Инт. Коридор. Вход в номер. День

Олег по-хозяйски берёт у Володи ключ от номера. Его приятели расстёгивают куртки, снимают головные уборы и ждут, пока Олег возится с длинным ключом, ковыряя им в замочной скважине. Наконец дверь поддаётся. Они входят в непрезентабельный трёхместный номер. Их взору предстают три продавленные кровати – синяя, зелёная и серая, застеленные байковыми одеялами, зачирканные карандашами и прожжённые сигаретами тумбочки, красочно изрезанный ножом круглый стол с тремя гранёными стаканами и пузатым графином. В углу – доисторический платяной шкаф.

Илья открывает со страшным скрипом дверцу шкафа. По лицам ребят видно, что шкаф производит на них удручающее впечатление ещё и весёленькой надписью, сделанной гвоздём на внутренней стенке правой дверцы кем-то из прежних постояльцев. Надпись гласила: «Берегитесь! Здесь недавно убили человека!»

– Ничего себе! – присвистнул Олег.

– Д-а-а, – протянул Илья, – дела!

Володя качает головой. Трогает зачем-то ногтем нацарапанное предостережение. А Олег распоряжается:

– Ладно! Может, не совсем убили или даже совсем и не убили, а просто вот нацарапали придурки какие-то.

– Где убили, не совсем ясно. В доме отдыха? В номере? Или в шкафу? – шутит Илья. – Насмерть убили или не совсем насмерть? Давайте-ка лучше распаковываться и обустраиваться. Удружила нам, Володька, твоя мама с путёвками!

– Выбора не было. Скажите ей и мне спасибо хотя бы за это, а то совсем бы не отдыхали, а околачивались бы сейчас в Москве, – обижается Володя за свою маму.

– Спасибочки твоей мамочке. Большое-пребольшое, нижайшее наше комсомольское спасибо, – шутливо кланяется ему Илья.

– Клоун, – недовольно морщится Володя.

– Не клоун, а паяц, – отшучивается Илья. – Смотри у меня! Побью!

– Ещё кто кого! Не посмотрю, что ты сын спецкора «Правды», – Володя, играя мускулами, принимает позу каратиста. – Скорее всех нас размажут здесь по стенам.

Володя садится на пружинную кровать, которая со скрипом прогибается под ним. Он качается, сидя на кровати.

– Вот-вот, – угадывает его мысли Олег. – Попрыгаем. Как на батуте. У нас в армии в казарме лучше было.

Он снова по привычке, когда начинает нервничать, разглаживает свои почти чапаевские усы. Илья оптимистически произносит:

– Хватит паниковать, пошли на базу. Выберем себе лыжи. Полежим, почитаем и – в столовую! А вечером – на танцы.

– Прижиманцы, – ухмыляется Олег. – Эх, молодость, молодость. Мне старичку ваши танцы…

– Ладно из себя старика-то строить! – Илья достаёт из бокового кармана куртки газету «За рубежом», показывает приятелям. – Свежая.

Бросает газету на тумбочку и продолжает:

– Всего-то на четыре года старше нас, а уж танцы не нужны. В монахи себя записал? Не рановато ли?!

– Интересно, здесь много отдыхающих? – глядит на товарищей Володя.

– Важен женский контингент. Не число, а качество! Давайте разбираться с койками. Кто где ляжет?

– Чур, моя люля – синяя. У окна, – направляется беспрекословно к синей кровати Олег.

– Тоже мне, раскомандовался тут! Ты не командир нашего стройотряда, не бугор уже. Здесь не армия. И ты не командир своей роты, а самый рядовой отдыхающий, как и мы. У нас здесь коллегиально принимаются решения. Правильно я говорю? – он вопросительно и с надеждой смотрит Илья на Володю.

Тот молчит. Тогда Илья смягчает тон:

– Но мы в принципе согласны. Занимай синюю. Тогда я – на зелёной. Справа у окна.

– Я уж на этой, серой, – Володя берёт с пола сумку и опускает на кровать. Начинает в ней рыться и вытаскивать вещи. Его приятели тоже молча распаковываются. Часть вещей они раскладывают по полочкам в шкафу, верхнюю одежду вешают в шкафу на кривые проволочные вешалки и облачаются в выходные наряды.

