Глава 1, в которой уходит Сми.

Михаил Пантелеев

«В Ящике»

История болезни

Пролог в пяти главах.

Глава 1. Пробуждение.

 

Я просыпаюсь в своей комнате на своей кровати. Хотя это даже не моя комната и кровать тоже не моя. Это вообще не кровать. Я сплю в общем зале на общем раскладном диване и, соответственно, там же и просыпаюсь, как сейчас. В этом доме у всех есть свои комнаты кроме меня. У моего деда (по линии отца) есть небольшая, но своя комната. У бабушки (по линии матери) есть своя и большая комната. У родителей есть комната. У моей старшей сестры (хотя она делит ее со своим трехлетним сыном) тоже есть комната. А у меня нет. И никогда не было. Нет, вы только поймите правильно – я не жалуюсь. Просто это я так, к слову.

И вот сейчас я проснулся в освещенной солнцем комнате и, все еще находясь в сонном оцепенении, сижу на раскладном семейном диване и пялюсь в пол. Настроение просто отличное – мне приснился великолепный сон. Просто чудесный. В нем я богат и знаменит, почитаем и обожаем всеми.

Сейчас 11:00 утра, 12 июня 2008 года. Весь дом уже на ногах. Давид (маленький гаденыш моей старшей сестры) носится по дому и что-то орет. Я направляюсь на кухню через коридор, в котором натыкаюсь на взбесившегося мальца, который просит поиграть с ним в мячик, который сперва нужно отобрать у бабушки, которая забрала его, потому что он не дает ей смотреть какой-то там телесериал, который показывают только по утрам и никогда больше не повторяют и, самое главное – в сериале должна родить какая-то женщина, которая уже полгода не может родить. В общих чертах – все как обычно. Обычное, великолепное утро. Смотря малышу прямо в глаза, я говорю ему, что мы не можем поиграть с ним в его любимый резиновый мяч, потому что…уйди с дороги! Нет, вы только поймите правильно – я люблю этого рыжего коротышку, он же мой племянник. Просто это я так, к слову.

Кухня. М-м-м…Кухню наполняет дивный аромат чего-то такого вкусного и аппетитного, а самое главное - уже давно съеденного. Обожаю этот запах. Вот они прелести большой семьи. Я сажусь на кухонный диванчик и смотрю на совершенно пустой кухонный столик, все еще находясь в своем невообразимом сне. М-м-м…Сон…Богатство и слава…Стол и крошки на нем…М-м-м…

Время 12:00 Июнь. В доме уже невыносимо душно. Мама сообщает мне, что овощной суп уже почти готов, и я могу садиться обедать. Можно подумать, что я вставал куда-то с этого диванчика в течение часа! И я сообщаю маме, что меня не очень-то прельщает перспектива пообедать, когда я еще не завтракал, и иду умываться. Умывшись холодной водой, (горечей нет, и даже крана под горячую воду нет. Да, так бывает) начинаю просыпаться. Суп готов. Я не готов. У меня сегодня другие планы – нет времени на овощные супы и резиновые мячики. Я беру трубку телефона и набираю номер моего лучшего друга – Сми. Его так зовут. Вернее это не его настоящее имя, просто все его так зовут. Гудки идут один за другим. Я снова начинаю засыпать. И тут он берет трубку. 

- М…да?

- Это я, - говорю я ему. - Спишь? Да, не важно. Ты мне сегодня нужен. А хотя так: есть планы на ближайшие три дня? 

- Нет, - говорит он. - А что?

- Очень-очень интересную штуку я придумал, - говорю я. – Одевайся и приходи в клуб через 20 минут. Буду там. Только давай через 20, а не как обычно через час!

Хорошо, говорит он и вешает трубку. Суп готов. Дверь на улицу открыта настежь. Дверной проем закрывает старый тюль, для того, чтобы мухи, мелкие мошки, комары и, что там еще, не летели в дом. На улице пекло. 12:25, 12 июня 2008 год. Собаки прячутся от жары в своих душных будках, высунув языки до земли, и тяжело дышат. Даже мухи не летают. Кстати о мухах. Мою маленькую черную, пушистую и тупую собачку зовут Муха. Ее принесла с работы сестра. Сестра работает почтальоном, да это и не важно. Важно, что собака – тупая. Раньше она была милой и симпатичной, глупость даже была ей к лицу, (к морде) но через несколько месяцев - она стала просто маленькой и тупой. И, конечно же, Дружок – старый сторожевой пес. Хотя, наверное, так: старый, но подвижный, маленький, пугливый и добрый песик. Раньше, зимой, был еще Кильчимбек – тоже пес. Просто мне было скучно, а у него не было имени и потому его звали - Кильчимбек. Вот как-то так. Но его пришлось отравить, потому что он взбесился – всех боялся и кусался. Мой старший брат что-то ему подсыпал в еду, и мы его больше не видели. Мой старший брат ветеринар, да это и не важно. Главное, что Кильчимбек - исчез. И нужно, наверное, сказать правду – собаки долго у нас не задерживались. Они умирали, их крали, мы их отдавали. Кошки жили очень долго, но мы не любили кошек. Возможно, их любил рыжий малец Давид, потому что их можно было тискать и тянуть за хвост. Мы любили собак. Нет, вы только поймите правильно – мы не живодеры. Мы любим собак и всякую другую мелкую нечисть. Просто это я так, к слову.

