Глава: Мы говорим о Королях и наследниках

Глава: Начало

 

“Это было тяжкое путешествие, но они совершили его из–за любви к тебе”

– Уманде –

 

Годовщина правления Таки совпадала с годовщиной смерти Муфасы. Така ненавидел быть в тени своего брата, поэтому запретил аисту Гопе напоминать об этом.

Всё-таки, из-за любви к Эланне, он отпраздновал свою первую годовщину свадьбы. По традиции, он пошел на охоту, а его жертва предназначалась жене. Он был неважным охотником, и лучшим трофеем стал старый медоед, слишком слабый, чтобы защищаться. По ряду причин, медоеды не считались жертвой, но этот дар был его наилучшей попыткой показать свою любовь. Эланна должна была оценить. Кроме того, он чувствовал некое удовлетворение в преодолении страха далекого детства.

Со шрамом на лице Така поднялся на Скалу Прайда. Тяжело дыша, он вошел в пещеру с болтающимся в пасти медоедом. Эланна ожидающе подняла глаза. Она увидела дар и сразу поняла, что он означает.

С щенячьей радостью Така преодолел расстояние между ними, подняв уши и виляя хвостом. Он положил медоеда к её лапам и просиял:

– С годовщиной, моя дорогая Ланни!

– Ух ты! Медоед! – она тут же встала и прошла, касаясь его выгнутым телом. Потом поднялась на задние лапы, обвила лапами шею, потерлась о его лицо, и, повалив на землю, нежно засмеялась: 

– Ты не забыл!

– Тебе лучше съесть его быстрее, пока он еще теплый.

– Забудь о нем, милый! Говорила ли я, что люблю тебя?

– Каждый день. С этими словами я встаю на рассвете и засыпаю на закате, – он нежно коснулся её своим розовым языком и приподнялся, поглаживая её щеку лапой:

– Боже! Я люблю тебя больше своей жизни!

В середине интимного момента вошла Иша:

– Сэр, пришла чужеземная львица и хочет видеть Вас.

– Чужеземка?! Что ей нужно?

– Она не сказала.

Он потерся о Эланну и сказал:

– Я скоро вернусь. И не забудь, на чем мы остановились.

Така направился к выходу из пещеры. Навстречу медленно поднималось несчастное создание.

– Кто это?!

– Её зовут Кейко, – ответила Иша. – Она пришла с востока.

Он мог поклясться, что она беременна, но её лицу не доставало того, что обычно зовется «огоньком в глазах». Она неспеша проходила перед сестрами прайда, и каждая по очереди опускала глаза. Она была красивой и благородной в своем страдании. Така почувствовал, что может иметь нечто общее с ней. Он досконально знал страдание и поймал себя на том, что практически читает её мысли.

Она неуверенно подошла ко входу в пещеру и посмотрела в глаза Таки:

– Пожалуйста, помогите мне.

Король заглянул в её светло-коричневые глаза. Они были переполнены печалью, но ей удалось выпрямиться и придать некое величие своему прошению. Очевидно, её когда-то очень уважали.

– Что привело вас в моё королевство?

– Я ищу новый дом.

– Почему вы бездомная? – он смотрел на неё с жалостью. – Вы … замужем или вдова?.. Или вы одиночка?

Она по-прежнему смотрела в его глаза:

– Я хорошая охотница… лучшая в этой части земель, и могу это доказать. Меня зовут Кейко.

– Хорошо, Кейко. Виновны ли Вы в каком–либо преступлении? Или… мм… больны чем-то заразным?

Она посмотрела на него с беспокойством:

– Если вы не хотите принять меня, то я могу уйти. Но я не заразна и не совершала никаких преступлений.

– И вы действительно хотите остаться здесь? – он посмотрел на гиен, потом перевел взгляд на неё: – Скажи, прошу тебя, почему?

Она стояла неподвижно и продолжала смотреть ему в глаза. Така не мог объяснить почему, но почувствовал глубокий стыд, чувство недостойности, что ожидал от белой львицы к себе. Если ей нужен был дом, то он должен был дать его.

Он окинул взором других львиц и увидел в их глазах ожидание. Было ясно, что они симпатизировали Кейко. Кроме того, смесь её печали и величия тронули сердце Таки:

– Кейко, моё сердце не каменное. Хоть вы и не оказали соответствующего уважения, я не прогоню вас. Признаете ли Вы меня своим Королем?!

Она молча кивнула один раз.

Така посмотрел в её большие печальные глаза:

– Я буду уважать вашу тайну и требовать, чтобы прайд поступал так же. Но могу ли я надеяться увидеть когда-нибудь Вашу улыбку? Ваша печаль ранит меня.

На глаза Кейко стали наворачиваться слезы и скатываться по щекам. Она не отвернула свой пристальный взгляд, хотя её подбородок задрожал и участилось дыхание. Така старался изо всех сил сохранить королевскую позу, хотя и у него в глазах появились серебристые слезы, медленно стекая вниз по щекам. Но спустя мгновения Така вынужден был отвернуться из-за острой боли:

– Иша, Узури. – бросил он. – Дайте ей все, что нужно.

