Сущность и классификация следов

Предварительные замечания. Следы в большинстве случаев воспринимаются непосредственно органами чувств человека и выступают как явление - исходный пункт познания. По внешнему виду отображения часто достаточно легко узнать следы рук, ног, каких-либо орудий и т.п. Поэтому следы принадлежат к числу самых первых объектов, о которых первобытные люди имели сведения и успешно их использовали. Э. Локар выделяет три периода в истории использования следов: доисторический, эмпирический и научный.²⁸ Для начального периода характерно отношение к следам как к явному, очевидному. Явление выступает как самообнаружение, и взаимосвязь следа с образовавшимся предметом признается бесспорной. Этап осмысления проходит очень быстро, "в свернутом виде": беглый взгляд на отображение, и сразу вывод: след обуви, след руки и т.п.

Классификация следов по образовавшим их объектам традиционна для криминалистики: следы рук, ног, орудий взлома, транспортных средств, огнестрельного оружия, и т. д. Непосредственное соотнесение отображения и следообразующего объекта сразу же делает предметным механизм следообразования, придает ему ясную наглядно-образную форму.

Следы вызывают четкие ассоциации с объектами, образовавшими их, и действиями конкретных лиц. Все это становится основой для выдвижения версий, предположительного объяснения случившегося. Поэтому устоявшаяся в криминалистике классификация весьма практична, полезна и имеет полное право на существование.

Более углубленное изучение следов показывает, что не все может быть принято на уровне явления. Явление выступает лишь внешней оболочкой сущности. При этом внешнее и внутреннее понимается не в пространственно-геометрическом значении, а философски.²⁹

Процесс познания лишь начинается с явления явного, очевидного и движется к более полному, более точному знанию, основанному на глубоко скрытых внутренних закономерностях функционирования следов.

Недостатки традиционной классификации следов. Первое, с чем сталкивается всякий при использовании традиционной классификации следов - это ее безграничность. Можно перечислять следообразующие объекты с неослабевающим упорством, а окружающий мир будет дарить все новые и новые их виды. Такое положение связано с беспредельностью мироздания, ведь каждый вновь познаваемый нами предмет может стать и следообразующим. По этой причине вряд ли будут плодотворными стремления отдельных авторов выделить новые группы следов, опираясь при этом только на следообразующий объект. Так, Б.И. Шевченко предлагал выделить специальную отрасль трасологии. из-1 ">

учающую следы транспорта.³⁰ С.И. Ненашев подробно исследует следообразующие участки кожного покрова лба, носа, губ, подбородка, шеи и ушных раковин.³¹ Вполне логично будет предположить, что и другие участки кожного покрова тела человека достойны пристального внимания, в том числе и как следообразующие. Но значит ли это, что открыт новый вид следов?

Практике известны случаи успешного отождествления человека по следам губ, уха, кожного покрова локтей и других участков кожи. Кроме того, в расследовании преступлений использовались следы костылей, потертости на сапогах, возникшие от калош, следы жука-короеда при отождествлении отщепа древесины. При расследовании убийства использовались особенности поверхностного строения ногтей, отобразившиеся на кусочке засохшего лака для ногтей А при расследовании краж автомобилей помощь оказали следы крепления зеркала заднего вида, оставшиеся на кузове.

Можно привести много подобных примеров. Расширение видов сле-дообразующих объектов не должно быть чем-то исключительным в криминалистике. Важно выработать общие принципиальные положения, которые подходили бы для многих ситуаций. А если основные методические разработки оставались при отождествлении неизменными, а лишь учитывалась некоторая специфика объектов, то вряд ли будет уместно называть это новыми видами следов. Такое расширение криминалистических знаний по горизонтали мало продвигает нас в познании следов, должно стать правилом использование в расследовании новых вещественных доказательств, что расширит наши возможности в борьбе с преступностью. Так, например, сейчас очень важно найти средства противодействия распространению фальшивых денежных знаков, ценных бумаг, документов и т.п., выполненных на высококлассной копировально-множительной технике.

