Почему псы обнюхивают друг у друга задницы

 

На его просьбу псы ответили отказом.

«Ты нечист, — сказали они Койоту, — ты — не пес».

После этого псы разделись, чтобы попариться,

и вошли в парилку без него. [48]

 

Койоту приглянулись шелковистые меховые наряды,

которые псы оставили у входа в парилку.

Он подумал, не украсть ли их,

но все же решил от этого воздержаться.

 

Вместо этого он свалил длинные шкуры

в одну большую кучу

и вытер о них свои грязные ступни.

 

Затем он поджег крышу парилки

и прокричал:

«Интересно, что псы будут делать теперь,

когда Койот забрал их шкуры!»

 

Койот спрятался за скалой и стал, посмеиваясь, следить,

как голые псы выскакивают

на уличный холод

и хватают в спешке шкуры,

опасаясь, что кому-то

будет нечем прикрыться.

 

И вот спустя многие годы, гласит предание,

псы, все до одного нацепившие на себя чужое одеяние,

обнюхивают друг у друга задницы

в поисках своей шкуры.

 

Койот тем временем продолжает ухмыляться

где-то среди холмов,

катаясь в красного цвета грязи

и думая, как же это мерзко —

быть псом.

 

Насколько же чище,

насколько приятней

жизнь Койота.

Лоуэлл Егер

 

Часто можно видеть, как Койот, запрокинув голову и вытянув вверх морду, воет на луну. Можно понять, в чем секрет его безумной мудрости, если внимательно прислушаться к егозавываниям. В них можно уловить всю сладость и всю горечь жизненного опыта. [49]

Мы слышим в вое Койота и страсть, и смех, и издевку, и стон.

Пусть Койот и любит оказываться в центре внимания, но он представляет собой лишь один из зооморфных образов, которые может принимать ловкач. Согласно поверьям индейцев Северной и Центральной Америки, тот появляется также в виде Ворона, Вороны или Зайца. В Европе он — Рейнике-лис; в Африке — паук Анансе; в Южной Америке — Кролик Брер.

Отдельные черты ловкача проявляются в образах божеств и мифических героев многих культур. Индуистский бог Кришна — во многом ловкач: он любит подшучивать над смертными (будь вы Богом, не захотелось бы вам сделать то же?), особенно над молоденькими девушками, пастушками, которых он ослепляет своим божественным сиянием и лишает дара речи волшебными чарами.

Одна из задач Кришны — лишать людей уверенности в своей непогрешимости, сбивать с них спесь. Это также одна из функций греческого бога Гермеса, посланца Зевса, частенько приносящего людям сообщения, которые те вовсе не жаждут получить. Западноафриканский бог — плут Эдшу также не прочь устроить беспорядок и вызвать у людей состояние неуверенности. Однажды Эдшу отправился на прогулку, надев шляпу, которая была с одной стороны красного цвета, а с другой — белого. Он прошествовал по тропинке, пролегавшей между двумя крестьянскими полями, махая рукой в знак приветствия в обе стороны и стараясь, чтобы все увидели его шляпу. Позже, когда крестьяне стали обсуждать происшедшее, между ними разгорелся жаркий спор по поводу того, какого цвета была у бога шляпа: одни утверждали, что красного, другие — что белого. Когда они уже были готовы убить друг друга, доказывая свою правоту, Эдшу предстал перед ними и раскрыл им секрет своего трюка со шляпой.

Тот факт, что Койот и прочие ловкачи постоянно дают нам о себе знать, свидетельствует о том, что безумная мудрость этих мифологических озорников не желает терпеть на себе узды. Там, где кустарник вокруг нашего цивилизованного стана начинает расти слишком уж густо, ловкач принимается по ночам за свой вой, чтобы напомнить нам о том хаосе, который таится повсюду.[50]

 

Дурак

 

Господи, что за глупцы эти смертные. Шекспир

 

Если бы дурак упорствовал в своей глупости, он стал бы мудрецом. Уильям Блейк

 

Дурак — самый выразительный из наших архетипов, к тому же он — самый умелый наставник безумной мудрости. Вообще-то есть две разновидности дурака: глупый дурак и великий дурак. Глупый дурак неловок и недалек, чуть больше ума ему явно не помешало бы. Великий же дурак знает то, что мало кому известно. Глупого дурака мы можем видеть каждый день, когда смотрим на себя в зеркало или когда идем по улице. Великий дурак — очень редкий человеческий экземпляр.

