Что делала Кусака, чтобы выразить свою благодарность хозяевам?

1892 — 1936

 

Сказки об Италии».

 

I. Работники трамвая устроили забастовку в НЕАПОЛЕ. Во всю длину Ривьеры Кияия была цепь трамваев, а на площади Победы были работники. Они веселые и подвижные как ртуть.

Солдаты и человек в цилиндре пытались им помешать. Работник ложились на рельсы и люди последовал их примеру. Через полчаса они победили.

 

II. В ГЕНУЕ на пощади перед вокзалом собралась толпа людей. Много рабочих, но и солидные есть. Они ожидают приезда поезда голодных детей пармских бастующих. В Парме забастовка.

Детей встречают гимном Гарибальди, сажают на плечи и кормят на ходу. Все радуются и прославляют Италию с социализмом. На площади фигура Колумба.

 

V. Молодой музыкант описывает, какой должна быть его музыка: Мальчик идет к большому городу, кровавое пламя заката, точно раны сверкают в стекла, разрушенный измученный город — бой за счастье. Вслед мальчику бесшумно идет ночь. Мальчик одинокий, а город живет и стонет желаниями счастья. Что ждет мальчика? й

 

XII. Звуки цикад. Гвидо рассказывает о том, как в 16 лет отправился на рыбалку с отцом. Отцу было 40 лет. Ветер ударил в их сторону в 4 км от берега. Отец почуял, что не выживет и поэтому передал все знания о море и рыбе своему сыну. Когда их понесло к берегу, то отец разбился о черные ребра скал. Гвидо был измят, но выжил. Он прожил 67 лет, восхищался отцом.

 

2.

 

 

Иван Алексеевич Бунин

1870 — 1953

Последнее свидание».

Мужчина отправляется к бывшей возлюбленной на Мерине (коне). В холодную осеннюю ночь. В лесу встречает большекрылых сов и волков. Стрешнев Андрей приехал к Вере. Вера была рада его увидеть и много курила. Они поспорили. На утро Стрешнев провожал Веру и пообещал привезти своего мальчика к ней.

 

Танька».

Странник расспрашивает девочку Таньку о ее жизни. Ее семья голодает, им пришлось продать корову и лошадь. Продажа лошади крепко врезалась в ее память. У Тани есть брат Васька. Отец шил полушубки и уехал на заработки. Мать вязала варежки и чинила рубашки.

У Тани и семьи не было даже хлеба и картошки. Мать была вынуждена отправлять детей гулять, чтобы они не голодали.

Таня встречает барина Павла Антоныча. Он проиграл в карты состояние и лишился жены. Посадил девочку на сани и повез к себе домой. Говорил, что у него есть посылка от ее отца. Накормил ее. Сахар Таня оставила для матери. Ей снится сад, сани, Васька и музыка часов, голос матери.

 

Легкое дыхание».

Начинается с описания могилы Оли Мещерской. Она способная и хорошая гимназистка, безразличная к классной даме.

Она была красивой, умной и с фигурой. Классная говорит, что Оля ветреная женщина. Оля: виноват в этом Алексей Михайлович Малютин.

Спустя месяц казачий офицер застрелил Олю на площади вокзала, ибо она сказала, что будет его женой, но потом отказала. (Фауст и Маргарита). Малютин применил насилие к Оле.

Классная каждое воскресенье ходит к Оле на могилу. Суть: женщина должна быть красивой и с легким дыханием. Такая была Оля.

 

Солнечный удар».

Курортный роман на пароходе. Поручик знакомится с красивой незнакомкой и влюбляется в нее. Они спят и проводят время вместе, но он не знает ее фамилии и имени. Только то, что у нее трое детей и муж. После расставания он чувствует пустоту и пытается найти ее.

После всех событий он чувствует себя постаревшим лет на 10.

Суходол».

!

 

Антоновские яблоки».

!

7. «Чистый понедельник».

Молодой человек влюблен в девушку. Проводит с ней свидания, но девушка не принимает любовь мужчины. Принимает его ухаживания, подарки, флиртует с другими мужчинами. В конце оказывается в монастыре, все игры были последними для развлечения.

8. «Сны чанга».

!

9. «Иоанн рыдалец».

!

10. «Аглая».

!

11. «Баллада».

!

 

Смаград».

Флирт. Разговор о любви, небе. Киса и мужчина.

13. «Прекраснейшая солнца».

!

14. «Господин из Сан-Франциско».

Богатый американец со своей семьей отправляется в путешествие на теплоходе. В один момент умирает и его отправляют в коробках от содовой домой на самом последнем этаже в тесной каюте.

 

Александр Иванович Куприн

1870 — 1938

 

Гамбринус».

!
2. «Дознание».

!
3. «Олеся».