Беспредельность традиционной классификации обнаруживает и внутривидовую дифференциацию. Наиболее ярким примером могут служить так называемые "следы транспортных средств". При более углубленном изучении оказывается, что названные следы включают в себя самые различные отображения: от беговой дорожки шины, боковой ее поверхности, до обода, бампера, радиатора и любых других выступающих частей. Но и это еще далеко не полный перечень. При столкновении транспортных средств успешно используются частицы краски, стекол, горюче-смазочных материалов, следы от потерпевших и даже отображения от перевозимого груза.³² В рамках одной классификационной группы объединены самые разнообразные объекты. Следуя такой логике, придется назвать даже перевозимый кирпич следом транспортных средств, а это уже абсурдно.

В особом ряду стоит такое объединение отображений, как микросреда. По своей предметной сущности она включают в себя все виды веществ окружающего нас мира - органического и неорганического происхождения. Отличает этот вид следов лишь особая методика работы с

ними. Обнаружить и исследовать их с помощью невооруженного глаза затруднительно или невозможно. В связи с этим возникают некоторые логические несоответствия. Так, например, в литературе высказано предположение о выделении особой группы следов и раздела науки "микротрасологии" в том случае, если пространственные границы, признаки и частные элементы внешнего строения четко не различаются невооруженным глазом.³³ Но если принять эту точку зрения, то окажется, что эксперт-баллист, исследующий следы на пуле, давно уже работает в микротрасологии, не зная об этом.

Обращение к меньшему количеству следового материала является естественным результатом развития инструментальной базы. В этом направлении получены хорошие результаты при исследовании микроколичеств крови, почвы³⁴ и др. Вряд ли будет целесообразно выделять в особую группу следы, работа с которыми стала возможна при новых технологиях. В тоже время надо поддержать идею о выделении особых видов следов в тех случаях, когда работа с ними отличается по своей сущности. Мы имеем в виду разрабатываемые в последние годы звуковые следы, отображения, возникающие при подделке произведений искусства,³⁵ а также при манипуляциях с вычислительной техникой³⁶ и иных кражах интеллектуальной собственности. Методы обнаружения, фиксации и, особенно, исследования такого рода следов резко отличаются от обычных методик и требуют особых технических средств -и приемов исследования.

Диалектика явления и сущности в следах преступления. Традиционная классификация по следообразующим объектам, опирающаяся на явления, оказывается некорректна с позиций методологии отождествления. Процесс определения следообразующего предмета резко ускоряется, "свертывается", последний становится как бы самоочевидным, явным. В простых ситуациях этого может быть и достаточно - явление и сущность очень близки между собой. Но в других случаях трудно сразу же определить, чем образован след. Так, например, у многих людей на ладонных поверхностях имеются папиллярные узоры в виде петель, дельт, и они очень похожи на узоры на ногтевых фалангах пальцев. Так же трудно сразу определить объект, образовавший следы взлома, следы при столкновении автотранспорта, при пожаре и др. Многие следы вообще могут нести обратную информацию вследствие сильного искажения.

Непосредственное указание на следообразующий объект нарушает логику доказывания. Прежде всего необходимо выделить элементы наблюдаемого следа, определить принятыми мерами измерений их признаки и только после этого высказать обоснованное предположение о том, чем этот след образован. Иначе утверждение будет голословным.

Сказанное вовсе не означает полного отрицания традиционной классификации. Познание следов начинается с непосредственного созерцания объекта изучения, и на этом этапе след выступает целостно. Но эта целостность лишь предварительная, сугубо диффузная, неясная. На втором этапе происходит анализ, целостность следа расщепляется, про-14

исходит первое отрицание явления и переход к сущности, познается механизм элементарного взаимодействия. Далее, на третьем этапе познавательного процесса, след восстанавливается в его исходном виде, воссоединяются элементарные взаимодействующие части, на которые он был разделен предшествующим анализом. Тем самым проявляется закон отрицания и процесс познания возвращается к своему исходному пункту, но уже на более высоком уровне познания сущности.