 

Примитесь за какую-нибудь безумную затею, подобно Ною. Что о вас подумают люди, ровным счетом ничего не значит. Руми

 

Жму руку дуракам обеими руками, — Как многим, в сущности, обязаны мы им. Ведь если б не были другие дураками, То дураками быть пришлось бы нам самим. Уильям Блейк

 

Отличительная черта и глупых, и великих дураков — наивность. Наивность глупого дурака делает его несуразным и бесхитростным, поскольку он стремится жить так, как все. Великий же дурак и не думает приспосабливаться; по своей наивности он живет согласно собственным законам. Глупый дурак вскоре расстается со своими деньгами, великий дурак может ими даже поделиться. Глупый дурак вечно попадает впросак, в то время как великий везде чувствует себя как дома.

Его ценности отличаются от наших, и поэтому он оказывается своего рода церемониймейстером безумной мудрости. [51]

 

Эйнштейна отличало то, что он умел задавать наипростейшие вопросы.

Джейкоб Броновски. “Вознесение человека”

 

Великий дурак, подобный Эйнштейну, интересуется очевидным и благоговеет перед обыденным, что позволяет ему совершать революционные открытия, касающиеся пространства и времени.

Великий дурак живет за пределами отупляющей повседневной рутины, сохраняя способность удивляться чуду каждого мгновения. Мы — глупые дураки, довольствующиеся тем, что нам известно. Для нас волшебный танец сотворения — нечто само собой разумеющееся, великий же дурак неизменно смотрит на него так, будто видит его в первый раз. Откровения великого дурака зачастую показывают нам, куда мы идем, или — что случается чаще — куда мы пришли.

Дурак в игральных картах

 

Великий дурак являет свое истинное лицо в образе Дурака, первой карты в колоде Таро. Он — распорядитель бала, с улыбкой приглашающий нас принять участие в представлении, именуемом Великой Иллюзией, за которым последует парад персонажей-архетипов. Дурак объявляет, что нам предстоит увидеть всего лишь мелодраму и что нам не следует относиться к маскам и происходящим событиям слишком уж серьезно. Наша личность — это не более чем розыгрыш, личина, роль, которую мы должны исполнить. Мы просто читаем заготовленный текст и разыгрываем сцены; мы практически не можем изменить сюжет. Нашу судьбу в конце концов определяет расклад карт.

На картах Таро Дурак изображен бредущим под лучами солнца с мешком за спиной в сопровождении маленькой собачки — кажется, ничто на свете его не заботит и ему все равно, куда идти. И он вот-вот шагнет вниз с отвесной скалы! Возможно, Дурак и знает, что может упасть со скалы, но продолжает улыбаться, так как он знает и то, что до дна пропасти он все равно никогда не долетит. Дурак по- [52] нимает, что и он сам, и скала, и пропасть — всего лишь иллюзии.

Дурак — единственная ненумерованная карта в колоде Таро; он символизирует небытие, из которого возникла Вселенная. У Дурака, как и у нуля, нет собственной цены; он находится за пределами всех числовых рядов, всех категорий, на него не распространяются понятия добра и зла. Когда мы имеем дело с Дураком, может случиться что угодно, и все события, даже смерть, одинаково заслуживают его вечной улыбки.

Поскольку у Дурака нет своего номера, его можно рассматривать и как последнюю карту. Или же мы можем представить себе, что он ведет нас из первичного небытия в небытие конечное — из пустоты, через долину и, наконец, вниз со скалы опять в пустоту. И все мы будем шествовать вслед за ним, каждый из нас в соответствующем наряде, в роли какого-нибудь иного героя, изображенного на картах Таро, — одной толпой по дороге к неизбежному финалу.

Наконец, как бы доказывая свое всесилие, Дурак, в числе немногих фигур колоды Таро, сумел попасть в наши современные игральные карты. Он становится Джокером — всегда своевольным, но при этом почти всегда доброжелательным. У Джокера, как и Дурака, нет ни номера, ни масти, и поэтому он бьет всех козырей. У него нет своей цены, и, значит, он ценится выше всех. Джокер сильней Королей и старше Тузов.

Дуракаваляние

 

Дурак играет ключевую роль в преданиях народов всего мира. В этих преданиях можно встретить все принципы безумной мудрости, причем дурак в них демонстрирует либо необычайную мудрость, либо неимоверную глупость. Один из самых известных дураков — мулла Насреддин, чья популярность особенно велика в арабском мире. Исламские мистики используют рассказы о Насреддине в качестве духовных упражнений, изображая его в виде или Деревенского дурачка или эксцентричного философа. В [53] приведенной ниже истории Насреддин выведен в роли великого дурака, который учит людей безумной мудрости.