!
4. «Изумруд».

!

Поединок».

!

Суламифь».

!

Леонид Николаевич Андреев

1871 — 1919

Баргамот и Гараська».

Иван Акиндинович Бергамотов по прозвищу "Баргамот", городовой на Пушкарной улице. У него есть жена и двое детей. Ему надо еще успеть подарить сыну пасхальное яйцо, а дежурить до 3 ночи. Из-за этого у Баргамота плохое настроние.

В этот момент Гараська случайно разбивает яйцо, которое хотел подарить Баргамоту.

Удивленный приятному, но не состоявшемуся подарку Баргамот приглашает пьяного в гости.
Гараська - местный, "пушкарь", пьянчужка, который неожиданно становится гостем Бергамотова и обласкан его семьей.

Петька на даче».

Петька – 10 лет мальчик, помощник в парикмахерской, вечно сонный, забитый, «маленький старичок».

Осип Абрамович – владелец парикмахерской, хозяин Петьки.

Прокопий и Михайла – подмастерья в парикмахерской.

Николка – единственный друг Петьки, будущий подмастерье. 13 лет

Надежда – мать Петьки, кухарка, добрая и жалостливая женщина.

Барин – хозяин, у которого работала Надежда, владелец дачи.

Митя – гимназист, друг Петьки по даче.

Парикмахерская Осипа Абрамовича около квартала с «домами дешевого разврата».

 

Петьке было всего десять лет, и в его обязанности входило исполнение мелких поручений хозяина и подмастерьев. ПОДАВАЛ ГОРЯЧУЮ ВОДУ.

Внешность Петьки: Маленький рост, сильная худоба, веснушчатое лицо и «грязные-прегрязные руки и шея» «похожим на состарившегося карлика».

Дача в царицыно. Оставил Петька себе удочку.

Большой шлем».

Герои: Масленников Николай Дмитриевич, Яков Иванович,

Прокопий Васильевич и Евпраксия Васильевна — родственники.

Большой шлем В висте или бридже это 13 “взяток”, заказанных и взятые одной из сторон (пара игроков)

Автор делает акцент на том, что игроки во время игры делают жалкие ставки, а выигрыши в итоге получаются очень маленькими. Однако они целиком погружены в эту игру, ведь только она являлась самым большим увлечением в однообразии их скучной жизни.

Карточная игра отражает истинное отношение к жизни каждого из игроков в целом. Один из них предусмотрителен и осторожен; второй - живет риском и практически всегда проигрывает, но не впадает в уныние и верит в свой выигрыш; третий – верит, что большое счастье преследует большое горе, поэтому боится крупных выигрышей; Евпраксия – трепетно относится к деньгам и сохраняет все выигрыши.

 

Масленников умирает от паралича во время игры. Игроков волнует только то, где найти нового игрока.

Жили-были».

Лежали в ПАЛАТЕ 8

Лаврентий Петрович Кошеверов - купец, 52 года, одинок
Дьякон Филипп Сперанский - 50 лет
Константин Торбецкий - студент, к нему приходила девушка, на какой-то момент перестала
Иван Иванович - фельдшер
Александр Иванович,Семён Николаевич - доктора

Кусака».

Герои: мужик, пнувший кусаку. Назвал ее Жучкой

Девочка Леля

Ее мать и семья

Бездна».

Студент Немовецкий гуляет по лесу со своей возлюбленной Зиной. Постепенно темнеет и выясняется, что молодые люди потерялись. Они долгое время бродят и оказываются около поля, где на них нападают местные бродяги. Зина убегает в лес, а Немовецкий пытается дать отпор, однако нападающие без труда избивают его, оставляют в яме без сознания и устремляются за девушкой. В лесу они ловят её и насилуют.

Спустя определенное время герой приходит в себя и начинает искать Зину. Немовецкий вскоре выходит к тому месту, где лежит голое тело возлюбленной. Зина жива, но без сознания. В состоянии нервного срыва он начинает прикасаться к ней, шептать слова любви, целовать и… «чёрная бездна поглотила его».

Жизнь Василия Фивейского».

Повесть рассказывает о судьбе сельского священника отца Василия. Отец Василий, сын священника женат и имеет двух детей Настю и Василия. На седьмой год их жизни случается трагедия — гибнет их сын Василий, утонув в реке. Жена Василия, не в силах пережить утрату, начинает пить. У нее появляется навязчивая мысль зачать нового сына, в котором «воскреснет» погибший. В жизни семьи начинается разлад.