Диалектический подход к следам преступления чрезвычайно важен в познании происшествия. Обращение только к явному, очевидному, только к традиционным, хорошо известным следам значительно сковывает мышление Ограниченный перечень этих следов неизбежно сужает кругозор К сожалению, достаточно часто можно наблюдать, как весьма опытные криминалисты, умело проводящие отождествление человека по следам рук, сосредотачиваются, вольно или невольно, только на этом. На месте происшествия они отыскивают, фиксируют, изымают прежде всего и главным образом следы рук. С другими следами они не работают.

Недостаток такого подхода не только в том, что другие самые разнообразные следы не изымаются, но и в том, что без этих пылинок, частиц, капелек невозможно представить полную картину происшедшего события. Ведь каждая частица готова рассказать, как была вовлечена в событие, в какой роли выступала, какие изменения претерпела. Познание механизма единичного отображения будет ключом к познанию происшествия в целом.

Сказанное позволяет сделать вывод, что наиболее приемлемой для криминалистики будет классификация следов по механизму их образования. Такой подход позволит фиксировать следы на месте происшествия наиболее объективно, полно и точно. А это станет предпосылкой для познания сущности следа, т.е. пути и способа его образования. В свою очередь, сущность отдельного следа как элементарной частицы позволит познать в совокупности с другими данными сущность всего происшествия.

Диалектика явления и сущности становится началом познания следов преступления, поскольку затрагивает самое основное их противоречие, а это обусловливает самодвижение и развитие предмета. Гегель писал, что доведенные до крайности противоречия становятся деятельными и жизненными по отношению друг к другу и приобретают ту отрицательность, которая есть имманентная пульсация самодвижения и жизненности?³⁷

Первоначально мы находим самое первое и наиболее простое, данное нам как явление - след (отпечаток, отображение); его сущность (механизм образования) неизвестна. Мы начинаем анализировать, выявляем его отношения и противоречивые стороны, ведем теоретическое исследование - познаем происшедшее. След преступления как точка отсчета этого познания является носителем основных противоречий, т. к. за ним следуют остальные элементы, осуществляется обоснованный и

подтвержденный переход к ним. Таким образом мы выявляем сущность происшедшего, познаем событие.

МЕХАНИЗМ ОБРАЗОВАНИЯ И УСТАНОВЛЕНИЕ ВЗАИМОСВЯЗИ СЛЕДОВ

Классификация следов по механизму их образования известна криминалистике давно. Применительно к следам, возникшим при механическом контакте, эти вопросы наиболее полно развиты в трудах Б.И. Шевченко,³⁸ Г.Л. Грановского,³⁹ И.И. Пророкова⁴⁰ и др. Р.С. Белкин даже предложил назвать одну из частных криминалистических теорий

"Учением о механизмах следообразования". По его мнению, в нее следует включить общую часть трасологии, баллистики и других систем, средств и приемов криминалистической техники, так или иначе имеющих дело со следами-отображениями. Однако вряд ли оправдано механизм образования ставить выше категории самого следа. Эта логическая неточность прослеживается и в тексте Р.С. Белкина. Раскрывая структуру учения, он все же сначала дает понятие следа, а затем уже механизм (процесс) его образования.⁴²

Второе наше возражение более серьезно. Почему так сужается арсенал средств борьбы с преступностью, оставляя только трасологические следы? Механизм следообразования вполне реально можно рассматривать как единое основание деления абсолютно всех следов. И все следы должны быть вовлечены в процесс познания происшествия. Без этого не только " урезаются" средства и методы расследования преступлений, но и в целом нарушается элементарная логика. Коль скоро в этом мире существуют отображения, то они происходят в живой и неживой природе. Следовательно, отображения или следы бывают объективные и субъективные, материальные и идеальные. Почему же криминалисты не считаются со всеобщими философскими законами?