В такую жару никому не хочется двигаться. Ни одной живой твари. Особенно ленивому Сми. Поэтому я жду. Согласно моему плану, Сми должен помочь мне в осуществлении очередной безумной идеи. Потому что Сми – авантюрист. Он…ну…он мой лучший друг. И он не пунктуален. Посему я брожу по деревенскому двору и поднимаю в воздух пыль. Зачем? Не знаю. Убиваю время. Нет, скорее так: меня убивает время.

 

Глава 2. Сми.

13:35. Клуб. Вернее так: спортивная площадка, расположенная рядом с деревенским домом культуры, в котором каждую пятницу и субботу проводят дискотеки для деревенской молодежи. Вернее так: сельской молодежи, потому что населенный пункт, в котором я проживаю, именуется селом. Я сижу на лавочке, расположенной рядом с баскетбольной площадкой и жду этого ленивого ублюдка Сми. 13:45. Я ложусь на сухую траву под тополем и закрываю глаза.

Вся баскетбольная площадка по периметру огорожена огромными тополями, которые бросают приятно прохладную тень. Мы могли часами играть здесь в стритбол и расходились только тогда, когда уже невозможно было увидеть кольца. И мой лучший друг наверняка подумает о том, чтобы прихватить свой истрепанный мяч – я знаю. И я знаю, что он ни хрена не запомнил, то, о чем я сегодня его спрашивал. Этот ленивый сукин сын даже не помнит, что я ему звонил – он просто сказал своей матери, чтобы она разбудила его через полчаса и сказала, что ему нужно прийти в «Клуб» – я знаю. И все. А дальше Сми действует по шаблону: открыть глаза, выпить воды (в такую жару даже есть не хочется) надеть все в чем-то перепачканные шорты и майку, взять мяч, который валяется где-то там и прийти в «Клуб». Это вечно спящее и ленивое дерьмо – мой лучший друг Сми.

14:00. Я прячусь от палящего солнца в тени огромных тополей, когда слышу удары мяча об асфальт. Все так и есть – идет Сми.

- Друг, извини, меня отец заставил набрать воды в баки для поливки огорода…- говорит мне Сми. – Задержался малость.

Ага – говорю я про себя – небось, спал, ленивая скотина. Встаю с высушенной солнцем травы и приветствую друга.

- Да, ничего, - говорю я. – Я сам недавно подошел.

- Ну жара…прямо как в аду…и чего это тебе в голову взбрело потеть на площадке в такое пекло. Спал бы сейчас в своей уютной конуре или смотрел шоу «Титаны реслинга». Что тебе мешало? – ноет Сми.

- Дело есть…важное. И ты, кстати, прав – попотеть придется!

- Работа? Нахрен работу! Ни за какие деньги работать не стану!..

- А денег тебе никто и не предлагает! Помощь мне нужна. Физическая. – Сми нахмурил брови и сделал серьезное лицо. Достал две сигареты из мягкой пачки и протянул одну мне. Мы закурили и легли на траву под тень огромного тополя.

- Что случилось-то? – Серьезным тоном спрашивает меня этот ленивый ублюдок. Нет, вы только поймите правильно – он мой лучший друг. И, главное он на меня не в обиде за такие слова. Это я так, к слову. Его серьезный тон меня рассмешил.

- Расслабься! – говорю я. – Ничего серьезного. Я вот тут просто проснулся и захотел стать богатым и знаменитым! – Сми тоже рассмеялся.

- Опять? Ну и что на этот раз? Порнуху снимать собрался?

- Ага – отвечаю. – Ты в главной роли…ну и еще соседский конь.

- Пошел ты! – говорит мне Сми и мы оба смеемся.

- Мы разобрали баню. Всю до последней дощечки, - говорю я. – Материала много. Нужна помощь. Строить умеешь? Гвозди заколачивать?

- Умеешь! – говорит Сми и тушит в землю окурок. – Чего строить будем? – Я знал, что Сми меня не подведет. Мне лишь стоит выдвинуть очередную безумную идею и все – он загорелся! Еще один гениальный план из моей головы и эта ленивая скотина становится батарейкой.