Спустя четыре года попадья беременеет, но сын рождается идиотом. Она продолжает пить и психическое состояние ее ухудшается. Накануне Страстной пятницы после исповеди нищего калеки, который рассказывает, что изнасиловал и убил девочку-подростка, отец Василий решает снять с себя сан и уехать вместе с женой и дочерью из села, оставив сына на воспитание. Это решение на три месяца вносит относительный покой семье. Летом того же года, двадцать седьмого июля в доме отца Василия случается пожар, в котором погибает его жена. Это производит в его душе переворот, он отправляет дочь к сестре в город и остается жить в новом доме с идиотом. После гибели крестьянина Семена Мосягина (крестьянин, завалило песком), во время отпевания отец Василий, обращаясь к трупу, говорит: «Тебе говорю, встань!» Но мертвец не оживает, и отец Василий в ярости выбегает из церкви и из села. В трех верстах от села отец Василий умирает.

Рассказ о семи повешенных».

Покушение на МИНИСТРА.

РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ: Сергей Головин, Василий Каширин и Таня Ковальчук не скрывают своих имён, ещё двое предстают неизвестными, под кличками Муся и Вернер.

Другие преступники: эстонец Янсон (воткнул нож хозяину и устроил пожар). Миша Цыганок, попавшийся на грабеже и убийстве, ГОРДИТСЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ.

 

Последним приходится провести 17 дней, ожидая казни, поскольку должна собраться "группа" для повешения. Революционеры ожидают только два дня.

 

Все они по-разному проводят в одиночных камерах дни и часы ожидания смерти. Василий Каширин, как и молчаливый садист Янсон, панически боятся казни.

Муся воспринимает её как бессмертие и расценивает свой поступок как подвиг.

Таня Ковальчук не ощущает трагичности своей судьбы, думая о товарищах и заботясь о них, как мать.

Сергей Головин ощущает страх, но волевым усилием борется с ним, проявляя свои чувства только при встрече с пожилыми родителями.

С Вернером происходят самые значительные метаморфозы. Он не испытывает страха и поддерживает на суде напуганного Каширина. Оставшись в камере один, в отличие от своих товарищей, он не ощущает душевных мук, терзаний совести или стыда за недостойность (как это происходит у Муси). Он чувствует свободу и его охватывает любовь ко всем людям.

Конец повести подчёркивает контраст жизни и смерти^.

Главы: 1: в час дня ваше превосходительство, 2: к смертной казни через человека, 3: меня не надо вешать, 4: мы, орловские, 5: поцелуй – и молчи, 6: часы бегут, 7: смерти нет, 8: есть и смерть, есть и жизнь, 9: ужасное одиночество, 10: стены падают, 11: их везут, 12, их привезли

Иуда Искариот».

Главные герои

- Иуда из Кариота – ПРЕДАТЕЛЬ рыжий, уродливый, мерзостный человек, ненавидимый всеми учениками Христа. Вор, лжец и интриган.

Иуда идет на гору один и затягивает петлю на своей шее.

Он один последует за Христом до конца как его самый преданный ученик.

Рыжий, бельмо на глазу, горбатый, но высок ростом с большой физ. силой. Двойственность в лице, половина живая и подвижная, вторая мертвая

ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА ИУДЫ: ТАК ВСТРЕТЬ МЕНЯ ЛАСКОВО, Я ОЧЕНЬ УСТАЛ, ИИСУС.

- Иисус Христос (Назорей) – бродячий философ-проповедник, за которым следуют ученики-апостолы. Сын Божий. Его схватили РИМСКИЕ воины. Место казни — ГОЛГОФА.

- Апостолы – среди апостолов Андреев упоминает Петра, Иоанна, Фому, наделяя их очень человеческими качествами: они гневаются, брезгуют, осуждают, ненавидят, обижают.

- Анна – первосвященник, к которому идет Иуда с предложением осудить Христа. За 30 серебрянников продают Христа.

- Каиафа – первосвященник, зять Анны, член Синедриона.

Иуда всех ссорит!

Иисус поручил ему денежный ящик и, одновременно с этим на плечи Иуды легли все остальные хозяйственные заботы.

Красный смех».

Через иррациональный образ Красного смеха, созданный болезненной фантазией главного героя, который постоянно находится в психическом напряжении.

События в рассказе представлены в разрозненных эпизодах, бессвязных отрывках из «найденной рукописи».

В I части дано описание ужасов войны, во II — безумие и ужас, охватившие тыл.

Рассказ и открывается этими словами: «…безумие и ужас». Первая часть (9 отрывков) – образы сумасшедшего искалеченного человека, вернувшегося с войны, которые восстановил на бумаге младший брат после смерти старшего. Вторая часть (10 отрывков) – собственные записи младшего брата, идущего к безумию.

 

Герою Андреева легче привыкнуть к убийствам, чем согласиться, что это временно, преодолимо.