Така вернулся в пещеру, где сидела Эланна рядом с медоедом.

– Ну, как все прошло? – спросила она.

– Ланни, – он почти шептал. – Я думаю, я только что видел призрак.

Он потерся носом, вытирая слезы о её заботливое плечо. Потом улегся рядом и постарался вернуть свое хорошее настроение, пока она ела.

 

Глава: Сестры

 

Любовь новых сестер прайда очень помогла Кейко, и она жаждала отблагодарить их. Поэтому предложила присоединиться к ним в вечерней охоте, хотя и не знала этих земель.

Как только все собрались, разговор тут же сосредоточился вокруг новенькой. Они знали немногое из прошлого Кейко. Она уже воспитывала львят и снова забеременела три луны назад. Говорила, что однажды видела белую львицу – священную Миншасу. Но причина её ссылки скрывалась за светло-коричневыми глазами.

У Кейко также была масса вопросов. Она не понимала, почему Така пустил сюда гиен или почему не заставляет их охотиться для самих себя. «Можно подумать, что он чем-то сильно обязан им», - решила она.

Сараби помнила любовь Таки и отгородила половину сердца в память того, что он когда-то значил для неё.

– На нем проклятие. Я не верила в это. Думала, что глупость, но видела, как оно вырастало и разрушало все, к чему он прикасался. Он презирает жизнь, но боится смерти, поэтому у него непрекращающийся кошмар.

– Я видела его в глазах, – заметила Кейко.

– Мы собирались пожениться, но он захотел, чтобы я покинула Земли Прайда вместе с ним. Я ответила, что не могу, тогда он предложил мне выбирать между домом и его любовью. 

– И ты решила остаться?

Сараби опустила взгляд.

– Да – она вздохнула. – Кейко, понимаешь, я относилась к Таке как к брату, а не как к мужу. Я любила Муфасу, и если ты когда-нибудь была влюблена, то должна знать, как трудно бороться со своим собственным сердцем.

Глаза Кейко заполнили слезы, и её подбородок задрожал.

– Это почти невозможно, но все же…. Это достижимо.

Сараби моргнула. Слеза скатилась по её лицу:

– Кейко, дорогая, извини. Я не хотела ранить тебя.

– Не стоит, – ответила Кейко, поцеловав Сараби. – Откуда взялись гиены?

– Така ушел, чтобы найти вечный покой на дне ущелья. Фабана остановила его. Она приняла его, и когда мать, Акаси, умерла, стала единственной семьёй для него. Я думаю, что её любовь к нему имеет львиную силу, и чувствую, что она хорошая… как для гиены.

– Хорошо. Я могу понять пребывание Фабаны здесь, но как насчет остальных? Он всегда действует, не думая о последствиях?!

Сараби глубоко вздохнула:

– Я не сказала, что это было осознанным. Я только сказала, что он узнал много страданий в жизни, а они как–то заставляют его чувствовать себя лучше. Странно. Впрочем, он всегда немного отличался.

– Намного отличался, если вам будет интересно мое мнение, – вмешалась Иша.

– Не будет, – ответила Сараби с мягкой злостью.

Кейко быстро потерлась носом о Сараби:

– Что ж, вы, девочки, заставляете МЕНЯ чувствовать себя лучше. Я бы не хотела создавать проблемы.

– Ты их и не создаешь, – сказала Иша, потершись носом о Кейко, а затем поцеловала Сараби. – Иногда мы деремся, но мы – сестры.

Кейко приготовилась к испытанию на охоте. Она была также собранна сейчас, как и при встрече с Такой. Охота – это танец между хищником и жертвой, а Кейко была грациозной балериной, красивой и смертельно опасной. Узури оставила сближение с жертвой на её усмотрение, уверенная, что в ее отряде появилась вторая Авина. И не ошиблась – пока все оговаривали стратегию, Кейко беззвучно подкралась к бонтебоку. Её бросок был внезапным, страшным и победоносным. Иша с нескрываемым восхищением наблюдала за её убийственной грацией и подошла к Кейко, стоявшей над трофеем. Нежно коснувшись её носом, она сказала:

– Отличная работа, сестричка!

– Можем ли мы быть сестрами? – удивилась Кейко.

– Конечно. Я мало горжусь своими навыками охоты. Это первое, что связывает нас вместе.

Кейко коснулась её носом в ответ:

– Да будет так. И мы стойки в наших убеждениях. Это второе, что объединяет нас.

Иша отстала с ней на некотором расстоянии от других:

– Кейко, я не хотела спрашивать тебя в присутствии других, но если мы собираемся быть сестрами, может, откроешься мне?