Подход к следам с позиций механизма их образования более всего соответствует процессу познания. Ведь только в этом случае соблюдаются принципы объективности, полноты и точности фиксации обстоятельств происшествия. Отображения фиксируются в том виде, в котором они обнаружены: выявляются их составные элементы, основные параметры определяются в общепринятых единицах измерения. В таком виде механизм образования единичного следа выступает элементарной частицей познания. Сказанное не позволяет нам согласиться с Д.А. Турчи-ным, который выделяет особый вид следов в виде отношений и связи между объектами, а так же пространственно-временные следы.⁴³

В.М. Мешков отмечает, что для определения материальных объектов, несущих информацию о времени преступления, допустимо употреблять термин "следы времени". ⁴ По нашему мнению, такое понятие может употребляться лишь в качестве образного сравнения, иначе произойдет смешение процесса познания и его конечных результатов. Установление взаимосвязей между объектами, пространственно-временных отношений

между ними возможно только на основе анализа следов. И это процесс достаточно сложный и далеко не самоочевидный.

Взаимосвязи следов преступления. Выделив единичную частичку механизма следообразования, можно сделать следующий шаг в познании - проанализировать взаимосвязи нескольких следов.

Для удобства описания обозначим взаимодействующие следы буквами "А" - первичный и "Б" - вторичный. Самое первое и простое, что можно будет установить - первичный след А возник раньше вторичного Б. Графически обозначим так:

Г^— <^)

Обнаруживается эта взаимосвязь зачастую достаточно просто и самоочевидно, прямо на месте происшествия. Так, например, пятна крови на полу были прикрыты ковриком, а на последнем имелся след обуви. В данном случае след крови А возник раньше следа обуви Б, что свидетельствует о развитии событий на месте происшествия.

Установить такую взаимосвязь следов в ряде случаев удается только после более глубоких исследований. Например, только после микроскопического анализа можно определить последовательность нанесения пересекающихся штрихов.'¹⁵

Вторичный след Б может возникнуть как естественное продолжение первичного А. Тогда единый процесс следообразования мы можем разделить на более простые и выявить их взаимосвязь. Так, например, статический след бойка ударника пистолета "ТТ" при выстреле преобразуется в динамический, и возникает характерная для этой системы оружия грушевидная форма следа бойка. Аналогичным образом формируются следы давления и скольжения при взломе преград, ходьбе, движении автомобиля и т.п.

Следы А и Б могут возникнуть одномоментно, как результат встречного механического контакта двух объектов.

Наиболее ярко такое взаимодействие проявляется при столкновении автомобилей, когда на них возникают следы, соответствующие выступающим деталям транспортного средства и их расположению от земли, конфигурации и наслоению красителей. По таким следам можно установить первичную точку контактирования, плотный контакт и выход из контакта транспортных средств. Анализ следов поможет выяснить наиболее существенные обстоятельства: место столкновения, угол столкновения и в целом поэтапно весь механизм происшествия.

М.Я. Сегай точно подметил, что в случаях встречного взаимодействия можно использовать совокупную целостность всех признаков.⁴⁶ Эта точка зрения вызвала резкое возражение В Я. Колдина, который считает, что в случаях многостороннего взаимодействия должны быть выделены односторонние акты отражения, которые могут быть названы идентифици-

рующий и идентифицируемый.⁴⁷ Конечно, в каждом сложном следообра-зовании надо выделять элементарные односторонние отражательные процессы. Но ведь за анализом всегда следует синтез, за разделением признаков должны последовать их сбор и оценка всей совокупности.

По нашему мнению, при расследовании преступлений важно сохранить безупречность процесса познания, чтобы он был логически точным и опирался на бесспорные аргументы А какие объекты будут вовлечены, и с помощью чего будет установлена вина (следы мизинца, лба или уха, пота или крови, оставленные преступником или обнаруженные на нем) -предсказать невозможно.

Следы А и Б могут возникнуть одномоментно, в результате воздействия на объект какой-либо внешней причины.

® ©

Зачастую следы являются результатом разделения единого целого на части (разлома).

Разнообразие видов взаимодействия приводит к тому, что единый по своей предметной сущности след может содержать в себе другой след.

Наиболее ярким примером в данном случае может служить окровавленный отпечаток пальца. Кровь выступает в роли краски, окрашивая папиллярный узор, не переставая при этом быть веществом, пригодным для биологического исследования. Так, например, эксперту-биологу был представлен окурок со следом крови. Присмотревшись более внимательно, специалист увидел, что кровь отражает папиллярные линии. В конечном итоге, преступник был установлен с помощью дактилоскопического исследования.