Пространство: энская дорога (видимо, дорога смерти), батарея («Где мы? … На войне»), чужие поля, чёрные ущелья, дальние холмы, санитарный поезд, город, квартира, кабинет, театр, толпа.
Время: лето (зной), день, ночь, сутки, вечер, утро, «...уже восьмой день продолжается сражение. Оно началось в прошлую пятницу, и прошли суббота, воскресенье, понедельник, вторник, среда, четверг, и вновь наступила пятница и прошла, — а оно все продолжается». Мир рассказа – мир апокалиптический, в котором живут (живут ли?) и воюют (погибают) безумные люди. Сама земля отказывается от них, выталкивает их трупы из своего чрева. Хозяином мира становится Красный смех, метафора смерти.

Жизнь человека».

В прологе к пьесе сразу же декларирована ее главная тема — вневременная трагедия человека, зависимого от воли рока.

Герои:

НЕКТО В СЕРОМ, именуемый ОН.

ЧЕЛОВЕК. — в начале нищий, архитектор, устраивает бал ибо продал чертежи и стал богатым, во-вторых некто в сером ОН в начале говорит, что хочет показать им «как быстро приходит и так же быстро уходит счастье». ПОСТРОИЛ ДОМ. Умирает в постели.

 

 ЕГО ЖЕНА. — Нежная, изящная, красивая, стройная, открытая шейка и разовое платье. С цветами. Ее сын умер, которому камнем разбили голову и он умирает.

 

ОТЕЦ	{\displaystyle \left.{\begin{matrix}\ \\\ \\\ \\\ \\\ \\\ \\\ \end{matrix}}\right\}}	Человека.
РОДНЫЕ
СОСЕДИ
ДРУЗЬЯ
ВРАГИ
ГОСТИ
ПРИСЛУГА

МУЗЫКАНТЫ на балу. похожи были на свои инструменты, тот, кто играл на скрипке похож был на скрипку, то что на флейте и на контрабасе так же

 

ДОКТОРА.

КАБАТЧИК.

ПЬЯНИЦЫ.

СТАРУХИ.

ПРОЛОГ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Рождение Человека и муки матери. Разговор старух. Отец ненавидит этого ребенка.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Любовь и бедность. Большая, очень высокая и очень бедная комната. Совершенно гладкие светло-розовые стены, местами покрытые фантастическим и красивым сплетением сырых пятен. В правой стене два высоких восьмистекольных окна без занавесок; в них смотрит ночь. Две бедные кровати, два стула и непокрытый стол, на котором стоит полуразбитый кувшин с водою и прекрасный букет полевых цветов.

 

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Богатство. Бал у Человека. Бал происходит в лучшем зале обширного дома Человека. Это очень высокая, большая, правильно четырехугольная комната с совершенно гладкими белыми стенами, таким же потолком и светлым полом. Есть какая-то неправильность в соотношении частей, в размерах их — так, двери несоразмерно малы сравнительно с окнами — вследствие которой зал производит впечатление странное, несколько раздражающее — чего-то дисгармоничного, чего-то ненайденного, чего-то лишнего, пришедшего извне. Всё полно холодной белизной, и однообразие ее нарушается только рядом окон, идущих по задней стене. Очень высокие, почти до потолка, близко стоящие друг к другу, они густо темнеют темнотою ночи: ни одного блика, ни одного светлого пятнышка не видно в пустых междурамных провалах. В обилии позолоты выражается богатство Человека. Золоченые стулья и очень широкие золотые рамы на картинах. Это единственная мебель и единственное украшение огромной высокой залы. Освещается она тремя люстрами в виде обручей, с редкими, широко расставленными электрическими свечами. Очень светло к потолку; внизу света значительно меньше, так что стены кажутся сероватыми.

 

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Несчастье Человека. «Перестает нравиться то, что нравилось; перестают любить, что любили». Умирает сын.

 

КАРТИНА ПЯТАЯ

Смерть Человека. Неопределенный, колеблющийся, мигающий, сумрачный свет, мешающий что-либо рассмотреть с первого взгляда. Когда глаз привыкает, он видит такую картину.

 

1863 — 1869

На льдине».

!

Стрелочник».

!

Маленький шахтер».

!

У обрыва».

!

Пески».

!

1867 — 1945

Звезда».

!

Поветрие».

!

Лизар».

!

На эстраде».

!

Состязание».

!

Легенда».

!

Борис Константинович Зайцев

1881 — 1972

Волки».

Там рощи шумны, фиалки сини...
Гейне

I

 

Высохшие, с облезлыми боками, из-под которых злобно торчали ребра, с помутневшими глазами, похожие на каких-то призраков в белых, холодных полях -- они лезли без разбору и куда попало, как только их подымали с лежки, и бессмысленно метались и бродили все по одной и той же местности.

