Проблемы использования субъективных отображений в доказывании

В отличие от материальных следов, использование субъективных отображений в доказывании весьма неоднозначно. Мысленные образы претерпевают изменения под влиянием объективных и субъективных факторов, но в целом сохраняется их адекватность и полнота, что позволяет использовать их в расследовании преступлений.

Для расследования традиционным являются показания свидетелей, потерпевших. Законодатель лишь обозначает (ст.74, 75 УПК), что свидетель должен указать источник своей осведомленности. Тем самым в уголовном процессе исключается доказательственное значение так называемого "свидетельства по слуху". Свидетель (потерпевший) или должен сам воспринимать обстоятельства, связанные с преступлением, или указать на какое-либо конкретное лицо как на источник осведомленности.

Глубоко и всесторонне изучив вопросы теории и практики применения мысленного образа при предъявлении для опознания, Г. И. Кочаров обосновал последнее как самостоятельное следственное действие.⁵⁴ Его поддержали многие криминалисты. В процессе предъявления для опознания опознающий сравнивает образ ранее наблюдавшегося объекта с предъявляемым объектом и отождествляет объект по его образу.

Опознающий сам является носителем мысленного образа и при опознании может руководствоваться только своими личными наблюдениями, а не сведениями, полученными от третьих лиц. Очевидец способен дать оценку некоторым искажениям этого образа, когда непосредственно видит объект.

Иначе обстоит дело с другими субъективными отображениями, если их природа допускает наличие существенных искажений. В данном случае необходимо учитывать критерий достоверности доказательств. В процессуальной литературе высказаны суждения, что фактические данные, полученные в установленном законом порядке, считаются доказательствами независимо от того, достоверны они или нет.⁵⁵ С этим нельзя согласиться, иначе в уголовное судопроизводство "хлынет" поток весьма сомнительных с технической точки зрения средств и методов, хотя процессуальная форма при этом останется безупречной. Прав А.А. Давле тов, что достоверность - необходимое свойство процессуального доказательства, которое наряду с относимостью и допустимостью образует необходимое юридическое качество (сущность) средства установления фактов по уголовному делу.⁵⁶

При расследовании необходимо устанавливать доброкачественность тех или иных отображений, точность и полноту передачи ими элементов и признаков первоисточника, соответствие (несоответствие) действительности, присутствие (отсутствие) искажений.

Установить факт искажений и дать им объективную оценку затруднительно, например при реконструкции лица по черепу. Подробно исследуя эту проблему, профессор М.М. Герасимов отмечал, что маска ни в коей мере не является собственно портретом некогда живого человека, это всего-навсего максимальное приближение к внешнему его виду.⁵⁷ Верховный суд СССР дал следующую оценку пластической реконструкции, выполненной профессором М.М. Герасимовым по делу Бояринцева:

"Восстановление лица по черепу может быть оценено только как искусство, как художественная работа, а не как техническая экспертиза".

Пластическая реконструкция лица по черепу, в силу того, что она фиксирует внешний облик не точно, допускает искажения, которые не поддаются какой-либо объективной оценке, не признавалась в качестве точного, надежного метода фиксации внешности человека. Поскольку скульптурный портрет - лишь вероятное изображение оригинала, следственная и судебная практика никогда не рассматривала этот метод в качестве надежного средства установления личности.⁵⁸

Доказательственное значение субъективных портретов. Действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит указаний относительно применения субъективных портретов, поэтому они не могут быть средствами получения доказательственной информации. Отсутствие указания закона о процедуре изготовления субъективных портретов приводит, по мнению Р.С. Белкина, к тому, что их (по его терминологии "синтетические портреты") нельзя признать ни источниками, ни носителями доказательственной информации.⁵⁹

Процессуальный порядок служит гарантией полноты и достоверности получаемых фактических данных, поэтому процессуальной регламентацией должны быть охвачены все средства и методы получения доказательств. Мы полностью солидарны с В.И. Гончаренко, отмечавшим, что все те средства (процессы), в результате применения которых на предварительном следствии или в суде могут возникнуть материально зафиксированные источники доказательств или приложения к ним, обязательно должны быть предусмотрены (разрешены) в соответствующих статьях уголовно-процессуального кодекса.