Сми. Его всегда считали чудаком. Он всегда вытворял всякие нелепости еще в школе. Помню, в восьмом классе он потерял шапку. Была зима. И он пришел на тренировку по баскетболу в шапке, которую носил, когда ему было лет шесть. Белая такая, с медвежатами и большим помпоном на голове. Смотрелся он полным идиотом! В десятом собирался строить свиноферму. Идея, конечно, прогорела в прямом смысле этого слова. Четыре столба, которые Сми вкопал в лесу, сгорели, когда лесник сжигал старую траву. Это он катался на льдинах, когда на реке шел ледоход. Это Сми придумал построить «минимобиль» с мотором от бензопилы. Это он ходил на бальные танцы, потому что был там единственным парнем. Это он часами сидел на крыше своего дома, пуская воздушного змея. Это Сми на спор купался в озере, кишащем пиявками. И, кажется, это он собирался вывалить машину навоза перед окнами дома преподавателя, если ему поставят тройку за экзамен (если кому интересно – он этого не сделал, ему поставили четверку). Это он…свихнувшийся отшельник, умирающий, от одиночества. Это он душа компании и надоедливый придурок. Да и вообще…Сми…всегда был с юмором. Потому-то он мой лучший друг.

После школы он поступил в университет на факультет журналистики. И, по-видимому, посчитал себя важной птицей, так как после первой же сессии не затыкаясь, рассказывал всей нашей компании (старые друзья - одноклассники) про Средства Массовой Информации (СМИ). Он убеждал нас, что именно он и ему подобные люди – скульпторы человеческого сознания! Сми считал себя пупом земли, потому как ему был дан дар свыше – добывать, производить и распространять информацию. Он говорил нам, что отныне его цель - формировать общественное мнение. Он говорил нам, что это его миссия, предназначение если хотите. Он говорил нам о силе слова, о правильной и конструктивной речи, обладающей великой силой убеждения. Это от Сми мы узнали, что всех нас будут жарить в аду на огромной сковородке, если мы будем говорить слово звонИт, делая ударение на букву О! Он свято в это верил. Пока не устроился на работу в краевую еженедельную газету. Там сила ЕГО слова оказалась не такой уж и всемогущей. Гораздо сильней было слово редактора. Никакого полета фантазии в работе журналиста Сми не обнаружил. Никакого творческого порыва он в себе не ощутил. Не единожды проклинал все и всех. Он остыл. И вскоре заявил нам, что в нашем селе общественное мнение формирует группа лиц именуемая – бабки. Нет, не деньги. Старые сплетницы. Эти старые и болтливые суки, которые распускают слухи направо и налево. Они, говорил Сми, именно они производят информацию. Заведомо ложную, а где-то отчасти правдивую и искаженную, но все же это факт: бабки – желтая, ежедневная пресса нашего села. Да не только нашего, говорил он, а всеобщая, не затыкающаяся информационная система. Говорил много, эмоционально, но впустую. Поэтому его так и прозвали – Сми.

Однажды он показал мне свой рассказ, который опубликовал в Интернете. Назывался он так: «Язык, без костей». Вот что там было написано: «Хочешь узнать откуда? Хочешь узнать зачем? Быть может, ты хочешь узнать почему? Тогда просто присмотрись внимательнее. Раскрой глаза пошире и смотри, смотри, смотри…

И вот она, та самая ЖИЗНЬ. Кипит, вертится, крутится и переворачивается, а где-то ползет и еле тащится. На пятом этаже соседнего дома ОНА (жизнь) сонно бродит по квартире и пытается найти в куче старческого барахла носки, которые вечно прячутся под кроватью. Кто бы мог догадаться, что эти штуковины для сохранения тепла ног способны ловко скрываться от глаз бабушки № 4. Бабушка №4 начинает утро в своей двухкомнатной квартире с бессмысленной проверки своего, никому не нужного, имущества. Примерно в тоже время начинает обход своих владений бабушка №3. Все эти любопытные пожилые девушки, всё их нутро приспособлено под конец своей жизни лишь к одному – шпионаж.

 Ах, как же славно узнать, разведать, разнюхать, в конце концов, что именно делает соседняя «шпионка». Это высококвалифицированное сообщество, специализированное на добыче, производстве и распространении сплетен. Их миссия чем-то схожа с работой СМИ (средств массовой информации), но поле их действия скрыто от глаз обычных людей. Бывалые журналисты выглядят по сравнению с ними маленькими детками, которым каждый час необходимо менять памперсы. Просто дилетанты.

