Д ж он Кейд ж и музыка з в ука

 

Музыка Джона Кейджа, подобно дада Тцары, показывает нам, что все одинаково — и одинаково незначительно.

В 1952 году, в ответ на просьбу сочинить музыкальный манифест, Кейдж пишет:

 

Когда пишешь музыкальное произведение, ничего не достигаешь, когда слушаешь музыкальное произведение, ничего не достигаешь, когда играешь музыкальное произведение, ничего не достигаешь, наши уши и так в прекрасном состоянии.

 

Джон Кейдж — классический пример творца безумной мудрости. Он стал одним из наиболее влиятельных деяте- [133] лей культуры XX века. Его необычные сочинения в стиле классической музыки привели к появлению «хеппингов» — представлений, в которых принимают участие и зрители и в которых искусство приближается к обычной жизни. Композитор и педагог, Кейдж дает точное описание своих творческих импульсов и приемов работы. Если в его искусстве и есть какая-то цель, говорит он, то она в том, чтобы помочь людям «слиться с жизнью, которой они живут».

На самом деле, я не пытаюсь ничего сказать своей музыкой. Я надеюсь, что моя музыка станет неким примером, мгновением, которое свяжет нас более-менее естественным образом с тем моментом, в котором музыка отсутствует. Звучит музыка или нет, вы все равно можете услышать звуки. Надеюсь, что когда-нибудь люди смогут стать более внимательными к миру звуков, которые все время меняются, и будут получать от них удовольствие.

 

Кейдж отрицает значимость «музыки». Он не считает, что музыка — это нечто, отличное от всех прочих звуков. Подобно «великим дуракам», Кейдж чувствует, что Вселенная полна звуков, которые наше ухо не воспринимает. Поскольку он не делает различий между приятными и неприятными звуками, все становится музыкой — нескончаемой незавершенной симфонией. Кейдж хочет поделиться своей музыкой с нами, но прежде мы должны избавиться от своей привычной манеры слушать и распрощаться со своими набившими оскомину представлениями о музыке, искусстве и, наконец, о жизни.

Если вы развиваете свой слух для восприятия музыкальных звуков, это все равно что вы развиваете свое эго. Вы перестаете замечать звуки немузыкальные и тем самым отрезаете себя от огромного пласта действительности.

 

Кейдж слышит непрерывную музыку жизни: концерт, в котором принимают участие певчие птицы, автомобильные двигатели, шаркающие ноги, различные шумы, рекламные [134] объявления, ветер, шуршащая бумага, и создает в итоге настоящую мешанину звуков. Он заявляет:

 

Мое любгтое музыкальное произведение — то, которое мы слышим всякий раз, когда пребываем в покое.

 

Один концерт для фортепьяно Кейджа прошел вообще без единого «преднамеренного звука»: пианист с важным видом вышел на сцену, сел за рояль, но не притронулся ни разу к клавишам в течение всего номера. Единственной музыкой» были лишь случайные звуки из зала, полного зрителей — шаркающих, кашляющих и перешептываюихся. Кейдж также написал концерт для инструментов, оторые можно отыскать в любой жилой комнате, а еще один — для прямой радиотрансляции. Можно сказать, что Кейдж — настоящий музыкальный ловкач.

Джон Кейдж занимался под руководством теоретика дзэн-буддизма Д. Т. Судзуки, и все его творчество проникнуто симпатией к безумной мудрости дзэна. Так, например, Кейдж говорит, что он пользуется «случайными операциями» из «И цзин» («Книги перемен»), которые помогают ему при написании сочинений; эти приемы позволяют ему избавиться от «симпатий и антипатий эго». Композитор старается как бы отойти в сторону, для того чтобы музыку писала сама Вселенная.

 

Оценочные суждения вредят нашим подлинным обязанностям, каковыми являются любознательность и осознавание.