Допустимость доказательств содержит требования относительно способа получения и закрепления фактических данных: должны быть соблюдены правила, гарантирующие полноту и точность фиксации собранной информации в деле.⁶¹ Отвечает ли такой способ, как применение субъективных портретов, этому требованию?

Субъективные портреты не являются доказательствами, поскольку они не упомянуты в законе, но процессуальная форма может измениться. Можно ли прогнозировать появление в законе нормы, регулирующей применение субъективных портретов в качестве источника доказательств? Решение этого вопроса, на наш взгляд, зависит от степени точности получения сведений в результате применения субъективных портретов.

Из принципов применения научно-технических средств в расследовании преступлений вытекает, что недопустимо применять такие технические средства и методы, которые при фиксации или исследовании доказательств дают о них искаженное представление, не соответствующее действительности.⁶² Поэтому многие авторы криминалистических и процессуальных работ при анализе доказательств и возможного появления новых источников доказательств опираются на степень точности нового метода. Так, И.И. Мухин отмечает, что достоверность любого доказательства зависит от его сущности, насколько точно и достоверно то или иное доказательство в каждом конкретном деле устанавливает или опровергает объективный факт, имеющий значение для дела.⁶³

Всякие новые средства и приемы получения фактических данных проходят длительную, всестороннюю проверку практикой. Получаемые с их помощью данные должны быть однозначны в различных условиях и обеспечивать высокую степень точности передачи информации. Следователь и лицо, ведущее дознание, вправе применять лишь такие технические средства и методы фиксации, которые дают возможность получать точные копии следов и иных вещественных доказательств.⁶⁴ Аналогично решают этот вопрос В.И.Гончаренко,⁶⁵ В.А.Серов⁶⁶ и другие авторы.

Пройдя всестороннюю проверку на практике и в теории, всякое новое средство должно найти правовое закрепление. Субъективные портреты не являются точными копиями внешнего облика устанавливаемого человека. Учитывая, что всякое отображение имеет искажения, поясним, что нами вкладывается в это понятие. Под точностью фиксации признаков внешности мы понимаем такое состояние, когда можно установить факт искажений, изучить его, и объективно оценить степень его влияния на решение задач отождествления.

Так, например, в криминалистической фотопортретной экспертизе учитывается положение головы на фотоснимке относительно горизонтальной и вертикальной плоскостей, перспективные искажения при съемке, повороты головы, освещение при фотографировании и др. Все это оценивается экспертом при раздельном и сравнительном исследовании.⁶⁷ Это гарантирует достоверность сведений об устанавливаемых фактах и обеспечивает объективную возможность проверки и оценки получаемых результатов.

Провести такое же сравнительное исследование и выявить искажения относительно субъективных портретов не представляется возможным. Поясним это следующим примером. В г. Тавде неизвестный преступник изнасиловал и убил несовершеннолетнюю Галю Г. Художник, со слов очевидцев, нарисовал субъективный портрет преступника. На портрете были изображены глубокие носовые и ротовые морщины на лице неизвестного. Когда преступник был установлен и разыскан, то у него на лице действительно были глубокие морщины. Но морщины на лице преступника были носоротовые неразрывные, а художник нарисовал их раздельно. Следовательно, очевидцы достаточно хорошо запомнили внешность преступника, помнили, что есть морщины, но точное их расположение, конфигурацию воспроизвести не смогли. Портрет передавал общее сходство с разыскиваемым.