Когда Насреддина попросили выступить перед собравшимися в мечети, он шагнул вперед и спросил: «О люди, знаете ли вы, что я пришел вам сообщить?» Все ответили в один голос: «Нет». Тогда Насреддин сказал: «Если вы не знаете, что я пришел вам сообщить, тогда вы слишком невежественны, чтобы понять то, что я хотел вам сказать». И с этими словами он покинул мечеть. Но поскольку все знали, что он отличается необыкновенной мудростью, на следующей неделе его пригласили снова. На этот раз, когда Насреддин спросил собравшихся, знают ли они, что он собирается им сказать, все хором ответили: «Да». — «Прекрасно, — сказал Насреддин, — тогда мне не нужно тратить на это свое время». И он опять покинул мечеть. Но люди пригласили его выступить снова, рассчитывая, что на этот-то раз они сумеют заставить его говорить. Придя в мечеть на следующей неделе, Насреддин опять спросил собравшихся, знают ли они, о чем он будет им говорить. На этот раз половина присутствующих ответила: «Да», а вторая половина ответила: «Нет». — «Прекрасно, — сказал Насреддин, — тогда пусть те, кто знает, расскажут тем, кто не знает, а я пойду по своим делам».

 

* * *

 

Рассказы хасидов обыгрывают мудрость раввина и его «безумные» методы обучения. Как-то раз этого великого дурака навестил один бедняк. Гость стал жаловаться, что ему приходится ютиться в крохотном домишке, в котором лишь одна комната, вместе с женой, шестью детьми и тещей. В доме такая теснота, причитал он, что от нее он скоро сойдет с ума.

«Вы держите животных?» — спросил раввин.

«Да. Цыплят и козу», — ответил бедняк.

«Отлично, — сказал раввин. — Приведи козу в дом: пусть она живет с вами».

Бедняк начал возражать, но в конце концов согласился последовать совету раввина. Через неделю этот человек снова явился к раввину, в еще более возбужденном состоянии, и сказал: «Я привел козу в дом, и теперь стало еще [54] хуже, чем раньше. Я этого не вынесу! Что мне теперь делать?»

Раввин сказал: «Иди домой и приведи в дом цыплят: пусть они живут с вами». Бедняк опять стал возражать, но все-таки поступил так, как ему было сказано. Через неделю он снова пришел к раввину, обезумевший от горя, и завопил: «Рабби, в моем доме стало невозможно жить! Помоги же мне! Помоги!»

Раввин сказал: «Возвращайся домой и выгони козу и цыплят во двор».

Бедняк поступил так, как ему было велено. Несколько дней спустя он снова навестил раввина, улыбающийся и благодарный, и сказал: «Рабби, у меня дома теперь такой простор и такая тишина! Ты, без сомнения, — мудрейший человек на свете!»

 

Можно вспомнить и китайскую притчу о мудром крестьянине, который понимал, что все знания иллюзорны, а природа человеческих суждений — зыбка. Когда у этого крестьянина убежала лошадь, к нему явился сосед и стал ему сочувствовать: «Беда с твоей лошадью». Крестьянин ответил лишь: «Может быть». На следующий день лошадь крестьянина вернулась обратно и привела за собой двух диких жеребцов. На этот раз сосед поздравил крестьянина, сказав: «Какая же тебе выпала удача!» Крестьянин опять ответил: «Может быть». На следующий день сын крестьянина сломал ногу, пытаясь объездить одного из диких жеребцов, и сосед снова пришел посочувствовать. «Какая беда», — сказал он. Крестьянин в очередной раз произнес все те же незамысловатые слова: «Может быть». На другой день в селение заявился офицер-вербовщик из императорской армии в поисках молодых людей, годных к военной службе, но поскольку у сына крестьянина была сломана нога, его оставили в покое. И так далее, и так далее.

В каждой из этих историй мудрый дурак знает правильный ответ; обычные же люди предстают перед нами глупцами. Порой, однако, глупым дуракам отводится в рассказах главная роль, и при этом рядом с ними нет никого, кто мог бы вызволить их из тех вызывающих то смех, то сострадание ситуаций, в которые они попадают. [55]

Однажды Насреддин сидел на базарной площади, перед ним стояла корзина со стручками жгучего перца, и он ел их один за другим. Его глаза слезились, к его искаженному лицу прилила кровь — было видно, что он страшно страдает, но он продолжал свое занятие. Когда кто-то наконец спросил его, зачем он это делает, Насреддин ответил: «Я надеюсь, что мне все-таки попадется хоть один сладкий».