 

Искусство и идеи Кейджа отрицают какое-либо различие между творческим процессом и исполнением, или между исполнителем и аудиторией. Его безумная мудрость показывает, что жизнь и искусство едины и неразделимы. Мы в состоянии превратить себя в произведения искусства, если будем более смело смешивать краски на полотне жизни и станем более восприимчивыми к постоянно меняющемуся танцу мироздания. По мнению Кейджа, реальное искусство — это то, как мы живем; как только мы это признаем, все вокруг нас станет театром и повсюду зазвучит музыка. [135]

 

Нет такого понятия, как пустое пространство или незаполненное время. Всегда можно что-то увидеть, что-то услышать. В сущности, попытайся мы создать тишину, у нас ничего не получилось бы. Иногда во время каких-либо технических испытаний бывает необходимо создать как можно более полную тишину в комнате. Такая комната называется заглушённой камерой; ее стены, пол и потолок делаются из специального материала, и в ней не бывает эха. Я вошел в одну такую комнату в Гарвардском университете несколько лет назад и услышал два звука: один высокий, а другой низкий. Когда я описал эти звуки заведующему комнатой инженеру, он сказал мне, что высокий звук связан с работой моей нервной системы, а низкий — с циркуляцией крови. Звуки будут преследовать меня до самой смерти. А после смерти они будут продолжаться. О будущем музыки можно не беспокоиться

 

ПОЭЗИЯ БЕЗУМНОЙ МУДРОСТИ

 

Человек добивается изумительной эрекции, совокупляясь с первозданным хаосом, и постепенно приходит в изнеможение под своим тентом. Тогда появляется поэт, враг общепринятых норм, и проделывает в зонтике отверстие; и — подумать только! — хаос становится доступен лучам солнца. Д. Г. Лоуренс

 

Поэты — это дети безумной мудрости, а поэзия — это посредник, с помощью которого безумная мудрость проводит свою линию. Поэтические строки, разбросанные по всей этой книге, служат тому доказательством. Как мы уже видели, многие святые дураки, как на Востоке, так и на Западе, излагают свою версию истины посредством стихов. Лао-цзы, автор Книги Екклесиаста и рассказчик в «Бхагаватгите» были выдающимися поэтами.

Взгляды поэтов зачастую приходят в противоречие с воззрениями их эпохи, и в поэтических голосах слышится напряжение этой борьбы.

На протяжении всей истории Запада поэты постоянно бросали вызов доминирующим в обществе представлениям о мире. [136]

 

Господствующим религиозным доктринам они противопоставляли альтернативную мифологию; силам разума и науки они оказывали сопротивление собственным воображением.

Европейские поэты-романтики конца XVIII — начала XIX века выдвигали серьезные обвинения как против разума, так и против религии, не трогая разве что Бога.

 

Тебе грезится,

что ты — деятель,

Тебе грезится, что

действие совершено,

Тебе грезится,

что это действие

приносит плоды.

Твое неведение,

иллюзорность

этого мира

Являются причиной

этих грез.

Бхагаватгита

 

Я должен

сотворить Мир,

иначе стану рабом

в мире другого Человека.

Я не хочу

рассуждать и

сравнивать:

мое дело — Творить.

Уильям Блейк

 

Ошибки Мудреца

становятся Законом,

А не Достоинствами

Дурака.

Уильям Блейк

 

Лорд Байрон, Уильям Вордсворт и Уильям Блейк были среди тех, кто утверждал, что ум и сердце западного человека не в порядке.

В холодном, бесстрастном интеллекте они видели движущую силу промышленной революции, которая уже в то время стала грозить разрушением миру природы. Эти поэты предупреждали, что разум и знание душат дух романтизма, разрывают мистическую связь между человеком и остальной частью мироздания. В голосах поэтов-романтиков звучат знакомые нам нотки безумной мудрости. Протестуя против века разума и промышленной революции, эти поэты воспевают природу, субъективный опыт и силу воображения.

Одним из самых неистовых и пророческих голосов XVIII века был голос поэта Уильяма Блейка. Он отвергал примат разума в вопросах, касающихся реальности, и примат церкви в вопросах морали. Блейк считал, что церковь [137] убивает радость жизни. Он сконструировал собственную мифическую вселенную.

 

Все Библии и священные законы являются причиной следующих Ошибок: человек следует двум реально существующим принципам: принципам Тела и принципам Души; сила, называемая Злом, оторвана от Тела; разум, называемый Добром, оторван от Души; Бог будет мучить Человека в Вечности за то, что тот подчиняется своим Силам.

 

Блейк не удостоился признания современников: те, кто читал его стихи, полагали, что он — второстепенный поэт, если не сумасшедший. Сегодня его повсюду цитируют и признают провидцем. Такова участь многих учителей безумной мудрости.

 

Он соблюдал Золотое Правило,

Пока не стал Золотым Дураком.