Ах, как же захватывающе хранить в себе секрет. Много секретов. Они это любят, они это могут. Все эти скелеты, покрытые слоем дряблой кожи, которая на два размера больше нужного. Они ее носят, потому что она им дорога. Потому что просто нельзя не носить кожу, в конце концов. И все эти одиночки профессионалы, которые осуществляют сборы на видных местах, для того чтобы создать видимость непринужденных бесед; все они покрывают свою дряблую кожу старыми, нет, очень старыми тряпками, чтобы создавать отталкивающий вид, непритязательную внешность. Все они хранят в себе великие тайны. Одни и те же тайны. Их знают все шпионки сообщества. Просто они их никому не рассказывают и, поэтому каждая бабка думает, что знает великую тайну. И все эти мешки с тайнами говорят, говорят, говорят…Они все говорят. О чем угодно, но только не об их самом сокровенном, самом дорогом, самом любимом…Они никогда никому не рассказывают о том, что добыто только ими. Это ценнейшее, это самое лучшее они хранят только в себе – это их труд, способность жить – это их тайные сведения. В сообщество старых сплетниц можно было попасть только при получении особого статуса – пенсионер. Считается, что при достижении пенсионного возраста, женщина имеет право взять на себя некоторые обязанности независимого судьи. Т.е судить, осуждать, приговаривать, оправдывать, обвинять…

И вот бабушка №4 просыпается. От ее глаз уже не скрылось, что в доме напротив, на втором этаже, в пятом подъезде, где живет Мария Степановна (бабушка №5) больше известная по кличке «Степановна» поселился молодой парень. Что он, возможно будет «нарушителем спокойствия добропорядочных людей». И конечно Лидия Петровна (бабушка №4) больше известная по кличке «Петровна» уже догадывалась, что «Степановна» уехала на дачу и сдала свою квартиру этому парню. А дело было так: Во «дворе» (Тайное сборище шпионов. Имеет филиалы во всех районах города. Предусмотрено, для частичной обработки и получении информации) прошел «слух» (Зашифрованная информация, обычно обозначающая понятие истины. Малая толика обширной тайны), что в ближайшее время у «Степановны» будет проживать якобы двоюродный внучок - молодой студент из деревни.

Началась слежка. За студентом наблюдали десятки глаз в оправе из глубоких морщин и седых ресниц. Наблюдали за молодым парнем с балконов, в подъезде, в магазинах. Обсуждали его холодное и неуважительное отношение к подружкам его бабушки.

Разумеется телефонный номер «Степановны» знали все. Внуку названивали среди ночи и просили хозяйку к телефону, убедившись для себя, что парень по ночам не спит, а болтает с кем попало по телефону, звонили непосредственно «Степановне» на дачу и сообщали последние новости. Рассказывали ей все. Кто к нему приходил, что они пили, о чем говорили, что делали. «Степановну», конечно, все это сильно беспокоило. Она неоднократно отчитывала внука по телефону за преступления, которые он не совершал.

Но ни одна бывалая шпионка не могла догадываться, что парень наблюдает за ними. Прошел месяц, с того дня как студент заселился в квартиру к «Степановне». Весь дом уже знал, что парень совсем отбился от рук. Не здоровается со старшими, не моет лестничную площадку, вовремя не вынимает почту из почтового ящика, опаздывает с оплатой квартиры…

Мнение старых сплетниц складывалось по нескольким критериям: родство, положение, возраст, связи. Так, например, судили о некоторых жильцах того дома: Слесарь Иванов – алкаш, плохой человек. Надька, которая Ванькина невеста, - проститутка и алкашка, ведь ее отец слесарь Иванов: этим все сказано. Ратмир хоть и рано начал курить, выпивать немного, с плохой связался компанией, но все же хороший парень - у Ратмира дед с золотыми руками, к тому же председатель гаражного кооператива: этим все сказано. И так по списку до самого Якова Дмитриева, дворника, пропойца – замкнутый и скрытный, работу не выполняет, но человек достойный, так как прошел всю ВОВ: этим все сказано. И, соответственно, то, что парень был лишь двоюродным внуком «Степановны» опускало его в глазах шпионок.

И тут началось. Бабушке №4 «Петровне» по анонимному донесению нанесла визит милиция. Изъяли самогонный аппарат и выписали штраф. У бабушки №3 «Макаровны» сына (уважаемого и прилежного человека) арестовали за продажу наркотиков в подвале того дома, где проживал студент. Его осудили на семь лет заключения в колонии общего режима. Мужу бабушки №2 «Ивановны», пришло постановление о сносе гаража, незаконно строящегося рядом с гаражом «Степановны». Владельцы маленького магазина, располагавшегося рядом с домом, где проживал студент, благодаря анонимному звонку, узнали, кто вываливает им на крыльцо мусор в знак протеста подорожания хлеба – штрафом и предупреждением отделалась бабушка №1 «Юлия Ильинична».

Всего за два месяца, которые внук проживал в квартире «Степановны» пострадали не менее восьми шпионок.

С годами (единица измерения мудрости, определяющая статус шпионки) у «охотниц за чужими секретами» вырабатывается характерный взгляд. Имея такой взгляд, что все буквально под ним съеживаются от страха, «Юлия Ильинична» занимала кресло (почетное место в кругу сообщества). Ее взгляд давал понять, что она знает гораздо больше, чем все остальные, быть может, даже тайны некоторых самых крутых шпионок. Ее указом было решено дать студенту статус уважаемого человека, прилежного ученика и приветливого соседа. «Степановну» решено было называть «Мария Степановна» (Знак огромного уважения и почета). Студент съехал с квартиры сразу после возвращения «Марии Степановны» с дачного участка».

