Поведенческие изменения - постоянные или временные

Влияние на торговлю, недвижимость и образование

Некоторые изменения в поведении, наблюдаемые во время карантина, вряд ли будут полностью отменены в постпандемическую эпоху, а некоторые могут даже стать постоянными. Как именно это будет развиваться, остается очень неясным. Некоторые модели потребления могут вернуться к долгосрочным линиям тренда (сравнимым с авиаперелетами после 11 сентября), хотя и измененными темпами. Другие, несомненно, будут ускоряться, например, онлайн-сервисы. Некоторые из них могут быть отложены, например покупка автомобиля, в то время как могут появиться новые постоянные модели потребления, такие как покупки, связанные с более экологичной мобильностью.

Многое из этого до сих пор неизвестно. Во время карантина многие потребители были вынуждены учиться делать что-то самостоятельно (печь хлеб, готовить с нуля, стричь волосы и т. д.) И чувствовали необходимость тратить деньги с осторожностью. Насколько укоренились эти новые привычки и формы «сделай сам» и самопотребление в постпандемическую эпоху? То же самое может относиться к студентам, которые в некоторых странах платят непомерную плату за высшее образование. После триместра, проведенного в наблюдении за своими профессорами на экранах, начнут ли они сомневаться в высокой стоимости обучения?

Чтобы понять чрезвычайную сложность и неопределенность этой эволюции потребительского поведения, давайте вернемся к примеру онлайн-покупок в сравнении с розничной продажей при личной встрече. Как уже говорилось, весьма вероятно, что обычные магазины серьезно проиграют в пользу покупок в Интернете. Потребители могут быть готовы заплатить немного больше, чтобы им доставляли тяжелые и громоздкие товары, такие как бутылки и предметы домашнего обихода. Таким образом, торговые площади супермаркетов сократятся, превратившись в магазины повседневного спроса, в которых покупатели идут за относительно небольшими количествами определенных продуктов питания. Но также может случиться так, что в ресторанах будет потрачено меньше денег, что свидетельствует о том, что в местах, где большая часть продовольственного бюджета традиционно идет на рестораны (например, 60% в Нью-Йорке), эти средства можно было бы направить на пользу городских супермаркетов, поскольку горожане заново откроют для себя удовольствие от приготовления пищи дома. То же самое может случиться и с развлекательным бизнесом. Пандемия может усилить наше беспокойство по поводу сидения в замкнутом пространстве с совершенно незнакомыми людьми, и многие люди могут решить, что оставаться дома, чтобы посмотреть последний фильм или оперу, - самый разумный вариант. Такое решение пойдет на пользу местным супермаркетам в ущерб барам и ресторанам (хотя возможность доставки еды на вынос через Интернет может быть спасением для последних). Было множество примеров того, как это происходило разовым образом в городах по всему миру во время изоляции. Может ли это стать важным элементом нового плана бизнес-выживания некоторых ресторанов после COVID-19? Есть и другие эффекты первого раунда, которые гораздо легче предвидеть. Чистота - одна из них. Пандемия, безусловно, повысит наше внимание к гигиене. Новая одержимость чистотой, в частности, повлечет за собой создание новых форм упаковки. Нас попросят не трогать продукты, которые мы покупаем. Простые удовольствия, такие как запах дыни или сжатие фруктов, будут осуждены и даже могут стать делом прошлого.

Одно изменение отношения будет иметь множество различных ответвлений, каждое из которых оказывает определенное влияние на один конкретный аспект промышленности, но в конечном итоге оказывая влияние на множество различных отраслей посредством волновых эффектов. Следующий рисунок иллюстрирует этот момент только с одним изменением: проводить больше времени дома:

Рисунок 2: Возможные последствия проведения большего количества времени дома

Источник: Ривз, Мартин и др., «Определение и формирование эпохи после COVID», BCG. Институт Хендерсона, 3 апреля 2020 г., https://www.bcg.com/publications/2020/8-ways-компании-могут-формировать-реальность-пост-covid-19.aspx

Горячие дебаты о том, будем ли мы (и в какой степени) работать удаленно в будущем и, как следствие, проводить больше времени дома, ведутся с момента начала пандемии. Некоторые аналитики утверждают, что фундаментальная привлекательность городов (особенно самых крупных) как динамичных центров экономической активности, социальной жизни и творчества сохранится. Другие опасаются, что коронавирус вызвал фундаментальный сдвиг во взглядах. Они утверждают, что COVID-19 стал переломным моментом, и предсказывают, что во всем мире горожане всех возрастов, столкнувшиеся с недостатками городского загрязнения и недорогое жилье с завышенной ценой, решат переехать в места с большим количеством зелени и пространства., меньше загрязнения и более низкие цены. Еще рано говорить, какой лагерь окажется правым, но несомненно, что даже относительно небольшой процент людей, уезжающих из крупнейших центров (таких как Нью-Йорк, САР Гонконг, Лондон или Сингапур), окажет огромное влияние на многие различные отрасли (прибыль всегда остается на пределе). Нигде эта реальность более очевидна, чем в сфере недвижимости и, в частности, в сфере коммерческой недвижимости.