В.В. Романов считает, что композиционному портрету (а он исследует только композиционные субъективные портреты) следует придавать значение производного доказательства.⁶⁸ При этом он ссылается на авторов теории доказательств: А.И. Винберга, Г.М. Миньковского, А:А. Эйсмана, Действительно, названные авторы указывают, что к числу "суммирующих" производных доказательств могут быть отнесены и объекты, смоделированные на основе устного или документального описания. Составной или рисованный портрет должен точно и достоверно передавать информацию только при соблюдении этого условия они относят субъективные портреты к производным доказательствам. "В отдельных случаях, - предостерегают авторы "Теории доказательств", -возможны искажения информации при переходе ее от первичного источника к промежуточному." И далее делают вывод: "при соблюдении условий, гарантирующих точность и достаточность содержащейся в них информации, производные доказательства должны быть использованы"⁷⁰

Применение субъективных портретов как предпосылка поиска доказательств. Субъективные портреты не могут быть использованы в качестве объектов портретной экспертизы или предъявления для опознания. Но это не означает, по нашему мнению, что они полностью исключаются из процесса доказывания. Для такого понимания применения субъективных портретов имеются правовые предпосылки.

Потребность в применении субъективных портретов возникает, когда дана определенная оценка расследуемому событию, а также проанализированы сведения очевидцев. На этом этапе уголовное дело в большинстве случаев уже возбуждено, и проводятся следственные действия. Основные участники изготовления субъективного портрета: следователь, оперативный работник, свидетель, потерпевший и специалист имеют четкие уголовно-процессуальные права и обязанности. Процедура изготовления субъективного портрета близка к следственному действию -допросу, что позволило ряду авторов рассматривать ее как органическую часть допроса/¹ Использование набора элементов внешности является средством востребования более полной и достоверной информации.

•Процессуальная регламентация изготовления субъективных портретов представляется полезной по следующим основаниям. Во-первых, процессуальная форма будет способствовать ответственному и активному подходу очевидца к предстоящей трудной работе. Во-вторых, процес суальной формой предусмотрен ряд гарантий достоверности получения данных, таких, как право очевидца уточнять показания и др. В-третьих, изготовленный субъективный портрет можно рассматривать как более полную и точную форму фиксации словесного сообщения и приобщать портрет к протоколу допроса. Та часть допроса, в процессе которой создается субъективный портрет, несомненно, имеет отличительные особенности. Она будет проведена более качественно, с большей пользой для раскрытия и расследования преступлений, если в ней примет активное участие опытный специалист. Последний, обладая совокупностью познаний в области изготовления субъективных портретов, достаточным опытом использования соответствующих технико-криминалистических средств, окажет существенную помощь очевидцу. Раскрытие и расследование некоторых преступлений может быть проведено более качественно, если при допросе свидетелей, потерпевших будет участвовать специалист.⁷² Он наравне с экспертом подлежит отводу, если с его стороны имеется заинтересованность в исходе дела. Это служит достаточной гарантией объективности участия специалиста в раскрытии и расследовании преступлений. Портрет, изготовленный потерпевшим, свидетелем ограничен их художественными способностями, но он наиболее достоверный, а следовательно, более всего отвечает задачам уголовно-процессуального доказывания. Специалист лично не наблюдал человека, внешний облик которого создается, он опирается лишь на сведения, получаемые от очевидца, на основе которых у него формируется представление о внешности устанавливаемого лица, включающее элементы воображения. Такое представление специалиста И.М. Лузгин называет вторичным образом.⁷³

Мы далеки от мысли, что участие специалиста в создании субъективного портрета искажает первичный образ очевидца. Однако, учитывая задачи уголовно-процессуального доказывания, участие специалиста в процессе создания субъективного портрета следует оговорить следующими условиями.

Сведения о внешности устанавливаемого лица первоначально должны быть закреплены в протоколе допроса очевидца, а изготовление субъективного портрета с участием специалиста следует считать органичной частью допроса, к протоколу которого необходимо прилагать портрет. Такой подход позволит сохранить первичный источник сведений о внешности - показания очевидца, а изготовленный портрет вовлечь в процесс доказывания. Первичное закрепление сведений о внешности в протоколе допроса имеет также важное психологическое значение. В процессе допроса очевидец опирается в основном на сохранившийся в памяти мысленный образ. Он не получает помощи в виде разнообразного портретного материала, исключается внушение, элементы фантазии и догадок. Таким образом, протокол допроса очевидца служит первичным источником сведений о внешности, а созданный затем субъективный портрет может быть проверен на степень соответствия протоколу допроса.