 

Есть одна христианская притча неизвестного происхождения, в которой фигурирует глупый дурак, ко всему прочему еще и очень набожный. В самой последней ее версии рассказывается о том, как маленький городок, в котором проживает этот благочестивый человек, постигает наводнение. Вода все прибывает и прибывает, затопляя здания, и к дому набожного человека подплывает лодка, чтобы переправить его в безопасное место. Однако он отказывается от помощи, говоря: «Не беспокойтесь обо мне. Я верую в Бога, и он меня спасет». Вода продолжает прибывать. Человек вынужден забраться на крышу, и тут снова появляется лодка. Набожный человек опять отсылает ее прочь все с теми же словами: «Не волнуйтесь. Я верую в Бога, и он меня спасет!» Наконец, когда вода доходит уже до печной трубы и дураку, чтобы не захлебнуться, приходится стоять на цыпочках, в небе появляется вертолет, из которого вниз бросают канат. Однако набожный человек не желает за него хвататься. Через несколько минут он уходит под воду и тонет. Попав на небеса, он получает аудиенцию у Бога. Отвесив положенные поклоны, он вопрошает в отчаянии: «Господи, я был твоим преданным рабом, который обращался к тебе с молитвами каждый день, любя тебя и веря в тебя, но когда случилось наводнение, ты не пожелал меня спасти. Почему, Господи, почему?» Бог посмотрел на него озадаченно и сказал: «Странно. Я был уверен, что выслал за тобой две лодки и вертолет».

 

Часто в народных сказаниях о мудрых и глупых дураках первые роли отводятся животным, как, например, это происходит в баснях Эзопа или в буддистских рассказах в жанре джатака. В одном таком рассказе обезьяна просовывает в капкан руку, чтобы извлечь из него банан, но, поскольку банан очень большой, она не может вытащить [56] свою руку обратно. Глупой обезьяне нужно просто отпустить банан, и она окажется на свободе, но ей не позволяет это сделать ее жадность, и в результате она оказывается в руках охотника.

 

Продолжая разговор о глупых дураках, можно вспомнить одно предание, согласно которому во время второй волны хасидизма, в 1700-х годах, в Польше якобы существовал городок под названием Хелм — одни утверждают, что это вымышленное место, другие уверяют, что вполне реальное, — в котором правил совет дураков, считавших себя большими умниками.

Они даже величали себя «мудрецами из Хелма». В еврейском фольклоре над этими мудрецами из Хелма издеваются и смеются все кому не лень, кроме них самих.

Говорят, что однажды эти мудрецы затеяли жаркий спор по поводу того, что важней для людей: солнце или луна. После длительных пререканий и препирательств старший раввин решил раз и навсегда поставить точку в этом вопросе. Демонстрируя безупречную логику, он заявил: «Луна появляется ночью, когда совершенно темно, позволяя нам тем самым хоть что-то видеть. Солнце же светит только днем, когда и так светло и мы в нем не нуждаемся. Поэтому я утверждаю, что луна для нас важней, чем солнце».

Когда как-то раз группа раввинов насмехалась над глупостью мудрецов из Хелма, самый старший и мудрый из раввинов сказал: «Всякий полагающий, что он — не дурак, демонстрирует свое неведение». Даже в самом Талмуде сказано: «Мир был отдан в распоряжение дураков».

 

Знакомясь с этими народными сказаниями, мы узнаем много любопытного о замашках и причудах дураков, встречаемся с ярчайшими примерами их мудрости и глупости. Однако для нашего повествования о безумной мудрости в первую очередь важна фигура великого дурака, поэтому небезынтересно будет рассмотреть этот архетип и в историческом контексте. Мы с удивлением обнаружим, что многие из нас почти ежедневно молятся тем, кого можно с полным основанием отнести к этой категории дураков. Мы поклоняемся «дуракам», которые сумели стать основоположниками мировых религий. [57]

 

Святые дураки

 

Человеку не прикоснуться к Истине до тех пор, пока тысяча честных людей клятвенно не подтвердит, что он — еретик. Джумайд из Багдада, суфий

 

Святые дураки появляются из недр духовных субкультур, эзотерического и мистического подполья великих религиозных традиций мира. Они соприкасаются с реальностью, которая остальным людям незнакома, и стараются прожить каждое мгновение своей жизни в соответствии со своим пониманием мира, чего бы это им ни стоило. Это боговдохновенные сумасшедшие. Среди наиболее известных из них — Лао-цзы, Будда и Христос, каждый из которых бросил вызов общепринятым истинам и стал учителем человечества.