Индустрия коммерческой недвижимости является важным двигателем глобального роста. Его общая рыночная стоимость превышает стоимость всех акций и облигаций во всем мире вместе взятых. До пандемического кризиса он уже страдал от избытка предложения. Если практика удаленной работы в чрезвычайных ситуациях станет установившейся и широко распространенной привычкой, трудно представить, какие компании (если таковые имеются) поглотят этот избыток предложения, поспешно сдавая в аренду лишние офисные помещения. Возможно, будет несколько инвестиционных фондов, готовых сделать это, но они будут исключением, так как можно предположить, что падение коммерческой недвижимости еще предстоит. Пандемия сделает с коммерческой недвижимостью то же самое, что и многие другие проблемы (как макро, так и микро): она ускорит и усилит ранее существовавшую тенденцию. Сочетание увеличения числа «зомби» компаний (тех, которые используют заемные средства для финансирования большего объема долга и которые не накопили достаточно денег за последние несколько лет для покрытия своих процентных расходов), обанкротившихся, и увеличения числа людей удаленная работа означает, что арендаторов пустующих офисных зданий будет гораздо меньше. Девелоперы (для большей части самих себя с высокой долей заемных средств) затем начнут испытывать волну банкротств, при этом наиболее крупные и системно важные из них должны будут получать помощь от соответствующих правительств. Поэтому во многих крупных городах по всему миру цены на недвижимость будут падать в течение длительного периода времени, пробивая глобальный пузырь на рынке недвижимости, который создавался годами. В какой-то мере такая же логика применима и к жилой недвижимости в крупных городах. Если тенденция к удаленной работе наберет обороты, сочетание того, что поездки на работу больше не рассматриваются, и отсутствие роста рабочих мест означает, что молодое поколение больше не будет выбирать себе аренду жилья или покупку в дорогих городах. Тогда цены неизбежно упадут. К тому же,

Возможность работать удаленно означает, что крупнейшие центры, которые извлекли выгоду из более высокого экономического роста, чем другие города или регионы в их окрестностях, могут начать терять рабочих в следующем уровне растущих городов. Это явление, в свою очередь, может вызвать волну восходящих звезд городов или регионов, привлекающих людей, ищущих лучшего качества жизни благодаря большему пространству по более доступным ценам.

Несмотря на все вышесказанное, возможно, представление о том, что широко распространенная удаленная работа становится нормой, слишком надумано, чтобы иметь какое-либо значение. Разве мы не слышали так часто, что оптимизация «умственной работы» (на самом деле самый простой сектор для удаленного доступа) зависит от тщательно спроектированной офисной среды? Технологическая индустрия, которая так долго сопротивлялась такому шагу, массово инвестируя в современные университетские городки, теперь меняет свое мнение в свете опыта изоляции. Twitter был первой компанией, взявшей курс на удаленную работу. В мае его генеральный директор Джек Дорси сообщил сотрудникам, что многим из них будет разрешено работать из дома даже после стихания пандемии COVID-19, другими словами - навсегда удаленно. Пандемия сделала возможным то, что еще несколько месяцев назад казалось невообразимым в таких масштабах.

Может ли что-то подобное и столь же разрушительное произойти с высшим образованием? Можно ли представить себе мир, в котором гораздо меньше студентов будут получать образование в университетском городке? В мае или июне 2020 года, в разгар карантина, студенты были вынуждены учиться и получать высшее образование удаленно, и многие в конце семестра задавались вопросом, вернутся ли они физически в свой кампус в сентябре. В то же время университеты начали урезать свои бюджеты, размышляя о том, что эта беспрецедентная ситуация может повлечь за собой для их бизнес-модели. Должны ли они выходить в Интернет или нет? В предпандемическую эпоху большинство университетов предлагали некоторые онлайн-курсы, но всегда воздерживались от полного использования онлайн-образования. Самые известные университеты отказались предлагать виртуальные степени, опасаясь, что это может ослабить их эксклюзивное предложение. делают часть своих преподавателей избыточной и даже угрожают самому существованию физического университетского городка. В постпандемическую эпоху это изменится.