Темное злое небо висело над белым снегом, и они угрюмо плелись к этому небу, а оно безостановочно убегало от них и все было такое же далекое и мрачное.

Было тяжело и скучно на полях.

И волки останавливались, сбивались в кучу и принимались выть;

Барышня-инженерша твердила: "Проклятые, проклятые".

II

 

Был вечер. Снег.

Как всегда, волки плелись -- гуськом: впереди седой, мрачный старик, хромавший от картечины в ноге, остальные-- угрюмые и ободранные -- старались поаккуратнее попадать в следы передних, чтобы не натруживать лап о неприятный, режущий наст.

Темными пятнами ползли мимо кустарники, большие бледные поля, по которым ветер гулял вольно и беззастенчиво, -- и каждый одинокий кустик казался огромным и страшным; неизвестно было, не вскочит ли он вдруг, не побежит ли, -- и волки злобно пятились, у каждого была одна мысль: "Скорее прочь, пусть все они там пропадают, только бы мне уйти".

-- Я не пойду дальше, -- заикаясь говорил он и щелкнул зубами. -- Я не пойду, белое кругом... белое все кругом... снег. Это смерть. Смерть это.

Внизу, под склоном, пятном виднелась деревня; кое-где там блестели огоньки, и волки злобно вдыхали запахи лошадей, свиней, коров. Молодые волновались.

-- Пойдем туда, пойдем, все равно... пойдем. -- И они щелкали зубами и сладострастно двигали ноздрями.

Но хромой старик не позволил.

III

 

И теперь волкам казалось, что отставший товарищ был прав, что белая пустыня действительно ненавидит их; ненавидит за то, что они живы, чего-то бегают, топчутся, мешают спать; они чувствовали, что она погубит их, что она разлеглась, беспредельная, повсюду и зажмет, похоронит их в себе. Их брало отчаяние.

-- Куда ты ведешь нас? -- спрашивали они старика. -- Знаешь ли ты путь? Выведешь ли куда-нибудь?

Старик молчал.

А когда самый молодой и глупый волчишка стал особенно приставать с этим, он обернулся, тускло поглядел на него и вдруг злобно и как-то сосредоточенно куснул вместо ответа за загривок.

IV

До рассвета оставалось часа полтора.

-- Где мы? -- спрашивал кто-то сзади тихим, сдавленным от бешенства голосом.

-- Товарищи, -- говорил старый волк, -- вокруг нас поля; они громадны, и нельзя сразу выйти из них. Неужели вы думаете, что я поведу вас и себя на гибель? Правда, я не знаю наверно, куда нам идти. Но кто это знает? -- Он дрожал, пока говорил, и беспокойно оглядывался по сторонам, и эта дрожь в почтенном, седом старике была тяжела и неприятна.

-- Ты не знаешь, не знаешь! -- крикнул все тот же дикий, непомнящий голос. -- Должен знать!

И прежде чем старик успел разинуть рот, он почувствовал что-то жгучее и острое пониже горла, мелькнули на вершок от лица чьи-то желтые, невидящие от ярости глаза, и сейчас же он понял, что погиб. Десятки таких же острых и жгучих зубов, как один, впились в него, рвали, выворачивали внутренности и отдирали куски шкуры;

Через десять минут все кончилось.

На снегу валялись ободранные клочья, пятна крови чуточку дымились, но очень скоро поземка замела все, и из снега торчала только голова с оскаленной мордой и закушенным языком; тусклый тупой глаз замерзал и обращался в ледяшку.

 

 

Душа».

“Душа”, кто герои?

Папа, дочка, друг папы, упоминается бабушка

 

Девочка попросилась в церковь.

И хоть несколько капель крапнуло с бледно-лиловеющего неба, и звонили уж довольно отдаленно, мы идем садом среди золотеющих антоновок, меж кленов злато-огненных, чрез рощу, ясным полем с изумрудом зеленей.

Лошадь — Чижик.

В беленькой головке, со светлыми косицами, вбыстрых ножках -- юная душа, тайное соединение отца и матери ее.

Когда мы прошли кладбищем и слегка спустились к роще, чтобы обогнуть ее, то показались люди уж из церкви: несколько девиц, да на лошадях двое прокатили.

-- Может быть, не идти уж нам в церковь. Ведь, обедня, кончилась, -- говорит друг.

Но мы пошли, девочка настояла.

сторож кладбищенский сказал: "Место хорошее, все князья лежат".

-- Ну, -- говорю я ей, -- домой. Она подходит и смеется.

-- Не хочу. Венчанья дожидаться буду.

 

Так девочка и не вернулась. Она осталась с приближенными друзьями дожидаться свадьбы -- милые цветы украсили могилу, а мы шагали летничком домой, средь нежно серебристых далей сентября.