Уильям Блейк

 

Американские поэты-битники выступили с критикой цивилизации, которую до них осуждали романтики. Они отвергали общество потребления и здравого смысла, которым стала Америка в конце 1940-х — начале 1960-х годов. Битники, говоря на грубом языке улицы, швыряли своими стихами, полными безумной мудрости, в истеблишмент. Это были лишь одиночные голоса — голоса людей, не побоявшихся бросить обвинение обществу, погрязшему в конформизме, нации, закрывающей глаза на свои имперские замашки и пороки. В поэме, названной «Смерть уху Ван Гога!» и написанной в 1958 году, Аллен Гинзберг открыто осуждает то состояние, в котором пребывает его нация:

 

Поэт — это Священник.

Деньги погубили душу Америки.

Конгресс подвел нас к краю Бездны.

Президент создал Военную машину, которая

изрыгнет свое жало в сторону России, и та

пробьет насквозь Канзас.

«Американская эпоха» обманута полоумным

Сенатом, который больше не спит со своей

женой.

[138]

Поэты-битники черпали свое вдохновение их многих источников, но лишь немногие из них — Гари Снайдер, Аллеи Гинзберг, Джек Керуак и некоторые другие — ощутили на себе влияние даосизма и буддизма и попробовали передать безумную мудрость восточных пророков с помощью американских идиом.

 

Причина существования столь многих вещей

В том, что наш ум раскалывается на части.

Пусты те формы,

Что явлены на свет,

Но ум по привычке этого не замечал,

Пока Будда своим золотым,

Сверкающим пальцем не указал

Вам путь,

Чтобы вы поняли, что все это значит,

Ибо слишком уж много вещей

В не-вещном мире.

Джек Керуак

 

На Гари Снайдера даосизм и дзэн-буддизм оказали очень сильное влияние. Он в течение долгих лет изучал буддизм в Японии и затем основал общество дзэнской медитации у подножия Сьерры-Невады. И поэзия Снайдера, и его интерес к природе сформировались под воздействием духовной практики, пройденной им на Востоке. Однако его поэтические предостережения Америке и миру в связи с потребительским отношением к природе носят романтический характер. В 1960-х годах, задолго до того, как состояние окружающей среды стало вызывать всеобщую озабоченность, Снайдер стремился привлечь внимание людей к взаимозависимости всего живого на земле и к подлинной ценности девственной природы.

Нижеследующие строчки взяты из «Революции в революции в революции».

 

«От масс к массам» наиболее

Революционное сознание нужно искать

Среди наиболее безжалостно угнетаемых классов:

Животных, деревьев, воды, воздуха, травы.

 

Поэтов-битников в течение двух десятилетий большинство критиков считало брюзгами и возмутителями обще- [139] ственного порядка. Теперь некоторым из битников, которые пережили 50-е и 60-е годы, присудили награды в области литературы, а их идеи и их дело получили массовое признание. Живи битники в прошлые века, их оценили бы лишь после их смерти, как происходило со многими поэтами на протяжении всей истории, но быстрый темп культурных преобразований нашего столетия способствовал тому, что их признали пророками безумной мудрости еще при жизни.

Для многих людей слову «поэт» соответствуют такие эпитеты, как «безумный» и «мудрый». Перечень поэтов, воплотивших эти качества в своих стихах, будет очень длинным и пестрым. Эти мастера слова получали наслаждение от самой жизни, не придавали значения славе и богатству, бросали вызов существующему положению вещей и дарили людям стихи о тайнах вечности. На протяжении всей истории поэты образовывали своего рода хор, исполняющий песни безумной мудрости.

 

Горы, вздымающиеся и опускающиеся каждое мгновение сейсмические волны; земля тоже эфемерна; звезды недолговечны, как трава, звезды загораются в туманности и раскаляются в свою летнюю пору, они закручивают в спираль слепое пространство, разбросанные черные семена будущего; у всего короткий век, бездна была до рождения, бездна будет после смерти, отмучиться 80 лет за один миг вечности не так уж тяжело. Бесконечный отдых после этого, бесконечный отдых перед этим, вспышка активности. Робинсон Джефферс. «Сокровище»

 

Этими поэтическими строками мы заканчиваем наше исследование источников безумной мудрости. В их поисках мы прошлись по нескольким культурным эпохам и через многие века. На своем пути мы повстречались с пестрой толпой святых дураков, ловкачей, шутников, философов, художников и поэтов. Все они имеют между собой много общего. Мы свели вместе дао и дада, познакомили Сократа и Ницше с Чжуан-цзы, дали возможность Койоту потанцевать с Руми и позволили завязаться еще нескольким сомнительным связям. Но связующие нити, похоже, оказываются достаточно прочными. Безумная мудрость вечно жива!