Большинству университетов - особенно дорогим в англосаксонском мире - придется изменить свою бизнес-модель или обанкротиться, потому что COVID-19 сделал ее устаревшей. Если бы онлайн-обучение продолжилось в сентябре (и, возможно, позже), многие студенты не потерпели бы платить такую ​​же высокую плату за виртуальное образование, требуя снижения платы или отсрочки их зачисления. Кроме того, многие потенциальные студенты будут сомневаться в уместности непомерно высоких затрат на высшее образование в мире, омраченном высоким уровнем безработицы. Потенциальное решение может заключаться в гибридной модели. После этого университеты значительно расширили бы онлайн-образование, сохраняя при этом присутствие на кампусе для другой группы студентов. В некоторых случаях это уже было успешно выполнено, особенно в Технологическом институте Джорджии для получения степени магистра компьютерных наук онлайн.[140] Выбрав этот гибридный путь, университеты расширили бы доступ при одновременном снижении затрат. Однако вопрос в том, является ли эта гибридная модель масштабируемой и воспроизводимой для университетов, у которых нет ресурсов для инвестирования в технологии и эксклюзивную библиотеку первоклассного контента. Но гибридный характер онлайн-образования может также принимать другую форму, объединяя очное и онлайн-обучение в рамках одной учебной программы через онлайн-чаты и использование приложений для обучения и других форм поддержки и помощи. Это имеет то преимущество, что упрощает процесс обучения, но недостатком является стирание большого аспекта социальной жизни и личных взаимодействий в университетском городке. Летом 2020 года направление тенденции кажется очевидным: мир образования, как и многие другие отрасли, станет частично виртуальным.

Устойчивость

Влияние на крупные технологии, здоровье и благополучие, банковское дело и страхование, автомобильную промышленность, электричество

Во время пандемии качество устойчивости или способность процветать в трудных обстоятельствах приобрело обязательную силу и стало модным словом - везде! Понятно. Для тех, кому посчастливилось оказаться в отраслях, «естественно» устойчивых к пандемии, кризис был не только более терпимым, но и даже источником выгодных возможностей в трудные времена для большинства. Три отрасли, в частности, будут процветать (в совокупности) в постпандемическую эпоху: высокие технологии, здоровье и благополучие. В других отраслях, которые сильно пострадали от кризиса, доказательство устойчивости - это то, что будет иметь значение между восстановлением после внезапного экзогенного шока COVID-19 или падением его жертвой. Банковское дело,

По большому счету, крупные технологии были по преимуществу устойчивой отраслью, поскольку они вышли из этого периода радикальных изменений как самые большие выгоды. Во время пандемии, когда компании и их клиенты были вынуждены перейти на цифровые технологии, ускорить онлайн-планы, освоить новые сетевые инструменты и начать работать из дома, технологии стали абсолютной необходимостью даже для традиционно неохотных клиентов. По этой причине совокупная рыночная стоимость ведущих технологических компаний во время блокировок была рекордной за рекордной и даже снова поднялась выше уровней до начала вспышки. По причинам, раскрытым в других частях этой книги, это явление вряд ли утихнет в ближайшее время, как раз наоборот.

Устойчивость, как и вся передовая практика, начинается дома с нами, поэтому мы можем справедливо предположить, что в постпандемическую эпоху мы коллективно станем лучше осознавать важность нашей собственной физической и психической устойчивости. Желание, движимое большей необходимостью, чувствовать себя физически и психически здоровым, а также необходимость укреплять нашу иммунную систему означают, что благополучие и те секторы оздоровительной индустрии, которые могут помочь в их достижении, станут сильными победителями. Кроме того, роль общественного здравоохранения будет развиваться и расширяться. К благополучию нужно подходить комплексно; мы не можем быть здоровыми индивидуально в нездоровом мире. Следовательно, планетарный уход будет так же важен, как и личный уход, эквивалент, который решительно поддерживает продвижение принципов, которые мы ранее обсуждали, таких как капитализм заинтересованных сторон, круговая экономика и стратегии ESG. На уровне компании, где последствия ухудшения состояния окружающей среды для здоровья становятся все более очевидными, первостепенное значение приобретают такие вопросы, как загрязнение воздуха, управление водными ресурсами и уважение биоразнообразия. Быть «чистым» будет императивом отрасли, а также настоятельной необходимостью, навязанной потребителем.

