Октября, дежурство И. М. Москвина.

11 ч. 40 м. утра. В театре Вл. Ив., Вас. В. Лужский, Трушников, В. Л. Мчеделов. В кассе идет новая [продажа] (сегодня суббота), в вестибюле публики много. [Все] кассирши на местах. На улице пальба — пулеметы[dcxxi], кажется, что стреляют из орудий. В лазарете (в доме Лианозова) суета. Поминутно привозят раненных. Телефоны не работают. Цепь солдат с пулеметами выстроилась по переулку, против театра. Солдаты тревожно смотрят в сторону Б. Дмитровки, {354} Тверской. Их куда-то увели. Никто не знает, за кого они: за большевиков или Временное правительство. Публики на улицах много. Паники не видно.

12 ч. дня. Пришел А. Б. Велижев. Заходила Е. М. Бебутова и г‑жа Дмоховская. Вл. Ив. советует отменить спектакль. В театр часто звонят, из театра звонить нельзя. Пальба продолжается. В переулке снова цепь солдат — ружья наперевес.

12 ч. 20 м. Подъехал грузовой автомобиль — раненых много.

На углу Газетного и Тверской, где идет новая стройка, говорят, засели юнкера и их будут брать приступом. Раненых носят и на руках.

Пришел Н. П. Кудрявцев.

По тротуару, на стороне театра, пронесли на ручных носилках раненных в живот (я стоял в это время у окна в большом фойе), и сейчас же за ними несколько человек любопытных идут, преимущественно женщины, а за ними какие-то барышни разбирают между [собой] только что взятые билеты из кассы театра; напротив, около [магазина] Мейер [?], подъехал офицер на извозчике и стал отдавать ему плату за езду! (Без. 15 м. 1 ч. дня.)

В. И. Немирович-Данченко решительно за отмену спектакля сегодня, не рассчитываем, что завтра и послезавтра можно будет играть. Звонилась Коренева, спрашивала о спектакле, да и не только она, а телефон все время звонит с такими запросами. А выстрелы то и дело, то одиночные, то почаще, то пулеметные — точно железные ставни задвигают! Отсюда по телефону дозвониться нельзя. Звонили еще Сушкевич и Воронецкая и тоже о спектаклях и у нас и [у] них!

1 ч. 15 м. Из Белостокского госпиталя обратились с просьбой пустить в театр отряд санитаров — для отдыха и организации. В 1 ч. 20 м. вестибюль бельэтажа занят студентами и сестрами милосердия. Пришел прокурор Судебной Палаты Сталь. Ему необходимо пройти на заседание в Городскую думу — нет возможности[dcxxii].

Серьезный бой, по слухам, у Национальной гостиницы. Там засел 56 (большевистский) полк. Говорят, что стреляют разрывными пулями.

Сталь говорит, что с фронта идут войска на защиту Врем. прав. — на Москву и Петроград.

Пальба продолжается.

Пришли Н. А. Румянцев, Подгорный и Ершов.

Решил оставить в театре на дежурство 4‑х сторожей, нет только хлеба.

Хлеба достали. Дежурившие санитары ушли. Палят теперь по Б. Дмитровке, по направлению к «Континенталю». На углу Кузнецкого и Б. Дмитровки убили мальчика 10 л., он хотел перебежать через улицу.

На улице говорят, что Малый театр изрешетили пулями.

Около 3‑х часов ушел Вл. Ив. с Н. А. Румянцевым. [ И. Москвин ]

{355} 21 ноября.

Первый день спектаклей после октябрьской революции. Другие театры, кроме Государственных, начали 8 ноября. Наш вошел в соглашение с Государственными открыться, когда мы совместно признаем условия гражданские хоть минимально возможными для функционирования театров. Остановились на 21 ноября, т. к. в этот день, в 2 часа, заканчиваются выборы в Учредительное Собрание, и если они пройдут свободно, без насилий и эксцессов, то это будет означать возможность деятельности театров. Так и случилось.

Однако нельзя сказать, чтобы внешние условия способствовали покойному и сосредоточенному течению спектаклей. Публика все еще находится в состоянии напуганности. Слухи, возбуждающие паническое настроение, не прекращаются. Охраны улиц совсем нет. Трамваи к тому же ходят только до 9 часов.