Приятели собираются на танцы. Илья и Володя надевают новенькие шерстяные тёмно-синие олимпийские костюмы с молниями, с двумя белыми полосками на брюках, с воротниками с белой полосой. Олег надевает байковую рубашку в клетку и костюм. Они причёсываются перед треснувшим зеркалом в платяном шкафу. Илья приглаживает свою рыжую шевелюру:

– Красив я, а?

– Куда нам до тебя! – Олег причёсывает свои тёмные вьющиеся волосы и стряхивает перхоть с воротника костюма. За ним подходит к зеркалу и причёсывает свою чёлку Володя. Илья и Володя надушились импортным одеколоном. Олег достаёт свой одеколон «Саша», но Илья, понюхав одеколон и, произнеся: «Фи!», молча и решительно отбирает у Олега одеколон и душит его своим:

– А твоего «Сашу» пить надо для аппетита – как аперитив, а не душиться им. Понятно объяснил?

Приятели быстрым шагом, вытянувшись в цепочку, направляются в свете фонарей по узкой извилистой тропинке, окаймлённой сугробами, в отдельно стоящий Дом культуры на танцы. Илья ловит открытым ртом падающие снежинки.

 

ИНТ. КЛУБ. ЗАЛ. ВЕЧЕР.

В клубе приятели видят висящий транспарант «С Новым, 1967 годом, дорогие товарищи!» и отдыхающих. Это в основном студенты: около 20 девчонок, которые расположились вдоль батареи отопления с левой стороны от сцены, и 10 парней – с правой стороны от сцены, вдоль широких высоких окон. Есть и несколько пенсионеров. Они стоят группками по двое, по трое. Вынесенные стулья взгромоздили друг на друга штабелями в фойе. Находящийся в радиоточке магнитофон громогласно через динамики начинает танцы песней Арно Бабаджаняна «Королева красоты». Но никто не решается открыть бал первым. На середину зала выходит организатор мероприятия:

– Ну что же вы, молодёжь? Давайте, давайте, активнее! Кавалеры, приглашайте дам! Не буду вам мешать!

Мадам отходит поближе к входу в зал. Девчонки стоят группами и шушукаются. Пенсионеры колеблются: оставаться им или уйти? Несколько девчонок и пенсионеров начинают всё же танцевать. Олег, Илья и Володя раскрепощённо, как знающие себе цену инязовцы, выходят в центр площадки для танцев. Илья и Володя, победоносно рассматривая девчонок, заводят себя пощёлкиванием пальцами в такт музыке и напевают:

– И я иду к тебе навстречу,

И я несу тебе цветы,

Как единственной на свете

Королеве красоты…

Олег молчит. Видно, что он размышляет в растерянности, мол, зачем я здесь оказался и как я сюда попал.

Вдруг проём в актовый зал заполняет тёмная человеческая масса, пахнущая кирзой и потом. Танцплощадку наводняет ватага местных пацанов. Было их человек 15. В колоритных, с масляными пятнами телогрейках, потёртых и штопаных кожанках, в пальто и полупальто из драп-дерюги, в ушанках из шкур всевозможных зверей. Кто в валенках, кто в кирзовых сапогах, кто в ботинках с заклёпками. Некоторые из парней были в приличном подпитии.

Трое местных, сбросив на сцену тёплую одежду, начинают с кривляньями откаблучивать нечто напоминающее твист. Другие пацаны молча стоят у стенки и лузгают семечки.

Дама от администрации бочком ретируется из клуба. Ребята, стоявшие у окон, и девчата, расположившиеся у батарей, ручейком потекли к выходу. Местные их уходу практически не препятствуют. Только один из парней, с расстёгнутым воротом рубахи, на полусогнутых ногах, растопырив руки, погонявшись за другими убегающими в панике девчатами, осклабившись, подходит к растерявшейся студентке и хватает её за руку:

– Чё, цыплёночек, подрыгаемся? Куда вы тикаете все? А танцевать с нами кто будет, а?

Девчонка от испуга ойкает, громко кричит «Мамочка!» и «Ну пусти же!», кусает парня за руку, вырывает свою руку из лап хулигана и, закрыв лицо ладонью, со слезами на глазах бежит к выходу. Шпанёнок бросает ей в след:

– У, зараза!