 

ЧАСТЬ 2

 

КАК СТАТЬ БЕЗУМНЫМ И МУДРЫМ

 

 

Священные книги Востока — не более чем слова.

Я удосужился заглянуть в них как-то раз.

Кабир говорит только о том,

через что он сам прошел.

Если вы не прошли через что-то, это «что-то» —

не истинно.

Кабир

 

Откуда берется безумная мудрость? Какие гены или клетки мозга порождают в человеке безумную мудрость? Присутствует ли она в крови или ей можно научиться? Каким образом безумная мудрость накладывает свой отпечаток как на поведение человека, так и на весь космос? Если безумная мудрость знает то, чего мы не знаем, как ей это удается?

В следующем разделе мы попытаемся понять природу безумной мудрости и то, каким образом она проявляется в человеке. Хотя, быть может, и невозможно точно определить, как это происходит, но создается впечатление, что к прозрениям в духе безумной мудрости могут привести определенные переживания и умственные упражнения. Мы рассмотрим, как на этот процесс влияют природа и искусство и каким образом разнообразные духовные упражнения делают людей «безумно мудрыми». Может быть, исследуя эти приемы, мы и сами сумеем поднабраться безумной мудрости.

 

Поймите, человеческий ум сродни... шкатулке.

Когда она раскрывается, внутри оказывается

множество сюрпризов.

Стоит вам посмотреть на свой ум как на шкатулку,

вам станет ясно, что расставание с ним может

оказаться незабываемым переживанием.

Джейн Вагнер.

“ Поиск признаков разума во Вселенной”

[142]

 

* * *

 

«ПР А ВОПОЛУШ А РНЫЙ» УМ

 

Все, что нам нужно, — это хороший и дешевый синтез.

Сол Беллоу

 

Возможно, современная наука уже обнаружила «жилище» безумной мудрости: это правое полушарие коры головного мозга. Недавние научные исследования показали, что у полушарий головного мозга различные функции и что они работают в разных операционных режимах. Левое полушарие, по всей видимости, осуществляет логические, математические и лингвистические операции, в то время как правое отвечает за кинестетику (ощущение движений тела), художественные наклонности и пространственную ориентацию. Левое полушарие — это своего рода центр деловой активности, мы задействуем его, чтобы выжить. Правое полушарие «экзистенциально»: оно имеет отношение к нашему существованию; мы пользуемся им, когда живем и любим. Левое полушарие приводит нас туда, куда мы направляемся; правое позволяет нам быть в контакте с тем, что находится рядом с нами в настоящий момент.

Задолго до того, как стало известно назначение каждого полушария, было признано, что людям свойственны по крайней мере два способа познания. Философ Томас Гоббс назвал один из них «направленным», а второй — «свободным». Индийский духовный учитель Радхакришанан дал одному способу название «рациональный», а второму — [143] «интегральный». Французский антрополог Клод Леви-Строс определял один способ познания как «позитивный», а другой — как «мифический». Поэтическое и образное описание этих «двух умов» дается в созданном во II веке н. э. в Индии буддийском сочинении «Ланкаватара-сутра»:

 

Исследующий ум — это танцор и волшебник, чья сцена — объективный мир. Интуитивный ум — это мудрый шутник, путешествующий вместе с этим волшебником и размышляющий о его пустоте и изменчивости.

 

Левое полушарие — это наш практический ум. Оно получает и упорядочивает информацию, анализирует мир, дает всему названия (собака, бог, трава, открыто, окончено) и придает чувственным образам знакомые очертания. Левое полушарие — это информационный процессор, последовательно обрабатывающий бит за битом.

Основная функция правого полушария — синтез, соотнесение друг с другом различных явлений и их общая оценка. Правое полушарие является целостным по своему видению и интуитивным по своим действиям. Эта часть мозга соединяет отдельные точки... но не пересчитывает их.

Одна из разгадок понимания работы правого полушария может быть найдена в его связи с музыкой и поэзией. Ряд исследований показал, что люди с повреждениями левого полушария мозга теряют большую часть своих речевых навыков, но по-прежнему могут пользоваться словами, правда лишь при пении песен, которые они выучили до своей травмы.

Другие больные начинают впервые в своей жизни писать и читать стихи.