Кейко посмотрела вдаль и тяжело вздохнула:

 – Если мы собираемся быть сестрами, настаивай, чтобы я молчала. Отвернись, если приду, страждущая раскрыть сердце! Ты должна дать мне силы сохранить этот ужасный секрет ради одного возлюбленного, которого я покинула, и другого, которого несу в себе. Помоги мне, Иша … многое зависит от этого. Помоги!

– Прости меня, – тихо ответила Иша. Как было принято у львов, она положила свою лапу на её рот и сказала: – Извини, что спросила об этом. Но с этого момента, между нами не должно быть никаких секретов, сестрица!

– Мне это нравится, – сказала Кейко, облегченно вздыхая и, впервые за все время, улыбаясь.

 

Глава: Маленький незнакомец

 

Кейко всегда присутствовала на охоте, даже в период лихорадки, когда с трудом держалась на ногах. Её беременность только мешала, одной ей было бы лучше.

Однажды ночью они охотились на гну. Походка Кейко была нетвердой, она часто стискивала зубы от боли. Узури не хотела отправлять ее домой: так поразила её огромная сила Кейко. Но она содрогнулась, видя, как та сдерживала крик боли, стиснув челюсти, чтобы не спугнуть жертву.

Узури все ближе и ближе подбиралась к стаду, сильно возбужденная перспективой задрать, наконец-таки, кого-нибудь впервые за столь долгое время.

Стоя широким полумесяцем, охотницы ждали сигнала Узури. Кейко была в левом конце. Её позиция требовала некоторого умения, но львица много раз доказывала, что это ей по силам. Кейко была полностью сосредоточенной, преодолевая боль схваток с такой силой воли, на какую только была способна.

Уши Узури дернулись. Она выпрыгнула из укрытия в направлении стада, широко раскинув лапы, словно золотой ястреб на бреющем полете над землею. Сараби быстро заходила справа, направляя полностью обратившееся в бегство стадо. Кейко заходила слева, пытаясь собраться с силами и забыть о боли.

Узури прыгнула на гну, и началась битва двух сильнейших желаний выжить. Три других львиц тоже набросились на несчастное животное, и скоро оно издавало последние предсмертные хрипы с сомкнутыми на горле челюстями Узури. Прайд проживет еще неделю.

На левом фланге завопила Кейко. Вопль заставил других львиц сильно встрепенуться, решивших, что её ранили. Иша и Сарафина тут же ринулись на помощь.

Кейко пыталась уйти от надвигающейся стены животных. Иша и Фини спешили к ней. Они рычали и щелкали пастью на бегу, рассекая толпу животных, словно большой волнорез, пока опасность не миновала Кейко.

Иша дрожала от волнения словно лист:

– Вау! Между нами, девочками, я уже давно попрощалась с жизнью.

– Теперь я поняла, что должен был чувствовать Муфаса, – сказала Сарафина без тени неуважения. – Они выглядят совершенно по-другому, когда бегут НА тебя. Они ОГРОМНЫ.

– Я знаю.

– О, боги!! – завопила Кейко. Её медленная, шатающаяся походка выдавала сильнейшие схватки.

 Иша и Сарафина повернулись к своей сестре прайда и увидели гримасу на ее лице. Отошедшие воды с кровью и испражнениями быстро пропитали мех на ноге. Кейко сделала пару шагов к своим друзьям и застонала:

– Помогите мне! Кто-нибудь, помогите мне!    

– Ложись! Ложись на землю! – кричала Иша, подбегая к Кейко. – Кейко! Дорогая! Все будет хорошо!

– Иша, ты так добра ко мне. Я тебя люблю Иша.

– И я тебя люблю. Только не умирай, ради меня! Теперь слушай меня – я знаю, тебе очень больно, но надо собраться! Тужься, как только можешь, и он быстро выйдет наружу!

– Я не смогу! – Кейко сжала зубы, издав стон агонии. – Айхею! Господи, помоги мне! Помоги!

– Тужься! – приказала Иша. – Рожай!

Глаза Кейко закатились, обнажая белок, выступил пот, пропитывая её мех:

– Я пытаюсь, Иша! Пытаюсь! Я не должна была идти сегодня ночью!

– Не люблю напоминать, но я тебя предупреждала, – Иша пыталась быть спокойной, но конец её хвоста нервно дергался. – Выталкивай! Тужься! Ради бога, рожай! Ещё тужься!

– О, боги! – выдохнула Кейко. – Мне кажется, что–то происходит.

Кровь запятнала траву около её хвоста.

– Вот! – воскликнула подбежавшая Узури. – Он выходит!

– Давай, дорогая! – Иша поцеловала её в щеку. – Ты сможешь сделать это, сестра.

Улыбка осветила лицо Кейко:

– Да, я смогу! Смогу! Он выходит!

С приглушенным воплем, Кейко выдавила из себя тельце, все ещё завернутое в остатки плаценты. Возбужденная Иша освободила малыша и стала его вылизывать.