 

Подходя к роще, паром полынным, ошмурыгивая горькую полынь, мы говорим о счастии и цельности, гармонии и раздвоенности, праведности и греховности, о тех делах, мыслях, стремлениях, с коими -- тысячелетия -- входит в жизнь человек и выходит из нее.

Мало осталось этих домов, террас, покойных видов в них, покойных семей, мирно пьющих чай на воздухе. Многое сожжено, попалено, -- как в видимости, так в душе. Но мы живем. И мы за что-то заплатили: за свои неправды, за прошедшее. Меч Немезиды многое сразил. Но, все-таки, живем.

Мы молчим часами. Позабыть. Простить.

 

О, если бы свет разлить,

О, если бы Лик любить

О, если бы Миг продлить.

Девочка с девочками из церкви вернулась, отдельно обедает. Бабушка на нас ворчит -- зачем все позволяем.

-- А мы даже и свадьбы-то не дождались, даже и не приезжала свадьба-то, три раза правда, -- доносится из столовой.

Бабушка наша серьезная и основательная. И сейчас все зовут ее барыней. Не обижают.

-- И напрасно дожидались.

-- Бабушка, ну как ждать-то интересно бы-ыло. Ждали мы -- я, Надя, Катька рогастая, Катя-клавиш...

-- Ешь, ешь, нечего разглагольствовать.

 

Если я зайду во флигель, где живу, то увижу стол свой, книги, снимки, -- тот угол, который удивляет моих граждан, что случайно забредают в мои комнаты. Одних смущает Микель-Анджелова "Ночь", повешенная над диваном, для других загадка -- Данте бронзовый, глядящий строго на писания мои.

 

И тогда бывает гордость, и какая-то особенная радость за слово наше, человеческое, несущее мне душу дальнюю, живую.

войду и в другую комнату, увижу там кровать, икону Божией Матери в ризе серебряной, на столе, убранную иммортелями. И с ней рядом из трех фотографий взглянет на меня лицо молодое и бодрое, взгляд острый, почти задорный...

"Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас..."

На столе Богородица в ризе серебряной. О Ты, прибежище всех матерей истерзанных. "Благодатная Мария, Господь с Тобой".

-- Папа, на сходку, скорей, зовут!

Девочка приоткрывает дверь, для убедительности вновь кричит:

-- Три раза правда! Убегает.

-- Стой! Куда?

-- Некогда мне, за коровами!

Прохожу тропинкою к деревне, садом. Этот сад отец сажал. Он теперь -- деревенский. Но и нам оставила деревня долю нашу. А в этот год, голодный год, чтобы у нас и у деревни сада не отняли -- я хлопотал.

 

Барин я или не барин? Странник, нищий, или господин, которому целуют руку?

Но какой бы ни был, я хотел бы плыть тихо, с сердцем некровным, в светлой дымке сентябрьской. Не хочу ни дома, ни сада. Я путник.

Сходка -- перед комиссаровой избой.

 

Вечером, когда детские уста станут произносить слова молитвы: "Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу"... Ты сойди, душа мира, Свет мира, Богоматерь в ризах серебряных, "осени души страждущие".

Мы стоим. Смотрим, слушаем, два призрака, два чудака в пустынях жизни.

 

Притыкино, 1917

 

Смерть».

«Смерть» о чём?

О мудрости женщины (приняла внебрачную дочь Наташу, Андрей Антоныч после смерти оставил Внебрачную дочь Наташу и любовницу его)

Павел Антонин — жена Надежда Васильевна.

Сын Андрей

Дочь Наташа

Любовница  Анной Петровной Горяиновой,

 

 

Павел Антонин вдохнул апрельский воздух, увидел бледное небо, воробьев, слабую зелень в садике, он понял, что это его последняя весна.

Надежда Васильевна поцеловала его в лоб и вышла. Целый день он был покоен, молчал, но задыхался. Все время смотрел в садик и к вечеру попросил посыпать на балконе зерен для воробьев. При этом улыбнулся, сказал:

-- Весело на них смотреть.

Но сам Павел Антоныч изменился.

-- Павел Антоныч, -- спросила она раз, -- о чем ты думаешь? Отчего ты мне ничего не скажешь?

-- О чем думаю?

Он засмеялся.

-- О духовном завещании.

-- Зачем ты говоришь так? Павел Антоныч!

Он стал серьезнее.

-- У меня, Надежда, есть с тобой разговор.

-- Ты знаешь, есть женщина, которую я любил.

-- Знаю.

-- У меня есть дочь, ты тоже знаешь.

-- Знаю.

-- Вот. И вы -- то есть ты и Анна Петровна -- всегда ненавидели друг друга.

-- Я слушаю. Слушаю, буду слушать все, что ты ни скажешь мне.

-- Чего же ты хочешь?