 

Поисковая деятельность на основе уже изготовленного субъективного портрета протекает в рамках, в основном определяемых законом. Следователь может осуществлять руководство применением субъективного портрета, давая поручения органу дознания в проведении розыскных мер. Для того, чтобы получить нужную информацию, следователь должен использовать все имеющиеся возможности и средства, а не только те, которыми он сам располагает.⁷⁴

Следователь может осуществлять поисковые действия, обращаясь к помощи общественности путем публикации субъективного портрета в печати, показа портрета по телевидению. Он может применять субъективные портреты как тактический прием при производстве некоторых следственных действий: допрос свидетеля и потерпевшего, допрос подозреваемого (обвиняемого). Следователь оценивает результаты применения субъективного портрета и с учетом этого проводит дальнейшие следственные действия.

Применение субъективных портретов следует рассматривать в сочетании с другими оперативно-розыскными и следственными действиями. В таком единстве применение субъективных портретов будет наиболее полно отвечать задачам раскрытия и расследования преступлений. Субъективные портреты не могут быть аргументом при доказывании обстоятельств преступления, но они применяются при поиске доказательств, обеспечивая решение тактических задач установления подозреваемого и его задержания.⁷³

Технико-криминалистическое отождествление, оперативно следственный поиск и собирание доказательственной информации следует рассматривать как единую систему. В.Я. Колдин справедливо выдвигает тезис о целостной поисково-идентификационной деятельности как деятельности, осуществляемой с целью раскрытия и расследования преступлений, юридической деятельности следователя (суда), специалистов и экспертов, направленной на обнаружение следов - носителей доказательственной информации, идентификацию вызвавших эти следы объектов и доказывание их связи с преступлением.⁷⁶ Между доказательственной и непроцессуальной информацией, по мнению Беднякова Д.И., нет непреодолимой границы. При определенных условиях непроцессуальная информация может стать доказательственной (при соблюдении норм права) или использоваться при принятии некоторых процессуальных решений и в тактике следственных действий.⁷⁷

Субъективные портреты вовлекаются в процесс доказывания, создавая предпосылки для сбора доказательств. На это указывает следующее:

а) процессуальный характер источника, на основании которого создается субъективный портрет (показания свидетеля, потерпевшего);

б) возможность изготовления субъективного портрета в процессе допроса свидетеля, потерпевшего;

в) возможность применения субъективного портрета при производстве следственных и оперативно-розыскных действий: допросе, предъявлении для опознания, преследовании "по горячим следам", личном поиске, поиске с использованием средств массовой информации и т.п.

ЛИТЕРАТУРА

1. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1986. Т.4. С.415.

2. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1991. Т.8. С.186.

3. Громов В.И. Материальная истина и научно-уголовная техника. М., 1930. С.18-19.

4. Ароцкер Л.Е. Тактика и этика судебного допроса. М., 1969. С.103.

5. Колдин В.Я. Идентификация при расследовании преступлений. М., 1978. С.13.

6. Ратинов А.Р. О предмете юридической психологии: В сб. Вопросы борьбы с преступностью. М., 1977. Вып.26. С.89; Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. М., 1978. Т.Н. С.37.

7. Иванская Л.Н. Воссоздание лица человека по представлению: В сб. Вопросы психологии общения и познания людьми друг друга. Краснодар, 1979. С.117-121.

8. Салтевский М.В. Способ получения информации об идеальном отражении в криминалистике: В сб.: Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1969. Вып.6. С.147; Он же. Следы человека и приемы использования их для получения информации о преступнике и обстоятельствах преступления. Киев, 1983. С.10, 16, 18-25.

9. Снетков В.А., Зинин А.М. Субъективные портреты. М., 1972.

10. См.: Отчет ЭКУ УВД Свердловской области за 1994 год.

