Глава: Наши тела становятся травой

 

Лисани выросла и стала красивой львицей. Однажды Иша, оценив её взглядом, сказала:

– Биса очень гордилась бы тобой. Я знаю что говорю.

Хабу тоже обратил на это внимание, и поскольку его детская привязанность не угасала, становилось все более очевидным, что он свяжет свою судьбу и создаст семью именно с ней.

Мисс Чопорность была способным учеником, быстро схватывающим уроки охоты и применяющим их на практике. Она была еще юной, когда впервые убила, и гордилась вдвойне, когда Иша помазала кровью её щеку. Теперь она вынуждена была ждать только Посвящения Хабусу.

Хабусу пользовался тем, что было редкостью в роду Ахади. У него был дед. Король Мабату обожал его, как и всех детей Иши.

Он потерял жену, но нельзя сказать, что последние годы жизни были мрачными. Отнюдь. Много раз он переворачивался на спину и раскрывал лапы Айхею в знак благодарности за подаренную в старости любовь.

И все же он никогда не забывал Кейко. Дня не проходило, чтобы он по-своему не выражал горя. В день Посвящения Хабусу, глядя на его обручение с Лисани, он почти чувствовал присутствие Кейко рядом. Это было настолько умиротворяющим, что после церемонии он отправился проведать её.

Король Мабату тихо пробрался за термитник. Он стоял посреди колыхающейся зеленой травы и кивающих от легкого бриза цветов. Здесь Кейко ушла к Айхею. Мабату дотронулся до нежного пурпурного соцветия.

– Из одной красоты в другую, – мягко промурлыкал он: – Мой маленький дух!

Находя успокоение в траве, выросшей из её тела, он заговорил:

– Знаешь, Хабусу теперь взрослый женатый лев. Да, он сделал большой шаг в жизни, и надо было видеть, что за пара получилась – Хабусу и Лисани! Когда я вижу их вдвоем, то вспоминаю чудесные времена, когда мы были вместе. О, подруга, что это было за время! Как жаль, что ты не можешь видеть этого! Ты бы гордилась, – она закрыл глаза и опустил голову в мягкую траву, глубоко вдыхая аромат цветов: – До встречи во снах, любимая….

 

Эпилог

 

Старый Мабату уже много дней не ходил к границе. Он доверил это своему способному сыну и внуку. И хотя он не беспокоился о безопасности, это было ударом по его самолюбию.

Неделю или больше Мабату говорил: «Завтра пойду метить, а сегодня я неважно себя чувствую. Не беспокойтесь обо мне». Затем, когда ему стало значительно хуже, он оставил отговорки и заговорил о Кейко больше в настоящем времени, чем в прошлом: «Она будет молодой и свежей. Что она подумает о старом больном льве, когда мы встретимся?!»

Макака и Анаса по очереди ухаживали за Мабату. Сначала Мабату отказывался и крутил головой, говоря:

– Я не верю докторам – женщинам!

Но спустя несколько дней он положил свою большую голову на руки Анасы и захныкал, чего не осмеливался делать перед другими самцами:

– Дорогая, у тебя есть что-то от этой боли? Это все, что мне нужно.

Она целовала его и лечила травами. Не прошла и неделя, как он уже не хотел её замены Макакой:

– Куда ты дел мое сокровище?!

И пришел день, когда Мабату стал совсем неугомонным. Он едва мог двигаться, но непрестанно говорил об уходе к термитнику.

– Это неподходящее место для смерти, – твердил он. – Надо сменить обстановку.

Макака решил, что он может навредить себе, пытаясь дойти, так настойчиво было его требование. Он знал, что происходит. Баба уже давно рассказал о его последней просьбе.

– Съешьте это. Это даст вам то, что нужно.

Старый король Мабату прожевал кусок вяленого мяса. Несмотря на сильный запах, он почувствовал в нем лекарство.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – проговорил Мабату. – У него ужасный вкус.

– Это сделает ваши суставы более гибкими, – ответил Макака.

– То, что мне нужно. Даже сейчас я вижу Мано стоящего вон там, – он посмотрел на пустое место в центре луга. – Видишь, белый лев не отбрасывает тень. Или не видишь?! Мано является тем, кого хочет видеть.

Пока он лежал и давал лекарству время подействовать, его дочери подходили одна за другой и, опустившись перед ним, целовали, говоря:

– Молись за меня, папа….