Узури подошла к нему:

– Вы только посмотрите на него! Он прекрасен!

Все сестры прайда стояли вокруг молча, оказывая уважение началу новой жизни.

Иша сказала

– Прими своего сына, мама!

Тяжело дыша, Кейко смотрела на небольшое мокрое сокровище, подаренное богом.

– Иди ко мне, мой сыночек, – она осторожно подтолкнула ребенка к своему животу и растянулась в экстазе, пока он впервые в жизни ужинал под звездным небом. С утомленной улыбкой Кейко сказала:

– Он родился вечером. Когда-нибудь он станет хорошим охотником.

Иша коснулась младенца своим языком:

– Он красив, не так ли?! Как ты его назовешь?

– Мабату. Так звали его отца.

 

Глава: Больше чем дядя

 

Кейко волновалась о будущем представлении Мабату королю. Она видела сострадание в его добрых глазах, но она так же слышала… и подслушала… много такого о нем, что вызывало сильное беспокойство.

Всюду были гиены. Для Кейко было неестественным, что они делили скалу со львами. Несомненно, Муфаса никогда не пошел бы на это. Все говорили о Муфасе, как о Мано с золотым мехом. Все, кроме Таки. Однажды, согласившись, наконец, поговорить о своем брате, Така сказал Кейко, что Муфаса был не слишком умен. Он больше думал о своей популярности, чем о принятии трудного решения, как полагалось королю.

– Он сидел и наблюдал за гну, когда я слушал уроки отца. Увы, по иронии жестокой судьбы, он был затоптан ими. Одно я могу сказать о нем хорошее – он очень любил своего сына.

Кейко заметила, что Така был немного странным. У него была некоторая напряженность, когда он смотрел ей в глаза, и излишняя манерность. Но она пыталась убедить себя, что другие львицы относятся к нему несправедливо и с предубеждением. Конечно же, ей и присниться не могло, что Така изгнал своего племянника и убил своего брата!

Кейко, закончив кормить Мабату и взяв его за шиворот, направилась к своему любимому месту на Скале Прайда.

Король вышел навстречу. Когда Така впервые поймал взгляд юного Мабату, то очень обрадовался:

– Ну, вы только посмотрите! А он симпатичный!

Кейко подняла голову и приветливо улыбнулась:

– Говорят, любовь делает ребенка прекрасным. Я отдаю ему всю, и это видят все.

И правда, после того, как жертва охоты была поделена, все львицы наполнились уважением, отмечая его добрые взгляды. Среди львиц ходила поговорка, что красивые львята часто вырастают обычными, но иногда самые невзрачные становятся потрясающе красивыми. Однако это не мешало им надеяться, что однажды он даст свое обещание.

Понятие Таки о своих обязанностях заставляло заботиться о малыше гордой чужеземки на её глазах. Как глава прайда, он чувствовал ответственность за них, и делал гораздо больше того, что полагалось для их комфорта. Пока Мабату питался молоком, Така отбирал лучшие мясные куски, чтобы у Кейко оно было лучшим. А когда Мабату стал пробовать твердую пищу, Така приносил ему лакомые кусочки. Баба, как его часто называли, считал Таку больше отцом, чем дядей.

Несмотря на такое внимание короля, Кейко была как-то защищена от тех пересудов, что легли большим пятном на Эланну. Само собой разумелось, что Така полюбил её как сестру, а Мабату как сына. Все, кто знал их, чувствовали то же самое. Если коротко, то сестры прайда не любили Таку как короля, но терпели его из-за хорошего отношения к маленькому Мабату.

Однажды Эланна приревновала к Кейко и тому вниманию, какое она получает. Но Така поцеловал её и, потершись носом, нежно сказал:

- В ней я вижу свою глубочайшую боль. В тебе я вижу свою глубочайшую радость.

 

Глава: Скудное питание

 

Когда Мабату исполнилось три луны, он отправился к своей тете Ише, для ночного урока по звездам. Иша отменила его из-за облачного неба. Показалась молния, и через мгновение пошел сильный дождь. Он запомнился надолго потому, что был последним перед засухой.

Охота стала совсем плохой на Землях Прайда из-за гиен. Кроме того, занимая большинство лучших мест для отдыха, они линяли и распространяли запах, который львы называли «гнетущим» или «смердящим». Гиены ели слишком много, как для животного их размера. Подозревали, что они еще и прятали еду. В то время, когда львицы ни разу не охотились на кроликов, их скелетики стали обнаруживаться все чаще и чаще. Гиены питались значительно лучше, чем львы, и это вызывало возмущение среди сестер прайда, которые должны были охотиться для своих детей.

Затем пришла страшная засуха, вошедшая в историю как «опустошение Таки». Оно казалось несправедливым, но Рафики сказал как-то, что Один-кто-дает-дождь, скрыл этот дождь из-за Таки.