Когда единый следоноситель содержит разнородные отображения, возникает конкуренция методик их обработки. Достаточно часто на местах происшествий обнаруживают следы обуви, сохранившие отображения подошвы и одновременно являющиеся носителями запаха человека. Одорологическая информация более подвержена изменениям и ее надо использовать в первую очередь. В то же время на месте происшествия кинолог не должен нарушить следы преступника, а следователь - принять его следы за отображения виновного лица. Если осмотр проводится без кинолога, надо от следов произвести отбор воздуха (в стерильные ем-

кости или на фланелевые салфетки). Изготовление слепков производится только после отбора запаховой информации.⁴⁸

При конкуренции методик важно соблюдать принцип обеспечения последующего познания Всякое воздействие на след должно быть таким, чтобы сохранялась возможность использовать его в дальнейшем. Во-первых, точная фиксация следа в пространстве и его особенностей (описание, фотосъемка). Во-вторых, применение не разрушающих след методик.,

Различные методики дают не одинаковые сведения о вещественных доказательствах, поэтому предпочтение следует отдавать тем, которые дают наиболее полную информацию для расследования. Обычно традиционные трасологические исследования более ценны для следствия, нежели исследования материалов и веществ, Так, например, в г. Екатеринбурге на месте происшествия обнаружили бронзовый прут, которым наносились удары по голове кассира магазина. В гараже у подозреваемого нашли второй такой же прут. Следователь планировал проведение сравнительного исследования методом элементного спектрального анализа (качественного и количественного). Но эта информация позволяла судить лишь об однородности вещественных доказательств. В то же время трасологическая экспертиза установила, что эти два прута ранее составляли единое целое и были распилены ножовочным полотном (на торцах сохранились следы разлома).

Трасологические исследования, как правило, предшествуют другим методикам, но бывают и исключения. Пример из литературы: кусок клеенки обработали порошком окиси алюминия, это не позволило затем произвести исследование грибков плесени на наружной стороне клеен-

 

ки.

Отдельным видом данного взаимодействия будет наслоение следа Б в след А.

Примером могут служить наслоения микрочастиц, волокон ткани, частиц краски, волос, копоти и т.п. Так, по делу об убийстве было установлено, что след был оставлен до пожара, т.к. на потожировое вещество наслоились частицы копоти, которые как бы зафиксировали этот отпечаток на стеклянной поверхности.⁵⁰

Такие наслоения посторонних частиц представляют особую ценность при исследовании микроследов. Еще в 1959 г. в Свердловске эксперты проводили исследования по делам об убийстве в Кировоградском районе, краже огнестрельного оружия в воинской части в др. Особое значение при анализе следов придавалось различным наслоениям посторонних примесей, загрязнениям волокон тканей, а так же следам термиче-

Естественные отрицательные следы могут быть объективными и субъективными. Объективные возникают во многих ситуациях. Зачастую это необычно протекающий механизм следообразования. Происходит он следующим образом: первоначально возникает одно отображение, а затем на него накладывается другое, которое изменяет первое и придает ему обратное значение. Приведем наиболее характерный пример с орудием взлома. Преступник, проникая в магазин, пробивает багром древес-но-волокнистую стенку. Багор проваливается внутрь помещения и образует пробоину овальной формы. Затем орудие извлекается наружу, и на первый след накладывается второй. В результате образуется овальное повреждение, по краям которого частицы волокна направлены не внутрь помещения, а наружу. Такие следы первоначально были истолкованы следователем так: или кто-то спрятался внутри магазина и оттуда производил взлом, или это симуляция кражи, проведенная самими работниками магазина.⁵⁵ В дальнейшем более тщательный анализ механизма образования следа и установление взаимосвязи его с другими отображениями на наружной стороне окна позволили правильно оценить происшествие.