Парень прикладывает носовой платок к месту укуса. Кодла местных парней дружно гогочет и улюлюкает вслед уходящим. Вдруг один из пацанов скидывает свою заячью шубу и ушанку на руки приятелям и сказочным образом превращается в…белокурую длинноволосую девушку. Стройную. Красивую. В нарядном лёгком платьице нежно-голубого цвета. Отирающийся возле неё парень разворачивает тряпку и протягивает девушке голубые туфли. Опираясь на плечо своего пажа, она быстро скидывает с ног унты, а парень надевает ей на ноги туфли. Девушка отворачивается от толпы и, укрывшись между двумя своими пажами, быстренько подтягивает чулки. Встряхивает кудрями, расправляет волосы по плечам и повелевает рукой освободить место вокруг неё, что и было мгновенно исполнено.

– Надо ж какая чувиха образовалась! – шепчет Олег.

С самого начала вторжения местных трое приятелей оказались в их окружении. Пришельцы косо и недобро зыркают на троицу, сплёвывая сквозь зубы на пол, но близко к ним не подходят. Слышны их презрительные реплики: «Фраера!», «Тоже мне, пижоны!», «Понаехали тут!»

Атаманша манит к себе пальчиком одного из своих телохранителей – высокого смуглого угрюмого парня 18-20 лет и что-то шепчет ему на ухо. Тут же парень направляется к трём приятелям и, ткнув Илью пальцем в грудь, говорит, обволакивая их убойным запахом дешёвых сигарет «Дымок» и показывая головой в сторону предводительницы:

– Она тебя приглашает танцевать.

– Я, в общем-то, не танцую, – теряется Илья.

– Иди, пока добром просит, – парень берётся двумя пальчиками за свитер Ильи и тянет его в сторону белокурой красотки. – Ты ей понравился.

Илья пожимает недоумённо плечами. Отступать было некуда. Но страха приятели не испытывают. Они обмениваются многозначительными презрительными взглядами, мол, нам ли бояться какой-то там мелкой шпаны.

– Ну ладно, иду, – Илья отцепляет пальцы смуглого парня от своего свитера и направляется к белокурой девахе.

Они медленно, качая бёдрами, начинают двигаться под песню Сальваторе Адамо «Падает снег». Илья переговаривается с партнёршей. Шпана на это дело смотрит ревниво, с неодобрением. Вдруг девушка прижимается к Илье всем телом и кладёт ему голову на плечо. Слышится недовольный ропот местных. Володя спрашивает Олега:

– Отобьёмся?

– Не-а. Сравни, сколько их и сколько нас.

Песня закончилась. Илья галантно раскланивается и возвращается к товарищам красный как рак:

– Светланой её зовут.

Через одну-две минуты вновь включается магнитофон. Звучит песня Майи Кристалинской «А снег идёт». Тот же парень вновь подходит к москвичам и передаёт Илье команду Светланы:

– Иди! Она снова с тобой танцевать желает.

Илья, скривившись, обречённо идёт. Смуглый парень остаётся стоять с Олегом и Володей и многозначительно им подмигивает:

– Положила глаз на вашего рыжего. Этого длинного. Он ей понравился.

Володя с Олегом переглядываются. Они мучительно ищут выхода из положения, но не находят. И тогда в предчувствии опасности Володю осеняет:

– Послушай, друг, мы студенты. Пришли сюда потанцевать. А тут такое. Меня Володей зовут, – Володя навязчиво протягивает руку смуглому парню, и он её вяло пожимает. – А это Олег. А тебя как зовут?

– Артуро, – неохотно бросил смуглый.

Неожиданно для себя Володя уточняет:

– Артуро? Ты не русский?

– Ну да, Артуро, – удивлённо повёл бровью парень.

– Так ты, должно быть, испанец?!

– Ну да, испанец.

–Ты, Артуро, советский испанец! Надо же, какая встреча, амиго! – воодушевляется Володя и поднимает кулак вверх. – ¡No pasarán! «Они не пройдут!» Какими судьбами здесь?

– У меня отец-директор городской овощной базы.

– Вот здорово! Директор базы! Так и мы испанцы! Не настоящие, конечно, а студенты Института иностранных языков имени Мориса Тореза. Третий курс. Этим летом работали в студенческом отряде в Казахстане. На целине. И вот мы зимой решили в каникулы немного отдохнуть, – говорит Володя быстро. – Осваиваем испанский язык и культуру Испании. Ходим в Испанский клуб в Дом культуры имени Чкалова. Знаешь?

– Знаю.

– А ты смотрел фильм «La Reina del Chantecler» – «Королева “Шантеклера”»?

– Видел, – глаза Артуро добреют.