11. Зинин А.М., Ерзунов Г.И. Специалисты по субъективным портретам обмениваются опытом II Экспертная практика. М., 1991. № 31. С.З.

12. Урсул А.Д. Проблема информации в современной науке: Философский очерк. М., 1975. С.37.

13. Хофман Н. Активная память: Экспериментальные исследования и теории человеческой памяти. М., 1986. С.13.

14. ВеккерЛ.Н. Психические процессы. Л.,1981. Т.З. С.251.

15. Хаймори И. Долгий путь к мозгу человека. М., 1985. С.118-119; Ганзен В.А. Восприятие целостных объектов. Л., 1974. С.20.

16. Аткинсон Р. Человеческая память и процесс обучения. М., 1980. С.50, 58.

17. ВулдриджД. Механизмы мозга. М., 1965. С.235, 275.

18. Хаймори И. Указ. соч. С.120.

19. ВулдриджД. Указ. соч. С.254-255.

20. Шехтер М.С. Психологические проблемы узнавания. М., 1967. С.38; Ратинов А.В. Судебная психология для следователей. М., 1967. С.262.

21. Паклин Н. Индийские фармакологи создали таблетки памяти // Известия. 1994.12 января.

22. Салтевский М.В. Современные проблемы собирания доказательственной информации техническими средствами: В сб. Теория и практика собирания доказательственной информации техническими средствами на предварительном следствии. Киев, 1980. С.5.

23. Лузгин И.М. Моделирование при расследовании преступлений. М., 1981. С. 105; Снетков В.А. Габитоскопия. Волгоград, 1979. С.63.

24. Снетков В.А. Мысленный образ как основа субъективных портретов: В сб. ИКР-2 в практике раскрытия преступлений. М., 1978. С.24.

25. Павлов И.П. О возможности слияния субъективного с объективным: В сб. Избранные произведения. М., 1949. С.396-397.

26. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1953. С.438.

27. Алексеев А.М. Психологические особенности показаний очевидцев. М., 1972. С.36.

28. Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. М., 1982. С.75,90.

29. Глазырин Ф.В. Изучение личности обвиняемого и тактика следственных действий. Свердловск, 1973. С. 126; Ратинов А.Д. Судебная психология для следователей. М., 1967. С.257-264.

30. Виниченко И.Ф., Зинин А.М. Методика и тактика изготовления композиционных портретов. М.. 1976. С.25-26.

31. Сорокотягин И.Н. Тактические и психологические особенности взаимодействия следователя и специалиста при допросе: В сб. Вопросы взаимодействия следователя и других участников расследования преступлений. Свердловск, 1984. С. 123.                  .' ^

32. Глазырин Ф.В. Психология следственных действий. Волгоград, 1983. С.47-67.

33. Снетков В.А., Зинин А.М. Субъективные портреты. М., 1972. С.11-13.

34. Информационные сообщения: Сборник материалов о применении научно-технических средств и методов, применяемых полицией, милицией некоторых зарубежных стран. М., 1969. Вып.25. С.30.

35. Советская милиция.1990.№ 4. С.72.

36. Зимин А.М., Зотов А.Б., Калинин А.В., Тимофеев И.Н. Субъективные компьютерные портреты: Методические рекомендации. М.. 1983. С.З.

37. Важно дублировать важные показания и повторять их в виде перифразы, другими словами. См.: Леонтьев А.А., Шахнарович А.М., Батов В.И. Речь в криминалистике и судебной психологии. М., 1977. С.50.

38. Из практики автора. 39. Павлов И.П. Полн. собр. соч. М-Л., 1951. Т.З. Кн.1. С.381-382.

40. ГримакЛ.П. Резервы человеческой психики. М., 1987. С.140.

41. Советская милиция. 1991. № 9. С.62.

42. Сборник рефератов зарубежных публикаций. М., 1986. № 10. С.6-7.

43. Гусаков А.И. Криминалистика в США: теория и практика ее применения. Екатеринбург, 1993. С.97-98.

44. Овчинникова О.В., Насиновская Е.Е., Иткин Н.Г. Гипноз в экспериментальном исследовании личности. М., 1989, С.5.