В первую неделю без дождя никто не обеспокоился. Две засушливые недели показались странными. Прошло три недели, и львицы заговорили об этом. Но после четырех недель без дождя охота превратилась в изнуряющий труд.

Среди первых, кто захотел оставить Земли Прайда, были хищники. Робкие поначалу, но, смелея все больше и больше, гепарды долго и униженно ждали, чтобы увидеть короля. Потом Така вежливо выслушивал их жалобы, говорил что–то покровительственное и отпускал их.

В конечном счете, гепарды ушли, а вскоре их примеру последовали и леопарды, охотившиеся на окраинах Земли Прайда. Наконец, лисы, дикие собаки и орлы тоже собрались покинуть земли. Только стервятники никуда не улетали, но следили за Скалой Прайда и игрой более крупных хищников.

Аппетит маленького Мабату рос вместе с его телом. Его «дядя Така» вынужден был тратить все больше усилий, чтобы найти ему что-нибудь поесть. Убывающая река образовала мелкие лужи, где попалась рыба. Гиены хотели захватить лужи сразу после образования, но львицы уже застолбили и присматривали за ними вдоль всего берега. Рыба была единственным, что отделяло их от голода, поэтому они осмелились на запрет гиенам ловить её под страхом смерти. Тем не менее, Така использовал свою королевскую власть и принес Мабату несколько больших рыб. Но когда Мабату отвернулся от них, Така обиделся:

- Но я поймал их специально для тебя!

Баба понюхал их снова и попробовал одну. Она была не так уж и плоха, и он быстро расправился с ней. Потом приступил ко второй, но остановился:

- А ты что будешь есть?

- Я найду что-нибудь.

- Вот. – он подтолкнул одну рыбку к Таке. – Ты съешь эту.

Така ошеломленно посмотрел на Мабату.

 – Как любезно с твоей стороны! – сказал он и потерся об него носом – Я люблю тебя, Баба!

- И я тебя.

 

Глава: Поклонник

 

Кейко сомневалась в заботящемся о её сыне Таке, но обожала Ишу и с нетерпением ждала её прихода. Иша бесконечно терпела бурную любовь Мабату к ней, стойко вынося его набрасывания на её хвост, таскание за уши и сбивание с ног. Она знала, что когда закончится грубая игра, он будет с неподдельной любовью смотреть на неё. Затем она прижмет его к себе с радостью, целуя и лаская лапой его личико.

Как-то раз Иша пришла присмотреть за Мабату, когда Кейко надо было повидаться с Рафики. Кейко спросила:

– Ты сестра, которой у меня никогда не было. Чем я заслужила твою любовь?

Иша прижалась к ней:

– Я и сама интересуюсь, чем?

– Ты уже третий раз за месяц присматриваешь за Мабату. Должна же я тебя как-то отблагодарить.

– Я люблю парнишку. Мне нравится быть вместе с ним. Вот моя награда.

Пока Кейко не было, Иша наблюдала за его игрой, ожидая, что Мабату захочет спать. Но тот был в хорошем расположении духа и бросил ей вызов, так что вместо сна они стали бороться. Хоть Иша имела большое преимущество в росте, Мабату выучил новый прием: он схватил Ишу за заднюю лапу и потянул её. Когда она потеряла равновесие и упала на спину, он запрыгнул на живот и победно объявил:

- Попалась!

- Ах ты, маленькая вонючка! – она поднялась, стряхнула с себя пыль и сказала: – Я достану тебя в следующий раз, маленький крысеныш!

Он подошел и поцеловал её:

– Я люблю тебя.

- И я тебя люблю.

Он улыбнулся:

– А ты замужем?

Она смущенно засмеялась:

– Нет. Но, может, когда-нибудь мой суженый будет проходить тут мимо….

Он поцеловал её снова:

– Когда я вырасту, то женюсь на тебе.

- О, Баба! – она толкнула его и засмеялась:

– И что бы я делала без тебя!

- Пожалуйста, не смейся надо мной. Я серьезно!

Она прекратила смех и посмотрела в его искренние и чувствительные глаза. Он и вправду говорил серьезно.

- Я не смеялась над тобой. Мне было приятно слышать такие слова. Я не ожидала, вот и все.

- Ты не злишься?!

- Нет, – она поцеловала его и коснулась его щеки своей лапой. Он смотрел на нее с абсолютной любовью и коснулся её лапой. Он чувствовал тепло, а её глаза сияли подобно звездам:

– Это было наилучшим предложением, какое когда-либо слышала, а я разбираюсь в них немного. – она потянула его лапой к себе. – Пора купаться, маленький шприц!

Мабату сидел тихо без обычных возражений. Когда она чистила его мех, он мурлыкал и смотрел ей глубоко в глаза. Даже его собственная мать не могла уговорить его вести себя хорошо во время купания, тем более, получать удовольствие от этого. Мабату сожалел, что она так быстро вернулась от Рафики. Он нежно поприветствовал её, но очень не хотел ухода Иши. Та поцеловала его дольше, чем обычно, и потерлась об него носом:

– Я тебя люблю, мой особенный маленький мальчик.

