения, что человек начинает истину, какой она пульсирует в эфирном теле, ощущать как нечто столь же свободное, как в ином случае