-- Надежда, примирения. И прощения. Чтобы я покойно умер.

Надежда Васильевна не сразу ответила.

-- Мы должны упасть друг другу в объятья? -- Голос ее был глух и сдавлен.

-- Нет. Отпустите взаимно и мне. Чтоб она не проклинала этого дома, а ты... дочь не оттолкнула бы.

Надежда Васильевна молчала.

Жену он знал: если в такую минуту ей нечего было сказать, значит, вражда сидела в ней крепко.

Потом, закрыв глаза, стал думать о Боге. В это время он забыл о своей жизни, товарищах, врагах; ему казалось, Бог есть, и эта сирень, и вообще прекрасные цветы, прекрасная любовь суть именно свидетельства и проявления Бога. Вспомнив же о женщинах, которых любил, он подумал, что, быть может, самой дивной, неземной любви, о которой мечтал в юности, он не знал вовсе. Тогда он снова взял сирень, поцеловал ее и мысленно просил Бога, чтобы Он скорее избавил его от этой несчастной, страдальческой жизни.

Вечером он написал сыну.

 

Павел Антоныч вдруг сказал, в небольшой перерыв между муками:

 

То spectem suprema mihi cum venerit hora.

Te Leneam moriens, deficiente manu. [*]

 

[*] -- "Видеть бы только тебя на исходе последнего часа И, умирая, тебя слабой рукой обнимать

Цитата из "Элегии" римского поэта Альбия Тибулла (около 60-19 до н. э.).

Утром он умер.

"Женишься, Андрюша, узнаешь!" Неужели через муку, унижения, неправду должен пройти и он, Андрей, полный любви к Зине?

 

Надежда Васильевна не увидела ни сына, ни Горяиновой. Через неделю она умерла.

 

Жемчуг».

Жемчуг из ИТАЛИИ.

Александр Андреич. Что могу я сказать об этом человеке? Боже мой, мне ли его не знать? Восемь лет назад он подарил мне этот жемчуг, весною, в Венеции. Восемь лет назад мы любили друг друга бурно, мучительно любили, бывали счастливы -- до гибели, и были, в общем, очень несчастны. Наша любовь продолжалась год. Мы жили вместе, и за этот год я узнала его всего снаружи, но не скажу, знала ли вообще.

Он был тяжек. Мрачная душа жила в нем. Над нашей любовью было неблагополучие. Мы терзали друг друга, страдали, потом разошлись.

-- Есть два сорта людей. Одни пьют красное вино, любят Италию, и вообще они хорошие люди. Другие -- белое...

-- Ну?

-- Те гораздо хуже.

Я взглянула на Александра Андреича. Он смотрел также на меня, непонятным, упорным взглядом.

Я обняла Катерину Евграфовну и простилась.

-- Душенька, -- кричал Павел Асинкритыч, -- куда ж рано так?

-- Никуда. Устала, не выдержу. Никуда.

 

В двух шагах машина остановилась.

-- Надежда Николавна!

Это он. Что же, все возможно, все так странно нынче.

-- Сядьте ко мне. Мы поедем. Ну, я очень прошу вас. Я села. Мы тронулись. Да, автомобиль вещь особенная.

Александр Андреич заказал устриц, мне котлетку ма-решаль. Почему он вспомнил, что я. люблю котлеты ма-решаль? Пили мы шампанское.

-- Я сказал вам... потому что... Когда я увидел ваш жемчуг, то чуть не закричал. Чтобы скрыть это, только чтобы скрыть, я сказал... дерзко.

-- Да ведь мы не любим же друг друга?

-- Да, конечно.

Я взяла в руку жемчуг. Он горел теперь, в блеске золотого света ядовито, колдовски.

-- Может быть, здесь скопилась вся прелесть, мука, восторг нашей любви. Может, это таинственный амулет, нерасторжимо связавший нас.

Никто. Так было положено. Но сейчас я должен сказать вам, помните, как у Тургенева: "Только у ваших ног мог я дышать".

Александр целовал мою руку, но мы ничего не могли сказать друг другу. Мы знали, что любовь наша прошла, что ничем нельзя вернуть ее, как не остановить хода этих бледных звезд. Что оплакиваем мы нашу жизнь, -- почему-то незадачливую жизнь, перегнувшуюся теперь к закату. Что ушло бессмертное, ушло.

Я верила, что, правда, этот жемчуг -- самое святое, дивное, что осталось от моей жизни, моей любви.

Мои слезы капали на ожерелье.

Москва».

- Леонид Андреев

1) 1901–1906 были самыми полными, радостными, бодрыми; он полон был сил, писал рьяно;

2) Он только что женился на А. М. Виельгорской, нежной и тихой девушке. Светлая рука чувствовалась над ним. На его бурную, страстную натуру, очень некрепкую, это влияние ложилось умеряюще.