Хотя, может быть, сегодня и неуместно навешивать на этих святых мужей ярлык «дураков», но вероятней всего, что при жизни их именно так и называли. Нет сомнений, что большинство людей считало их скорее глупцами, чем мудрецами. Лао-цзы, если он вообще жил на свете, был безумным поэтом-мечтателем, который раз за разом отказывался от предлагаемых ему императором выгодных должностей, чтобы вести уединенную жизнь в горах. При дворе и среди зажиточных горожан, наверное, раздавался смех, когда кто-нибудь упоминал о Лао-цзы или его идеях.

 

Некоторые, возможно, думают, что я пришел, чтобы дать миру согласие. Они не ведают, что я пришел, чтобы рассечь мир на части. Иисус из Назарета

 

Гаутаму Будду при его жизни, бесспорно, считали не более чем вожаком еще одного из многочисленных религиозных течений. Он основал общину, которая расположилась в лесу, где он стал учить своих последователей отказу от погони за мирскими благами, проповедуя доктрину со странно звучащим названием — «срединный путь». Если бы Будда был се-[58] годня жив и продолжал учить, нет сомнений, что многие родители потребовали бы, чтобы их детей, окажись они в общине Будды, вернули домой и чтобы им после этого хорошенько промыли мозги.

Иисуса в дни его земной жизни принимали за помешанного. Он стал среди бедных людей героем потому, что всячески им помогал, осмелившись бросить вызов церковной и государственной власти. Почтенные же люди, скорей всего, смотрели на него как на распущенного уличного бродягу. Иисуса не только обзывали дураком, но порой он и сам готов был играть эту роль, намеренно «валяя дурака» и выражая тем самым крайнюю степень своего протеста.

 

Подобно шуту, Христос бросает вызов традиции и обдает презрением венценосные головы. Подобно бродячему трубадуру, ему негде преклонить свою голову. Подобно клоуну на цирковом параде, он едко высмеивает сильных мира сего, когда въезжает в город увенчанный царскими регалиями, хотя лишен какой-либо реальной власти.

Харви Кокс. “ Пир дураков ”

 

Многие восточные мудрецы называли себя дураками; добровольное согласие носить такой ярлык — вот разгадка их безумной мудрости. Чжуан-цзы заявляет, что тот человек, который знает, что он — дурак, «уже не самый большой дурак». Лао-цзы похваляется: «Все сообразительны и умны, один я бестолков и глуп».

Мы находим святых дураков среди представителей двух самобытных направлений безумной мудрости. Выразители одного, даосы и дзэнские учителя, предлагают нам «оседлать» поток и плыть по течению. Они находятся в Дружеских отношениях с неопределенностью, не доверяют никаким ориентирам и ежесекундно сомневаются в своем Боге. Последователи другого направления, мистики, подобные Христу и поэту-суфию Руми, через сомнение приходят к своему собственному, нетрадиционному видению мира и стремятся раствориться в своей любви к Богу или в необъятном Едином, начиная затем жить в новом, измененном состоянии. [59]

Сердце слышит зов: «Возвращайся на свою родину». Сердце волнуется и трепещет вдали от мира цветов и запахов, громко протестуя: «Почему на Родину?», и срывает при этом свои украшения, потому что его переполняет любовь. Руми

Святые дураки видят за пеленой иллюзий единство всего сущего. Когда Иисус провозглашает себя сыном Божьим, он говорит, что все мы — дети Бога, которые происходят от одного и того же божественного источника. Даос и дзэнский учитель также понимают, что все вещи едины и что наши обособленные «я» — всего лишь досадное заблуждение. Мудрецы, придерживающиеся наиболее радикальных взглядов, даже в таком незамысловатом действии, как наименование чего-то, видят привычку, которая отделяет нас от остальной части творения.

Святые дураки убеждены, что ложное отождествление себя с «я» рождает страх, ненависть и алчность, которые, в свою очередь, ведут к насилию и войнам. Поэтому святые дураки живут, как правило, очень скромно или предпочитают нищенствовать. Они уверены, что благосостояние играет на руку «я» и что жизнь в изобилии препятствует нашему единению.