Создается впечатление, что правое полушарие мозга управляет процессом возникновения телесных ощущений. Люди с поврежденным правым полушарием иногда неспособны даже одеться самостоятельно, хотя их речь и умственные способности сохраняются.

Возможно, одна из функций правого полушария — выводить нас из абстрактного мира слов и идей и возвращать обратно в наши тела, давая нам ощущение физического присутствия на земле. [144]

Онтологические предубеждения нашей цивилизации станут очевидными, если мы рассмотрим подход медицинской науки к мозговым травмам. Если повреждено только правое полушарие и речевые и логические функции не нарушены, врачи часто рассматривают такой случай как «незначительную» травму мозга. Возможно, увлечение анализом в медицинском институте сделало некоторых докторов слегка «однобокими» — воспринимающими мир преимущественно левым полушарием.

 

Пусть же Бог нас

 хранит

От единомыслия

 и сна Ньютона.

Уильям Блейк

 

Левое полушарие — это ученый, правое — это художник. Колин Уилсон

 

Мистер Даффи жил по соседству со своим телом. Джеймс Джойс. «Улисс»

 

Как указывает Роберт Орнштейн в своем известном труде «Психология сознания», эта однобокость может иметь довольно серьезные последствия:

 

...развитие сверханалитики, «рациональной» науки, оторванной от всеобъемлющего понимания, рождаемого интуицией, может привести к уничтожению всего живого на планете.

 

Совершенно очевидно: что-то происходит не так. Как иначе можно объяснить наше неумелое обращение с природными ресурсами, социальные и демографические проблемы, загрязнение и уничтожение окружающей среды или массовые убийства? Мы неспособны осознать всю картину в целом и то, как мы в нее вписываемся. Мы более не живем в собственном теле; наше правое полушарие практически не работает. Орнштейн смотрит на эту проблему таким образом:

Переход к всеобъемлющему осознаванию взаимосвязи всего живого, отказ от позиции “ каждый за себя ”, прису- [145] щей нашему обыденному мышлению, могли бы помочь нам разрешить наши общие проблемы. Увы, наша цивилизация делает излишний упор только на одном способе организации мира.

 

Возможно, что катастрофы, угрожающие человечеству в конце XX столетия, вызваны всего лишь функциональным дисбалансом, неверным распределением нагрузки между левым и правым полушариями мозга.

Может быть, мы нуждаемся в некоторой переналадке нашей внутренней электропроводки, в изменении схемы работы нашего головного мозга. Возможно, тренируя свое правое полушарие с помощью медитации, развития интуиции, раскрытия своей души навстречу искусству, музыке, природе, мы сможем привести себя в сознание, вернуть себе подлинное душевное здоровье и сделать образ жизни более целостным.

 

Все Вещное хочет летать. Только нас тянет к земле желание, только мы пребываем в плену у самих себя и восхищены собственной тяжестью. Если бы кто-нибудь погрузился в глубочайший сон, в котором соприкоснулся бы по-настоящему с Вещным, — как легко было бы ему пробудиться навстречу новому дню из этой глубины взаимности. Райнер Мария Рильке

 

Некоторые нетрадиционно мыслящие антропологи и этнографы полагают, что волна мистицизма, феминизма и глубокой озабоченности экологией, характерная для нашего времени, является попыткой человеческого рода обрести равновесие. Быть может, инстинкт выживания говорит нам, что мы должны научиться быть более чуткими. Даже близкое к наваждению увлечение сексом, наркотиками и рок-н-роллом можно рассматривать как стремление хоть на какое-то время избавиться от гнета рационального, повелевающего всем ума. Возможно, необходима какая-то мутация, которая должна устранить культурный и эволюционный дисбаланс. [146]

Невозможно предвидеть, что произойдет с человеческим родом, но, пока мы ждем чьего-то вердикта, безумная мудрость живет себе припеваючи в нашем правом полушарии. Обитать в правом полушарии мозга — почти то же, что проводить время на Левом берегу в Париже: расслабляться и наблюдать одно большое музыкальное шоу. Здесь просто бродят по улицам, рассказывают истории и всему удивляются. Время замедляет здесь свой бег. Назовете вы это безумием или праздным времяпрепровождением, к этой мудрости можно прийти, только нажав на тормоза и поняв суть искусства бытия. Как разъясняет Карл Густав Юнг, сделать это намного сложнее, чем кажется:

 

Мы должны научиться просто позволять чему-то происходить в нашей психике. Для нас это, в сущности, — искусство, о котором лишь немногие хоть что-то знают. Сознание постоянно вмешивается, помогает, корректирует и порицает, никогда не позволяя элементарным психическим процессам идти своим ходом. Это было бы достаточно просто, если бы только простота не была самым трудным, что есть на свете.