- Почему ты так старушек невзлюбил? - Спросил я тогда Сми. – Чем эти немощные люди тебе не угодили?

- Друг, ты не понял! - ответил мне Сми. – Это же чистая правда. Все то, что я написал – все было на самом деле. Эти старухи клеветали на меня, порочили перед бабушкой, жить мне спокойно не давали. Ну, ничего…Я им показал, что, где, когда!

 Сми действительно «стучал» на старых сплетниц. Это была месть, говорил Сми. Око за око, говорил он, зуб за зуб.

- Мне нужен ящик, - говорю я, лежа на траве. – Большой такой ящик, чтобы стоять в нем в полный рост. Чтобы можно было в нем лежать.

- Нахрен тебе ящик? Жить в нем собрался?                                                     

- Ага, – отвечаю. – Угадал. Но не долго. Позже все объясню. Пойдем ко мне за материалом. Нужно отнести доски в лес.

- В лес? Ну, ты псих! В такую жару! Работать! Псих!

Нет, вы только поймите меня правильно – я не псих. Просто мне нужен такой ящик, чтобы стать знаменитым. Это я так, к слову.

 

Глава 3. Гениальный план.

 

Сколько себя помню – постоянно фантазировал. Это огромная часть меня – фантазия, воображение. Но всегда – ничего моего, собственного. Никаких новых мыслей и идей. Как говориться: изобретал велосипед. В одиннадцатом классе я развлекался, придумывая философские изречения. Много всего. После давал посмотреть мои мысли преподавателю обществознания. Ответ всегда был примерно таким: Что-то похожее уже было у такого-то писателя, у такого-то философа, а вот это напоминает изречение этого-то или эдакого. В общем, полный провал. Только поймите правильно – когда ты в семье самый младший, тебе просто необходимо соответствовать статусу, постоянно держать марку. Когда у тебя два старших брата и три старших сестры – поверьте мне, это не так просто. Это я так, к слову.

Длинные пути к славе меня ломали. Слишком много препятствий и сложностей. А мне было всего шестнадцать лет. Ну, скажете вы, были знаменитости и помладше! А я вот таковой мировой звездочкой не стал. Не освоил ни один музыкальный инструмент – музыкантом не стал; петь не научился – певцом не стал; рисовать и подавно – не художник. Я вроде бы много читал и разносторонне развивался. Учился неплохо, но не так чтобы за это давали Нобелевскую премию! В спорте всегда был таким же, как и все. Особо не выделялся. Но голова у меня соображала. Была и есть фантазия. Воображение. И вот тогда-то я и сказал себе: Мне нужен гениальный план. Такой план, чтобы я в одночасье стал богат и знаменит! Ну и, конечно же, не придумал ничего путного.

Первый план, кажется, состоял в том, чтобы жениться на дочке миллионера. Быть, так сказать, альфонсом. Да и хрен с таким статусом! Зато были бы деньги – была бы слава. Но в моем окружении (в ближайших 1000 километрах) не было ни одной богатой дурочки! План провалился.

Второй уже и не вспомнить! Скорее всего, был еще хуже, чем первый. Третий гениальный план родился у меня в голове, когда я прочитал «Пляж» Алекса Гарленда. Я собирался стать великим путешественником. Пройти весь мир, а после написать книгу о моих невероятных приключениях. Но я даже не смог найти денег, чтобы купить билет на самолет, хотя некоторое время копил деньги, брался за самую трудную работу, чтобы заработать их.  Подождите секундочку… сейчас припомню… вот… вот…

1. Если я получаю низкие баллы за ЕГЭ, то не поступаю в Алтайский государственный университет на бюджетной основе. Так как я вообще не хочу учиться, то тратить деньги на мое образование не только бессмысленно, но и глупо!

2. Я устраиваюсь, на какую либо работу. Работаю с июля по сентябрь. На заработанные деньги оформляю визу, делаю загранпаспорт, покупаю билет в один конец и лечу в Таиланд. Особого значения не имеет место высадки в этой стране, лишь бы там были море, пляж и пальмы.

3. В Таиланде (Мои мечты). Немыслимые толпы туристов из всех стран мира, неописуемая красота, ощущение полной свободы, развлечения, новые знакомства, интересное общение с интересными людьми и умиротворяющая тишина на белом песке, сидит рядом со мной как телохранитель и лишь изредка допускает до моего слуха крики одинокой чайки. Самая дешевая гостиница, свежая еда, сумка с вещами, прогулки, походы в одиночестве, фотографии в памяти, улыбки солнцу, раскуривание травки с бешеными туристами, алый закат и купание в голубой, как небо, лагуне.