Обратная картина может наблюдаться при воздействии некоторых видов огнестрельного оружия, если выстреленная пуля имеет большую начальную скорость (порядка 1000 метров в секунду). Так, пуля, выстреленная из автомата АК-74, в листовом металле образует сквозное повреждение, края которого в ряде случаев загнуты против движения пули, и может создаться первое впечатление, что выстрел произведен с другой стороны.

Аналогичная ситуация может возникнуть из-за необычности размещения следообразующих объектов. Преступник наносит удары топором по дужке и коробе замка двери магазина и отпирает его. Однако при первом осмотре трудно определить характер взлома, поскольку замок был навешан на двустворчатую дверь внутри помещения. У следователя, естественно, возникли затруднения в определении, где же наносились удары по замку - внутри магазина или снаружи. Анализ следов на коробе замка, особенности его навешивания и следы на дверях показали, что створки дверей могут расходиться, образуя щель. В этой щели обнажается дужка замка - через нее преступник, находясь во дворе магазина, смог наносить удары по замку.

Механизм образования следов может протекать как достаточно сложный процесс с возникновением на различных его стадиях необычных отображений. Чаще всего такое сложное следообразование происходит в процессе дорожно-транспортных происшествий. Так, например, синий мотоцикл "ИЖ" столкнулся с мотоциклом "Ява" красного цвета. На выхлопной трубе последнего в 20 см от земли имелся след скольжения с наслоением красителя синего цвета. Однако у первого мотоцикла на этой высоте ничего синего не было. Имелась только подножка с резиновым чехлом. Объяснить наличие следа было затруднительно. Анализ механизма столкновения позволил выявить, что в момент сильного удара 22

резиновый чехол слетает и обнажает металлическую опору, а она-то и окрашена в синий цвет.

Отрицательные следы могут возникнуть как результат ошибочных действий людей. Так, например, пожарник, работая багром, нанес повреждение трупу. Следователь при осмотре обнаружил эти телесные повреждения. В данном случае потребовалось отдельно и тщательно выяснять обстоятельства образования следов.

В другом случае мужчина, перелезая с балкона третьего этажа, под-скользнулся на мокром снегу, упал и разбился. Основные следы этого несчастного случая, возникшие при падении тела с высоты, сопровождались проникающим ранением в области живота. Такие следы могли стать основой выдвижения версии об убийстве. Однако под брючным ремнем погибшего обнаружили металлическую расческу, острая рукоятка которой и вонзилась в тело.

Естественные субъективные следы в плане нашего исследования представляют собой, чаще всего, результат добросовестного заблуждения очевидцев, они не умышленно искажают истинные свои показания, забывая что-либо или ошибаясь. В этих случаях достаточно эффективны приемы оживления мысленных образов и уточнения сведений путем детализации показаний, использование методов наглядности, ассоциативных связей и т.п. Подробнее эта тема рассмотрена в 3 главе настоящей работы.

По нашему мнению, нуждаются в особом выделении так называемые "мнимые" следы. При расследовании преступлений, вызывающих большой общественный резонанс, добросовестное заблуждение свидетелей, потерпевших или просто случайных людей становится очень стойким. Отдельные обстоятельства кажутся им весьма подозрительными и связываются с преступлением. Подробности "преступлений века" вызывают массовый интерес, тема активно эксплуатируется журналистами, и многие случайные отображения выдаются за следы преступления. Такие факты очень ярко проявляются по убийствам Д.Ф. Кеннеди и С.М. Кирова. Огромное количество публикаций на эти темы только отдаляет нас от подлинно правового расследования, опирающегося на следы преступления.⁵⁶

Мнимые следы могут стать и результатом самовнушения. Более десятка женщин во всем мире искренне считали себя счастливо спасшимися от расстрела большевиками на Урале дочерьми последнего русского императора Николая II. По всей видимости, эта идея чудесного спасения настолько овладела ими, что превратилась в стойкое "воспоминание". Этому способствовало детальное изучение быта царской семьи, распространение самими большевиками ложных сведений о спасении семьи, и, главное, огромная любовь к невинно погибшим, вера в их спасение.⁵⁷