Как и в любой другой отрасли, цифровые технологии будут играть важную роль в формировании благополучия в будущем. Комбинация ИИ, Интернета вещей, датчиков и носимых технологий позволит по-новому взглянуть на личное благополучие. Они будут следить за тем, как мы себя чувствуем и как мы себя чувствуем, и будут постепенно стирать границы между системами общественного здравоохранения и персонализированными системами создания здоровья - различие, которое в конечном итоге исчезнет. Потоки данных во многих отдельных областях, от нашей окружающей среды до наших личных условий, дадут нам гораздо больший контроль над нашим собственным здоровьем и благополучием. В мире после COVID-19 точная информация о наших углеродных следах, нашем влиянии на биоразнообразие, на токсичность всех ингредиентов, которые мы потребляем, а также на окружающую среду или пространственные контексты, в которых мы развиваемся, приведет к значительному прогрессу с точки зрения нашего понимания коллективного и индивидуального благополучия. Отрасли промышленности должны будут принять к сведению.

Коллективное стремление к устойчивости также способствует развитию спортивной индустрии, тесно связанной с благополучием. Поскольку в настоящее время хорошо известно, что физическая активность в значительной степени способствует здоровью, спорт будет все больше признаваться недорогим инструментом для более здорового общества. Поэтому правительства будут поощрять их занятия, признавая дополнительную выгоду, заключающуюся в том, что спорт является одним из лучших доступных инструментов для инклюзивности и социальной интеграции. Какое-то время социальное дистанцирование может ограничивать занятия некоторыми видами спорта, что, в свою очередь, пойдет на пользу все более мощному распространению киберспорта. Технологии и цифровые технологии всегда рядом!

Четыре отрасли, которые столкнулись с целым рядом особых проблем, связанных с пандемическим кризисом, иллюстрируют разнообразный характер устойчивости. В банковском деле речь идет о подготовке к цифровой трансформации. В страховании речь идет о подготовке к предстоящим судебным разбирательствам. В автомобилестроении речь идет о готовности к грядущему сокращению цепочек поставок. В электроэнергетическом секторе речь идет о подготовке к неизбежному энергетическому переходу. Проблемы одинаковы в каждой отрасли, и только самые устойчивые и лучше подготовленные компании в каждой из них смогут «спроектировать» успешный результат.

В силу характера своей деятельности, когда случается экономический кризис, банки, как правило, оказываются в эпицентре бури. С COVID-19 риск увеличился вдвое. Во-первых, банки должны подготовиться к тому, что кризис потребительской ликвидности перерастет в серьезный кризис платежеспособности корпораций, и в этом случае их устойчивость будет подвергнута серьезным испытаниям. Во-вторых, они должны приспособиться к тому, как пандемия бросает вызов традиционным банковским привычкам - другой форме устойчивости, которая требует дополнительных возможностей адаптации. Первый риск относится к категории «традиционных» финансовых рисков, к которым у банков были годы, чтобы подготовиться. С этим справляются с помощью буферов капитала и ликвидности, которые должны быть достаточно прочными, чтобы выдержать серьезный шок. В случае кризиса COVID-19, испытание на устойчивость наступит, когда объем неработающих кредитов начнет расти. Совершенно иная ситуация для второй категории рисков. Практически сразу же розничные, коммерческие и инвестиционные банки столкнулись с (часто) неожиданной ситуацией с переходом в интернет. Невозможность лично встретиться с коллегами, клиентами или другими трейдерами, необходимость использовать бесконтактные платежи и призывы регулирующих органов использовать онлайн-банкинг и онлайн-торговлю в условиях удаленной работы - все это означало, что вся банковская отрасль должна была перейти к цифровому банкингу на росчерк пера. COVID-19 вынудил все банки ускорить цифровую трансформацию, которая теперь должна остаться, и которая усилила риски кибербезопасности (которые, в свою очередь, могут вызвать последствия для системной стабильности, если они не будут должным образом смягчены). Тем, кто отстал и пропустил высокоскоростной цифровой поезд, будет очень трудно адаптироваться и выжить.