– И я тебя!

Позже, в этот день, когда львицы собирались на охоту, Узури подошла к Ише с широко улыбаясь:

– Поздравляю!

– С чем?

– С большим событием. Мабату только что сообщил мне хорошие новости! – она весело засмеялась.

Иша сильно покраснела:

– Кому еще он разболтал?!

– Не знаю, но на твоем месте, я бы поймала его как можно быстрее!

– У меня будет небольшой разговор с ним, – Иша задумалась на мгновение и разразилась веселым смехом: – Он спросил меня, замужем ли я. Маленький крысеныш, мне следовало догадаться, что у него на уме!

 

Глава: Наш маленький секрет

 

Иша не знала, слышала ли Кейко какие-нибудь язвительные замечания. Она шла к матери Мабату, заливаясь от смущения краской, чтобы прояснить все раз и навсегда.

– Иша! – как всегда, очень тепло приветствовала её Кейко. Она потерлась об неё и похлопала по плечу: – Ты так заботишься о моем сыне. Он так хорошо провел время вчера, что постоянно об этом говорит и говорит!

– Да? – робко улыбнулась Иша. – Что-нибудь, что я должна знать?

Уши Кейко дернулись, но она сделала вид, что не услышала вопроса, а Иша и не спрашивала снова.

Баба увидел её приход.

– Иша! Иша! – он набросился на неё, целуя её всем своим теплым языком и трясь носом.

– Привет, крысеныш, – сказала Иша.

– Привет, Иша! – сидя рядом с ней, Баба посмотрел на свою мать и сказал: – Мам, догадайся, что я сделаю, когда вырасту?

– Обожаю игры с загадками, – быстро перебила Иша: – Баба, могу я посекретничать с тобою, если мама не возражает?

– Посекретничать?! – Кейко прищурилась: – О, похоже, что-то серьезное!

– Да – хитро сказала Иша, подмигнула и улыбнулась.

Мягко, но уверенно, она подтолкнула локтем улыбающегося малыша. Когда они оказались за валунами и редкими кустами, Иша заговорила так спокойно, как только могла:

– Баба, я не думаю, что ты должен пока сообщать о нас своей маме. Более того, ты никому ничего не должен говорить пока вообще.

Уши Мабату поникли:

– Ох.

– Золотце мое, помолвка – это очень ответственный шаг. В твоем возрасте, ты можешь еще передумать.

– Но я не передумаю! – он потерся об неё носом: – Я люблю тебя, Иша! Я женился бы на тебе прямо сейчас, если бы мне разрешили!

– Я верю тебе, мой пушистик! – пытаясь не ранить его чувства, она потерлась о его тельце и поцеловала: – Просто послушай меня и держи все в тайне, пока не станешь старше, ну хотя бы до твоего Посвящения. Тогда, когда ты все расскажешь, все поймут тебя так же, как и я сейчас. Видишь ли, если ты все же изменишь свой выбор…

– Но я не изменю! Я люблю тебя! По-настоящему люблю!

– Я знаю. Но предположим, если ты передумаешь, то тебе ничего не придется придумывать для меня. Я все пойму.

– Ты ТОЖЕ любишь меня, не так ли?

– А ты как думаешь, Баба? – она легла и своей лапой легко прижала к себе маленького поклонника. Лаская его, она промурлыкала: – Ты очень много значишь для меня, и если бы тебя отняли, то нанесли бы мне сильно кровоточащую рану. Ты моё маленькое, золотое сокровище!

Мабату замурлыкал от удовольствия её прикосновений.

– Если ты любишь меня, то эти два года пройдут быстро. Течение дней ускорится, но не трать их впустую. Как только ты перейдешь через порог и станешь взрослым львом, все твои свободные и легкие дни детства пропадут навсегда. Ты понимаешь меня, крысеныш?

– Да – он вылез из–под её лапы и нежно коснулся её: – Я люблю тебя.

– И я тебя!

 

Глава: На мысе

 

Мабату стоял с Такой на карюю выступа и наблюдал рассвет.

– Посмотри на свет, – сказал Така – Видишь, какой великолепной он делает долину? Это мое королевство, и однажды оно будет твое.

– Когда?

– Когда я умру, – сказал Така торжественно.

– Тогда я буду надеяться, что никогда не стану королем, – ответил Мабату.

– Какое прекрасное, но глупое замечание! Мы все должны идти на восток, когда приходит наше время. Что делает жизнь ценной, так это то, что ты делаешь в то время, какое имеешь. Как этот рассвет. Я уверен в том, что проснулся и показал тебе его, потому что он очень важен для меня. Когда я буду среди звезд, то вспомню этот момент и улыбнусь.

– Я тоже, – Мабату прислонился к черной гриве Таки. – Пап, а когда ты был таким же как я, твой отец тоже показывал тебе рассвет?