 

Раввин, которого прихожане не хотят изгнать из города, — не раввин.

Изречение из Талмуда

 

Великий Путь не труден для тех, кто не отдает ничему предпочтения. Третий патриарх дзэн

 

Поскольку святой дурак солидаризируется с бедняками, это почти неизбежно вынуждает его принять на себя роль мятежника и встать во главе того или иного народного движения, направленного против существующих политических или религиозных устоев. Государство и церковь имеют свойство приходить друг другу на выручку, так как, когда вы бросаете вызов одному из этих двух общественных институ [60] тов, угроза нависает и над вторым. Величайшие из святых дураков были всегда в немилости у священнослужителей и часто не ладили с законом.

 

Ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царствие Божие. Иисус из Назарета

 

Гаутама Будда порвал с индуизмом, чтобы продемонстрировать, что истина не является достоянием одних лишь жрецов-браминов и что спасение не имеет ничего общего с кастой, ритуалами или подношениями. Будда учил, что каждый может добиваться освобождения и в итоге прийти к нему.

 

Я не считаю человека брамином лишь только потому, что он родился в определенной семье. Такие люди ведут себя надменно по отношению к другим и купаются в богатстве. Я называю настоящим брамином бедняка, который не имеет никаких привязанностей. Будда. «Дхаммапада»

 

Лао-цзы и даосы «дергали Конфуция за бороду» и приговаривали: «Путь пролегает совсем не там». Даосы сторонились последователей Конфуция и отвергали их ограниченную мораль с ее набором формальных обязанностей по отношению к семье и обществу. Даосы сознавали, что добродетель рождается не в результате слепого выполнения законов, а из некоего внутреннего знания. Они отказывались быть неискренними как сами с собой, так и по отношению к дао, природе всех вещей.

 

Конфуций готов украсить все вокруг перьями и расцветить красками; он излагает свои взгляды с помощью цветистых фраз, путая второстепенное с главным. Он хочет изменить свою настоящую природу, с тем чтобы выдать себя за образец для подражания, совершенно не понимая, что действует во имя ложных идеалов. Чжуан-цзы

 

Иисус, еврей по национальности, осудил продажность правящей в Иудее привилегированной прослойки еврей-[61] ского народа, сотрудничавшей с римлянами. Он изгнал из синагоги менял, раздал все свое имущество и обратился с проповедью к простым людям.

     Легко понять, почему власть имущие объявили его сумасшедшим и приговорили к смерти.

 

Ибо как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой. Но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвергнутым родом сим.

Евангелие от Луки, 17: 24-25

 

Чань- и дзэн-буддисты отвергли показное благочестие свойственное ранним буддийским учениям Индии. Вдохновленные китайскими даосами, дзэнские учителя восстали против формализованных методов обучения и приверженности писаниям, разработав собственную методику упражнений и давая свое толкование пути по мере того, как они продвигались по нему все дальше и дальше. В то время как индийские буддисты призывают отказаться от этого мира ради достижения освобождения, большинств дзэнских учителей не делают никаких различии межд этим и тем миром. Дзэн пытается покончить со всеми формами дуализма.

 

Нет страданий, нет начала, нет конца, нет пути, нет познания, как нет и освобождения. Сутра Сердца, дзэн-махаянская традиция

В недрах Ислама зародилось движение суфиев, известных своими неистовыми танцами и песнями, в которых прославляются имена Бога. Они предложили верующим простой, несущий радость способ познания Аллаха и выражения своей любви к Нему. Сходным образом в среде еврейской диаспоры, на почве иудаизма, возникло движение хасидов. Постоянно рискуя своей головой, они призывали людей восхвалять Господа в песнях и танцах. Баалшем-тов объявил, что крестьянин, сидящий в синагоге в задних рядах и не понимающий смысла молитв, так же угоден Богу, как и образованный раввин, который помнит наизусть весь Талмуд. Схожий импульс исходит и от духовных песнопений негров-баптистов Юга США, и от проникно[62]венного, экстатического пения кришнаитов, возглашающих: «Если я не умею танцевать, мне не место среди верующих».

 

Я готов верить только в того бога, который умеет танцевать Фридрих Ницше

 

В пении и танцах — голос Закона. Дзэнский учитель Хакуин

 

Святые дураки зачастую вносят революционные изменения в религию. Некоторые из них даже сочиняют собственные писания, или сама их жизнь становится писанием. После их смерти приходят шарлатаны, затем появляются церковные организации.