4. Кончаются деньги. Не знаю, как, но я рассчитывал прожить в Таиланде полгода. Обкуренный я плетусь к Российскому посольству и говорю, что меня обокрали. Оформление документов длиться несколько дней (достаточно для финального, прощального веселья). После чего депортация в родную страну.

5. Возвращение. Никто не знает о моем возвращении. В субботу вечером я плетусь по родному селу, проходя мимо клуба, где как всегда проходит вялая встреча давно знакомых людей и громыхает почем зря музыка. Меня узнают, не смотря на загар и не стриженые полгода волосы. Молча, провожают меня взглядом, понимая, что мне они совершенно безразличны. Я доплетаюсь до «печек-лавочек». А там друзья. И опять и снова…

6. Я прилетаю в мае, значит, есть время подготовиться к экзаменам и поступить в университет. Но я не стану торчать в нем пять лет. Подготовлюсь еще лучше и на следующий год поступлю в Санкт-петербургский государственный университет. Останусь ли я там? Вряд ли…

Таков был мой третий Гениальный план.

«Я = неудачник» - эта мысль долго меня убивала. Мне мешало мое собственное воображение. Но я взял себя в руки, чтобы придумать новый, поистине гениальный и неповторимый план. Как-то раз я проснулся с мыслью в голове – я буду снимать фильм. Я по-прежнему много читал и наткнулся на сборник рассказов Алекса Ла Гумма. По его рассказу «Скитания в ночи» я разработал сценарий (в собственной голове). Рассказал об этом своим друзьям, с которыми учусь в университете в одной группе. Где учусь – не важно. Важно то, что им моя затея понравилась и некоторые из них проявили желание помочь мне осуществить эту идею. Остальные убивали меня своими дурацкими вопросами: А, где ты возьмешь деньги? А, где камеры? А, как же актеры? А…бла бла бла. Конечно, я понимал, что их вопросы справедливы, ведь у меня ничего этого не было! Но тогда я думал, что смогу перевернуть весь мир одним пальцем. У меня был примерный план действий. Предполагалось, что камеры мне дадут в комитете культуры, актеры будут сниматься бесплатно, (в чем я не сомневался) на чистом энтузиазме, а деньги мне вообще были не нужны.

Я настолько сильно желал снять этот фильм, что с трудом мог заснуть по ночам, представляя, как говорю: Камера, мотор! Стоп! Снято! Я обзвонил весь отдел кинематографии в комитете культуры нашего города и края. Но ответ был всегда примерно таким: Идея хорошая, но у вас нет, ни средств, ни камер – НИ ХРЕНА! Шло время, а я так и не начинал снимать фильм.

Как-то раз я пришел в университет вместе с однокурсницей, чтобы выпросить задания на следующую сессию в деканате. Наш факультет располагается на четвертом этаже пятиэтажного здания корпуса Д. Я с трудом волочил ноги – мне совсем не хотелось докучать методисту просьбами искать задания для нас. Все добропорядочные студенты записывали темы для самостоятельной подготовки еще на прошлой сессии. Мы не добропорядочные студенты – мы шалопаи. Поднявшись на четвертый этаж, я осмотрелся – на стенах висели стенды с расписаниями занятий, объявления о предстоящих студенческих вечеринках, списки должников, и призывные листы для тех, кому требовалось отсрочка от армии. И тут у меня отвисла челюсть – я увидел плакат с большими красными буквами: Новый кинопроект. Я подошел поближе и внимательно изучил написанное. Там говорилось, что факультет нашего университета, на котором я учусь совместно с такой-то телекомпанией и такой-то академией культуры объявляют кастинг актеров для участия в новом кинопроекте. Лозунги были, мягко говоря, смехотворны: Хочешь стать знаменитей Сергея Безрукова и Анжелины Джоли – приходи туда-то. А дальше телефонные номера таких-то парней, которые за все это отвечают. Я молча подозвал к этому объявлению свою однокурсницу, которая знала о моих намерениях снять кино и, даже просила в нем главную роль. Изучив плакат, она сказала примерно так: Да брось ты! Не расстраивайся! Ты снимешь фильм получше! А что? Сходи на пробы! Может тебя возьмут в кино сниматься! Я ответил: Нет.

Вот как-то так. Меня просто бесила такая мысль: Не снял сам – иди, снимайся у кого-то там! Жуть. У меня есть гордость.

И всё. Теперь это в прошлом. «Теперь кино снимают – ВСЕ», - думал я. Я даже не успел начать, как уже закончил.

Моя главная проблема – мое воображение. Я как бы переживал все мною задуманное в своей голове. В мыслях я уже снял кино, давал автографы и интервью на телевидении. Меня узнавали. Меня любили, и народ толпился в очередях перед кинотеатрами, чтобы посмотреть мой фильм – в мыслях. И так каждый день, пока все это не наскучит. И тогда моя гениальная идея казалось уже не такой замечательной и несравненной. Я перегорал. Бум – и все.