– Мой отец был…– Така напрягся. Его челюсть задрожала: – Он всегда,…то есть, мы никогда….

Слова застряли у него в горле. Слезы потекли вниз по лицу.

– Что случилось?

– О, ничего, – он протер свои глаза лапой. – Прошу тебя, не смотри на мои слезы. Пожалуйста? Спустись и найди свою маму. Я присоединюсь к вам через минуту.

Грустно и нехотя, Мабату поцеловал своего короля и начал спускаться с мыса, оставляя Таку наедине со своей скорбью.

– Айхею! Ро’каш! Кто-нибудь! – закричал Така голосом, полным страданий, эхом разнесшимся по окрестным холмам. – Если вы и вправду там, почему забрали моего сына?? Почему?! – он опустил голову и беспомощно заплакал.

 

Глава: Наш хлеб насущный

 

 Найти пищу становилось все труднее, и гиены начали возмущаться. Шензи обещала им бесконечное изобилие, но оно все никак не наступало. Сначала, Шензи объявила, что Ро’каш испытывает веру. Они начали постоянно молиться, но это не помогло. Даже самым стойким верующим стало ясно, что Ро’каш мог и заставил страдать от голода всех – от Ро’махи до маленьких щенков.        

Опасаясь потерять поддержку народа, Шензи искала пути добычи пищи в будущем. Они начали делить пищу на дневные рационы и обратили внимание на львов, желая уменьшить их большой аппетит. Им показалось, что решение лежит в более ранней процедуре их «посвящения». Даже юноша ел в три раза больше чем гиена. И кто знает, может с парой удачно расположенных за пределами границы групп они могли бы несколько разнообразить свою диету.

Один молодой лев представлял особую угрозу. Мабату теперь был наследником Таки, и гиены полагали, что он будет сильным и опасным королем, считающим, что Скала Прайда предназначена только для львов. Ужаснувшись перспективы кровавой войны, Скалк подавил свое обычное презрение ко львам и предложил Мабату пойти поохотиться на восточный луг, на белок и кроликов. Они пробыли там несколько часов, а затем он вернулся в пещеру Шензи, плюясь и проклиная:

– Я был так ЛАСКОВ с ним! Подумайте, я был словно его ОТЕЦ, так я обходился с этим мерзавцем! Он и двух слов не сказал мне, а когда я поскользнулся в грязи, начал смеяться надо мной!

– Он еще мальчик! – сказала мягко Шензи.

– Он ненавидит гиен! – ответил Скалк. – Вы думаете, я не видел, что он делал?! Я дотронулся лапой до его плеча, и когда он думал, что его не видят, то катался в траве, чтобы избавиться от моего запаха.

Глаза Шензи сузились:

– Тогда мы сотрем его запах тут – навсегда!

Мокпил ясно предсказала, что Така умрет в молодости и не своей смертью. Это предсказание было неопределенным, но побуждало Шензи к активным действиям. У них было мало времени, прежде чем Така умрет, а популярный Мабату станет королем прайда, окруженный сильными и преданными львицами.

Некоторые предлагали убить Мабату, но не было гарантии, что Така не отомстит за него. Они должны быть более искусными.

Время проходило, и, в отличие от другой, не совсем удачной дружбы Таки, его привязанность к Мабату росла с каждым днем. И когда Мабату был в возрасте всего восемнадцати лун, а несколько клочков шерсти образовали вокруг шеи зачатки его гривы, на тайном собрании лидеры клана решили, что настало время действовать.

Но как? Несомненно, Шембек должна была участвовать. Питая информацию от Мокпил, она все еще делала некоторые точные прогнозы для Таки, чтобы скрыть ложь Шензи. Следуя старой пословице, что полуправда как полтуши, ее можно утащить вдвое дальше, они решили использовать ложь, смягчающую удар, но все же задевающую за живое.

Робко и неуверенно Шембек появилась перед Такой, чтобы сообщить новости, которые могут принести мгновенную смерть.

– Мой господин, очень плохие вести…

– О, нет! Не может быть!

– Не знаю, как и сказать вам. Но в этом месте злой дух. Он слишком сильный, чтобы справиться с ним. Если Мабату не уйдет сразу после своего «посвящения», то на следующий день сойдет с ума и убьет свою мать, а затем вас!

– Что?! – Така подбежал к ней и посмотрел на неё сверху: – Если ты лжешь мне, я разорву тебя на куски!

Слезы заполнили её глаза, и она лизнула его щеку:

– Вы любите его, не так ли?

– Да, я люблю его!

Она поцеловала его снова:

– Тогда отошлите его прочь, пока его сердце чисто. Вы знаете, что значит страдать изнутри. От этого негде спрятаться, – она опустила голову и простонала: – Никто не знает, какие муки в наших ранах внутри! Мы пытаемся улыбаться, когда наше сердце разрывается!

Така смотрел ей в глаза. Его подбородок начал дрожать.