Если бы великие учителя безумной мудрости, давшие свое имя мировым религиям, явились к нам с того света, скорей всего, они бы все, как один, отказались стать членами собственной церкви.

 

Дураки наших дней

 

Махатма Ганди, святой дурак, еще недавно был среди нас. С одной лишь прялкой и листком, с написанной на неминдуистской «Песней Бога», Ганди, Махатма, или «великая душа», бросил вызов Британской империи и всей западной цивилизации. Согласно Ганди, религия и политика неразделимы, и в той и в другой нужно отказаться от всех насильственных действий.

 

Если мы все отвергнем насилие, Бог станет править не только на небе, но и на земле.

 

Действовать ненасильственными методами, по Ганди, значит раз и невсегда отказаться от причинения вреда всем живым существам. Этот принцип подтолкнул Ганди к тому, чтобы избрать тактику ненасильственного сопротивления Британским властям в Индии, а также лег в основу его идеи деревенского социализма. [63]

 

Централизованная система несовместима с обществом, построенным согласно принципам ненасилия. Прибегая к методам ненасилия, мы не стремимся уничтожить капиталистов — мы стремимся уничтожить капитализм.

 

Ганди понимал, что насилие не исчезнет до тех пор, пока в мире будут богатые и бедные. Во время своего пребывания в Европе он не мог не заметить, что западный капитализм и городская жизнь пробуждают в людях алчность и способствуют дисгармонии.

Поэтому, в то время как большинство развивающихся стран стало не раздумывая копировать западные методы индустриализации, Ганди начал убеждать своих соотечественников развивать мелкотоварное производство и сельскохозяйственные кооперативы.

Он был убежден, что общество, ориентированное на сельский уклад жизни, избавит Индию от пороков XX века и станет тем примером, которому последует весь мир. Ганди считал, что люди могут прийти к социальной гармонии стать счастливыми и духовно самореализоваться только в том случае, если они будут жить в небольших общинах.

 

Нет предела тем лишениям, которые человек может вынести, чтобы достичь единения со всем сущим, но, разумеется, этот идеал ставит предел вашим желаниям. В этом и заключается вся противоречивость принципов современной цивилизации, которая призывает: «Желайте большего».

 

Подобно многим своим предшественникам из когорт святых дураков, Ганди посвятил жизнь тому, чтобы помогать беднякам, и жил как один из них. Когда он умер, все его имущество составляли лишь прялка, статуэтка с тремя обезьянками с надписью: «Не вижу зла, не слышу зла, не изрекаю зло», его очки, посох и несколько домотканых платьев.

 

Бывают моменты, когда человек может преодолеть любое сопротивление и его поступки начинают влиять буквально на все. Это происходит тогда, когда он обращается в ничто. [64]

 

Однажды Ганди предстал перед королем Англии Георгом лишь в набедренной повязке, накидке и сандалиях. Когда затем Ганди задали вопрос, не считает ли он появление в подобном наряде неприличным, он ответил: «На короле одежд было достаточно для нас обоих».

 

У Бога нет своей религии. Махатма Ганди

 

Все наши усилия тщетны, но мы не должны их прекращать. Махатма Ганди

 

Что за косматый зверь, чей час наконец настал,

Бредет согбенно к Вифлеему, чтобы явить себя миру?

Уильям Батлер Йитс

 

В другой раз, когда Ганди спросили, что он думает о западной цивилизации, он сказал: «Что ж, идея, может, и была хороша». Ганди был образцовым святым дураком современности, бросившим вызов тем тенденциям, которые свойственны XX веку, — погоне за богатством и разрешению конфликтов силовыми методами. Он пришел к собственному пониманию бога, провозгласив, что «Истина — это бог», а не наоборот, как принято считать. И что самое важное, он раз за разом обращался ко всему миру со своим проникновенным призывом: ненасилие должно стать руководящим принципом религии и политики, всей жизни людей.

Если я и участвую в политике, то лишь потому, что политика окружает нас сегодня со всех сторон, подобно кольцу, в которое сворачивается змея и из которого никто не может вырваться, как бы он ни старался. Вот мне и хочется помериться с этой змеей силами.