3) В те времена процветал в Москве литературный кружок «Среда». По средам собирались у Н. Д. Телешова, у С. С. Голоушева и у Андреева. Бывали: Бунин Иван, Бунин Юлий, Вересаев, Белоусов, Тимковский, Разумовский и др. Из заезжих: Чехов, Горький, Короленко. Бывали и Бальмонт и Брюсов. Каждый раз что-нибудь читали. Много прочитал Андреев — думаю, всех больше.

4) Вообще же это были московские, приветливые и «добрые» вечера. Вечера не бурные по духовной напряженности, несколько провинциальные, но хорошие своим гуманитарным тоном, воздухом ясным, дружелюбным (иногда очень уж покойным).

5) Иногда я ходил к нему по утрам — это значит, о чем-нибудь хотелось говорить; как порядочный писатель русский, он вставал поздно; как москвич — бесконечно распивал чаи, наливал на блюдечко, дул, пил со вкусом; к приходившему относился с великим дружелюбием.

6) Говорил он неплохо. Но имел привычку злоупотреблять сравнениями и любил острить. Юмор его был какой-то странный: и была в нем эта жилка, и чего-то не хватало. И во всяком случае, в его писании юмор несвободен. Он не радует

7) Писание было для него опьянением, очень сильным; в молодости, впрочем, он вообще пил; и, как рассказывал, наибольшая радость в том заключалась, что уходил мир обычный. Он погружался в бред, в мечты; и это лучше выходило, чем действительность

8) Его развязанное подсознание всегда стремилось в ночь, таков его характер; но устремление это было подлинное, и его не без основания ставили рядом с Эдгаром По, которого он знал, любил. Он нравился ему за то, что говорил о Ночи. Андреев сам чувствовал Мировую Ночь, и ее выразил — писанием своим.

9) Я уже говорил, что был в Андрееве мягкий орловец, он любил теплый домашний быт, никогда в нем не умирала жилка московского студента легендарных времен; он любил русское, нашу природу, пруды и влажные, благоуханные вечера после дождя в Царицыне (под Москвою, где он жил летом), белые березки и поля Бутова; любил закаты с розовыми облаками; да и в писании его кое-где, например в «Жили-были», есть и свет, и цветущие яблони, и славный дьякон

10) В 1906 году умерла его жена, от родов, в Берлине. Мы хоронили ее в Москве, в Новодевичьем, при жестокой стуже. Андреев же остался за границей. Из Германии попал на Капри. Жил там тяжко, бурно. Вот отрывок из его письма, 9 января 1907 г. «Для меня жизнь так: несколько людей, которых я люблю, а за ними города, народы, поля, моря, наконец, звезды, и все это чужое. И если бы все люди, немногие, кого я люблю, вдруг умерли бы, или забыли меня — я оглянулся бы и завыл бы от одиночества». Далее говорит, что хорошо, если бы мы с женой приехали туда, и прибавляет вновь: «Здорово я тут один, несмотря на Горького. С вами бы я мог говорить о смерти Шуры, постараться понять ее».

11) С этого года Андреев переехал в Петербург. Может быть, тяжело ему было заводить в Москве прочную, оседлую жизнь. Его душевное настроение было бурно-м'рачное, с какими-то срывами. Перегорало горе, разъедало. НЕ ЛЮБИЛ СНЫ.

12) В это время помню я Андреева всегда на людях, в сутолоке, с интервьюерами, в угаре. Это был год, когда впервые он вступил на путь театра, — путь, давший ему славу еще шумнейшую, но и тернии очень острые. «Жизнь человека» была первая его символическая трагедия, в чертах схематическиусловных обнимавшая жизненный путь и судьбу «человека вообще». Это вещь роковая для него. Можно ее любить или не любить; по с душевной, и писательской, и человеческой судьбой Андреева связана неразрывно. В ней кончился один период, начался другой. Кончилась молодость Андреева, возросла схема, патетизм, и яснее означился надлом в душе его. В ней есть и нечто пророческое о самой жизни автора — если пророчественность понимать широко. Умер Леонид Андреев не так, как погибает Человек, и в бедность не впал, но некоторый наклон жизни своей почувствовал.

13) «Жизнь человека» имела крупный успех — в Москве в Художественном, в Петербурге у Мейерхольда. Андреев более и больше увлекался театром. И более и больше укреплялся в Петербурге. Стал очень близок сильно успевавшему издательству «Шиповник», в альманахах издательства слыл гвоздем. «Шиповник» же издавал его книги.

14) Но находил, что Москва это «милая провинция», благодушная и теплая. Ему казалось в Петербурге попрохладней и построже. Ему казалось, что воздух севера, воды Финля