– А фильм «Digan lo que digan» – «Пусть говорят!» с Рафаэлем?

– Тоже видел. Отличный!

– Вот! Отличные испанские фильмы! Мы, Артуро, друзья Испании. ¡Viva España! ¡No pasarán! Артуро, amigo, дружище, дайте нам спокойно уйти отсюда, а?

– Это от меня не зависит.

– А от кого?

– От неё.

– Она что, у вас командир?

– Командир. Как скажет, так и будет.

– Так ты ей посоветуй, чтобы она распорядилась отпустить нас с миром.

– Не послушает.

– А ты попробуй! Мы же ничего плохого вам не сделали, а? А то, что одеты так, так это мы себе заработали этим летом на целине. В Казахстане. Своим потом и кровью. Замолвишь за нас?

– Не знаю, – мямлит Артуро. – Что я могу?

– Всё!

К беседующим присоединяется Илья:

– Она сказала, чтобы в 23:00, то бишь через час, я пришёл на встречу с ней к калитке на выходе из дома отдыха. Один.

Артуро стоит рядом и слушает.

– А ты что? – спрашивает Олег Илью.

– Я ничего не сказал, – понурился Илья.

– И что теперь? – обратился я к Артуро. – Что делать Илье? Идти или не идти?

Стоящий в двух шагах за спиной Артуро подленький шпанёнок с бегающими глазками прислушивается к нашему разговору. Достаёт из брезентового чехла на поясе финку с наборной цветной рукояткой и начинает демонстративно подрезать и чистить ею ногти на пальцах. Артуро даёт ему знак рукой отдалиться. Шпанёнок с презрительным выражением лица нехотя отходит.

– Конечно, идти. Иначе Светка скажет, и его зарежут. – Артуро показывает пальцем на Илью. – Впрочем, если и не пойдёшь, то потом тебя всё равно зарежут.

– Выходит, и так и так зарежут? – доходит до Ильи.

– Выходит, так, – Артуро сочувственно вздыхает.

Володя решается уточнить у парня, что он конкретно имеет в виду.

– За что? – голос Володи противно дрожит.

– За то, что танцевал со Светкой. За то, что ей приглянулся.

– Так он танцует не по своей воле.

– Какое дело! Не всем это по нраву. Такое не прощается!

– Так мне идти к ней или не идти? – Илья пытается добиться от Артуро конкретного ответа.

– Мужик, честно говоря, не знаю! Не знаю, что ей в голову взбредёт, если придёшь. А если не придёшь, так вас всё равно в номере достанут. Эти, – он мотнул головой в сторону своих. – А если с собой тебя уведёт, то потом эти тебя точно зарежут. Из мести. Такое не прощается.

И вот тут ребятам становится совсем не по себе. Шпана потихоньку к ним подтягивается, злобно и угрожающе зубоскаля, пока их атаманша танцует с одним из своих.

Володя вполголоса, чтобы не слышали его приятели, шепчет Артуро:

– Артуро! Ну скажи своим, Свете, такой милой девушке, чтобы нас выпустили. Мы уйдём. Сделай доброе дело! Попробуй!

Артуро пожимает плечами:

– Ладно, попробую.

Он направляется к Светлане и на ухо ей что-то настойчиво шепчет, на что Светлана, глянув в сторону Ильи, качает головой. Артуро возвращается к инязовцам.

– Ну что? – нетерпеливо спрашивает его Володя.

– Она сказала… Она ничего не сказала!

– Артуро, очень тебя просим, – продолжает упрашивать Володя, – сделай так, чтобы Светлана, эта чудесная красивая и такая милая девушка, оставила Илью в покое. Нам в институте испанский язык преподают советские испанцы, республиканцы, как твой отец, герои, участники Великой Отечественной войны. Твой отец тоже, наверное, воевал?

– Воевал.

– Вот! И наши отцы воевали. Может, они вместе воевали. А вы нас ни за что убить хотите. Как же так?! Своих!

Артуро вновь идёт к Светлане. Что-то ей говорит. Девушка царственно и повелительно машет рукой, и местные парни расступаются.

– ¡Hasta la vista! – испанисты по очереди говорят Артуро на прощание.

– Adiós! Прощайте! – отвечает им Артуро уже миролюбиво.

Приятели гордо идут к выходу сквозь враждебную толпу, не мигая, не глядя по сторонам и не оглядываясь.