 

КРАСКИ И СОСНОВЫЕ ШИШКИ

 

ГЛАВА 9

 

Соприкосновение с искусством, как уже говорилось ранее, может расчистить дорогу безумной мудрости. Посредством «эстетического ареста» Джойса или «триумфа телесного начала» Камю человек искусства может обойти преграды разума и одарить нас иным ощущением своего «я», делая нас частью окружающего мира. Кроме того, искусство дает нам возможность взглянуть на происходящее под более широким углом зрения, показывая нам жизнь во всей ее полноте. Откровения художника или писателя являются и личностными, и универсальными.

 

Безумную мудрость можно пробудить с помощью переживаний, вызванных искусством или природой, ибо в обеих этих сферах довольно много мистического. Ибо не невинная чистая природа сделала вид холмов печальным и безрадостным, а люди с их жутким умом. Джек Керуак

 

Они позволяют нам посмотреть на свои обычные переживания как бы со стороны и в то же время вызывают у нас чувство общности со всеми людьми. Мы начинаем понимать, что являемся [148] составной частью общей картины или повести и что на жизнь можно смотреть как на ту же картину или повесть.

Природа также может одарить нас переживаниями, выходящими за рамки интеллектуального познания и помогающими нам осознать жизнь в более широком контексте. Небо, горы и океаны способны сделать нас карликами или утопить нас.

Иногда у нас захватывает от них дух, и при этом у нас пропадает чувство собственной важности.

Мгновение трансцендентального постижения было прекрасно описано Робинсоном Джефферсом, темой поэтического творчества которого на протяжении всей его жизни был примат природы над человеком.

 

Голос моря воодушевил меня, и я подумал: “Неважно, что

происходит с людьми... когда мир так хорошо устроен ”.

 

Люди, живущие в тесной связи с миром природы, ощущают себя неотъемлемой частью огромной жизненной паутины.

Многие обряды инициации американских индейцев предписывают отправлять юношей одних в дикий лес, где они могут почувствовать властную силу природы.

Юноши должны найти в лесу личного духа-проводника, например, какую-нибудь птицу, животное или дерево, которые помогут им наладить контакт с миром природы. Вождь Сиэтл говорит:

 

Пахучие магнолии — наши сестры;

олень, конь, горный орел — наши братья.

Скалистые вершины, луговая роса,

пар, исходящий от пони, и человек —

во всем этом много общего.

 

Схожим образом даосские и дзэнские учителя прислушиваются к ритмам мира природы и настраиваются на их биение. Контакт с силами природы и тайной постоянно напоминает им о том, как незначительны они сами и как мало они знают. В хайку Иссы находит отражение урок, который дает нам природа:

 

Просто верьте.

Разве лепестки не опадают

Точно так же?

 

[149]

 

Вознесение человеческой цивилизации над царством природы является результатом непомерной гордыни, которая может «оборвать представление». Запирая себя в городах и сосредоточиваясь только на заботах и треволнениях человеческого рода, мы разрываем жизненно важную связь с остальными живыми существами.

Альбер Камю ярко обрисовал этот разрыв в своем романе «Элен в изгнании»:

Много ли воображения у нас осталось, чтобы понять то высшее равновесие, в котором природа поддерживает историю... Мы поворачиваемся к природе спиной: мы стыдимся красоты. Наша трагедия имеет стойкий запашок офиса, а наша сочащаяся кровь — цвет печатной краски

 

Наша драма настолько серьезна, что мы уже не можем дышать отравленным воздухом или пить вонючую воду. Безразличие к простому, «экзистенциальному» восприятию мира природы может стать нашей самой печальной ошибкой.

Природа дает нам очень важный урок — урок простого бытия. Мы ощущаем вещи в их совершенстве и понимаем, что имел в виду Иисус, когда сказал: «Посмотрите на полевые лилии...» Возможно, нашей цивилизации более всего не хватает этого ощущения бытия. Алан Уоттс очень выразительно передал это состояние в своей книге «Природа, мужчина и женщина».