Отрицательные искусственные следы образуются в результате сознательных действий лиц, противодействующих следствию. Материальные следы при этом образуются либо путем внесения изменений в су-23

ществующую реальную обстановку преступления, либо полной инсценировкой.⁵⁸ Внесение изменений происходит зачастую при создании новых следов. Так, например, женщина ранила ножом спящего сожителя. Когда тот бежал'через гостинную в ванную, кровь из раны капала на пол. Потерпевшего отправили в больницу, а женщина решила представить происшедшее в выгодном для себя свете. Она постелила на пол коврик, поставила на это место стол и сломала у него ножку. Предметы со стола упали на коврик. Следователь застал в квартире беспорядок, а подозреваемая утверждала, что нанесла ранение в драке, оборонялась. Изучение следов показало: кровь находится под ковриком, а вещи со стола и сломанная ножка сверху. Подозреваемая вынуждена была признаться, что ранила мужчину, когда он спал. Выявление новых следов, возникших после происшествия, позволило установить обстоятельства преступления.

Для привнесения новых следов преступники могут прибегнуть к достаточно сложным ухищрениям. Так, например, убийца специально пришел на место происшествия во время следственного осмотра и вызвался быть понятым. В дальнейшем обнаружили следы его рук на бутылке, которой он ударил погибшего по голове. Подозреваемый же заявил, что он, возможно, брал бутылку во время осмотра. В данном случае проводилось повторное дактилоскопическое исследование, которое установило, что преступник брал в руки бутылку не менее двух раз, в том числе за горлышко, т.е. таким образом, как при нанесении ударов. Значительный интерес в плане нашего исследования будут представлять факты привнесения новых следов и различного рода "подбрасывания" вещественных доказательств. Нож, "подброшенный" на место происшествия с целью запутать расследование, считает А.А Давлетов, в действительности с преступлением не связан (не взаимодействовал с ним) и поэтому орудием убийства признаваться не должен как не относящееся к данному факту доказательство.⁵⁹ В данном случае это очень важное обстоятельство - узнав кто, когда и почему подбросил орудие, можно раскрыть преступление. Обратная, отрицательная информация, но успешно декодированная, сама становится очень важной полезной информацией. А.А. Давлетов справедливо замечает: "Однако доказательством по делу нож будет, но не по факту убийства, а по факту попытки воспрепятствовать установлению истины по делу."⁶⁰

Удаление следов преступления встречается достаточно часто. Преступники протирают предметы, к которым прикасаются, либо стараются оставлять как можно меньше следов. Такие негативные обстоятельства, противоречащие обычному ходу предполагаемого события, следует использовать в расследовании. Например, была совершена кража наркотических средств из аптеки. Преступник взломал дверь и при этом на белой, гладкой, чистой поверхности двери не оставил ни одного следа руки. Такое мог проделать только человек, хорошо знакомый с методами расследования. Отыскать его в небольшом городке, да еще и в среде наркоманов, не составило большого труда. 24

Полная инсценировка преступления предполагает создание целой совокупности отрицательных следов. Так, охранник банка вместе со своим братом совершили хищение денег и создали следы постороннего нападения. На голове преступника имелось повреждение кожи, но настолько легкое, что, по мнению медиков, не могло привести к потере сознания, как утверждали преступники. Кроме того, на одежде подозреваемого обнаружили опилки, попавшие туда при перепиливании запоров.

Аналогичная ситуация сложилась при рассмотрении заявления женщины-кассира. По ее словам, "преступник" ударил ее по голове кирпичом и скрылся с деньгами. Ключом к разгадке послужили частицы кирпича, обнаруженные в сумочке кассира, она заранее его приготовила и принесла к месту предполагаемого преступления.