– Я испепелен внутри, – пробормотал он. Слезы начинали течь по его лицу: – Иди, Шембек.

Уши и хвост гиены упали.

 – Мой старый друг, мы оба испепелены внутри….

– Уйди, Шембек! Пожалуйста, просто уйди!

Шембек вышла, и почувствовала, как вес целого мира вдавил её голову в плечи.

– Очень убедительно, – сказала Шензи. – Ты действительно говорила очень озабоченно.

– Пошла к черту!

– Вот и увидимся там, Шембек!

Когда она уходила, то слышала позади тихое, утробное всхлипывание льва. Она вдруг вспомнила игры со своей сестрой Камброй. Будь она снова щенком, что бы подумала о том, кем она стала сейчас?!

– Почему я не могу снова лежать под боком матери и быть убаюканной перед сном?! Моё сердце так устало, Мути! Так устало! Если бы я могла снова быть щенком, хотя бы на одну ночь и почувствовать мамину любовь еще раз!

Слезы потекли по её щекам, и она побрела к себе в пещеру, словно позабытая всеми тень.

За два дня Мабату предупредили о посвящении во льва из народа, дабы он мог попрощаться со всеми и подготовиться. Но не сказали почему. Было видно, что Така страдал. Мабату чувствовал это. Он не мог ненавидеть его и, что бы не говорила мама, надеялся: в глубине души Така по–прежнему любит его.

И Мабату, и Кейко паниковали. Баба еще не был готов – у него почти не было охотничьих навыков, и он не достиг зрелости в понимании львов. Кейко страстно молила дать еще хоть немного времени – если не подождать луну или две, значит, обречь его на неминуемую смерть, – но Така отклонил ее просьбу:

– Он научится. Так заведено Природой. Кроме того, я буду молиться за него каждую ночь.

Слезы текли вниз по щеке Таки так, что даже Кейко смогла прочувствовать его ужасную боль:

– Хотя бы объясните, ради святого, почему?!

– Иногда любовь должна быть твердой, – он замер: – Мне так жаль.

                  

Глава: Триумф любви

 

Как обезьяна Бор Колотит свой фрукт о древо, Чтоб сок плода освободить И сладкий эликсир испить, Вот так в дрожи желания Стучит души моей мотор   – Любовь Кигали и Лиши –

 

Ночь перед Посвящением Мабату проводил с Ишей. Она желала научить его всему, что знала о выживании, прежде чем он встретится с безжалостными вызовами «большого мира».

Для своего возраста Мабату был хорошим бойцом. Игривая борьба с другими детьми отлично подготовила его к настоящим вызовам на битву. Иша все еще помнила то время, когда он положил её на лопатки захватом одной из её задних ног. Они уделяли мало внимания борьбе, не считая совет Иши, что побег не всегда является позором или трусостью.

Другое дело навыки охоты. Иша помнила много охот на кроликов и антилоп со своей матерью. К счастью, Иша выросла, когда саванна купалась в изобилии. Мабату рос в тяжелые времена, когда его матери приходилось тратить много утомительных часов, чтобы хоть что–то поймать для выживания. Неудивительно, что его обучением пренебрегали.

Мабату ничего не знал про облаву и преследование. Было ясно, что если бы он и запрыгнул на антилопу, то не знал что делать дальше. Это было плохим сюрпризом для нее, как и всех львиц, веривших, что малыш, родившийся ночью, должен был стать великим охотником, что он буквально рожден для охоты. Возможно, когда старая мудрость не срабатывает, усиленные тренировки смогут поправить дело.

– Мы должны следить за захватами, – объясняла она. – Кусая лапу тут, можно обездвижить жертву. – Она осторожно захватила его лапу повыше локтя. – Ты можешь вцепиться зубами сюда, в бок. Но самое важное – захват горла… – Она обхватила лапой его спину. – Ты набрасываешься вот так и наваливаешься своим весом. – Она навалилась на него. – Важно использовать свой вес. Затем хватаешь горло и душишь его. – Она осторожно взяла в рот горло Мабату.

Мабату дрожал. Она быстро отпустила его и посмотрела в глаза:

– Твое сердце бешено колотится. С тобой все в порядке?

Он не сводил с неё глаз:

– Иша…

– Я не хотела обидеть тебя. Прости.

– Не извиняйся. Это я обидел тебя.

– Глупости, – сказала она, уткнувшись в него носом.

Он тоже потерся об неё и слегка укусил её ухо. Прежде, чем она отпрянула в удивлении, он проговорил:

– Не презирай меня! Ты не знаешь, как долго я этого ждал, – он вздохнул. – Как ОЧЕНЬ долго!

– Мы должны вернуться к охоте, – пробормотала она, запинаясь и распознавая его взгляд. – У нас очень мало времени….

– Вот именно! У нас МАЛО времени. Я должен охотиться сейчас. У меня уже не будет другого шанса, которого я так долго ж