45. Пахомова А. Лицо в толпе // Уральский рабочий. 1994 г. 20 августа.

46. Там же. С.29-30.

47. Арсеньев В.Д. Понятие научно-технических средств расследования и некоторые процессуально-этические вопросы их использования при производстве по уголовным делам: В сб. Доказывание по уголовным делам. Красноярск, 1986. С.98.

48. Лапшин Е.В., Андреев Н.В. Полиграф: опыт и перспективы применения. М., 1995 С.4, 5.

49. Гусаков А.И. Криминалистика США: теория и практика ее применения. Екатеринбург, 1993. С.98.

50. Ларин А. Правда о "детекторе лжи" // Известия. 1989 г. 14 ноября.

51. Решетников Ю. Профессионализм - шестое чувство // Советская милиция.1982. № 12 С.37.

52. При написании этого раздела использовались идеи профессора Л.Я. Драп-кина. См.: Драпкин Л.Я., Кузнецов П.С. Применение субъективных портретов в тактической операции "Поиск и изобличение преступника": В сб. Применение экс пертизы и Других форм специальных познаний в советском судопроизводстве. Свердловск, 1984. С.11-16.

53. Драпкин Л.Я. Тактические операции в расследовании преступлений и особенности их проведения по делам о хищениях: В сб.: Профилактика и расследование посягательств на социалистическую собственность. Горький 1976 Вып. 5. С.72-79.

54. Кочаров Г.И. Опознание на предварительном следствии. Пособие для следователей. М..1955.

55. Бризицкий А., Зажицкий В. Относимость и достоверность доказательств в уголовном судопроизводстве // Советская юстиция. 1982. № 3. С.6.

56. Давлетов А.А. Основы уголовно-процессуального познания. Свердловск, 1991. С.71-72.

57. Герасимов М.М. Основы восстановления лица по черепу. М., 1949. С.4.

58. Лузгин И.М. Моделирование при расследовании преступления, М., 1981. С.111.

59. Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. М., 1978. Т.2. С.128.

60. Гончаренко В. И. Использование данных естественных и технических наук в уголовном судопроизводстве: методологические вопросы. Киев, 1980. С.96.

61. Теория доказательств. С.232.

62. Селиванов Н.А. Научно-технические средства расследования преступлений. Автореф. дисс.... д-ра юрид. наук М., 1965. С.6.

63. Мухин И.И. Важнейшие проблемы оценки судебных доказательств в уголовном и гражданском судопроизводстве. Л., 1974. С. 11.

64. Селиванов Н.А. Основания и формы применения научно-технических средств и специальных знаний при расследовании преступлений: В сб. Вопросы криминалистики. М., 1964, № 12/27. С.14.

65. Гончаренко В.И. Указ соч. С.98.

66. Серов В.А. Использование научно-технических познаний и средств в дока-зывании по уголовным делам. М., 1980. С.8.

67. Зинин А.М., Кирсанова Л.З. Криминалистическая фотопортретная экспертиза. М.1991. С.15.

68. Романов В.В. Использование композиционных портретов при расследовании преступлений. Автореф. дисс... канд. юрид. наук. Минск, 1973. С.9.

69. Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С.266.

70. Теория доказательств... С.267.

71. Селиванов Н.А. Указ. соч.

72. Сорокотягин И.Н. Использование специальных познаний - важнейшая гарантия эффективности следственных действий: В сб. Проблемы эффективности раскрытия и расследования преступлений. Свердловск, 1978. С.46.

73. Лузгин И. Моделирование при расследовании преступлений. М., 1981. С.97.

74. Герасимов И.Ф Некоторые проблемы раскрытия преступлений. Свердловск, 1979. С.179.

75. Лузгин И.Н. Указ. соч. С.105.

76. Колдин В.Я. Поиск, идентификация, доказывание // Советское государство и право.1981. № 12. С.81.

77. Бедняков Д.И. Непроцессуальная информация и расследование преступлений. М., 1991. С.67.