Отрицательные искусственные следы могут возникнуть при воздействии преступников на различные сложные системы с целью создания аварийных процессов. К примеру, повреждается изоляция кабельных изделий для обеспечения электрического контакта между токопроводя-щими жилами. При такой инсценировке пожара на проводах возникают оплавления, как будто это признаки первичной причины возгорания.⁶¹

Субъективные искусственные инсценировки обычно представляют собой дачу заведомо ложных показаний. Нейтрализация такой отрицательной информации осуществляется с помощью тактических приемов допроса. В отдельных случаях преступники прибегают к более сложным ухищрениям. Так, при расследовании убийства было решено изготовить субъективный портрет со слов очевидца. Портрет нарисовали и показали по местному телевидению. Однако, когда очевидец узнал, что он сам также будет привлечен к уголовной ответственности (до происшествия он избивал преступника), то отказался от прежних показаний и настоял на создании нового портрета, резко отличавшегося от первоначального. Этот новый портрет, как отрицательный субъективный след, не повлиял на следствие, поскольку с помощью первого портрета убийца был вскоре установлен.

Искажение субъективных следов может быть причиной того, что преступник стремится к созданию сложного алиби, пытается влиять на показания других людей. Так, например, убийца знал короткую дорогу через болото. Он быстро добежал до места происшествия, выстрелил, вернулся назад, и сразу же обошел многих знакомых людей в поселке. Ему казалось, что тем самым создано бесспорное алиби. Но взятые в совокупности его действия выглядели излишне вычурными, показными. Вскоре он был изобличен.

В ряде случаев преступники прибегают к инсценировке с помощью письменной речи и почерка. Успешная расшифровка таких отрицательных следов проведена по делу Михасевича, совершившего убийства в Витебской области. Лингвистический анализ текста его писем, с помощью которых он пытался запутать следы, позволил достаточно полно выявить его возраст, образование и род занятий.

Умелое прочтение текста, написанного преступником, позволило раскрыть убийство в г. Кызыле (Республика Тува). Рядом с трупом женщины дознавателя, лейтенанта милиции на земле был выполнен острым предметом текст: "Если, козлы, будете так работать, будем убивать". Первое, что можно было определить по тексту, это то, что убийца знает, где и кем работала погибшая. Следовательно, преступник либо один из тех, кто проходил по делам дознавателя, либо вместе с ней работает. Употребленный термин "козлы" свидетельствовал о знании преступником жаргона и весь текст подталкивал к версии, что преступление совершил ранее судимый. Однако нарочито показной характер записи накладывал отпечаток нереальности и позволял оценить ее как отрицательный след. В дальнейшем это предположение подтвердилось. Женщину убил непосредственный начальник по сексуальным мотивам.

Таким образом, отрицательные следы достаточно широко распространены в криминалистической практике. Они имеют различные формы проявления: либо возникают естественным путем, но в силу специфических условий приобретают обратное значение, либо их специально создают для различных инсценировок. Работа с такими следами представляет особую трудность, многие следователи, а также эксперты-криминалисты, судебно-медицинские эксперты допускали здесь ошибки. Явление и сущность в таких отображениях не совпадают. Верное понимание их сути возможно лишь при тщательном исследовании всех признаков и в совокупности с другими следами, фактическими данными по уголовным делам.

Перефразируя известное выражение "отрицательный результат тоже результат", можно сказать " отрицательный след - тоже след". По нашему мнению, он имеет особое значение в доказывании по двум причинам. Во-первых, познание их истинного содержания позволит избежать ложного пути при расследовании. А ведь ошибки следствия чреваты очень серьезными последствиями. Во-вторых, как только отрицательный след расшифрован, познана его сущность, мы немного приблизились к его пониманию - он сам уже становится важнейшей полезной информацией. Преступник, пытаясь направить следствие по ложному пути, сам приводит к своему " логову".

В целом все отрицательные следы можно представить в виде схемы.

1. Слово "след" имеет несколько значений. Основное - это отпечаток, знак или метка, как результат взаимодействия предметов материального мира. См.: Коршунов А.М. Отражение, деятельность, познание. М., 1979, С.22.

2. Следы на месте происшествия: Справочник следователя. М., 1991.

3. Турчин Д.А. Теоретические основы учения о следах в криминалистике. Владивосток, 1982.

4. Крылов И.Ф. Криминалистическое учение о следах. Л., 1976.

5. Формозов А.Н. Спутник следопыта. М., 1989. С.7.

6. Лейстнер Л., Буйташ П. Химия в