 

То, что мы называем «природой», избавлено от всякой схематизации и заносчивости. Да, птицы и звери полностью отдаются поискам пищи и воспитанию потомства. Но они не ищут этому оправдания; они не делают вид, что это служит какой-то высшей цели или вносит какой-то особый вклад в мировую эволюцию.

В этом свете (природы) все абстрактные амбиции человека внезапно превращаются в естественные чудеса того же порядка, что и огромный клюв тукана и птицы-носорога, сказочный хвост райской птицы, башнеобразная шея жирафа и живописный, разноцветный зад бабуина.

[150]

Если смотреть на это именно так — не как на что-то, заслуживающее осуждения, и без привычного стремления наделять все какой-то особой ценностью, — самомнение человека кажется особенно смешным. Его упорная целеустремленность и его безмерная озабоченность абстракциями принимают, при всей их естественности, гротесковые размеры — подобно исполинским телам динозавров. Человек слишком хитер и слишком прагматичен и поэтому нуждается в философии, которая, подобно природе, лишена иной цели кроме той, чтобы быть самой собой.

 

Безумная мудрость, которую мы заимствуем у искусства и природы, сродни дзэну — она выходит за пределы слов и понятий, не имеет цели или смысла.

Искусство и природа просто существуют, именно этому и может научить контакт с ними.

ЧУДО

 

То, что являет собой мир, — загадка. Людвиг Витгенштейн

 

Теперь, должно быть, уже стало ясно, что важнейшей составляющей безумной мудрости является широта взглядов — понимание, рожденное из совокупности многочисленных точек зрения и многих истин.

Кроме того, импульс, который позволяет безумной мудрости переходить от одной точки зрения к другой, — это способность сомневаться. Как сказал Вольтер, «сомнение — состояние неприятное, а уверенность — просто смехотворное».

Конечно, для многих сомнение — негативное состояние, характеризующееся беспокойством или мрачным скептицизмом.

Но сомнение делает возможным чудо — чувство, приходящее в тот момент, когда голова пуста, а сердце открыто. Похоже, что чувство удивления — это еще один ключ к дверям безумной мудрости. Альберт Эйнштейн так гово- [151] рит об этом чуде, играющем столь важную роль во всех сферах жизни:

 

Прекраснейшее переживание, которое нам дано, — это ощущение тайны. Это основополагающая эмоция лежит у истоков истинного искусства и истинной науки. Кто с нею не знаком и не способен более ни удивляться, ни изумляться, все равно что мертвец, и его взгляд затуманен.

 

Индусского учителя Свами Муктананду однажды спросили, почему он не творит чудеса. Он ответил:

 

«Мне нет необходимости творить чудеса. Мне достаточно того, что по моим жилам течет кровь».

 

В тот момент, когда вы благоговеете перед жизнью, которую не понимаете, вы ближе к пониманию ее во всей ее целостности, чем когда-либо ранее. Джейн Вагнер

 

Как же чудесно и сверхъестественно все это! Я набираю воду, и я несу дрова! Пан Чжу-ши

 

Святых дураков мир часто приводит в благоговейный трепет. Возможно, это происходит оттого, что они понимают, как немного они знают. Тайна одновременно и подавляет, и вдохновляет. Чжуан-цзы готов сомневаться во всем и шутливо спрашивает, что может нас ждать впереди:

 

Как неподражаем Создатель! Что он сотворит с вами потом? Куда он вас отправит? Превратит ли он вас в печень крысы? А может, он превратит вас в ножку клопа?

 

Религия постоянно хочет коснуться тайны, пытаясь представить ее в лицах, притчах и песне. На кого-то это действует.

Наука тоже стремится проникнуть в великую тайну, убежденная, что за ней скрывается определенный смысл. [152] То, что науке удастся разрешить какие-либо глобальные вопросы, очень сомнительно, но в последнее время ее описания реальности становятся сродни поэзии и все более и более напоминают чудеса безумной мудрости. Физик-теоретик Энтони Зи в своей книге «Пугающая симметрия» обращает непостижимые физические процессы в настоящую магию:

 

Возьмем принцип локальной симметрии, чтобы добиться «великого объединения» (слабого, сильного и электромагнитного взаимодействий), когда неизбежно нарушается закон сохранения числа бариона. Увеличьте приток тепла и силу гравитационного взаимодействия, чтобы все это начало происходить. И вот вам, пожалуйста: Вселенная, сотворяющая собственную грязь, звезды, цветы и человеческих существ.