12 июня 2008 года. Сейчас мне 17 лет. И я гениальный изобретатель никчемных гениальных планов. И вот сегодня я вновь проснулся с мыслью – стать богатым и знаменитым. У меня появился новый гениальный план. Нет, вы только поймите правильно – если я сейчас пишу вот это самое предложение, значит я его осуществил. Значит про это стоит написать. Я так думаю. А был ли он по-настоящему гениальным или нет – решайте сами. Это я так, к слову.

Глава 4. Терпение и труд.

Если бы Сми с самого начала узнал ЧТО нам предстоит построить – он бы ни за что не согласился мне помогать. Поэтому я сказал ему: Расслабься. Ничего трудного! Просто доски нужно будет приколачивать одну к другой. И так далее.

Сейчас мы идем по улице Ленина. Вдоль асфальтовой дороги стоят (другой функции я им придумать не смог) великовозрастные сосны. Бабушка рассказывала мне, что эту улицу построили за одну ночь – поэтому все дома на ней однотипные, на два хозяина. Сначала, говорила она, здесь повсюду был лес. И сюда, в этот лес завезли будущих жителей нашего села. Привезли стройматериал и рабочих. Началась стройка. Спиливали огромные сосны и выкорчевывали пни, зачищали место под будущие дома. Но успели сделать только это. Приехал какой-то хмырь, говорила бабушка, и сказал, что стройку решено заморозить и завтра здесь уже никого не будет – селу не быть!

Но рабочие, будущие владельцы несуществующих домов и земель не сдались, говорила бабушка. Они решили, во что бы то ни стало построить дома, тем самым, показав свои решительные намерения остаться здесь и работать на благи свои и на благи коммунизма.

Вы видели муравейник? Ускорьте муравьев и дайте им в руки топоры, рубанки, лопаты и прочий инвентарь. И вы получите тех самых энтузиастов, самоотверженных и трудолюбивых людей. Стройка не прерывалась ни на минуту. И, когда, на следующий день приехала какая-то сраная комиссия, говорила бабушка, в некоторых домах уже топились печи. Комиссия увидела длинную улицу с огромными, деревянными домами, а на столбе, вкопанном в землю возле первого дома, висела табличка: улица Ленина. Село решено было отстраивать дальше!

Теперь наш населенный пункт под названием З. со всех сторон окружает лес. И этим огромным соснам, стоящим вдоль дороги улицы Ленина, очень повезло! Можно сказать, счастливчики!

Мы шли по улице. Потомки поколения рабочего народа (даже в такую жару) рубили дрова, строили новые дома, занимались делами насущными. Вы скажете: «Подумаешь подвиг! Какое-то там село построили!» Аха! – скажу я! – Вот теперь, в эту самую минуту, здесь проживает более трех тысяч человек. Практически ко всем домам проведен газ и водопровод. Земельные участки под строительства домов стоят больше миллиона рублей, а денег на покупку такого вот загородного домика из кирпича с садовым участком на пару яблонь – большинство из вас не имеет.

Спросите меня, почему?! Спросите то, что хотите услышать! Ну? Навоз! Довольны? Да у нас есть навоз. И, кстати, грузовая машина коровьего навоза стоит около трех тысяч рублей. Нет, мы не едим навоз. Мы удобряем им наши земельные участки - овощи, фрукты, цветы и прочая ерунда растет на такой почве просто замечательно! И главное, такая навозная земля стоит очень-очень дорого! Коровы? Да у нас много коров. Нет, мы не спим с ними. Мы получаем от них молоко, мясо, сыр, творог, брынзу, сыворотку и… навоз.

А, хотя знаете что? Чтобы моя книга продавалась, я напишу то, что вы действительно хотите услышать: Мы ложками едим навоз на завтрак обед и ужин! М-м-м…навоз! Как я его обожаю! Навоз по-французски, навоз под сыром, навозная запеканка, навозные шарики с соевым соусом, навозный суп, копченый навоз (деликатес, только по праздникам), пасха из навоза (сам Бог велел), ну и, конечно же, навозное мороженное на десерт. Вот как-то так. Что там дальше по списку? Ах, да! Коровы! Конечно, мы спим с коровами. Мы женимся на них. А так же на козлах, овечках, лошадях…Поэтому мужчины у нас в основном козлы, а женщины – коровы. Но есть и исключения. Я лично знаю таких людей. Одна моя знакомая вышла замуж за коня. И при том она не какая-нибудь там дешевка – конь породистый. Сам я сплю с коровой по имени Буренка. Правда, красивое имя? А видели бы вы ее красивые, такие большие и серые, всегда грустные глаза! Я просто ее обожаю! Проказница, моя! Мне нравиться только крупнорогатый скот. Да это и не важно! Важно то, что вы услышали то, что хотели.

Продолжим.

Сми ведет мяч по раскаленному асфальту и пасует мне. Я говорю ему, что у меня нет никакой тележки, на которой Сми надеялся везти доски в лес. Я говорю, что нам самим придется много потрудиться, чтобы отнести достаточно материала так далеко.