Мы начали со спектаклей, проданных до революции[dcxxiii]. Билеты были тогда все проданы. Публике было предоставлено право получить деньги обратно. Однако сегодня и утром и вечером («Синяя птица» и «Три сестры») сборы совсем полные. Состав утренней публики почти обычный — средней интеллигенции, так называемых «беженцев»; очень мало рабочих или солдат — попадается, но мало. Состава вечерней публики не смог уловить. Опять низшей демократии, если позволено будет так выразиться о рабочих и солдатах, — опять, как и утром, почти нет. То есть не больше, чем это бывало и раньше в Худ. театре. Я хочу сказать, что ее (демократии) торжество еще не привело ее в Худож. театр. Но и решительное отсутствие наиболее дорогой буржуазии. Вероятнее всего, что здесь смешались опять немосковская средняя интеллигенция с служащими московских торговых домов, магазинов. Словно бы даже некоторый сдвиг от Корша[dcxxiv].

Что касается моих наблюдений по театру в качестве дежурного, то об упущениях, мною найденных, докладываю Правлению особо[dcxxv].

В. Немирович-Данченко

Ноября, днем.

На моем дежурстве не усмотрел ничего такого, на что надлежало бы обратить внимание внесением беспорядка в эту книгу. Кроме разве того, что все преисправно курят не только в разрешенных местах (чайное фойе), а и в коридорах и проч.[dcxxvi].

Дежурный член Товарищества А. Стахович

23 ноября, вечер.

Недопустимо холодно в дамских уборных и дамском фойе.

Также оч. холодно в нижнем фойе актеров. А. Стахович

Ноября.

Вечером в уборных очень холодно. Хорошо бы сделать ставни в окно во всех уборных внизу и в дамских, где лестница, а то с улицы {356} могут продавить окна и легко проникнуть. Артисты просят в уборных, чтобы были спички, теперь почему-то перестали давать. Н. Александров

Ноября.

Была днем в театре. Все, кажется, было благополучно, в порядке.

Хорошо бы привести в порядок полы в фойе — очень тусклые и скучные, а в особенности в комнате Товарищества — вид запустения.

Смотрела спектакль «На дне», сидела в 1‑м ряду, и очень мне портил впечатление слой пыли на Суфлерской будке и на рампе — наводит уныние. Деж. чл. товар. О. Книппер

Ноября. К 22 ноября.

Просмотрев дневник, с грустью увидел, что остался не записанным день 22‑го ноября, — как-никак, а исключительный в жизни Худ. театра. Это тот день, когда Малый театр почти in corpore[dcxxvii] пришел в Художественный сначала с тем, чтоб выразить благодарность за сочувствие, оказанное Художественным по поводу оскорбления Малого театра, совершенного красногвардейцами в дни 27 – 31 октября[dcxxviii], а потом с тем, чтобы поддержать мысль об объединении Малого с Художественным — объединении, т. е. нахождении общих точек не только в смысле оперативных частичных соглашений, как это было по поводу возобновления спектаклей, но и в общей административной организации, и даже в общности художественной работы.

Хотелось бы сохранить в этом дневнике перечень всех лиц, пришедших из Малого театра, как артистического, так и технического персонала. Хотелось бы и сжатое изложение речей[dcxxix].

Я пишу, как вспомню, другие добавят. Южин, Правдин, Яблочкина, Рыжова, Платон, Айдаров, Яковлев, Монахов, Музиль, Гундуров, Музиль-Рыжова, Музиль Е., Грибунина, Массалитинова, Красовская, (Гзовская), Шухмина, Берс, Головин, Суфлер Зайцев, Лебедев, Шереметьев, Фролов, Павлова. [ В. Немирович Данченко ]

XI 917 г.

Днем в здании театра я не заметила беспорядка. Но хочу сказать о том, что меня беспокоит вообще: 1) курят у нас опять повсюду. И самое печальное, что делают это наши маяки: Качалов, Массалитинов… В день Общ. собрания Союза Артистов большое фойе превратилось в громадную пепельницу! Курили все, всюду и всюду бросали окурки и спички!?

2‑е. Сторожа, новые преимущественно, не здороваются, не встают, когда мы, актеры, входим в театр. Это вносит то неряшливое, распущенное отношение, которое непременно кончается неприятным замечанием. Вежливость необходима. Уважать старших должно, а актер в театре и есть тот «старший», который несет всю {357} жизнь театра на себе. И слуги театра не должны этого забывать и игнорировать. Иначе водворяется грубая небрежность, так свойственная русским вообще. Н. Бутова.

P. S. В дамских уборных электричество горело в то время, когда актрисы были целый акт на сцене[dcxxx]. НБ