В сфере страхования было подано множество различных претензий, связанных с COVID-19, в рамках различных видов домашнего и коммерческого страхования, которые включают коммерческое имущество и прерывание бизнеса, поездки, жизнь, здоровье и ответственность (например, компенсация работникам и ответственность за трудовую деятельность). Пандемия представляет особый риск для страховой отрасли, поскольку ее существование и функционирование основаны на принципе диверсификации рисков, который был эффективно подавлен, когда правительства решили ввести изоляцию. По этой причине сотни тысяч предприятий по всему миру не смогли успешно подать иски и столкнулись либо с месяцами (если не годами) судебных разбирательств, либо разорением. В мае 2020 года страховая отрасль оценила, что пандемия потенциально может стоить более 200 миллиардов долларов. что делает его одним из самых дорогостоящих событий в истории страховой отрасли (затраты вырастут, если блокировки выйдут за пределы периода, рассматриваемого, когда был сделан прогноз). Перед страховой отраслью задача после COVID-19 заключается в удовлетворении растущих потребностей клиентов в защите за счет повышения устойчивости к широкому спектру потенциально «не подлежащих страхованию» катастрофических потрясений, таких как пандемии, экстремальные погодные явления, кибератаки и терроризм. Он должен делать это, ориентируясь в среде чрезвычайно низких процентных ставок, одновременно готовясь к ожидаемому судебному разбирательству и возможности беспрецедентных требований и убытков. Задача после COVID-19 заключается в удовлетворении растущих потребностей клиентов в защите за счет повышения устойчивости к широкому спектру потенциально «незастрахованных» катастрофических потрясений, таких как пандемии, экстремальные погодные явления, кибератаки и терроризм. Он должен делать это, ориентируясь в среде чрезвычайно низких процентных ставок, одновременно готовясь к ожидаемому судебному разбирательству и возможности беспрецедентных требований и убытков. Задача после COVID-19 заключается в удовлетворении растущих потребностей клиентов в защите за счет повышения устойчивости к широкому спектру потенциально «незастрахованных» катастрофических потрясений, таких как пандемии, экстремальные погодные явления, кибератаки и терроризм. Он должен делать это, ориентируясь в среде чрезвычайно низких процентных ставок, одновременно готовясь к ожидаемому судебному разбирательству и возможности беспрецедентных требований и убытков.

Впоследние несколько лет автомобильная промышленность была охвачена нарастающим штормом вызовов, начиная от торговли и геополитической неопределенности, снижения продаж и выбросов CO.2 штрафы к постоянно меняющемуся потребительскому спросу и многогранному характеру растущей конкуренции в области мобильности (электромобили, автономные автомобили, совместная мобильность). Пандемия усугубила эти проблемы, добавив значительной неопределенности, с которой сталкивается отрасль, особенно в отношении цепочек поставок. На ранних этапах вспышки нехватка китайских компонентов пагубно сказалась на мировом автомобильном производстве. В ближайшие месяцы и годы отрасли придется переосмыслить всю свою организацию и методы работы на фоне сокращения цепочек поставок и вероятного падения продаж автомобилей.

На протяжении последовательных стадий пандемии, и в частности во время блокировок, электроэнергетический сектор играл важную роль в обеспечении работы большей части мира в цифровом формате, больницах и всех основных отраслях промышленности в нормальном режиме. Несмотря на значительные проблемы, связанные с киберугрозами и изменениями в структуре спроса, электричество сохранилось, доказав свою устойчивость к потрясениям. Двигаясь вперед, электроэнергетический сектор должен принять вызов ускорения перехода к энергетике. Сочетание инвестиций в прогрессивную энергетическую инфраструктуру (например, в возобновляемые источники энергии,

*****

Микро-сброс заставит каждую компанию в каждой отрасли экспериментировать с новыми способами ведения бизнеса, работы и работы. Те, кто пытается вернуться к старому образу жизни, потерпят неудачу. Те, кто адаптируется с ловкостью и воображением, в конечном итоге обратят кризис COVID-19 в свою пользу.

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ СБРОС

Как и в случае макро- и микроэффектов, пандемия будет иметь глубокие и разнообразные последствия для всех нас в отдельности. Для многих это уже потрясло жизнь. На сегодняшний день COVID-19 вынудил большинство людей во всем мире самоизолироваться от семей и друзей, привел в полный беспорядок личные и профессиональные планы и глубоко подорвал их чувство экономической, а иногда и психологической и физической безопасности. Нам всем напоминали о нашей врожденной человеческой хрупкости, наших слабостях и наших недостатках. Это осознание в сочетании со стрессом, порожденным ограничениями, и одновременным глубоким чувством неуверенности в том, что будет дальше, может, хотя и тайно, изменить нас и то, как мы относимся к другим людям и нашему миру. Для некоторых то, что начинается как изменение, может закончиться индивидуальным сбросом.