 - И еще, - говорю я ему. – Нам нужно вырыть яму под этот ящик. Примерно 180см в глубину и ширину.

- Спятил? – говорит Сми. – Могилу копать собрался?

- Что-то вроде того.

Сейчас мы зашли во двор моего дома. Ленивые собаки даже не высунулись, чтобы облаять чужака. Отец сейчас на работе, говорю я Сми, но он разрешил мне взять эту рухлядь. Мой отец работает на заводе, где выпускают железнодорожные вагоны. Он чинит станки, выпускающие детали для этих вагонов. Да это и не важно. Важно то, что он разрешил мне взять эти старые доски, из которых раньше состояла наша баня.

Мы стали выбирать доски потолще и покрасивее. Ящик должен был быть крепким. Иначе…Не будем забегать вперед. На улицу из дома вышел рыжий Давид и стал отвлекать от работы Сми, предлагая ему посмотреть какой красивый маленький мяч подарила ему мама. Сми отдал гаденышу свой баскетбольный мяч (Давид был счастлив) и сказал: Да прибудет с тобой сила, юный падаван!

Мама приготовила нам вкусные бутерброды с помидорами, сыром и колбасой. Моя мама работала рентгенлаборантом и рано вышла на пенсию. Теперь она домохозяйка, массажистка и домашний лекарь. Да это и не важно. Важно то, что она умеет готовить такие вкусные бутерброды. Выбрав подходящие по длине и толщине доски, мы взяли по три штуки каждый, и пошли в сторону леса.

Путь наш длился примерно 20 минут, включая две передышки и один перекур. Перейдя через неглубокую речку, мы оказались в лесу. Я решил, что нам стоит немного углубиться вглубь, чтобы никто не слышал, как мы работаем. Чтобы никто не нашел нас и наши доски. Чтобы нам никто не мешал. Нет, вы только поймите правильно – нам не нужны лишние уши и глаза. Это я так, к слову.

Фууууу! – громко выдохнул Сми, когда мы нашли подходящее место. – Я с тобой точно загнусь. Вот выроем эту чертову яму, и ты там меня похоронишь! Понял? Я чуть спину не надорвал! А сколько еще перетащить придется? Как подумаю аж дурно становиться!

- Да, ладно ты! День всего на это потратим – не больше! А завтра сколачивать начнем – там все легко.

- А яму рыть ты один будешь? Это же лес, твою мать! Ты представь, сколько тут корней и всякой хрени под листвой этой!

- Глаза боятся, а руки делают, - сказал я в надежде успокоить друга. – Все сделаем!

- Все сделаем! – передразнил меня Сми. – У меня даже руки боятся!

- Терпение и труд – все перетрут! – изрек я.

- Перетрут, перетрут. – Сми сделал паузу, обдумывая свои следующие слова. – Это мы себя перетрем! Все руки в занозах! А лопатой махать начнем – мозоли вот такие будут. А потом они будут болеть! И мы все сдохнем! – («Мы все сдохнем!» - любимая фраза Сми).

- Хватит ныть. Пошли в речке искупнемся! – предложил я.

- Точно! Пошли быстрее, – обрадовался Сми.

Мы купались в прохладной воде. Это было супер. Сми сказал, что видел Щуку. Врет, конечно! В этой зеленой от водорослей воде вообще ничего не возможно увидеть!

Покупавшись, мы вылезли сохнуть на берег. Немного передохнули и отправились за остальными досками. Чтобы перенести их все нам понадобился целый день. Уже смеркалось, когда мы сидели на лавочке возле спортивной площадки в клубе. Сми крутил на пальце баскетбольный мяч, который отобрал у Давида.

- На сегодня все, - сказал я. – Завтра я позвоню тебе, скажу, во сколько прийти и буду ждать тебя здесь. Лопаты я принесу с собой. Возьми воды.

- Если смогу завтра встать. У меня все мышцы болят, – с надрывом произнес этот ленивый ублюдок. – Спать хочется, - сказал он и смачно зевнул.

Мы распрощались как раз в то время, когда на охоту вылетели комары, мошки и прочая херня, которая спасалась днем от жары где-то там, в темноте. Ночью я видел сон. Я рыл яму – во сне. Утром, проснувшись, я посмотрел значение слов яма и лопата в соннике. Значит так: Лопата – символ необходимой, но неприятной работы. Яма – рыть яму означает болезнь, быть в яме означает смерть. Да уж…Ящика в соннике не оказалось.

 

Глава 5. Яма.

13 июня 2008 год, 09:00. Вчерашняя незапланированная тренировка дает о себе знать в каждой клеточке моего организма. Все тело болит. Каждый уголок меня начинает болеть при малейшем движении. Я долго вставал с кровати. Быстро что-то съел и вышел на улицу. Жара. Очень-о<