 

Ганди сравнивали как с Иисусом, так и с Буддой; хотя он и стал известен всему миру, его методы часто подвергались осмеянию, а его призывы так и не были услышаны. [65]

 

Индия открыла свои двери перед западной индустрией, вынудив миллионы людей переселиться в крупные города; все страны продолжают наращивать свое вооружение. Подобно святым дуракам предшествующих эпох, Ганди попытался указать миру иной путь развития, и хотя, если судить по нашим меркам, он потерпел поражение, его наследие еще ждет своего изучения.

Мы получаем удовлетворение от усилий — не от достижения результата. Полное напряжение сил приносит полную победу.

 

Кого-то из святых дураков, провозгласивших свои истины, ждал больший успех, кого-то — меньший.

Некоторые из них сумели найти символы и метафоры, отвечавшие историческому моменту, и — сотворив из своей жизни новый миф — были после своей смерти обожествлены. Они принесли человечеству чудодейственное возрождение, дали начало новому витку вечного циклического процесса.

Благодаря своим неожиданным прозрениям и запоминающимся делам, эти святые дураки стали основателями новых религиозных орденов, выразив смысл жизни с помощью новых символов и образов.

На святых дураках наше исследование архетипов безумной мудрости заканчивается. С помощью образов клоуна, шутника, ловкача и дурака мы познакомились с тем разнообразием средств, которыми безумная мудрость себя выражает.

Несмотря на все наши амбиции, какой-нибудь из этих персонажей обязательно напомнит нам о себе, лишив нас наших иллюзий и сорвав с нас маску благопристойности.

Всегда найдется какой-нибудь безумный мудрец, который, поняв, что мы собой представляем, расхохочется, как Койот, сердито нахмурит брови, как Марк Твен, или сочувственно улыбнется, как Будда. Четыре архетипа будут снова и снова появляться на страницах этой книги под самыми разными именами.

Их отличительные черты будут вырисовываться все ясней и ясней, по мере того как мы будем продолжать зна [66] комиться с примерами безумной мудрости, выявляя их в исторических культурах Востока и Запада.

Мы начнем с Востока, поскольку именно там безумная мудрость была впервые зафиксирована в письменных источниках и поскольку именно там она наиболее ярко себя проявила. [67]

 

БЕЗУМНАЯ  МУДРОСТЬ ВОСТОКА

ГЛАВА 3

 

Наиболее полное выражение принципов безумной мудрости мы находим в даосизме и дзэн-буддизме. Ни тот, ни другой не являются по своей сути ни философией, ни религией: ранние даосы и дзэн-буддисты обходились без понятия бога — они даже не создали никакой последовательной метафизической системы. Эти святые дураки Востока смотрели на жизнь не как на загадку, которую нужно разгадать, а как на тайну, которой нужно жить. В то время как Запад всегда был озабочен интеллектуальными поисками и личным спасением, для даосов и дзэн-буддистов следовать воле небес значило просто «быть» — они не увлекались идеологией или анализом, не искали в жизни какой-то высший смысл. Познавая себя и мир, они делали своим наставником и посредником природу. Они каждое мгновение стремились окунаться в поток жизни.

Во время своих медитаций восточные мудрецы достигали такого уровня осознания, который появился на Западе лишь спустя две тысячи лет. Они понимали, что наш ум своеволен и находится в плену условностей и что наши мысли, эмоции и наше представление о себе постоянно меняются. Они пришли к выводу, что понятие о некоем независимом субъекте, именуемом «я», является в значительной мере фикцией. Вдобавок, задолго до того, как западный мир стал догадываться о размерах Вселенной, восточные мудрецы, похоже, сумели интуитивно прозреть всю бесконечность пространства и времени. Они были убеждены что человеку не дано объять своим разумом необъятные просторы Вселенной и что по этой самой причине он далеко не свободен и его роль в этом мире не столь уж велика. [68]

Поскольку на каждого человека неумолимо воздействуют силы биологической и космической эволюции, никто из нас не в состоянии управлять своей судьбой или хотя бы ее осмыслить. В силу всех этих причин, с точки зрения даосизма и дзэн-буддизма, мирские знания и деяния мало что значат. Эти учения не вкладывают в жизнь отдельного человека, живущего в конкретное время и в конкретном месте, тот смысл, которым наделяет ее западная иудо-христианская традиция.

Вот эта самая земля является чистой Страной Лотосов, А вот это тело — Телом Будды. Дзэнский учитель Хакуин

 

Безумная мудрость даосов и дзэн-буддистов западным людям может показаться особенно безумной и часто не столь уж мудрой. Она не пытается придать смысл существованию; она не говорит о причинах или вер