Баба и Иша поцеловали его, и их дети тоже подошли и потерлись о его лицо. Мабату окинул всех взором, глубоко вздохнул, затем улыбнулся и произнес:

– Вы наполнили мою жизнь смыслом. Я благодарю всех вас.

С огромным усилием король Мабату попытался встать. Иша и Уманде помогли ему подняться во весь рост и поддерживали с обоих боков, пока старый лев совершал свое последнее путешествие.

Под палящим солнцем они прошли через большой луг к дальнему термитнику. Другой лев не вынес бы такого длинного путешествия, но у Мабату было незаконченное дело, и он не мог умереть, не завершив его.

Последние метры за термитником он уже с огромным трудом волочил лапы. Наконец, удалось найти место, где король провел столько много ночей. Там он рухнул наземь и глубоко вздохнул:

– Вот место, подходящее для смерти. Может, здесь вырастет цветок, и мы вдвоем вернемся одним пышным соцветием.

 Мабату хотел сказать Бабу, что он его настоящий отец, но не осмеливался сделать это прямо:

– Когда я умру, поговори с моей дочкой. Она скажет тебе то, что я хотел сказать, но не смог. И еще, сын. С позволения Айхею, мой Ка после смерти задержится тут на время. Если захочешь сказать что–то мне, говори.

Баба положил лапы возле Мабату:

– Ты о маме?

– Я не могу ответить. Но знай, я очень любил твою мать, и всем сердцем люблю тебя.

Он завалился на бок. Его веки стали закрываться:

– Подготовьте меня к смерти. Тьма настигает меня….

Баба нарисовал лапой круг вокруг его глаза и коснулся подбородка. Сквозь слезы он спросил:

– Ты мой папа?

Мабату слабо улыбнулся:

– Я люблю тебя…. – он глубоко вздохнул, содрогнулся и испустил дух протяжным выдохом. Его рот остался открытым, и лишь тонкая струйка мочи образовала небольшую лужицу позади.

 Уманде подошла к нему:

– Твой настоящий отец умер.

– Я знал. Где-то внутри я знал это…. – ответил Мабату. Он с горечью посмотрел на тело. – Почему он не смог рассказать мне правду?

– Ради тебя он обещал хранить молчание. Когда мой отец был младенцем, его разлучили с сестрой, – вздохнула Уманде, смотря на мертвого отца и касаясь лапой его гривы. – Папа и его брат взрослели и, в конечном счете, стали управлять Землями Прайда. Но однажды одинокая львица-отшельник пришла сюда в поисках убежища. Её звали Кейко. И так случилось, что она и мой отец полюбили друг друга и поженились. У них было много детей. Все их дочери выжили, но два родившихся сына умерли. Затем мама забеременела тобой. И вскоре покинула твоего отца.

– Но если они так сильно друг друга любили, почему мама ушла?!

– Чтобы сохранить тебе жизнь, – Уманде потерлась об него. – Твой отец захотел узнать, почему никто из сыновей не выжил. Он попросил шамана помочь и к ужасу узнал, что Кейко и есть его собственная сестра.

– О боги! – у Бабы перехватило дыхание.

– Шаман сказал, что если она бросит моего отца, и они вдвоем скроют правду от тебя, ты будешь пощажен. Немногие родители когда-либо любили своих детей так, как твои тебя, – слезы заполнили её глаза. – Помнишь день, когда я пыталась заняться с тобой любовью?!

– Как я мог забыть?!

– В тот же вечер я узнала, что я – твоя сестра, – она коснулась лапой его гривы. – Его боль стала моей. Я никого раньше не любила кроме тебя, и никогда не полюблю! – она засопела, склонив от стыда голову.

– О, милая! – он смахнул поцелуем её слезы. – Мне так жаль!

– Не надо жалеть! – ответила она. – Не знаю почему, но мне сейчас стало намного лучше. Нет больше обета молчания, но надеюсь, ты не скажешь ни слова про… ну ты понимаешь… НАС… Ише?! Похоже, она ревнивая.

Баба кивнул. Он погладил гриву Мабату лапой:

– Я хотел сказать, что нет разницы, был ты моим настоящим отцом или нет. Но знаешь, пап, я никогда так не гордился тем, что я – твой сын, как сейчас. Я люблю тебя!

 

Конец: Обещание