 

Глубокомысленные высказывания о чуде безумной мудрости мы находим в книге, написанной во II веке до н. э. в Индии и носящей название «Писания с орнаментом из цветов». В этой объемистой священной книге махаянского буддизма дан детальный анализ тайны существования. Книга начинается с логических, математически точных суждений, а затем ведет нас за пределы логики и цифр в сферы мистики.

Например, в одном из разделов книги Будда пытается объяснить, сколько цифр и сколько миров ему известно. Он говорит о количествах, которые намного превосходят наши нынешние оценки числа атомов во Вселенной.

Будда так начинает свои вычисления: «Десять в десятой степени умножить на десять в десятой степени равно десять в двадцатой степени...» Эти вычисления продолжаются на протяжении нескольких страниц. Вот что мы имеем в итоге:

...возведенное в квадрат, это даст десять в степени 25 373 323 152 529 663 188 831 409 602 560; возведенное в квадрат это даст десять в степени 101 493 292 610 318 652 755 325 638 410 240; возведенное в квадрат, это даст неисчислимое; неисчислимое в четвертой степени даст безграничное; безграничное в четвертой степени даст [153] несравнимое; несравнимое в четвертой степени даст несчетное; несчетное в четвертой степени даст непостижимое; непостижимое в четвертой степени даст невообразимое; невообразимое в четвертой степени даст неизмеримое; неизмеримое в четвертой степени даст непроизносимое; непроизносимое в четвертой степени даст несказанное, которое является непроизносимо непроизносимым; несказанное, умноженное на себя, даст квадрат несказанного.

 

Затем Будда говорит такими стихами:

 

Несказанное число непроизносимого

наполняет все непроизносимое;

объяснение непроизносимого

невозможно завершить

и за непроизносимое число эонов.

 

Если несказанное число земель Будды

уменьшить до размеров атома,

в одном атоме будет невыразимое число земель,

а сколько в одном, столько и в каждом.

 

Отложив эти громадные величины в «сознании своего сердца», продолжим наши исследования в области безумной мудрости.

[154]

 

ПУТЕМ СВЯТЫХ ДУРАКОВ

 

ГЛАВА 10

 

Не позволяйте возникнуть в своем сознании ни единой мысли.

Шестой китайский дзэнский патриарх

 

Святые дураки хотят вывести нас из темницы нашего ума на свежий воздух. Может быть, мы начнем понимать, что мы ничего не понимаем, и это нас немного успокоит. Только тогда мы начнем понимать.

 

Ученик Хей-кэ попросил Бодхидхарму: «Пожалуйста, помоги мне успокоить свое сознание». Бодхидхарма сказал: «Принеси мне свое сознание, чтобы я мог его успокоить». После некоторой паузы Хей-кэ сказал: «Но я не могу обнаружить свое сознание». — «Вот, — сказал Бодхидхарма, — теперь я успокоил твое сознание».

Чарльз Лук

 

Где пребывает наше сознание? Многие духовные учителя Востока не согласны с тем, что «сознание» локализовано у нас в голове. Они показывают на середину грудной клетки, на нервный узел, находящийся чуть ниже грудины, и называют его «сознанием сердца». В этом сознании сердца может заключаться иной вид постижения или распознавания, иной способ познания, которому следует дать особое название. Мы можем определить его как «бытие-позна- [155] ние». Как бы мы его ни назвали, это и есть безумная мудрость.

 

Обезумевший ум работает без остановки. Если он остановится, это и будет просветление. Китайская дзэнская поговорка.

 

Если вы попытаетесь все понять, вы не поймете ничего.

Лучший путь — понять себя, и тогда вы поймете все. Сунрю Судзуки

 

По мнению святых дураков Востока, постоянное жужжание в голове — фактов и расчетов, желаний и упреков, планов и фантазий — убивает в нас безумную мудрость. Наше сознание настолько переполнено словами, что в нем не находится места для мудрости. Наша психика так занята «работой», что бытие-познание остается совершенно забытым. Нужно сделать решительный шаг. «Остановите» свое сознание и позвольте себе просто пережить настоящий момент, не оценивая его и не размышляя о нем. Можно начать с такого упражнения: постарайтесь в течение двух-трех минут не впускать в свою голову никаких мыслей.

Большинству людей очень трудно остановить постоянную пульсацию мыслей. Мы не являемся хозяевами собственной психической жизни. Внимательный самоанализ показывает, насколько же наша